Глава 21

– Говорят, что их установили здесь всего несколько столетий назад, но я с этим не согласен, – сказал его преподобие Уайлдер, опускаясь на колени возле камня высотой почти в четыре фута. – Некоторые из этих камней были установлены для того, чтобы отметить места захоронений.

Александр наклонился, чтобы рассмотреть один из камней поменьше. Его было почти не видно в невысоких зарослях.

– Удивительно! Этот древнейший памятник не нанесен ни на одну карту.

– В этой пустоши много потаенных мест.

– Я обратил внимание на то, что эти камни установлены по кругу.

– Я уверен, что это сделано не случайно. – Его преподобие встал и улыбнулся. – Очень жаль, что мы утратили правду об этом. Люди, для которых эти места были священны, верили в волшебников и богов, гораздо более древних, чем сами легенды.

– Древний волшебник…

Когда викарий удивленно посмотрел на него, Александр улыбнулся:

– Это как раз то, что я обсуждал с мисс Недеркотт. Были разговоры о древних волшебниках и странных событиях в Римском лагере.

– Я уверен, что в этих разговорах много преувеличений. То, во что поверил сквайр Хейвуд, было всего лишь налетевшей грозой, – сказал викарий, отряхивая поношенные брюки. – Погода была капризной все лето. Однако сквайр Хейвуд действовал довольно странно. Похоже, он принял ситуацию с разбойником слишком близко к сердцу, в особенности после того, как вы и мисс Недеркотт попали в засаду. Он говорил о вас, когда был навеселе. – Викарий откашлялся. – Прошу прощения. Я не должен был сплетничать.

– Вы не сказали мне ничего такого, чего бы я не знал.

– Это все из-за мисс Недеркотт. Он хвастался в течение всего прошлого года перед каждым, кто готов был его выслушать, что как только у нее закончится срок траура, он сделает ее своей женой.

Александр улыбнулся:

– Я тоже слышал об этом. Тот факт, что она продолжает оставаться для него воплощением доброты и дружелюбия, свидетельствует о ее большом сердце.

– Я знал, что вы поймете, – сказал викарий. – Кажется, вы также увлечены ею.

– Она весьма яркая женщина.

– Она… – Викарий повернул голову на юг и посмотрел поверх невысокого кустарника.

Александр услышал стук копыт, доносивший из-за холма. Он нахмурился, когда узнал всадника, который несся со сногсшибательной скоростью. Что заставило Чайну пустить лошадь в такой сумасшедший аллюр по бездорожью?

Она резко остановила лошадь, когда доскакала до них.

– Благодарение небесам, что я нашла тебя, Александр! Добрый день, ваше преподобие! – добавила она, слезая с седла. Не давая ему шанса ответить, она приказала: – Александр, ты должен немедленно вернуться в замок Недеркотт!

– Почему? Что-то случилось?

Она бросила взгляд на викария, который пытался притвориться, что не слышал ее столь категоричного тона. Александр взял ее за руку и отвел на несколько ярдов в сторону от камня.

– Что произошло? – спросил он.

– Календарь! Квинт пользуется Юлианским календарем, а мы – Григорианским. Еще почти целых две недели до того дня, как может быть снято проклятие.

Александр пробормотал ругательство.

– Я никогда не думал об этом.

– Ты должен вернуться не мешкая. Ты не можешь оставаться здесь и подвергать свою жизнь опасности. Квинт сказал, что твоя жизнь в опасности ежедневно вплоть до названного срока. – Она обхватила его за шею обеими руками. – Александр, я не позволю тебе рисковать собой.

– А я не стану рисковать тобой.

Она отпустила его, он взял в руку ее ладонь. Он ощутил, как дрожала ее рука, и понял, что она напугана очень сильно. Но она не хотела, чтобы он это видел. Она имела право бояться. В них стреляли, их били, они пережили пожар и прочее. А сейчас могло случиться что-то снова… и даже что-нибудь похуже…

Чайна села на постели и увидела свет близ двери. Квинт! Она протянула руку, чтобы разбудить Александра, но затем задала себе вопрос – зачем? Она посмотрела в окно на ущербную луну. Было за полночь. Сегодня проклятие могло быть снято. Он нуждался в отдыхе, чтобы встретить то, что будет впереди. Даже если ничего не произойдет, ожидание было мучительным.

