Глава 12
Широко раскрыв глаза, Дейзи смотрела на Эрика. На этот раз она не пыталась скрыть охвативший ее ужас.
— Я тебе не верю.
Эрик пожал плечами:
— Возможно, я преувеличиваю, но Рис…
— Рис! — в ужасе воскликнула девушка. — Рис Костейн?
— Ты знаешь его?
— Я знаю о нем.
Страх охватил Дейзи. У охотников имелась собственная сеть в Интернете. Они делились такой информацией, как имена и описания внешности вампиров, их приблизительный возраст и последние известные убежища. Рис Костейн был хорошо известен в среде охотников.
И теперь он охотится за ней.
— Ты в порядке? — спросил Эрик. — Ты побледнела.
— Все хорошо. Так что ты говорил?
Несколько мгновений Эрик изучал ее, размышляя, не упадет ли она снова в обморок.
— Рис не ищет именно тебя. Но рано или поздно он найдет твой след.
Рис Костейн. Одного имени достаточно, чтобы вселить ужас в сердце лучшего охотника. Костейн был известен как наиболее старый и опасный вампир в Северной Америке. Никто не знал наверняка, сколько ему лет. Поговаривали, что чем дольше живет вампир, тем меньше крови ему нужно, а самые древние могут даже выдерживать солнечный свет, хоть и недолго. Их сила фантастична, а сверхъестественное чутье только обостряется со временем.
Дейзи сглотнула.
— Сколько ему лет?
— Пятьсот двадцать или около того.
Пятьсот двадцать. Не многим вампирам хватало силы воли и выдержки, чтобы прожить так долго. Если она когда-нибудь снова окажется дома, то должна будет поделиться информацией с другими охотниками.
Она обхватила себя руками. Каковы ее шансы против такого старого вампира?
— Ты собираешься сдать меня ему? Поэтому ты держишь меня здесь?
— Нет, но ты представляешь собой проблему.
Дейзи вздрогнула. Как вампиры решают «человеческую проблему»? Ей не хотелось об этом знать.
— Что ты собираешься со мной делать?
— Черт побери!
Эрик не представлял, что сделает е ним совет во главе с Рисом, если станет известно, что он укрывает пресловутого похитителя крови. Глядя на хрупкую фигурку и невинные зеленые глаза девушки, невозможно представить, что она разыскивает вампиров и ворует их кровь.
Он тихонько выругался. Нужно было последовать собственному совету ни в коем случае не связываться с Дейзи О’Доннелл. От смертных женщин одни проблемы. За триста двадцать пять лет он мог бы это усвоить.
Эрика посетила новая идея, и он хмыкнул.
— Ведь это ты уничтожила Сауля, не так ли? Можешь не отвечать. Я вижу правду в твоих глазах. Вот дьявол!
— Это была самозащита! — вскричала Дейзи. — Что я должна была сделать — позволить ему убить меня?
— Ты должна была держаться подальше от него.
Эрик тряхнул головой. Родители Дейзи сошли с ума, когда позволили своей дочери ввязаться в такое опасное дело. Конечно, большинство вампиров беззащитны при свете дня, но не все. Любой, кому больше ста лет, чует опасность и при необходимости защищает себя.
Он снова выругался. Конечно, нет ничего хорошего в том, что она торгует вампирской кровью. И он мог бы отговорить Риса от мести за это. Но ничто бы не защитило Дейзи от Риса, узнай тот, что она убила одного из них.
Теперь девушку трясло.
— Полагаю, у меня крупные неприятности.
— О да, — пробормотал он, обнимая ее.
«Как и у меня».
Эрик покинул дом после того, как Дейзи заснула. Что же с ней делать? Этот вопрос снова и снова крутился в его сознании, как заевшая пластинка. Отпустить ее домой он не мог. Если Рис узнает, что это Дейзи похитила кровь Тины и уничтожила Сауля… Эрик тряхнул головой. Ему не хотелось даже думать о том, что тогда произойдет с девушкой. Большую часть времени Рис был легким в общении, однако если кто-то переходил дорогу ему или любому из его клана, становился невероятно жестоким, даже по вампирским меркам.
