Глава 27
Неприятно, когда ты знаешь ответ, а тебя не спрашивают.
Тара Дэниелс
Пока он держал в объятиях Тару, боли, казалось, и не было. Он был охвачен только одним ощущением. И голод страсти вытеснил боль.
Он не мог осознать, как же ему повезло, что у него есть такая женщина. Впрочем, он давно взял за правило наслаждаться моментом и не задавать лишних вопросов.
Они все еще не восстановили дыхание после бурных физических упражнений. Он погладил ее по спине, и она почти замурлыкала. Форд слышал, как в кармане шортов завибрировал телефон, но руки его были заняты и он не хотел отвлекаться от приятного занятия.
— Как ты? — спросила Тара.
— У меня только что был первоклассный секс, а ты спрашиваешь, как я?
— Я имела в виду твою ногу. — Она выскользнула из его рук. — Но я за тебя рада.
— За что именно?
— За то, что у тебя был первоклассный секс, — проговорила она, оглядываясь в поисках одежды. — Наверное, дело в лекарствах.
— Нет, дело в тебе, — сказал он с нежностью в голосе. — Трудно спорить с прекрасной обнаженной женщиной, но это было больше, чем секс.
В дверь постучали. Тара прижала платье к груди и бросила затравленный взгляд на окно.
— Сойер, — прошептала она и нагнулась, чтобы подобрать с пола трусики, предоставив Форду шикарный вид.
— Возвращаясь к нашему разговору, — продолжил Форд, чувствуя, что снова возбуждается, — вопрос лишь в том, насколько больше, чем секс, у нас было.
— А что такое «больше, чем секс»?
— Дилемма, — вздохнул Форд. — И как нам быть? Может, ты скажешь, что чувствуешь?
— Сейчас? Когда за дверью стоит Сойер?
— А почему бы и нет?! — воскликнул Форд, натягивая шорты. Понятно было, что второго раунда не будет. Чертов Сойер.
— Мне понадобится больше времени, чем у нас есть, — сказала Тара.
— Неужели? Неужели нельзя просто сказать: «Это было куда больше, чем просто секс, Форд, и спасибо, что завел этот разговор».
Тара сунула ноги в сандалии.
— Ты ушибся головой, когда упал с дерева?
Он сгреб ее в охапку, не вставая с постели, и уложил рядом с собой, игнорируя очередной стук в дверь.
— Хватит ждать, пока я позволю тебе уйти.
— А что еще мне остается?
Что ж, все по-честному.
— Что скажешь, если мы дадим друг другу все, что можем, и не будем просить о большем?
— Но раньше у нас это не получилось.
— Потому что ты ушла не оглядываясь, — заметил он.
— У меня была небольшая проблема, если ты помнишь, я оказалась немножко беременна.
— У нас была проблема, — поправил Форд.
Сойер постучал снова, на этот раз куда громче.
— Да ну его к черту, — воскликнул Форд.
— Я больше не убегаю, — сказала Тара. — Я осталась и готова драться.
— Это хорошо, потому что…
Сойер распахнул дверь.
— Когда я звоню, надо брать трубку… О, похоже, я не вовремя. Дать вам время?
— Нет, — заявила Тара, попытавшись встать.
— Да, — возразил Форд, удержав ее, ведь если придется бежать за ней, то он обречен на поражение.
Ни слова не говоря, Сойер исчез в кухне.
Форд посмотрел на Тару.
— Тогда оставайся и дерись… ради нас.
Она посмотрела на него с некоторой надеждой.
— То есть дать тебе все, что могу, и не чувствовать вины за то, чего дать не могу?
— Именно. — Ему нравилось выражение ее лица. Она принимала решение.
— Но учти, я люблю анализировать, — предупредила она. — Я слишком много думаю, зацикливаюсь.
— Глупости, — сказал он, не сводя с нее глаз. — Это пустяки.
— Я серьезно.
Он улыбнулся.