И зачем будить его, если он не может увидеть или услышать Квинта? Она набросила ночной халат и на цыпочках подошла к двери. Свет ушел через дверь и сейчас светил под дверью.

Бросив взгляд на Александра, Чайна открыла дверь и выскользнула из комнаты. Она закрыла за собой дверь и последовала за слабым светом к лестнице.

Чайна вдруг снова заколебалась. Должна ли она оставлять Александра для того, чтобы идти за призраком среди ночи?

– Не будь глупенькой, – стала она себя увещевать, как делала часто с момента первой встречи с центурионом. Она не была объектом проклятия. Она поспешила за фантомом, говоря себе, что все, сказанное Квинтом, может быть чрезвычайно важным. Иначе он не увел бы ее от дома для разговора в укромном месте.

Ее шаги замедлились, когда она подошла к изломанной изгороди в саду. Куда девался Квинт? Она окинула взглядом темноту. Где же светящийся шар?

– Квинт! – шепотом позвала она, затем окликнула его громче: – Квинт, ты привел меня сюда, что ты хочешь мне показать?

Ответа не последовало. Похоже, центурион не собирался появляться. Что-нибудь случилось с ним? Кто-то мог причинить ущерб призраку?

За ее спиной поднялась тень, которая была выше поломанных кустарников, выше ее головы, выше верхних окон замка и которая затем заслонила луну. Чайна хотела крикнуть. Хотела побежать. Но она, словно парализованная, смотрела на великана. Этот ли рок поджидал Александра?

Она повернулась и побежала. Но она преодолела лишь две ступеньки, когда еще одна тень поднялась с земли. Она попыталась остановиться, но трава была скользкой от росы, и Чайна упала. Она ударилась головой обо что-то твердое. Ударилась сильно. Ощутила боль. Кажется, она снова падает… падает… падает. Свет исчез. Тени сделались гуще, боль поглотила ее. С последним вздохом она выкрикнула имя Александра в надежде, что он услышит ее и будет предупрежден.

Александр открыл глаза и улыбнулся. Яркие лучи солнца проникали через шторы и ложились на покрывало. Последние дни были удивительными. Кошмары более не посещали его. Более того, ему снились приятные сны с Чайной. Но даже эти сны не шли ни в какое сравнение с теми радостями, которые они делили с ней наяву.

Он прислушался к ее легкому дыханию. Должно быть, она во сне отвернулась от него, потому что он ничего не услышал. Он снова улыбнулся. Когда он заключит ее в объятия, она задышит часто и горячо, согревая ему кожу и распаляя его.

Она ни разу не спросила его, что он собирался делать после Дня страшного суда, как они стали его называть. Он иногда думал о женщинах, которые были бы рады заполучить его титул и престиж в обмен на что-то такое, чего хотел бы он. Они не привлекали его, он был слишком погружен в свое горе и неудачи. Чайну не интересовали ни его титул, ни его слова. Она хотела лишь одного – уберечь от смерти и защитить от его собственных тягостных переживаний.

Но сейчас пришло время поговорить об этом откровенно.

– Чайна, я думаю, что нам следует…

Он повернул лицо в ее сторону и осекся. Постель была пуста.

Где Чайна? Она ни за что не оставила бы его одного в это утро. Все последние двенадцать дней она настойчиво требовала, чтобы они были вместе весь день.

Александр отбросил в сторону покрывала. Ночной халат Чайны исчез. Одеваясь и на ходу завязывая галстук, он бросился к двери. Его вдруг остановил леденящий холод.

– Квинт? – позвал он. – Ты здесь? Ты куда-то увел Чайну целой и невредимой?

Ему показалось, что уголком глаза он заметил мерцание света, но он не был в этом уверен. Это могло быть солнечным лучиком. Он подошел к окну, откинул тяжелые шторы и ахнул. В саду были повалены новые участки изгороди. На них болтались клочья материи. Он подумал о том, что надо понять, где искать Чайну. Где? И почему-то он не сомневался: он должен отправиться в Римский лагерь.

– Проклятие! Либо ты, либо я! – воскликнул он, отпрянув от окна. Он взял пистолеты, хотя и понимал, что они будут бесполезны против призрака, античного бога или того, что его там ожидало. Повернувшись к двери, он сказал:

– Квинт, я надеюсь, что ты где-то здесь. Я думаю, что мне понадобится твоя помощь.

