Глава 27

Дом священника гудел от голосов и смеха. В воскресенье неожиданно и без предупреждения нагрянули Дуглас и Райдер с семьями. Гости едва поместились в трех экипажах, которые теперь теснились в конюшне. Повсюду шныряли орущие дети, их то и дело унимали взрослые. Экономка была на грани истерики, не зная, как справиться разом с миллионом дел. Мэри Роуз переоделась в привезенное Синджен новое платье из темно-зеленой шерсти, с кружевом у выреза, длинными узкими рукавами, подхваченное под грудью атласной лентой такого же цвета. По мнению Тайсона, она была в нем неотразима. Мэри Роуз очень нервничала, но сейчас, глядя на нее глазами не супруга, а постороннего человека, он по достоинству оценил выдержку жены. Она улыбалась, была вежлива и радушна, разливала чай, угощала пирожными и булочками, внимательно прислушивалась к жалобам и просьбам каждого ребенка, который к ней подбегал, и при всяком удобном случае счастливо улыбалась мужу. Тайсону нестерпимо хотелось запереться в кабинете и никуда не выходить. Сидеть в темноте, разрываться от боли, сомнений и неуверенности, терзавших душу. Но ничего не выйдет. Кто знает, сколько собираются погостить братья? Ни Дуглас, ни Райдер не желали говорить на эту тему, только хлопали его по плечу и смеялись. Поэтому Тайсон сидел молча, сжимая в руке чашку и не слишком прислушиваясь к разговорам. Все шло как всегда: шутки, споры, даже ссоры; легкомысленная, ни к чему не обязывающая атмосфера. Еще неделю назад он тоже присоединился бы к общему веселью. Совсем недавно он поймал Макса на том, что негодник объяснял кузенам, как по-латински «дерьмо», и в качестве наказания поднял сына вверх ногами и хорошенько тряхнул. Тайсон содрогнулся от сознания неотвратимости кары за совершенный грех. От сознания того, что впереди лишь унылая, серая, безрадостная пустыня, в которой нет места ни чувствам, ни живительной радости. Мэри Роуз не понимала, что происходит. Тайсон вел себя странно, и дело вовсе не в приезде братьев — нет, он весь день вел себя совершенно непонятно. Когда муж вошел, мокрый насквозь, с прилипшими ко лбу волосами, она подбежала к нему, смеясь, качая головой, шутливо ругая за ужасный вид, жмурясь от удовольствия. Наконец он с ней, пусть и промокший, но снова рядом! Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его, но Тайсон не шевельнулся.

Предчувствуя недоброе, Мэри Роуз опустила руки.

— Что стряслось?

— Все в порядке, — отрывисто бросил они ушел.

Она хотела окликнуть его, побежать следом, попросить, чтобы он переоделся, но осталась стоять на месте. Только смотрела вслед мужу.

Теперь Тайсон выглядел так, словно с минуты на минуту настанет конец света, а он никак не может выбрать, идти ему в ад или в рай.

Что же все-таки случилось?

Мэри Роуз так волновалась за мужа, что почти равнодушно отнеслась к приезду гостей. Кроме того, она уже успела их узнать, освоиться и полюбить, видела обнаженные статуи в саду Алекс и пекла яблочный пирог с Софи. Да и Мегги, отважная маленькая защитница, не отходила от мачехи, и на сердце у Мэри Роуз потеплело.

— При этом свете, — заметила девочка, — волосы у тебя и тети Алекс совсем одинаковые.

— Знаю, — кивнула Алекс. — На солнце волосы Мэри Роуз переливаются ярче и кажутся более густыми.

— Я не собиралась это подчеркивать, — ухмыльнулась Мегги, глядя на тетку.

— Разумеется, дорогая, в тебе нет ни капли хитрости. Так я и думала, — кивнула Алекс, сунув в рот абрикосовое пирожное и жмурясь от блаженства. — Как я уже говорила, Мэри Роуз, Господь то ли наказал нас, то ли благословил, наделив этой копной локонов и буколек. Одно утешение, что с такой гривой и в старости не будешь лысой.

Мэри Роуз предложила Алекс еще одно пирожное и угостилась сама.