Итак. Он не мог отпустить ее, как, впрочем, и держать в своем доме. Не очень-то комфортно он себя чувствовал, когда отправлялся спать, зная, что похититель крови находится под его крышей. Убийство Сауля доказало, что Дейзи — охотник, с которым стоит считаться. Эрик не собирался становиться следующей жертвой.
Он почти собрался вернуться домой, когда рядом возник Рис.
— Приятель, как насчет полуночного перекуса?
— Я как раз собирался домой.
— Не годится. Еще рано, и я чувствую свежую кровь.
Решив, что отказ может возбудить у Риса подозрения, Эрик последовал за ним в район Санта-Моники, где вампиры нашли двух бездомных стариков, распивающих на пирсе бутылку дешевого вина.
— Я беру того, что слева, — сообщил Рис.
— Всегда лучшее достается тебе, — пробормотал Эрик.
Рис пожал плечами:
— Потому что я старше и…
— Мудрее и сильнее, — закончил фразу Эрик. — Да, знаю.
Самодовольно ухмыляясь, Рис схватил свою жертву и притянул к себе. Мгновение спустя в соленом воздухе запахло кровью.
Лицо Эрика исказила гримаса, когда он положил руку на плечо второго мужчины. От пьянчуги пахло перегаром, мочой и давно не мытым телом. Бормоча проклятия, Эрик разжал хватку, и бездомный отпрянул, а затем развернулся и побежал по пирсу так быстро, как позволяли его подкашивающиеся ноги.
Подняв голову от шеи второго пьянчужки, Рис ухмыльнулся:
— Ты всегда так разборчив в еде.
— А ты всегда ешь как свинья.
— Да, но свинья старше и мудрее.
— Старшее и мудрее, черт возьми! — возмутился Эрик.
Риса обратили всего через пару месяцев после того, как ему стукнул двадцать один год; Эрику минуло тридцать. Однако Рис гораздо дольше был вампиром. Возможно, это сделало его мудрее, но иногда он вел себя как самонадеянный подросток. Что касается силы, тут Эрик не мог поспорить. Вампиры с возрастом становились все сильнее.
Усмехнувшись, Рис склонился к шее своей жертвы и снова принялся пить.
Подойдя к перилам, Эрик вгляделся в темную воду, возвращаясь мыслями к Дейзи. Что он делает здесь, когда мог бы быть дома, с ней? Рис хлопнул его по спине, и пришлось обернуться.
— Найдем что-нибудь соответствующее твоим вкусам?
Похоже, Костейн был в хорошем расположении духа.
Эрик кивнул. Рис никогда не позволял ему забыть о социальной разнице между ними. Эрик был старшим сыном состоятельного землевладельца. Достигнув совершеннолетия, он унаследовал богатство и титул. Рис же был незаконнорожденным сыном проститутки, вынужденным воровать и попрошайничать, чтобы выжить. Эрик считал странным поворот судьбы, благодаря которому они встретились и стали друзьями.
— Что-нибудь ароматное и изысканное, — предположил Рис, глядя искоса, — что подходит мужчине твоего положения.
— Достаточно! — отрезал Эрик.
— Никогда не будет достаточно, — нараспев произнес его компаньон.
— Ну, началось, — проворчал Эрик.
Они спустились с пирса и направились к пляжу. Возможно, Рис был мудрым и древним, но меланхоличным донельзя.
— Никогда не будет достаточно. — Он вскинул в воздух руку. — Даже пятьсот двадцать лет спустя мне недостаточно. У тебя всегда было все.
— Это было очень давно.
— Но все же было. — В голосе вампира появилась горечь. — Жена, дети…
— Рис, лучше не будем об этом.