В лесу стояла тишина, когда Александр прискакал к окраине Римского лагеря. Загадочная тишина способна была вывести его из равновесия, но он сосредоточил все свое внимание на поиске Чайны. Перед ним находились тысячи футов древних полуразрушенных сооружений. Где-то среди них должна быть спрятана Чайна.

Соскочив с лошади, он привязал повод к сломанному молодому деревцу. Сунув руку под китель, он потрогал пистолет. Курок взведен, оружие готово к стрельбе. Сделав глубокий вздох, он зашагал к древним сооружениям.

– Квинт, где ты? – крикнул он.

– Кто такой Квинт? – спросил его низкий голос, донесшийся слева из-за деревьев.

Александр окинул медленным взглядом говорившего. Вместо привычной одежды в ярких тонах сквайр был одет в костюм черного цвета.

– Сквайр Хейвуд, что вы здесь делаете?

– Ожидаю вас. – Он поднял дуэльный пистолет и зашагал навстречу Александру, нацелив длинное дуло ему в грудь. Пистолет дрожал в его руке, но с такого расстояния даже никудышный стрелок вряд ли мог промахнуться.

– Чего вы хотите, Хейвуд? – спросил Александр.

– Разве это не ясно? Я хочу возмездия.

– Возмездия?

– Да, возмездия за женщину, которую я люблю. Я не знаю, что ты сделал с ее разумом, но она ведет себя очень странно с тех пор, как откопала тебя в этих развалинах.

Александр ничего не сказал. Одно неосторожное слово могло привести к выстрелу. Где Чайна? Он не сводил взора с Хейвуда.

– Она бы не предпочла тебя мне, – Продолжал сквайр. – Мы знали друг друга с детства. Помню, что как только увидел ее впервые, я сказал себе, что она будет принадлежать мне. – Глаза его блеснули, когда он прищурился, чтобы прицелиться в Александра. – Ты великий герой! Ты мог бы завладеть любой женщиной. Та блондинка, которая обручена с Тернбуллом, ждет не дождется твоего внимания. – Выражение боли появилось на лице сквайра. – А я любил только одну женщину всю свою жизнь – Чайну Недеркотт, и она будет моей. Я не позволю тебе украсть ее у меня!

– Я не уводил ее, – возразил Александр. Только теперь он понял, почему у него сердце разрывалось, когда Нора Тернбулл решила выйти замуж за другого мужчину. – У женщины не больше выбора, чем у мужчины. К этому выбору их толкает любовь, поселившаяся в сердце.

– Мое сердце отдано Чайне. Это судьба!

– Даже если это сделает ее несчастной?

Лицо у сквайра побагровело.

– Я сделаю ее счастливой. Она полюбит меня так, как не любила никого, включая и тебя.

– А если не полюбит?

– Это тебя не касается. Ты никогда не получишь моей прелестной Чайны. Все, что ты получишь, – это один из старинных камней, которые тебя так зачаровали, в качестве могильного постамента. Ты будешь похоронен здесь, и тебя никто никогда не найдет.

Александр тихонько чертыхнулся. Логические доводы не сработают против человека, чей мозг затуманен ревностью.

– Ладно, – сказал он с сожалением, поскольку до этого лелеял надежду, что больше никогда не будет стрелять в человека. – Если ты хочешь с помощью дуэли разрешить то, что ты считаешь для себя оскорблением, я согласен.

Сквайр засмеялся:

– Я не собираюсь драться с тобой на дуэли. Я намерен убить тебя сейчас и в этом месте. Я упустил слишком много шансов сделать это раньше, и слишком много раз ты подвергал мою возлюбленную Чайну опасности.

– Я?

– Я должен был бы положить этому конец, когда остановил тебя и мою бесценную Чайну в тот момент, когда она впервые везла тебя в замок Недеркотт.

– Так вы и есть разбойник с большой дороги? – спросила Чайна, которая взобралась на стену сооружения, затем соскользнула с нее и встала рядом с Александром. Она заметила, как округлились глаза сквайра, когда он посмотрел на ее ночной халат, испачканный в грязи. Она могла предположить, что Александр был ошеломлен в не меньшей степени, но с объяснениями стоило подождать. – Я всегда восхищалась вами как человеком, который вершит правое дело. Зачем вы напустили страх на половину графства?

Сквайр Хейвуд издал тоненький звук, похожий на рыдание, и сделал пару шагов назад, хотя Чайна понимала, что он мог легко убить Александра.

