Глава 6

Дождь стучал в шероховатые стекла. Отец Чайны любил эту уютную комнату, в которой вдоль трех стен располагались полки, вмещавшие столько книг, сколько можно было туда втиснуть. Разнообразные вазы заполняли полки над дверью: их было так много, что рассмотреть это удивительное богатство, завезенное из Азии, с ходу не удавалось. Ее отец никогда не мог воспротивиться желанию «купить всего лишь еще одну вазу». А в середине другой стены между высокими окнами находился массивный камин.

Чайна использовала письменный стол для того, чтобы отвечать на письма и составлять перечень дел по ведению хозяйства. Сейчас она занималась именно этим. Повар ожидал ее распоряжений относительно того, чем кормить гостей, которых ее сестра пригласила в замок. Шиан была рада принять гостей после того, как они два месяца назад возвратились из города.

Последние события отвлекли Чайну от домашних забот. Лишь зайдя в библиотеку, чтобы поискать отцовские книги о римских поселениях в Йоркшире, она увидела сделанный наполовину и незавершенный перечень.

Она поднялась и подошла к окну. Даже в лучшие времена она не любила устраивать прием гостей. Сейчас же, когда она не могла отделаться от мыслей об Александре и о нависшем над ними проклятии, это глупое мероприятие было ей совсем не по душе.

Как ей заставить Александра поверить в то, что ему надо бороться за жизнь? Мысленно снова и снова анализируя состоявшийся разговор, она еще раз осознала, что не ошиблась. Квинт просил ее сделать именно это.

Она должна заставить его поверить не в призраков и смерть, а в жизнь. Александр должен понять, как драгоценна жизнь, и тогда он поможет им спастись. Но она не имела понятия, с чего начать.

– Я не помешал?

Чайна оглянулась. Она увидела Александра, стоящего в дверях. Вчера растрепанный и полуодетый, он сегодня выглядел элегантно. Китель на нем сиял чистотой, брюки после того, как их выстирали и зашили, смотрелись как новые. Повязка вокруг головы исчезла, виднелось лишь маленькое светлое пятнышко возле левого уха. Аккуратно завязанный галстук, зачесанные назад черные волосы и удивительные голубые глаза – теперь перед ней стоял красавец, имеющий ко всему прочему титул маркиза.

– Дело у вас пошло на поправку, – сказала она, понимая, что в этих ее словах была явная недооценка. Он был настолько хорош собой – глаз не оторвать.

Александр наклонил голову.

– Я чувствую себя гораздо лучше. Когда шел сюда, ни разу не упал. – Он поднял трость. – Я обязан принести еще одно извинение, Чайна. Прошу простить мою раздражительность.

– Нет нужды в извинениях. – Взяв за руку, она осторожно повела его к ближайшему стулу. Стоя рядом с ним, она заметила, что волосы его влажны и возле правого уха остался след мыльной пены. Она попыталась удержать себя от того, чтобы дотронуться до этого пузырька.

Но не смогла.

– Что вы делаете? – удивленно спросил он.

– У вас осталось мыло возле уха. Только и всего. – Щеки у нее вспыхнули, она поспешила опустить руку и показала на стул: – Почему вы не садитесь? Вы не должны утомляться. Миссис Мейдерс говорила, что вы плохо спали.

Он сел и вопросительно посмотрел на нее:

– Почему ваша экономка говорила вам об этом?

– Она хотела, чтобы я как хозяйка знала об этом.

– Нет, я имею в виду не это. – Он прищурил свои голубые глаза. – Почему она так сказала? Что позволило ей решить, что я спал плохо?

– Она лишь упомянула о том, что ваши покрывала были разбросаны. – Она бегло улыбнулась, надеясь скрыть неловкость в связи с тем, что речь идет о столь интимных моментах. – Вы же знаете, как экономки любят наблюдать за всеми.

– Это верно. – Он медленно вздохнул. – К примеру, за время своего краткого пребывания в Брэддок-Корте я уяснил, что миссис Поллард сердить не следует. Она управляет домом и слугами с эффективностью Наполеона, умело командовавшего своими генералами. – Легкая улыбка тронула его губы. – Но попробуй ей возразить, попробуй ей сказать, что люди могут уставать. Она была непреклонна в своих наполеоновских замашках.

Чайна села в кресло напротив него. Тепло, идущее от едва тлеющего огня в камине, немного уменьшило влажность в комнате, однако не полностью.

– Уж не желание ли сбежать от вашей экономки привело вас в Римский лагерь?

Александр рассмеялся.