— Ты прав! Прав! Прошлое осталось позади и должно быть забыто, но у нас есть час или два до рассвета, и я все еще голоден. Идем, проведем ночь с чем-нибудь молодым и вкусным.
Как раненый зверек, ищущий убежища, Дейзи зарылась глубже под одеяло. Обычно она вскакивала и принималась что-нибудь делать, но не сегодня. Интересно почему? Причина обрушилась на нее как ледяной душ. Рис Костейн охотился за ней и, если верить Эрику, не собирался останавливаться, пока не найдет.
— И что же ты будешь с этим делать? — пробормотала она. — Лежать здесь и ждать, пока он придет?
Сбросив одеяла, девушка отправилась вниз. Кофе. Ей нужен кофе. И что-нибудь, чем можно писать. В своей сумочке она обнаружила ручку и старый конверт.
Сев на диван и поставив рядом чашку кофе, Дейзи принялась записывать все, что знала о вампирах. Ее отец всегда говорил, что сила — в знании, так что она знает о немертвых? Чеснок им не страшен. Наиболее древние из них не так уж беспомощны днем. Передернувшись, она вспомнила, что ей даже не понадобился молоток, чтобы вонзить кол в сердце Сауля. Эрик мог накладывать на дом заклятия, не позволявшие ей выйти. Были ли это вампирские способности или магические? От отца она знала, что святая вода и кресты не слишком помогают. Что касается зеркал, только юные вампиры не видят собственного отражения. Этот факт всегда смущал Дейзи.
Она резко выпрямилась, так как ей в голову пришло нечто неожиданное. Почему Эрика не было в списках вампиров на сайте охотников? Разумеется, он мог менять имена. Иногда такое происходило, однако рано или поздно кто-нибудь из охотников узнавал новый псевдоним, как и новое место убежища, если вампир менял и его. Дейзи хотела спросить Эрика, почему его нет в списке, но была уверена, что он не ответит. Кроме того, она не собиралась упоминать охотничий сайт, как и список своего отца.
Покончив с кофе, девушка вернулась на кухню. Съев тост с маслом и выпив апельсинового сока, она, мучаясь от любопытства, отправилась вниз, в убежище Эрика.
Перед дверью она остановилась, вдруг испугавшись мысли, что увидит его спящим.
— Прекрати, Дейзи, — сказала она себе. — Пару дней назад ты уничтожила вампира. Если уж ты смогла сделать это, то сможешь и посмотреть на Эрика, когда он спит, или отдыхает, или лежит мертвым, или какого черта он там делает.
Она решительно потянулась к ручке и с удивлением обнаружила, что дверь не заперта. Конечно, о чем беспокоиться вампиру? С тех пор как он отобрал у нее оружие, шприц, и мобильный телефон, бояться стало нечего.
Глубоко вздохнув, Дейзи шагнула внутрь. В последний раз, когда она была здесь, у нее не хватило времени оглядеться. Теперь она заметила, что находится вовсе не в подвале, а в большой комнате. Это скорее всего могло быть семейной гостиной. На потолке на большой черной цепи висела большая люстра с восемью рожками. По обе стороны камина до самого потолка высились книжные шкафы. Кроме них, мебели в комнате не было. Комната тонула в полумраке, не считая света, проникавшего сюда со второго этажа, и было сложно различить что-либо, стоя на пороге.
Однако даже в темноте Дейзи безошибочно распознала очертания блестящего черного гроба. Глядя на него, девушка почувствовала, что смелость покидает ее. Внутри лежал Эрик. Он вампир. Она танцевала с ним. Позволяла ему целовать себя. И целовала его в ответ.
Заставив себя преодолеть страх, она на цыпочках пересекла комнату.
Крышка была открыта. Внутри лежал Эрик Делакур.
В джинсах и выцветшем сером джемпере, он выглядел так, словно просто прилег вздремнуть.