– Потому что я люблю тебя, Чайна. Именно поэтому я украл у тебя поцелуй в тот день.

Она шагнула вперед, а за спиной сделала знак Александру, чтобы он оставался на месте. Любое его действие или слово могли стать причиной его смерти, чего так боялся Квинт.

– Будь честной со мной, Чайна, – попросил сквайр.

– Конечно.

Он посмотрел мимо нее на Александра, и его взгляд наполнился злобой.

– Ты любишь этого человека?

– Да.

– Любит ли он тебя? – Воспользовавшись тем, что она задержалась с ответом, сквайр уточнил: – Говорил ли он когда-либо тебе об этом?

– Я говорю об этом сейчас. Я люблю тебя, Чайна, – сказал за ее спиной Александр.

Она закрыла глаза. Лучше бы он молчал. Зачем ему говорить слова, которые наверняка взбесят сквайра? Ее сердце забилось от радости, но очень скоро оно может наполниться болью и ей придется оплакивать смерть Александра от руки человека, которого она знала всю жизнь.

– Замолчи, Брэддок! – взревел сквайр. – Иначе я пристрелю тебя даже у нее на глазах!

В груди Чайны шевельнулась надежда. Сквайр Хейвуд хотел избавить ее от зрелища смерти Александра. Пока она будет разговаривать со сквайром, он не выстрелит. Она не знала, как долго сможет его уговаривать, но сейчас ценна была каждая минута. Пока он не выстрелил – надежда на спасение жизни Александра оставалась.

– Скажите мне, почему вы решили сыграть роль разбойника? Вы, уважаемый человек в нашем графстве? Зачем было надевать маску и пугать людей? Ведь вам не нужны деньги и вы, наверное, не хотели сеять страх?

– Но я хотел тебя! – Его губы напряглись, он словно выплевывал каждое слово. – Мне обещали титул после войны, но регент был слишком занят тем, что раздавал медали таким людям, как Брэддок, которые не сделали ничего особенного, кроме как выполняли приказы и сумели выжить в бою. Мне отказали в уважении, поэтому я решил выставить их в качестве жалких трусов, каковыми они и являются в действительности.

– Все же я не понимаю, – сказала Чайна, когда сквайр остановился, чтобы перевести дыхание. Нужно продолжать с ним говорить, пока у него не иссякнет гнев. Может быть, он хотя бы тогда опустит пистолет. – Какое это имеет отношение ко мне?

Он снова тихонько заскулил.

– Потому что если пэры будут напуганы до такой степени, что не решатся выходить из своих шикарных домов, а другие бросятся разыскивать разбойника по ложным следам, я смог бы выбрать момент для того, чтобы похитить тебя. Все поверили бы в то, что ты похищена настоящим разбойником. Было бы так много всевозможных слухов, что трудно было бы разобраться, где правда и где вымысел. А пока они разбирались бы с этим, я увез бы тебя в Шотландию и сделал своей женой.

– Но вы пытались убить меня! Вы стреляли в меня в ластингемской церкви.

– Я не понял, что это ты. Когда я увидел, как Брэддок целует кого-то на церковном дворе, я не имел и понятия о том, что Чайна Недеркотт может оказаться такой девчонкой. У меня защемило сердце, когда я увидел у тебя раненую руку. – Его рот вытянулся в одну прямую линию. – Я не хотел причинить тебе боль. Я видел, как Брэддок поднимался по лестнице в башню в замке Недеркотт, но не имел понятия, что там была и ты.

– Вы рассказываете о том, как учинили пожар. – Она ощутила спазм в желудке от отвращения. Она не могла даже предположить, что ее давний друг, который был столь предупредителен, что принес собачку леди Виолы в замок, способен на столь омерзительное преступление.

– Я видел, как ты была расстроена. – Он говорил почти умоляющим тоном, словно прося ее о прощении. – Поэтому я позаботился о том, чтобы ты не стала свидетельницей моей попытки избавить нас от этого хама раз и навсегда. Я думал, что он умер еще до того, как долетел до последней ступеньки.

Она изо всех сил старалась сохранить внешнее спокойствие, но боялась, что ей станет дурно. Сквайр признавался в том, что он нанес Александру удар по голове и столкнул его с лестницы. Она поняла, что апеллировать к его совести и чувству справедливости бесполезно. Нужно было попробовать что-то другое.