Она подумала, не первый ли это по-настоящему искренний смех, который исходил от него. Ей понравилось звучание этого смеха. Он показался ей чистосердечным и живым, словно первые весенние бризы над вересковыми полями.

И она тоже рассмеялась. Ее заливистый смех словно уравновесил низкие раскаты его голоса.

Они как бы дополняли друг друга.

Ее смех затих. Она едва знала маркиза, и то, что она в нем обнаружила, ее раздражало. Он был офицером, любил отдавать приказания и ожидал, что всякий оказавшийся рядом человек должен их исполнять. Она не один раз испытывала искушение напомнить ему, что она не сержант, находящийся под его командой. Но сегодня, в этот дождливый день, он старался быть обворожительным. Ей следовало вспомнить собственные приятные манеры.

– Это могло быть истинной причиной, – сказал Александр, хмыкнув еще раз, отвлекая ее от непростых мыслей. – Однако я сказал своим домашним, что собираюсь осмотреть Римский лагерь и порыться в прошлом во время своего посещения семьи офицера, с которым я служил на континенте. – Он посмотрел в окно на цепь холмов, ведущих в сторону вересковых полей.

– В вашем прошлом? – Она не могла отрешиться от мыслей о Квинте Валериусе. Может быть, Александра судьба привела в Римский лагерь для того, чтобы он узнал от духа его предка о грозящей ему опасности?

– Нет, в прошлом этих мест. Здесь много старинных стоянок, известных только заблудившимся овцам. Мне хотелось узнать как можно больше о тех временах и, возможно, даже написать путеводитель для других исследователей.

– А что вы искали в Римском лагере?

– Артефакты. – Он провел пальцами по книге, которая лежала на столе рядом с его стулом. – Но честно говоря, этот лагерь относится к более позднему периоду по сравнению с тем, что я надеюсь увидеть, пока нахожусь здесь.

– Античные камни и места захоронений?

– Вы знаете и о них?

– Я родилась и выросла здесь. Мои родители были одарены огромной любознательностью – чертой, которую унаследовали мои сестры и я. Пока другие дочери обучались рукоделию, мы узнавали о доисторических стоянках на пустоши.

– Вы покажете мне некоторые из них?

Она улыбнулась:

– Конечно. Буду рада показать вам некоторые из этих старинных мест и познакомить вас с его преподобием Уайлдером. Он знает даже еще более интересные места, чем я. Мы могли бы начать с каменного креста на лесной дороге в Лависхем, когда минует пятое сентября.

– Забудьте об этом. Вы не сможете удержать меня. Я хочу посмотреть то, что привело меня в эти вересковые края.

– Александр, вы должны проявлять крайнюю осторожность. Вы рискуете своей жизнью, равно как и моей.

– Вы все еще надеетесь, что я поверю в некую старинную сказку о позабытом проклятии моей семьи, в котором вы почему-то разглядели опасность и для себя.

– Верите или не верите, но я говорю правду. Если бы вы смогли увидеть Квинта, вы бы смогли меня понять.

– Проблема в том, что я не могу его увидеть. – Он вздохнул. – Однако я не сделаю ничего такого, что может подвергнуть риску вашу жизнь. Если этот каменный крест находится неподалеку от замка Недеркотт, мы будем в безопасности.

Чайна задумалась. Он наверняка отправится на поиски каменного креста самостоятельно, если она не согласится идти с ним. Ей снова захотелось, чтобы Квинт поручил кому-нибудь другому – не ей! – заботу об этом упрямом человеке. У нее, увы, ничего не получается. Посмотрев в окно, она сказала:

– Если дождь до заката прекратится, мы сможем туда съездить. Я удивляюсь, что вы не видели его раньше. Каменный крест находится недалеко от вашего имения – к северу от Уитби. Вы должны были путешествовать по этим местам.

Он подался вперед и тоже посмотрел в окно:

– Я никогда не посещал эти места. Я не был здесь до тех пор, пока не унаследовал титула. Мои дед и отец не ладили друг с другом. Первый раз я приехал в Брэддок-Корт всего несколько месяцев назад.

– Как печально, что вы не знали своего деда. – Она подумала о проклятии. Не оно ли рассорило деда и отца Александра и не из-за него ли не уживались они под одной крышей, оставаясь чуть ли не врагами?

– Мой отец так не считал. – Его тон как бы предупреждал, что у него нет желания говорить на эту тему.

– Очень жаль, что вы отдали разбойнику то, что нашли в Римском лагере.

– Я отдал ему черепки. – Он полез под китель. – Я не отдал ему вот это. – Он извлек из кармана нечто, завернутое в носовой платок.

