Глава 19
— Что он о себе возомнил, этот надменный... надутый и чванливый фанфарон! — бормотала Калли себе под нос, яростно вытаскивая великолепные книги библиотеки Аллендейл-Хауса из книжных шкафов и безжалостно швыряя их себе под ноги. — «Мы, конечно же, поженимся!» Да я не выйду за него... даже если он... останется единственным мужчиной... во всем Лондоне!
Она сдула с глаз выбившуюся прядь и отерла запылившиеся руки о подол серого шерстяного платья, затем обвела взглядом библиотеку, в которой бушевала вот уже целый час. В библиотеке царил полный хаос. Книги были повсюду — на столах и креслах, некоторые сложены в стопки, но большая часть беспорядочными грудами валялась по всей комнате.
С того момента как несколько часов назад Ралстон, в экипаже которого в течение всей поездки царило ледяное молчание, подвез ее к Аллендейл-Хаусу и Калли тайком добралась до своей постели, ее раздирали два противоположных желания: залезть под одеяло и никогда больше оттуда не вылезать и немедленно отправиться прямиком в Ралстон-Хаус, разбудить хозяина и высказать ему все, что она думает о его благородном предложении.
Несколько мучительных часов она вновь и вновь прокручивала в голове события этой ночи, и слезы быстро высыхали от гнева, когда она вспоминала, как Ралстон все испортил.
Вместо того чтобы сказать какие-нибудь замечательные слова, уместные в подобной ситуации — например: «Ты самая бесподобная женщина, какую я когда-либо встречал», или «Как я смогу теперь жить, после того как обрел рай в твоих объятиях», или «Я люблю тебя, Калли, такой любовью, о которой не мог даже и мечтать», или даже «Может, нам стоит повторить?» — он взял и все испортил своими пошлыми извинениями.
Хуже того, он упомянул о женитьбе.
Нет, конечно, он мог упомянуть и о женитьбе. И она бы рада была это услышать, где-нибудь между «Ты самая бесподобная женщина, какую я когда-либо встречал» и «Как теперь я смогу жить, после того как обрел рай в твоих объятиях». Было бы чудесно, если бы, глядя ей прямо в глаза с выражением абсолютной преданности, он сказал: «Сделай меня самым счастливым, самым удачливым мужчиной в мире, Калли. Выходи за меня замуж».
Конечно, если бы он это сказал, она бы с восторгом бросилась в его объятия и позволила всю дорогу домой целовать себя до бесчувствия. А сейчас лежала бы в постели, мечтая о долгой и счастливой совместной жизни маркиза и маркизы Ралстон.
А вместо этого сегодня утром, которое могло бы стать утром после самого замечательного вечера всей ее жизни — не считая тех, что еще должны были наступить, — она занимается наведением порядка в библиотеке.
Уперев руки в бедра, Калли резко качнула головой, окинув взглядом открывшуюся ей картину. Сначала ей придется вытереть пыль.
Она подошла к двери и рывком открыла ее, собираясь приказать лакею принести ей щетку для обметания пыли, и обнаружила за дверью Марианну и Анну, которые о чем-то тихо перешептывались. Звук открывшейся двери заставил их резко поднять головы, и Калли заметила, как у горничной при виде хозяйки округлились глаза.
Калли как ни в чем не бывало обратилась к ней:
— Мне нужна щетка. — Анна выглядела совершенно потрясенной, словно никак не могла взять в толк, чего от нее хотят, и Калли терпеливо пояснила: — Чтобы стереть пыль. С книг. В библиотеке.
— О Боже, — выдохнула Марианна, — похоже, дело обстоит хуже, чем мы думали.
Калли резко подняла голову и посмотрела на Марианну.
— К чему ты клонишь?
— Что произошло прошлой ночью?
Калли вновь повернулась к шкафам, содержимое которых пыталась упорядочить.
— Ничего не произошло.
— Тогда с чего вдруг ты взялась наводить порядок в библиотеке? — спросила Марианна.
Калли слегка пожала плечами:
— Почему бы и нет? Сегодня у меня нет никаких других дел.
— Ничего более интересного, чем наведение порядка в библиотеке?
Интересно, насколько трудно будет задушить собственную сестру?
— Этим вы занимаетесь только тогда, когда хотите отвлечься, моя госпожа.
И горничную в придачу.
Марианна встала и подошла к Калли, которая продолжала расставлять книги.
— Но ведь ты обещала все мне рассказать.
Калли вновь пожала плечами:
— Рассказывать нечего.