Она заставила себя как можно более спокойным голосом спросить:

– Что ты хочешь в обмен на жизнь Александра?

– Не веди переговоров с ним! – резким шепотом отреагировал Александр.

Она знаком велела ему замолчать и встретилась со взглядом сквайра.

– Так что ты хочешь в обмен на его жизнь?

– Поцелуй. Но на сей раз не в руку. – Он попытался схватить ее.

Чайна отпрыгнула в сторону, но он смог поймать ее и повернуть лицом к себе. Когда она попробовала вырваться, он ударил ее по лицу. Боль сотрясла ей голову. Она услышала, как закричал Александр, но словно на далеком расстоянии. Она пришла в себя, когда упала на землю. Во рту ощущался соленый вкус крови, лицо горело. Она сделала попытку встать.

Сквайр схватил ее за руку и резко поставил на ноги. Он развернул ее лицом к Александру. По выражению лица Александра она поняла, что к ее виску был приставлен пистолет.

Чайна в ярости ударила сквайра локтем в живот. Он хрюкнул и обхватил ее за шею, с силой прижав к себе. Она попыталась снова ударить его, но едва смогла шевельнуться. Силы покинули ее, она с трудом могла дышать.

– Отпусти ее и можешь убить меня, – сказал Александр.

– Нет! – выкрикнула она, но крик был заглушён громовым воплем, донесшимся со скалы поверх деревьев.

– Gloriae cupidous! – снова раздался клич.

Это был Квинт, призывающий покрыть боевой славой себя и своих союзников. Над поляной сверкнула молния, загрохотал оглушительный гром.

Сквайр вздрогнул от грохота и отдернул руку от Чайны. Он что-то пробормотал, озираясь в ужасе вокруг, когда послышался новый удар грома. Он повернулся, чтобы бежать, но споткнулся и упал на усыпанную камнями землю. Он больше не шевелился. Было видно, как кровь сочится из раны в его спутанных волосах и стекает по брови.

Чайна опустилась на колени и приложила пальцы к его шее. Пульс был слабый, но все же прощупывался. Она вынула пистолет из его безжизненной руки, а Александр повернул сквайра на бок. Затем он перевязал своим галстуком ему лоб. Его руки Александр связал веревкой, которая оказалась у сквайра в кармане. Чайна не хотела даже думать, для какой цели веревка предназначалась.

– Это должно удержать его от новых преступлений, – сказал Александр, затем понюхал пальцы. – Веревка пахнет дегтем.

– Его семья работает на судоремонтном заводе. Они широко используют деготь.

– Значит, он должен был знать, что деготь дает удушающий дым при горении. – Он встал и вытер руки, после этого заключил Чайну в объятия. Поцелуй был коротким, но многообещающим. Этим поцелуем Александр словно говорил, что они целы и невредимы, а он любит ее.

Они вместе повернулись в ту сторону, где из света возник Квинт. Услышав, что Александр ахнул, она спросила, что с ним случилось.

– Я его вижу! – ответил он. – Ave, Квинт Валериус.

Вскинув руку в приветствии, Квинт ответил:

– Ave, Александр Брэддок, сын моих сыновей.

– Почему он сейчас тебя видит? – спросила Чайна Квинта.

– Потому что я смог спасти ему жизнь с твоей помощью, Чайна, и тем самым разрушил проклятие. Сейчас я хотел бы сделать ему предупреждение.

Чайна перевела взгляд с призрака на Александра, отмечая сходство в их осанке и поразительно голубых глазах. И упрямство, которое погубило одного из них и угрожало гибелью другому.

– Какое предупреждение ты хочешь мне сделать? – спросил Александр.

– Не принимай любовь как данность. Я принял это, и женщина, которая была матерью моего сына, отвернулась от меня. Я не прислушался к своему сердцу, и она ушла к другому. Меня охватила ярость. Я возненавидел ее и себя.

Чайна вложила ладонь в руку Александра, который сказал:

– Я очень хорошо это понимаю.