— К тому же тебе никогда не стать плоскогрудой, — вставила Софи, оглядывая невестку. — Как по-твоему, Мэри Роуз? Тебе не кажется, что Господь был чрезвычайно щедр к Алекс, когда раздавал бюсты?

— Действительно, какая несправедливость по отношению к остальным! — засмеялась Мэри Роуз.

— Что там насчет бюстов? — вмешался Дуглас, неспешно подходя к креслу жены. Та подняла глаза. Он со вздохом уставился на ее грудь, прежде чем завладеть губами.

— Дуглас, вспомни о приличиях! — рассердилась Алекс.

— Я уже говорил, дорогая, что бюст — весьма неопределенный термин, употребляемый исключительно женщинами. То, чем наградила тебя природа, — это груди. Именно груди.

Софи деликатно кашлянула.

— По правде говоря, Дуглас, мы толковали о совершенно неинтересных для тебя предметах. Иди лучше попытай бедняжку Тайсона. Непонятно? Тогда скажу прямо: предмет беседы вряд ли предназначен для твоих нежных ушей, мальчик мой.

После того как Дуглас удалился, вопросительно подняв брови, Мэри Роуз заметила:

— Я давно так не веселилась, как в тот день, когда познакомилась со всеми вашими воспитанниками, Софи. Никогда не видела, чтобы Тайсон настолько оглушительно хохотал, когда ребятишки облепили его, повалили на землю и уселись верхом.

— Да, ничего не скажешь, смелый народец. — кивнула Софи, озабоченно поглядывая на деверя. Мэри Роуз знала, что она видит: человека, чьи мысли далеко отсюда. Человека, который не обращает внимания на присутствующих и вряд ли думает о чем-то приятном.

Софи покачала головой и, обернувшись в сторону мужа, всплеснула руками:

— Настоящий бедлам!

Райдер стоял посреди гостиной, зажав под мышками головы Лео и Макса и время от времени сталкивая братьев лбами.

— Райдер так любит детей. Дайте ему плачущего малыша — и тот мгновенно успокоится. Знаете, ведь он еще и член палаты общин, так что у него минуты свободной нет.

— Можно подумать, вам нечего делать, кроме как сидеть я целыми днями есть конфеты! — усмехнулась Мэри Роуз. — Уж я-то видела, как вы хлопочете с рассвета до заката.

— Признаться, мне нравится заботиться о наших арендаторах. Я могу подсказать им лучшие методы разведения овец, удобрения полей навозом, знаю, какие породы молочных коров самые удойные, как добиться высоких урожаев. Настоящий специалист по сельскому хозяйству Погодите, вот как-нибудь расскажу вам о ячмене и ржи. Ну а кроме того, — рассмеялась она, — приходится держать моего дорогого мужа в узде: весьма интересное и сложное занятие.

— Я так и подумала, — кивнула Мэри Роуз.

— Ха! — фыркнула Алекс, ткнув Софи локтем в бок. — Да Райдер на тебя не надышится. Стоит ему оказаться в трех футах от тебя, как он начинает облизываться. Просто стыд!

— Можно подумать, у тебя все по-другому, Алекс! Кто бы говорил! Только сейчас Дуглас раздевал тебя глазами, вместо того чтобы прислушаться к словам бедняжки Тайсона.

Мэри Роуз с легкой завистью внимала шутливой перепалке. Их просто невозможно не полюбить! Обе дружелюбны, просты в обращении и совсем не ставят ей в вину шотландский акцент и чужеземное происхождение.

— Макс направо и налево хвастается, как однажды за ужином заявил, что не будет есть брокколи. Самое интересное, что говорил он на латинском. А вы не задумываясь ответили, причем на том же языке. Молодец, Мэри Роуз! Макс кажется теперь более.., как бы это сказать.., беспечным, веселым мальчишкой, каким и следует быть в его возрасте. Просто поразительно, не так ли, Софи?

— О да, — задумчиво согласилась Софи. — А Лео! Он и секунды на месте не посидит! Только сейчас расписывал, как любит ездить верхом, особенно с вами, Мэри Роуз. Сказал, что вы можете спеть лошади песенку и та помчится быстрее ветра.

Мэри Роуз вспомнила, как был поражен Лео, когда кобыла Дафна, услышав положенные на музыку стихи Роберта Бернса, стрелой полетела вперед.