Александр стал разворачивать платок, и Чайна подалась вперед, сгорая от любопытства и нетерпения. Когда он развернул платок, она увидела черный предмет, размером и формой напоминающий шиллинг.

– Что это такое? – Приподнявшись, она уставилась на черный кружок, лежавший у Александра на ладони.

Он поднял руку таким образом, чтобы на предмет падал свет из камина. Чайна ахнула. На нем были изображены мужчина и женщина. Она провела пальцами по их лицам. – Это гагат?

– Думаю, что да.

– Какое мастерство! Мне кажется, что среди вещей, изготовленных в Уитби современными мастерами, вряд ли найдется другое такое же по своему уровню искусства. – Выпрямившись, она подошла к полке и достала книгу. – Если вы интересуетесь периодом, когда Римская империя владела Британией, вы можете найти эту книгу интересной.

– Что это за книга?

– Она рассказывает об истории Римской стены. Ее написал мистер Хаттон. Почти двадцать лет назад он обошел весь Адрианов вал от Ньюкасла до Ирландского моря. Мне она показалась очень интересной.

– Какая вы любознательная!

– Мой отец называл меня неизлечимо любопытной.

Александр улыбнулся:

– Я бы сказал, что это комплимент.

– Я так это и воспринимала.

– Если можно, я возьму эту книгу в свою комнату, чтобы почитать позже.

– Пожалуйста. Вы можете брать любую книгу, пока вы здесь.

Положив гагат на подлокотник, он осторожно поднялся на ноги, а покачнувшись, воспользовался тростью. Он бросил взгляд на нее, она ответила тем же без всяких комментариев. Или он думал, что она будет обращаться с ним иначе из-за того, что он ослабел от раны? Она успела понять, что он не любит, чтобы с ним нянчились. Идя вдоль полок, он сказал:

– Мне потребуется несколько лет, чтобы прочитать все это. – Он повернулся к Чайне: – А вы?

– Прочитала ли я все книги? – Она покачала головой: – Пока нет. Смею предположить, единственный, кто это сделал, был мой отец.

– У него был эклектичный вкус.

– Даже слишком эклектичный, по мнению многих.

– А по-вашему?

– Он был самый интересный человек из всех, кого я знала, и ничье другое мнение не может изменить этого.

Положив книгу на ближайший стол, он подошел к ней.

– В вашем голосе слышится такая печаль, Чайна.

– Прошло более года с тех пор, как он умер, однако…

– Я понимаю. Не один раз я переживал такие моменты, когда мне хотелось показать отцу что-то удивительное, найденное мной, или спросить его совета в отношении нашего фамильного имения. – При этом он бросил взгляд на изделие из гагата на подлокотнике кресла.

– Чего я хотела бы больше всего, так это поговорить снова с моим отцом. – У нее перехватило горло. Она не собиралась говорить об этом. Ее сестра пыталась устроить разговор, о чем она не сказала Чайне вплоть до своей встречи с духом сэра Митчелла Реншоу, но ничего из этого не вышло. А она так надеялась…

– Я понимаю, – снова сказал Александр, сокращая расстояние между ними. – Я был… был далеко, когда умер мой отец.

Она почувствовала в этих его словах некоторую недосказанность, однако не подтолкнула его к тому, чтобы он пояснил.

– Очень сожалею, – шепотом сказала она, когда Александр остановился перед ней.

– Я тоже. Я сожалею о своем дурном поведении на протяжении всего времени, как мы познакомились. – Он дотронулся до ее щеки. – Чайна, я обязан вам жизнью. Я должен был поблагодарить вас гораздо раньше.

Она попыталась найти нужные слова, но у нее перехватило дыхание, словно тысяча взволнованных выдохов пыталась вырваться из ее груди одновременно. Он коснулся ее щеки. Его рука была жесткой, но удивительно теплой. Она наконец смогла сказать:

– Вы сделали бы то же самое, если б мы поменялись ролями.

Он поднял ее правую руку, и стали видны царапины, которые она получила, когда откапывала упавшую стену.

– Я сожалею, что моя глупость причинила вам боль.

– Не было никакой глупости в том, что вы делали.

– Я должен был более тщательно проверить надежность камней перед тем, как собрался входить в пещеру.

– Вы говорите, что не проверили надежность пещеры, – шепотом проговорила Чайна, – а я уверена, что вы все сделали правильно. Вы сделали все, что может сделать человек. – Она не стала называть имени Квинта или снова напоминать о его предупреждении. Они стояли, окруженные мягкими тенями. В помещении ощущался немного пыльный аромат книг. И сейчас ей так не хотелось, чтобы сюда вторгся кто-то еще. Даже Квинт. Даже он.