Их диалог был прерван стуком в дверь. Внимание всех переключилось на дворецкого, который, сделав вид, что не заметил царившего в библиотеке беспорядка, поклонившись, вошел в комнату, тщательно прикрыв за собой дверь, словно пытаясь оградить их от какой-то опасности.
— Миледи, прибыл лорд Ралстон. Он просит вас принять его.
Марианна и Анна удивленно переглянулись, затем Марианна повернулась к Калли и бросила на нее многозначительный взгляд.
— Просит принять.
Калли посмотрела на сестру, сделав круглые глаза, и обратилась к дворецкому:
— Спасибо, Дэвис. Можете передать маркизу, что меня нет. Скажите, что сможет застать меня позже.
— Да, миледи.
Дворецкий коротко поклонился и вышел.
Калли закрыла глаза и, пытаясь успокоиться, сделала глубокий вздох. Когда она вновь открыла глаза, то сразу заметила, что Марианна и горничная пристально разглядывают ее.
— Так, значит, рассказывать нечего?
— Нечего.
— Ты никудышная лгунья, — заявила Марианна. — Остается только надеяться, что у Дэвиса это получится лучше.
В этот момент дверь отворилась, и на пороге опять показался пожилой дворецкий.
— Миледи.
Дворецкий поклонился.
— Сэр Ралстон ушел? — спросила Калли.
— Нет, миледи. Маркиз сказал, что будет дожидаться вашего возвращения.
Мари покосилась на кипу книг, потом, как бы между прочим, спросила:
— Как ты думаешь, после этого лорд Ралстон уйдет?
— Я бы не стал делать ставку на это.
Сердце Калли подпрыгнуло, когда она услышала эти слова, произнесенные сухим и даже холодным тоном.
В возникшей тишине Марианна обернулась к Калли и, не обращая внимания на умоляющие взгляды сестры, мило, как и подобает Ангелу Аллендейл, прощебетала:
— Калли, похоже, к тебе гость.
Калли прищурилась: нет на свете ничего хуже, чем иметь сестру.
Марианна присела в коротком книксене и вышла из комнаты, а предательница Анна торопливо потрусила за ней. Калли же, напротив, осталась на своем месте, надеясь, что ей удастся отсидеться здесь и избежать разговора с Ралстоном. Джентльмен не будет настаивать на разговоре, если она не покинет своего убежища между книжными шкафами. Ведь накануне он лез из кожи вон, чтобы доказать свое благородство.
Воцарилось молчание; Калли продолжала устанавливать книги, намеренно пытаясь заставить себя игнорировать присутствие Ралстона.
Не отрывая взгляда от полки, где она выравнивала корешки книг, выстраивая их в идеально ровный ряд, она неприветливо бросила:
— Я не принимаю.
— Интересно, — протянул он. — Но, похоже, вы меня уже приняли.
— Вы что-то хотели, лорд Ралстон? — холодно поинтересовалась она.
Калли повернулась и посмотрела ему в лицо.
Это было ошибкой. Гейбриел был абсолютно спокоен, такой, как и всегда, — волосы тщательно приглажены, золотистая кожа, безупречный галстук и настолько изящно выгнутая бровь, что Калли тут же остро осознала, что на ней серое, невзрачное платье, к тому же отчаянно пропылившееся, и вообще сейчас весь ее вид говорит о том, что ей нужно срочно принять ванну и вздремнуть.
Просто невыносимый человек. В самом деле.
— Я хотел бы продолжить разговор, который мы начали вчера вечером.
Калли, ничего не ответив, поставила на полку еще несколько книг.
Он говорил медленно, словно тщательно обдумывал каждое слово. Калли продолжала расставлять книги: больше всего ей хотелось, чтобы он просто оставил ее в покое и ушел.
Ралстон шагнул ближе, заставляя ее отступить в слабо освещенное пространство.
— Калли, я не знаю, как загладить свою вину.
Он произнес эти слова тихо и искренне.
— Пожалуйста, не извиняйтесь, — прошептала она. — В этом нет необходимости.
— Конечно, необходимость есть. Мое поведение достойно всяческого осуждения. — Маркиз печально вздохнул. — Но гораздо важнее то, что я незамедлительно исправлю ситуацию.
Значение его слов было абсолютно ясно. Калли вновь покачала головой и тихо сказала:
— Нет.
— Прошу прощения?
Его удивление было очевидным.
Калли решительно откашлялась, чтобы на этот раз голос звучал более твердо.
— Нет. Нет никакой ситуации и, следовательно, нет необходимости что-то исправлять.
Ралстон коротко рассмеялся, демонстрируя полное недоверие.
— Вы не можете говорить это серьезно.
Он запустил руку в волосы, на его лице промелькнуло раздражение.