— Знаю. Слушай, я дам тебе почву для анализа. Давай начнем прямо сейчас. У меня конкретные части тела, которые нужно срочно проанализировать.
— Сойер на кухне! — зашипела Тара.
— Он не будет подслушивать. — Форд неожиданно зевнул. Его веки будто налились свинцом. — Точнее, сделает вид, что не подслушивает.
— Ты хочешь спать из-за лекарств, — сказала она обеспокоенно.
— Ерунда. — Но это была правда, хотя ему было все равно. Он хотел еще. А потом еще. Он предоставит ей инициативу. На один только раз. За ним будет должок. Ему не привыкать быть в долгу перед ней.
— Форд, в госпитале я слышала ваш с Миа разговор.
— Знаю. Я видел носки твоих туфель. Но все, что я сказал, правда.
— Так ты действительно считаешь, что мне не пара? Что я недостойна чего-то большего? — Она покачала головой. — Я никогда так не думала, Форд. Ты очень много значил для меня, был моим лучшим другом. Я просто не знала, как стать твоим лучшим другом. Я не умела отдавать. Когда мы с Логаном поженились, я, напротив, отдавала слишком много, теряя себя. Только сейчас нащупала золотую середину.
Форда переполняла нежность.
— Знаю, — сказал он. — В последнее время ты выглядишь такой счастливой, какой я тебя никогда не видел.
— Да, и все благодаря тебе.
— Мне?
Тара улыбнулась.
— Тебе, — повторила она и, поцеловав его, собрала волосы в пучок. — Мне надо идти. Гости в отеле попросили организовать пикник. — Повернувшись к нему, чтобы попрощаться, она уже была собранна, спокойна, невозмутима и эффектна.
Она была его.
Он на это надеялся.
— Форд?
— Что? — спросил он. Он почувствовал, что она подошла ближе, и улыбнулся. — Ты так хорошо пахнешь.
— Я тебя люблю, — прошептала она.
Эмоции захлестнули его, он даже закрыл глаза, чтобы осознать их. Он мог чувствовать, как она ходит по комнате, и этот звук был таким домашним. Он пришелся ему по душе. И слышать его было так же приятно, как и смотреть на нее. Он прикрыл глаза.
А когда открыл, Тары уже не было, он был один.
— Тара?
— Не совсем. Но я могу подделать южный акцент и начать командовать тобой, если хочешь.
Сойер.
Форд осмотрелся. Он был один на кровати. Сойер расположился в кресле, поедал чипсы и смотрел телевизор, закинув ноги на подлокотник дивана, так что они оказались рядом с его лицом.
Форд отодвинул их.
— Что происходит?
— Тебе нужен отдых, — ответил Сойер.
— А Тара?
— Ушла. — Сойер мотнул головой.
Вот черт. Тара ушла, а Форд не был уверен, слышал ли он то, что хотел, на самом деле или ему все почудилось.
— Что она сказала?
— А что она сказала?
«Я тебя люблю…»
— Ничего. Забудь.
— Она просто приласкала тебя, когда прощалась. Помнишь?
— Нет.
Сойер пожал плечами и запрокинул пакет, чтобы высыпать в рот последние крошки.
— Сочувствую. Если бы меня приласкала такая женщина, я бы запомнил.
Тара направилась прямиком в гостиницу. Хотя ей казалось, что прошла уже вечность, на самом деле и полдня не прошло с того момента, как она выглянула из окна кухни и увидела свалившегося с дерева Форда.
Ей бы не хотелось снова почувствовать, как сердце уходит в пятки. Те мгновения, когда она бежала к нему, показались ей вечностью, а видеть его сломанную ногу и его боль было вообще смерти подобно.
Она подумала о том, что только что оставила его, расслабленного и избавленного от боли, и ей стало немного легче. Она нашла Хлою на террасе гостиницы, где та накладывала косметические маски на лица гостей. С минуту Тара стояла в дверях, смотрела, как неожиданно профессионально работает ее сестра. Хлоя смеялась и улыбалась каждому, и все у нее получалось так легко, как у Тары не получалось никогда. Она все еще стояла, зачарованная, когда Хлоя, подняв глаза, заметила ее.