– Если ты отдашься безумию ревности и ненависти, как это делали мы до тебя, – печально сказал Квинт, – то проклятие вернется. Кажется, ты познал то, чего не познал я, ибо ты смирял свой гнев и не давал ему выплеснуться. – Он посмотрел туда, где на земле лежал сквайр. – Но этот человек считал, что его предали. Нет ничего более болезненного, чем испытать предательство в любви. Когда я вызвал нового возлюбленного моей Виолы на бой, я потерял жизнь, но я уже до этого лишился всего, что по-настоящему было значимо. Она перестала доверять мне. В последние мгновения моей жизни мною овладело безумие, и мне захотелось, чтобы она страдала так же, как я. С последним вздохом я произнес проклятие, которое поразило меня, и моего сына, и сына моего сына на много веков вперед. Я не хочу, чтобы ты допустил такую же ошибку, Александр, с другой Виолой.

– Тебе не следует об этом беспокоиться, – сказал Александр.

Квинт остался по-прежнему печальным.

– Подобно мне, слишком многие мои потомки теряли женщин, которых они любили, и позволяли вселяться в них злобе, которая затем разъедала им тело, мозг и душу.

– Я люблю Чайну, – сказал Александр, сжимая ей руку.

– Это и помогло ей спасти тебя. Если бы ты не открыл ей сердце, ты остался бы пребывать в своем печальном состоянии, ненавидя и отвергая тех, кто верил в твои достоинства. В конечном итоге твоя собственная ненависть свела бы тебя с ума.

– Это ты свел моего отца с ума? – спросил Александр.

– Нет, потому что он никогда меня не видел. Я пытался вступить с ним в контакт, но это было невозможно, как было невозможно мне поговорить с тобой, пока я находился под воздействием проклятия. – Квинт посмотрел в сторону пустоши. – Но мы оба видели великана.

– Того самого, с которым мы встретились? – спросила Чайна. По ее телу прошла дрожь, и она прислонилась к Александру. – И которого я видела в саду вчера вечером?

– Сожалею, – сказал призрак. – Но я вынужден был снова лишить тебя сознания, я не мог позволить ему увидеть тебя. Бог, которому больше не поклоняются, делается злым и мстительным. Если бы я не выкрал тебя, ты умерла бы. – Он содрогнулся. – И все шансы спасти Александра умерли бы вместе с тобой.

– А ты знал, кто это был?

– Это был Митрас, бог римских воинов. Он несет меч и факел подлинного света.

– Я знаю много об этом мече, – нахмурился Александр. – Вид этого античного бога, блуждающего по пустоши, потряс моего отца. Он не смог этого вынести, страшное воспоминание потом возвращалось к нему в каждое полнолуние и преследовало его. Я тоже сойду с ума, ведь я видел Митраса?

– Нет, потому что ты воин.

Александр обнял Чайну за плечи:

– А как обстоят дела с ней?

– Она воин в душе. Она выиграла несколько битв. Она будет в полном порядке, пока ты будешь ее любить. Когда я уйду, Митрас уйдет вместе со мной, поскольку я последний римский воин в этих местах. Aeternum vale.

– Прощай и ты навсегда, – прошептала Чайна, когда призрак исчез. Светящийся шар еще некоторое время был виден, но затем не стало и его. – Requiescat in расе. Пребывай в мире, Квинт Валериус. – Она посмотрела в сторону сквайра, услышав стон, но тот оставался без сознания. Теперь им надо было доставить его к другому магистрату, чтобы отдать под суд. Слезы подступили к ее глазам.

Александр осторожно повернул ее лицом к себе.

– Спасибо тебе, – шепотом сказал он. – У меня не было возможности поблагодарить Рексли за спасение моей жизни, но я могу поблагодарить тебя.

– Я уверена, что он знает. – Она показала на что-то блестящее в листьях. – Мы не знаем наверняка, кто еще пребывает здесь и наблюдает за нами.

– Кто бы это ни был, но пусть он слышит мои слова. Я тебе благодарен за то, что ты заставила меня ценить жизнь, несмотря на все ее перипетии. С тобой я свое безумие оставлю в прошлом. Я хочу быть счастливым здесь и сейчас. И с тобой рядом.

– Как и я с тобой.

– И для этого есть отличный способ. Древний как мир. Муж всегда остается рядом с женой. Ты согласна?

На нее словно обрушилось счастье.

– Ты просишь меня о том, чтобы я вышла за тебя?

– Да. Именно это я усвоил из слов Квинта. Нужно беречь то, что человек хранит в сердце. Позволь мне навсегда сохранить тебя в моем сердце.

– Навсегда, – прошептала она и оказалась в его объятиях.