— Калли, я соблазнил тебя. И теперь хочу это исправить. Мы поженимся.
Она сглотнула, по-прежнему избегая смотреть на него.
— Нет, милорд. Мы не поженимся.
Вероятно, это были самые трудные слова, которые ей когда-либо доводилось произносить.
— Хотя я, конечно, весьма польщена вашим предложением, — вежливо добавила она.
Он, казалось, пребывал в полном замешательстве.
— Отчего же нет?
— Во-первых, вы меня об этом не просили. Вы заявили об этом.
Он посмотрел в потолок, словно моля Господа даровать ему терпение.
— Прекрасно. Вы выйдете за меня?
От этих слов по телу Калли пробежала печальная дрожь. Услышать предложение от маркиза Ралстона, не важно, вынужденное или добровольное, было одним из самых важных и чудесных моментов в ее жизни. О таком она даже не мечтала.
— Нет. Но спасибо за предложение.
— Какая чушь... — Ралстон тотчас одернул себя. — Вы хотите, чтобы я опустился перед вами на колени?
— Нет!
Калли подумала, что не сможет вынести, если он встанет перед ней на колени и будет просить выйти за него замуж. Это будет самая жестокая шутка, какую только может сыграть жизнь.
— В чем же проблема, черт возьми?
«В том, что на самом деле я тебе не нужна».
— Вы наверняка не делали предложение соблазненным женщинам. Так зачем же начинать с меня?
Ралстон широко раскрыл глаза, шокированный ее смелыми словами. Вскоре изумление сменилось раздражением.
— Давайте решим это раз и навсегда. Вы, очевидно, считаете меня гораздо большим распутником, чем я был на самом деле. Вы можете думать все, что угодно, но я действительно делал предложение всем незамужним девственницам, которых лишил невинности. А таковых была всего одна.
Калли зарделась от его откровенных слов и отвернулась, покусывая нижнюю губу Гейбриел явно расстроен всем произошедшим, и ей было его очень жаль. Но ведь он действительно не мог быть расстроен сильнее, чем она. Она провела изумительную ночь в объятиях единственного мужчины, которого желала, и он сразу же сделал ей предложение — все это великолепно, но только без намека на любовь.
И теперь она должна рассыпаться в благодарностях к великодушному маркизу Ралстону. Нет уж, спасибо. Она проживет остаток своих дней, храня память об этой прекрасной ночи, и уже этим будет счастлива. Во всяком случае, она очень надеялась на это.
— Ваши благородные намерения оценены должным образом, милорд...
— Бога ради, Калли, прекрати обращаться ко мне «милорд». — Раздражение, сквозившее в его тоне, заставило ее замолчать. — Разве ты не понимаешь, что могла забеременеть?
При этих словах Калли непроизвольно коснулась рукой талии и тотчас подавила сильное желание, пронзившее ее при мысли о вынашивании ребенка Ралстона. Мысль об этом даже не приходила ей в голову, да и как вообще такое возможно?
— Очень сомневаюсь, что дело обстоит подобным образом.
— Тем не менее такая вероятность есть. А я не допущу, чтобы мой ребенок оказался незаконнорожденным.
Калли сверкнула глазами.
— И я не допущу. Но подобный разговор мне кажется преждевременным, вы так не считаете? Ведь риск, что это могло произойти, очень невелик.
— Любой риск — это уже риск. Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж. Я дам вам все, чего вы только могли бы пожелать.
«Ты никогда не будешь любить меня. Ты никогда этого не сможешь. Я слишком обыкновенна. Это совсем не то, чего ты заслуживаешь».
Ралстон расстроенно вздохнул.
— Если ты не хочешь прислушаться к доводам рассудка, мне придется поговорить с Бенедиктом: ты просто не оставляешь мне выбора.
Калли охнула.
— Ты этого не сделаешь.
— Очевидно, ты принимаешь меня за другого человека. Я женюсь на тебе и пойду даже на то, чтобы брат заставил тебя пойти к алтарю.
— Бенедикт никогда не будет принуждать меня выйти за тебя замуж, — возразила Калли.
— Похоже, нам придется проверить верность этого заявления.
Довольно долго они стояли, глядя друг другу в глаза, затем его тон смягчился и он произнес:
— Неужели ты считаешь, что все будет настолько плохо?
Эмоции буквально взорвались в душе Калли, и она не смогла ответить сразу.
Конечно, ничего ужасного не будет, если она выйдет замуж за Ралстона. Она многие годы тосковала по нему, наблюдая за ним из уголков бального зала, читая и перечитывая колонки светской хроники, отыскивая любые сведения о нем, вплоть до сообщений о его эскападах. В течение десяти лет, пока светские хроникеры гадали, кто же станет маркизой Ралстон, Калли тайком представляла себе, как она, став ею, устраивает приемы вместе со своим любимым супругом.