— Просто лежите и расслабляйтесь, — сказала Хлоя гостям, встала и подошла к Таре, подтолкнув ее в коридор.
— Эй, — воскликнула Тара. — Что-то здесь слишком приятно пахнет.
— Овсяно-медовая смесь для лица. Пахнет божественно, пока теплая. Не паникуй. Я понимаю, что у гостиницы нет лицензии на спа, — это не ради выгоды, а совершенно бесплатно.
— Я вовсе не собиралась паниковать.
— Отлично. А что ты собиралась сказать? Дай угадаю. Я стащила твой крем, но сегодня утром уже положила обратно. Благодаря ему маска более ровно наносится.
— Я не возражаю, — успокоила ее Тара.
Но Хлою уже понесло.
— Хорошо, хорошо. Еще я съела последний кусок твоего яблочного пирога… — Она блеснула своей непроницаемой улыбкой. — У тебя был секс. Судя по твоему виду, просто замечательный секс, так что пирог тебе не нужен. Кстати, вместо него я испекла шоколадные пирожные с орехами. Можешь взять их для пикника.
У Тары закружилась голова от такой быстрой смены тем разговора, уж не говоря о метаморфозе с Хлоей, которая вдруг перестала быть ленивой и безответственной.
— Ты… что?
— Ну ладно-ладно. Их испекла Миа. Эта девочка определенно унаследовала кулинарный талант Форда. — Хлоя сделала паузу, достаточную для того, чтобы сестра нахмурилась, и, рассмеявшись, добавила: — И твой, конечно, тоже. Кстати, у нее аллергия на многие овощи, ты знала? Так что вместо растительного масла Миа использовала яблочное пюре. Пирожные получились просто фантастика. Если бы я не видела собственными глазами, как она их делает, то поклялась бы, что пекла ты.
Тара тряхнула головой, которая все еще кружилась.
— Хлоя…
— Да, да. Накричишь на меня за все это позднее, хорошо? Мне нужно возвращаться…
— Нет, милая. Ты не поняла. — Тара взяла ее за руку. — Не такая уж я и сумасшедшая. Ты шутишь? Ты потратила все свободное время, чтобы сделать мою работу, прикрыла мою задницу, устроила в гостинице спа? Да ты мой спаситель!
Хлоя прищурила глаза.
— Ты что, съела таблетки Форда?
— Что? Нет!
— Уверена?
— Да! Хлоя, пытаюсь сказать, что впечатлена. Может быть, я была слишком груба, когда сказала, что ты никак не повзрослеешь. Я не должна была так говорить.
Хлоя изогнула бровь.
— Тогда признай, что ты была не права на мой счет.
— Послушай, я знаю, что была слишком жесткой.
— Ты была не права, — ровным голосом настаивала Хлоя. — Признай это.
Тара вздохнула.
— Хорошо. Ты права. Я ошибалась.
— Ух ты. И даже не подавилась. — Хлоя усмехнулась. — А тебя не затруднит рассказать мне, как твои дела на любовном фронте?
— В отношениях с Миа — явный прогресс.
— Я имею в виду Форда. — Хлоя приблизилась и понюхала ее шею. — Ты пахнешь как он.
Тара почувствовала, как заливается краской.
— Тебе, наверное, и в самом деле пора вернуться к гостям.
С мягким понимающим смешком Хлоя исчезла на террасе. Тара вздохнула с облегчением и направилась в кухню, чтобы приготовить еду для пикника. Она задумала сандвичи с французским сыром бри, ветчиной, травами и орехами.
Миа тихонько зашла и стала помогать ей с травами и орехами. Эмоции и гордость переполняли Тару. В команде они работали действительно хорошо. Она улыбнулась, но ее улыбка тут же исчезла, когда, взглянув в лицо Миа, она поняла, что та плакала.