Все вампиры, которых она видела, выглядели абсолютно мертвыми. Почему не он? Его кожа не выглядела бледной и восковой. Если она прикоснется к нему, почувствует ли он? Интересно, холодна ли его кожа? Бьется ли сердце, когда он спит? Она нахмурилась. А бьется ли оно, когда он бодрствует?
Не успели все эти мысли пронестись в ее сознании, как ноздри вампира затрепетали, а глаза открылись, и Дейзи встретилась с ним взглядом. В его темных глазах появилось беспокойство и тревога.
Как по волшебству, свечи вокруг вспыхнули, осветив комнату ровным золотистым сиянием.
— Что-то случилось?
Дейзи покачала головой, не говоря ни слова. Его голос звучал так… так естественно.
Он приподнялся на локте, озабоченно сдвинув брови:
— Что ты делаешь здесь, внизу?
— Я… мне… — Она подняла одно плечо, затем опустила. — Мне просто стало любопытно.
— Любопытно?
— Я…
Она закусила губу, но потом решила, что совсем не обязана оправдываться. Почему бы не сказать ему правду?
— Мне было интересно, как ты выглядишь, когда…
Она показала на гроб.
— Ах, — пробормотал он. — Хотела посмотреть, как я выгляжу во сне?
Дейзи кивнула.
Он нахмурился сильнее.
— Почему?
— Даже не знаю.
— Женское любопытство, полагаю, как у Алисы в Стране Чудес.
— Полагаю, так.
— Думаю, в качестве похитителя крови ты видела немало спящих вампиров.
Дейзи рассеянно кивнула.
— Как ты узнал, что я здесь?
— Я почуял тебя.
— От меня что, пахнет? — спросила Дейзи, смутившись.
— Вовсе нет. — Он криво ухмыльнулся. — От тебя исходит приятный аромат.
Ей не казалось, что это так уж хорошо. Не сейчас, когда он был хищником, а она — добычей.
— Все это очень увлекательно, — произнес он, зевая, — но мне нужно спать.
— Конечно, мне жаль, я не должна была…
Он сделал неопределенный жест рукой. Свечи погасли, а вампир опустился в гроб, погружаясь в темный сон, и его глаза закрылись.
— …беспокоить тебя, — закончила Дейзи.
Она смотрела на него еще несколько мгновений, затем со вздохом покинула убежище. Как можно тише закрыв тяжелую железную дверь, девушка принялась подниматься по лестнице.
Вампир или нет, но он был самым интригующим мужчиной, которого она когда-либо встречала.
Несколько часов Дейзи провела в обществе книг и телевизора, затем приготовила обед, посмотрела еще один фильм; после этого ей стало скучно, и она обнаружила сборник кроссвордов. Вампиры, разгадывающие кроссворды. Кто бы мог подумать? Открыв книжку, она обнаружила, что несколько страниц было заполнено. Чернилами.
Она приготовила ранний ужин — отчасти потому, что почувствовала голод, отчасти потому, что готовка и мытье посуды помогали убить время. Дома время никогда не тянулось так медленно.
Она только принялась за следующий кроссворд, как появился Эрик. Мгновение назад она была в комнате одна, а в следующее он уже стоял рядом.
Сборник упал на пол, когда она прижала руку к груди.
— Как ты это делаешь?
Он пожал плечами:
— Разум сильнее материи, полагаю.
Дейзи подняла книжку и положила на чайный столик.
Эрик сел рядом.
— Я не хотел напугать тебя.
— По-моему, я потеряла год жизни от испуга, — раздраженно проворчала девушка. — Все вампиры могут вот так появляться из ничего?
— Насколько мне известно, да.