Улыбка коснулась его рта.

– Может, так оно и есть, тем не менее обвал крыши показал, насколько я ошибался.

– Ошибались? Вы признаете, что способны совершить ошибку?

– Только одну эту. Точнее, две ошибки.

– Две?

– Я не должен был на вас ругаться, когда вы пытались мне помочь.

– Вы действительно получили солидный удар по голове. – Пошутила она и улыбнулась. В ней появилась надежда на то, что он начинает внимать ее предупреждениям. – В этом, наверное, кроется причина, которая помогает вам переоценить случившееся.

– Согласен. – Он взял ее под локоть. – Я стараюсь быть предельно искренним, как будто я разговариваю с одним из моих самых близких друзей. Я знаю, что я вел себя с вами по-скотски.

– Александр… – Она забыла, что собиралась сказать, поскольку его пальцы бесцельно заскользили по ее руке.

– Да?

– Это все вздор.

– Какой же это вздор – исправить ошибки? Если человек не способен извлечь уроки из своих ошибок и исправить их, тогда какой же смысл в признании ошибок?

– Вы говорите вздор.

– Может быть, и так. А может, и нет. – Погладив ей щеку тыльной стороной ладони, он сказал: – Рассмешите меня.

– Я бы рассмешила, если бы вы сделали что-нибудь смешное.

– Вы опасны своими словами, Чайна.

– Женщине не разрешается защищать свою честь с помощью шпаги или дуэльного пистолета, вынуждают ее делать это другими способами.

– По мне лучше столкнуться со шпагой, чем с вашим острым умом.

Она закатила глаза:

– Если у вас есть для этого причина, то объясните ее.

– Вы, кажется, рассержены.

– Да.

Он выглядел искренне озадаченным.

– На меня?

– Здесь нет больше никого другого, и я вас уверяю, что сержусь не на себя.

– Почему вам кажется, что я вам докучаю? Докучает? Впрочем, это более мягкое слово, чем если бы он сказал – сержусь. Но в любом случае нельзя не признать – она рядом с ним теряла спокойствие.

– Я думаю, что будет лучше, если мы сменим тему.

– Вероятно. – Он отступил назад, тем самым удивив ее, потому что она не ожидала, что он отступит. Он поднял ее руку, поклонился и произнес: – Мисс Недеркотт.

Она готова была спросить, почему он вернулся снова к столь официальной форме обращения, но ощутила, как его большой палец нежно прикоснулся к ее ладони, вызвав дрожь во всей руке. Их взгляды встретились, и он не отвел глаза, когда заключил ее ладонь в свою. Он медленно поднес ее к своему рту. Теплое дыхание опалило ее дрожащие пальцы, она замерла, ожидая, что он сейчас поцелует ей руку. Но вместо этого он притянул ее к себе, отпустил ее руку и обнял за талию.

Она открыла рот, чтобы приказать ему отпустить ее. Однако он накрыл его своим ртом. Шок перешел в желание, раздражение сменилось восторгом раньше, чем она успела сделать новый вдох. Не было ничего поспешного, яростного или агрессивного в этом поцелуе. В результате она обмякла в его объятиях. Его язык ласкал ее нижнюю губу, дразня и волнуя, а затем дерзко проник внутрь рта. Она в шоке ахнула. На этот звук наложился его смех, после чего его губы скользнули к ее шее. Она понимала, что делает глупость, позволяя ему эти действия, но была не в силах оттолкнуть его. Ей хотелось насладиться этими незнакомыми ощущениями, погрузиться и утонуть в них… вместе с ним.

Когда его рот двинулся к ее уху, она не смогла сдержать дрожь, которая сотрясла ее. Она ухватилась за лацканы его кителя и повернула голову таким образом, что ее рот оказался прижатым к его губам. Она сложила руки у него на груди. Удары его сердца участились, подобно тому как ускоряется движение фургона на крутом спуске. Впрочем, ее сердце билось еще быстрее, она слышала гулкие удары пульса в ушах. Ее руки скользнули вверх по его спине, и она с восторгом ощутила, как его сильные мышцы отреагировали на ее прикосновение.

– Ой… прошу прощения. – Голос долетел из-за спины Александра.

Голос Шиан.

Чайна резко отпрянула назад, глядя в упор на него, потому что ей требовалось какое-то время для того, чтобы собраться и посмотреть на сестру. Он одарил ее озорной улыбкой, и она почти ответила ему тем же. Она попалась в ловушку. Она позволила ему соблазнить себя и заключить в объятия с помощью фальшивых слов и сверкающих глаз. Впредь ей следует найти в себе мудрость никогда не принимать их всерьез.