— Чудесные они ребята, — сказала она вслух, — не то что Мегги, от которой ничего, кроме неприятностей, не дождешься. Вечно меня журит, указывает, что можно и чего нельзя. До чего же противная девчонка. Мегги хихикнула и легонько дернула мачеху за ухо.

Софи и Алекс переглянулись. Им с первого взгляда понравилась Мэри Роуз, а сейчас они убедились, что не ошиблись. На этот раз Тайсон сделал правильный выбор.

— Улыбка у Мэри Роуз почти такая же милая, как у вас, тетя Софи, — вдруг выпалила Мегги.

— Так и быть, — устало вздохнула Софи, — можешь поносить мой гранатовый браслет.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила девочка.

— Ювелирная работа, — тихонько похвалила Мэри Роуз. — Интересно, меня так же легко поймать на удочку?

— Я еще на проверяла. Посмотрим.

Позже Лео потащил мачеху в конюшню посмотреть Гарта, жеребца Дугласа, настоящее чудовище с отвратительным нравом, которое вечно старалось сбросить хозяина. Лео утверждал, однако, что подобные поединки доставляют Дугласу огромное удовольствие. По просьбе пасынка Мэри Роуз спела коню ту же песенку Роберта Бернса и умудрилась докончить первый куплет, прежде чем Гарт кинулся на незваных гостей. Мэри Роуз и не подозревала, что умеет бегать быстрее Лео.

Одеваясь к ужину, она думала о своих новых родственниках. Какие прекрасные люди — приветливые, добросердечные, умные. И она, кажется, им понравилась. Никто и не думает задирать нос перед незаконнорожденной девчонкой из Шотландии, словно по волшебству ставшей женой английского священника. Она даже принесла мужу в приданое целых сто фунтов!

К счастью, ей удалось устроить всех гостей. Трое мальчишек будут спать с Максом и Лео. Можно только представить, что они будут вытворять по ночам! Грейсон, сын Софи и Райдера, в свои восемь лет был прирожденным рассказчиком, несмотря на юный возраст, а может, именно благодаря ему. По словам, Райдера, мальчик во мраке ночи сочинял такие истории, что волосы вставали дыбом. Свою первую сказку о привидениях и нечистой силе он поведал в три года старой нянюшке. Та с воплями выбежала из детской и с тех пор отказывалась туда заходить. Спальню Мегги отдали Дугласу и Алекс, так что девочке пришлось перебраться в хозяйские покои. Жаль, конечно. Мэри Роуз хотелось поскорее узнать, что тревожит Тайсона. За ужином, на котором присутствовали только взрослые, он сидел с отсутствующим видом, почти все время молчал и крайне неохотно отвечал на вопросы. Ел очень мало, рассеянно прислушиваясь к веселой перепалке родственников. Ни шуточки, ни обычные уколы его не задевали. Мэри Роуз беспокоилась все больше. Уж лучше ненависть, обиды, крики, чем холодное безразличие. Еще вчера он смеялся бы громче остальных. Как же ей не хватало его юмора, нежного прикосновения, доброты!

Что случилось?

Что встало между ними?

Когда в доме все успокоилось и Мегги давно спала на диванчике у дальней стены, Мэри Роуз приподнялась, опершись на локоть, наклонилась над мужем и поцеловала его.

То, что за этим последовало, ее ошеломило.

Он не пошевелился. Губы его словно окаменели.

— Не надо, — велел он, резко отдернув голову.

— Но я люблю целовать тебя, Тайсон, — шепотом возразила она. — Мы так давно не были вместе! Я не разбужу Мегги, только поцелую тебя еще раз.

Из-за дочери он надел сегодня ночную рубашку, которую Мэри Роуз ненавидела. Ее ладонь скользнула по его животу. Она любила касаться мужа, ощущать, как напрягается его тело, наслаждаться своей властью над ним.

Но он схватил ее руку и грубо отбросил.

— Спи, Мэри Роуз.

Она неохотно отстранилась и попыталась рассмотреть мужа, но в комнате было темно:

— Ты себя хорошо чувствуешь, Тайсон?

— Да.

— Я чем-то тебя расстроила?

— Нет.