Дейзи нахмурилась. Ей пришло в голову, что для девушки из семьи охотников она знала слишком мало, а то, что знала, не всегда оказывалось правдой. Ей следовало уделять больше внимания рассказам отца, но в те времена она была слишком юной и самонадеянной. Оглядываясь назад, на последние несколько лет жизни, Дейзи осознала, что ей повезло остаться в живых. Надолго ли еще хватит ее удачи, особенно теперь, когда за ней охотится вампир, которому больше пятисот лет?
Она склонила голову к плечу.
— Сколько тебе лет?
Вряд ли Эрика можно было винить зато, что этот неожиданный вопрос вызвал у него удивление. На секунду девушке показалось, что он не ответит.
— Я стал вампиром триста двадцать пять лет назад.
Ага. Это объясняет, почему он бодрствовал днем, когда она заявилась сюда. Может быть, это также являлось причиной того, что вампир так естественно выглядел во сне. Без сомнения, его кровь стоила дорого, как он и говорил.
Дейзи точно знала, что вампиры считались молодыми в течение первой сотни лет; те, кому удавалось выживать дольше пяти столетий, переходили в разряд древних. Разумеется, по внешнему виду вампира невозможно было определить, как долго он является немертвым, поскольку после обращения процесс старения останавливался.
— Когда тебя обратили?
Она как-то слышала о вампирше, которая чувствовала себя такой одинокой, что сделала вампиром пятилетнего ребенка в надежде обрести компанию в лице маленькой девочки. Девочка становилась старше эмоционально, но ее тело навсегда осталось прежним. Жуткая судьба — иметь взрослый разум, запертый в детском теле.
Эрик положил руку на спинку дивана.
— Сегодня ты полна вопросов, мой цветочек. Тому есть какая-то причина?
— Никакой причины. — Она откинулась на спинку дивана и сложила руки на животе. — Просто интересно.
Он посмотрел на нее прищурившись, словно пытаясь оценить, насколько она искренна, затем пожал плечами:
— Меня обратили в мой тридцатый день рождения.
Без сомнений, ту ночь он никогда не сможет ни забыть, ни простить.
— Не слишком приятный подарок, — заметила Дейзи.
— Точно. Хотя ни один другой подарок, который я получил в тот вечер, не сохранился так надолго.
Девушка нахмурилась, удивленная, что он может шутить о том, что перевернуло всю его жизнь с ног на голову.
— Как же это случилось?
— Моя жена…
— Ты был женат?
— Конечно. Я был здоровым мужчиной в расцвете сил.
«У тебя были дети?
— Да. — Он посмотрел мимо нее, его голос почти превратился в шепот. — Мальчик и девочка.
— Прости, я не хотела будить неприятные воспоминания.
— Это было очень давно.
Но даже сейчас, спустя все эти годы, он отчетливо помнил их лица, слышал голос своей жены, смех детей.
— Но тебе все еще больно, — тихо произнесла Дейзи.
— Да.
— Твоя жена знала, что ты колдун?
— Конечно. Такие вещи трудно скрыть.
— И она не возражала?
— К тому моменту я уже несколько лет не занимался магией.
Он полностью отказался от магии, женившись. Его мать так и не смогла простить ему, что он презрел свои наследственные способности. Одни люди занимались магией намеренно, а другие, как Эрик и его мать, были рождены для этого.
— Продолжай, — попросила Дейзи. — Ты сказал, что тебя обратили, когда тебе было тридцать.
— Да. Абигейл, моя жена, устроила мне сюрприз. Думаю, она пригласила весь Лондон…
— Значит, ты из Англии?
— По происхождению — да.
Тогда он был богатым человеком, унаследовавшим дворянство, владельцем большого поместья и множества слуг.
— Ты говоришь не так, как англичане.
— Я утратил акцент много лет назад.
Дейзи пыталась представить, каким же был Эрик прежде. Она старалась вообразить его в одежде того времени, осматривающим свои земли, сидящим во главе стола, но не могла. Еще сложнее было представить его с женой и детьми.