— Ты плакала.
— Нет. — Едва произнеся это, она шмыгнула носом и глаза снова наполнились слезами. — Я вовсе не плачу. — И она разрыдалась.
Черт побери. Тара осторожно взяла нож из рук Миа, пока та бормотала что-то нечленораздельное. Можно было разобрать только что-то вроде «задница», «думает, он знает, что лучше» и «я ему задам».
Убрав нож подальше и, рискуя своим сердцем и шелковым платьем, она прижала Миа к себе.
— Он сказал, что, когда лето кончится и я уеду в Испанию, мы больше не увидимся. Никогда.
Карлос, вот в чем дело.
— Ну, Испания довольно далеко, и добираться туда недешево, но уверена, что, когда вернешься в Сиэтл, ты…
— Не в расстоянии дело. Он говорит, мне надо ехать учиться в колледже. Он думает, что нереально ждать… сказал, что легче порвать сейчас. Как с бинтом на ране: лучше сразу, чем постепенно, — всхлипывая говорила Миа.
— А ты что ему сказала?
— Заявила, что это самая большая глупость, которую я когда-либо слышала! Я ему и говорю, если бы действительно любил меня, то было бы не важно, как далеко я от него нахожусь.
«О Боже, ирония судьбы», — подумала Тара.
— Может, он пытается защитить тебя. Может, он хочет сделать как лучше. Именно поэтому и отталкивает тебя.
— Это глупо, — плакала Миа. — Я сама хочу решать, как мне поступать. И не надо принимать решения за меня.
Тара обняла дочь, которая сотрясалась от рыданий. Бог свидетель, в ее возрасте она тоже пролила много слез, но ситуации все же были разные.
Наверное.
Она подумала о том, что Карлос пытается защитить Миа, и сердце ее сжалось. От его бескорыстия.
Она закрыла глаза, сердцебиения почти не было слышно. Она мысленно вернулась туда, в палату Форда, где подслушала его разговор с дочерью. Причина, по которой они не были вместе, в том, что он пытался защитить ее, Тару.
Его слова пронзили ее словно нож. Его бескорыстность. Она винила его в том, что он позволил ей уйти, потому что ему было безразлично, но дело, оказывается, было вовсе не в этом. Он отпустил ее, потому что считал, что она достойна лучшего.
Что она сказала Миа ранее? Что она не привыкла к маленькому городу… Боже, она уехала из Лаки-Харбора из эгоизма.
Форд сказал, что она заслуживает большего, чем застрять здесь с ним.
Карлос делал то же самое, отказываясь от того, чего желал больше всего, ради Миа, чтобы у нее было то, чего он не может ей дать. Потому что ему кажется, что она заслуживает большего, не понимая, что он заслуживает этого в той же мере.
Тара подумала о Форде, и ей стало не по себе. Ведь если задуматься, им уже не семнадцать лет, и они сами могут решить, чего достойны и чего хотят.
Как он ей сказал: «Дадим друг другу все, что можем, и не будем просить о большем». Тогда она подумала, что он говорит скорее о себе — точнее, о том, чтобы она не просила его о многом, — но теперь понимала, что все как раз наоборот.
Тара дождалась, пока дочь от рыданий перейдет к всхлипываниям, и протянула ей полотенце.
— Тушь потекла? — спросила Миа, посмотрев на Тару. — Я, наверное, ужасно выгляжу.
Тара взяла полотенце из ее рук и вытерла ей щеки.
— Ты красавица.
Раздался стук в дверь. Это был Карлос, и выглядел он нелепо в мешковатых джинсах и футболке на несколько размеров больше, с пирсингом на лице, прикрытом по глаза капюшоном. В руках он держал ящик клюквенного сока.
— Меня Джекс прислал. Я ему в баре помогал сегодня. Им привезли товар, и он отправил это вам. Говорит, вам пригодится. — Он посмотрел на Миа и сжал зубы. — Ты плакала.