Но все эти годы она мечтала о браке по любви: представляла, как однажды он все-таки заметит ее в переполненном бальном зале, или обратит на нее внимание, когда она будет выходить из магазина на Бонд-стрит, или увидит ее на каком-нибудь званом обеде и безумно влюбится. И мечтала о том, как потом они будут жить с ним долго и счастливо.
Браки, которые зиждутся на жалости или заключены по ошибке, не приводят к счастливой совместной жизни.
Калли понимала, что в ее возрасте и положении иметь семью означало согласиться на брак без любви, но мысль о подобном браке с Ралстоном была для нее невыносима.
Она слишком долго хотела его, чтобы согласиться на меньшее, чем любовь. Взяв себя в руки, Калли сказала:
— Конечно, это не было бы ужасно. Я уверена, что из вас выйдет отличный муж. Просто я не ищу мужа.
— Прости, но я тебе не верю, — усмехнулся он. — Каждая незамужняя девушка в Лондоне ищет себе мужа. — Он помолчал, обдумывая ситуацию. — Дело во мне?
— Нет. — «На самом деле ты для меня совершенство». Он не отстанет от нее, пока она не назовет причины. Калли слегка пожала плечами. — Я просто не верю, что мы подойдем друг другу.
Он озадаченно уставился на нее.
— Да отчего же, черт возьми?
— Я не та женщина, каких вы предпочитаете.
Ралстон помолчал, удивленный ее формулировкой, и поднял глаза к потолку, словно моля о терпении.
— И каких же женщин я предпочитаю?
Калли обреченно вздохнула. Все-таки он от нее не отстанет.
— Вы правда хотите, чтобы я это сказала?
— Конечно, хочу, Калли. Потому что действительно не понимаю.
В этот момент она его ненавидела. Ненавидела почти так же сильно, как и любила. Она горестно всплеснула руками.
— Красивая, опытная, элегантная — в общем, светская львица. Я не обладаю ни одним из этих качеств. Я полная противоположность вам и тем женщинам, которыми вы себя окружали. Я скорее предпочту посидеть с книгой, чем отправиться на бал, и я терпеть не могу светское общество. И у меня настолько нет никакого опыта в любовных отношениях, что мне пришлось заявиться ночью к вам в дом, чтобы получить свой первый поцелуй. Меньше всего я хочу выйти замуж за человека, который пожалеет об этом шаге сразу после того, как мы произнесем наши клятвы.
Эти слова она произнесла быстро и яростно, так как рассердилась на него за это принуждение к откровенности, а закончила свою гневную речь, пробормотав:
— Спасибо, что вынудили меня все это сказать.
Ралстон смотрел на нее растерянно, пытаясь осмыслить услышанное. А потом просто сказал:
— Я об этом не пожалею.
Эти слова стали последней каплей. С нее хватит. Достаточно его доброты и его страсти. Достаточно того, как он действует на ее разум, на ее сердце й тело.
— В самом деле? Точно так же, как не пожалели о том, что происходило в вашем кабинете? Точно так же, как не сожалеете о событиях прошлой ночи? — Калли грустно покачала головой. — Вы так торопились со своими извинениями после каждого из этих событий, Ралстон. Совершенно очевидно, что женитьба на мне — это самый последний поступок, который вы совершили бы по доброй воле.
— Это неправда.
Она подняла на него исполненные печали глаза.
— Конечно, это правда. И честно говоря, я не хочу обрекать вас на жизнь с простой серой мышкой.
Она сделала вид, что не заметила, как вздрогнул Ралстон, услышав из ее уст некогда произнесенные им слова.
— Я бы не смогла этого вынести. Так что спасибо вам, но замуж за вас я не выйду.
«Я слишком долго тебя любила. И слишком сильно».
— Калли, мне не следовало говорить...
Калли подняла обе руки, делая ему знак замолчать.
— Прекрати. Пожалуйста.
Он очень долго смотрел на нее, и Калли почувствовала, насколько он огорчен ее словами.
— Дело не закончено, — наконец произнес он твердым и решительным тоном.
Калли спокойно встретила непреклонный взгляд его голубых глаз и сказала, вздохнув:
— Все кончено.
Ралстон резко развернулся и, широко шагая, вышел из библиотеки. Она не смотрела ему вслед, но, закрыв глаза, прислушивалась к удаляющимся шагам. И только когда глухо стукнула парадная дверь Аллендейл-Хауса, Калли дала волю слезам.