— Как я сказал, Абигейл устроила для меня праздник. Я беседовал с гостями в бальном зале после ужина, когда увидел незнакомую женщину. Я предположил, что это подруга Абигейл. И подошел, чтобы представиться.
На мгновение он прервался, полностью погрузившись в воспоминания.
— Не нужно говорить, что она не являлась ни подругой жены, ни чьей-либо еще. Она уговорила меня выйти показать ей сад при лунном сиянии. И когда мы оказались одни…
Эрик снова остановился. Было видно, как он сжал челюсти.
— …Когда мы остались одни, она сначала загипнотизировала меня, и пока я оставался в ее власти, показала мне, чем она в действительности является. Я боролся с ней, но бесполезно. Она была маленькой и хрупкой, но обладала силой двенадцати взрослых мужчин. Она выпила меня почти целиком, а потом предложила выбор: я мог или умереть, или стать таким же, как она.
Эрик встал и принялся мерить комнату шагами.
— Тогда я еще не вполне понимал, что значит быть вампиром. Я думал, что мне потребуется всего лишь пить кровь, чтобы выживать, и я был готов на это, готов на все, только чтобы остаться с моей семьей.
У него вырвался горький смешок.
— Какая глупость! Я не вернулся в дом. Остаток ночи я провел, пытаясь осознать произошедшее. Я убеждал себя, что все будет в порядке, что я смогу скрыть от Абигейл и от детей то, чем стал. Следующий день я провел, зарывшись в сено в конюшнях. Однако, проснувшись, я был невероятно голоден.
Дейзи уставилась на него, боясь услышать продолжение.
Он остановился перед очагом, опершись руками о каминную полку.
— Я. слышал, как бьются сердца тех, кто находился в доме. Слуг. Гостей, оставшихся на ночь. Абигейл. Моих детей. Я выбрался с сеновала с единственной мыслью — утолить голод.
— Но ты не?..
Она представила, как он, обезумев от голода, врывается в дом и, обнажив клыки, нападает на жену и детей.
Он медленно обернулся к ней:
— Нет, но я мог бы. Вместо этого я напал на конюха, который пришел кормить лошадей. Жажда… Это оказалось сильнее и больнее, чем я мог себе представить. Он не выжил. Когда я пришел в себя и увидел, что натворил, то понял, что никогда больше не смогу посмотреть в глаза Абигейл, никогда не смогу позволить себе приблизиться к ней или к детям. Я оседлал лошадь и покинул поместье. И никогда не возвращался.
— Никогда?
Эрик тряхнул головой:
— Я отправил ей письмо, в котором сообщил, что уезжаю в Америку, что сожалею…
Это оказалось самым сложным. Его утешало лишь то, что его жена и дети были обеспечены и что они не были одни. Родители Абигейл жили неподалеку, как и его собственные. Он знал, что они присмотрят за его семьей.
— Значит, ты больше никогда их не видел?
— Они никогда не видели меня. Я не поехал в Америку. Не смог их оставить. И всегда держался неподалеку, но вне их поля зрения. Я наблюдал, как мои дети выросли, женились и завели собственных детей. А когда выросли мои правнуки, я покинул страну.
Не желая возвращаться на родину и будить неприятные воспоминания, он больше не приезжал.
— Что случилось с вампиршей, которая обратила тебя?
— Я уничтожил ее.
Словно обессиленный рассказом, Эрик упал на диван. Ему потребовалось пятьдесят лет, чтобы отыскать Илиану. Единственное, о чем он сожалел, так это о том, что ее страдания закончились слишком быстро, в то время как его собственные продолжались до сих пор.
— Мне интересно одно, — произнес он через некоторое время.
— Что?
Испугавшись, что может затронуть неподходящую тему, Эрик все же не смог сдержать овладевшего им любопытства и спросил совсем не то, что хотел:
— Почему ты не тронула картины, когда разрушала все остальное в доме?