— Да, — сказала Миа. — Потому что один глупый парень вывел меня из себя.
Всем своим видом Карлос выражал страдание. Он все еще стоял с ящиком в руках.
— Дорогая, помоги Карлосу разгрузить это в кладовой, — обратилась Тара к дочери.
Миа удивилась.
— Но раньше ты говорила, что я смогу пройти с ним в кладовую только через твой труп.
— У тебя три минуты, — предупредила ее Тара. — И если не явишься оттуда в том же виде, в каком ты сейчас, то без мертвого тела не обойдется. Только это будет не мое мертвое тело. Либо так, либо никак.
Тара посмотрела на Карлоса.
— Лучше так.
Карлос дождался, пока Миа пройдет вперед, и посмотрел на Тару.
— Всегда и все можно исправить, — сказала она ему. — Было бы желание.
Он кивнул и проследовал за Миа в кладовую.
Тара огляделась и увидела пустую кухню, в которой царил хаос, и впервые не почувствовала раздражения из-за беспорядка, а, напротив, почувствовала себя…
Дома.
Она вышла на улицу через заднюю дверь и полной грудью вдохнула свежий соленый воздух. Подойдя к клумбе, выдернула сорняк. Затем посмотрела на часы. Их три минуты давно истекли. Она прошла в дом и постучала в дверь кладовой.
Ответа не было. Черт. Дай подросткам палец, они руку по локоть откусят. Надо было предвидеть это — ведь она сама так поступала, когда была подростком.
— Эй! — Она постучала сильнее. — Я не шутила насчет мертвого тела.
— Да все в порядке, мам.
Тара развернулась и увидела Миа и Карлоса рука об руку — они стояли позади нее и улыбались. У Тары перехватило дыхание.
— Ты назвала меня мамой, — прошептала она, прижав руки к груди.
— Ну да, а что в этом такого?
— Конечно, ничего. Вы договорились?
— Нет, — спокойно ответила Миа и посмотрела на Карлоса с улыбкой. Тот не улыбнулся в ответ, но тепло посмотрел на возлюбленную.
— Мы решили наслаждаться летом, пока оно не кончилось, — продолжила Миа, не сводя глаз со своего парня. — Посмотрим, что из этого выйдет. Я ведь вернусь… — Она пожала плечами.
— Звучит по-взрослому, — с трудом проговорила Тара, и снова у нее перехватило дыхание от того, как Кар-лос посмотрел на ее дочь. Он едва держал себя в руках. Он был собран и холоден. Знакомая техника.
Но ему было больно, и Тара переживала за него. Он готов был на все ради Миа, но согласился ждать, понимая, как непросто удержаться от соблазнов, и зная, как часто будут жалить ревность и одиночество. Вполне возможно, что он не верил в благополучный исход этого мероприятия. Но у Тары сложилось такое впечатление, что у Миа веры хватит на двоих.
— Не поможете мне с ужином? — спросила Тара у ребят.
И они помогли: шинковали, натирали, пассировали, — а когда закончили, лицо у Тары раскраснелось. Она поняла это, потому что Миа мельком глянула на свое отражение в ложке.
Тара улыбнулась.
— Я, наверное, ужасно выгляжу…
— Ты у меня красавица, — сказала Миа.
* * *
Этим вечером у Тары все получилось. И с ужином, и с дочерью. И она поняла, что все дело в любви.
Если готовить с любовью, все получится. Если жить с любовью, то и жизнь сложится. С любовью наперевес она могла быть кем угодно: шеф-поваром, мамой, сестрой, любимой.
Кем угодно.
Тара посмотрела на Миа.
— Мне нужно выйти ненадолго. Ты разберешься с телефоном?
— Разумеется. Мэдди и Хлоя в гостинице, если что.
Тара схватила ключи и выбежала на улицу. Надо пойти к Форду, надо все ему рассказать, рассказать, до чего она додумалась. Но Форд как раз с трудом выбирался из машины Сойера.