— Но что-то случилось. Ты не хочешь, мне рассказать?

— Нечего рассказывать. Спи.

Она легла на спину и уставилась в потолок, гадая, что же стряслось и почему он не желает с ней говорить.

Назавтра, в воскресенье, все Шербруки отправились в церковь. Собрать детей предоставили Райдеру, поскольку он слыл самым терпеливым. По округе разносился колокольный звон, воздух был чист и благоухал запахами поздней осени, тучи рассеялись, а назойливая морось не грозила испортить настроение. Шербруки расселись на скамьях, устроив детей между взрослыми. Тайсон не присоединился к родственникам, объяснив жене, что они с Сэмюелом Притчертом войдут через ризницу. Мэри Роуз показалось, что орган немного расстроен, но миссис Кедди играла прекрасно, несмотря на обезображенные артритом пальцы. Мэри Роуз впервые предстояло увидеть мужа за кафедрой. Он вошел тихо, в развевающейся черной сутане, с ослепительно белым воротничком, и стоял в стороне, пока Сэмюел Притчерт сделал все необходимые объявления, попросил собравшихся пропеть псалом и прочитал молитву во славу Божию, такую длинную, что ребятишки нетерпеливо заерзали. Потом Тайсон выступил вперед и занял место за красивой резной кафедрой из орехового дерева. Голос его, звучный и глубокий, доносился до самых дальних уголков церкви. Голубые глаза были ясны и безмятежны в мягком утреннем свете, струившемся сквозь цветные витражи. Мэри Роуз завороженно уставилась на мужа. Даже ангел не мог выглядеть красивее, чем он! Но все очарование пропало, стоило ему раскрыть рот. Глаза поблекли, лицо словно заострилось. Тайсон превратился в ангела-мстителя, спустившегося на землю, чтобы предостеречь людей от греха. Он долго говорил о христианском долге перед Господом, не позволяющем земным делам и соблазнам отторгнуть смертных от него и его заповедей. О надежде Господа на тех, кто верит в него и посвящает жизнь ему и его учению.

Речь Тайсона была изысканной, умной, слова — суровыми и холодными, фразы — настолько сложными по смыслу и форме, что, как показалось Мэри Роуз, они больше подходили для аудитории, состоящей из просвещенных священников, чем для обычных людей, пришедших помолиться Богу. Она вслушивалась в каждое слово, произносимое мужем перед почти двумя сотнями прихожан, находившихся в церкви. В голосе ни намека на смех, на обещание грядущих радостей, ни малейшей надежды на искупление грехов, никаких заверений в бесконечной любви и сострадании Господа или призывов восхититься несказанной красотой Божьего мира. Да, Тайсон образован, неглуп, но так мрачен, угрюм и резок! И холоден. До чего же он холоден!.. Правда, его братья и их жены не видят ничего необычного в том, как он держится и что говорит. Неужели привыкли? Нет, этого просто не может быть! Муж, человек, окруживший ее заботой, добротой, пробудивший в ней чувство собственного достоинства, заставивший поверить, что и она что-то значит в этой жизни, не имеет ничего общего с этим священником. Этого.., педанта она не знает. Это не ее Тайсон! И вдруг она поняла, увидела каким-то внутренним зрением, что и его родственники разочарованы. Неужели? Или ей показалось? Она с трудом дослушала сухую, резкую проповедь незнакомца, говорившего с такой леденящей страстью о грозных требованиях Бога. О бесконечных обязанностях, которые следует выполнять людям, чтобы заслужить одобрение Господа. Чужак был благочестив и бесчеловечен. Он присвоил себе право говорить от имени Создателя, грозить грешникам неслыханными наказаниями. Мэри Роуз не помнила, как дождалась конца службы. Голова кружилась так, что приходилось то и дело закрывать глаза. Прозвучали последние энергичные аккорды органа, и прихожане начали подниматься со своих мест. Тайсон в сопровождении Сэмюела шествовал по главному проходу, не глядя на родных, не задерживаясь, чтобы поговорить с ними, и остановился только на церковном дворе, где серьезно, без улыбки приветствовал каждого прихожанина: пожимал руки, кланялся, что-то говорил. За все это время лицо его ни разу не просветлело. Когда Мэри Роуз поравнялась с мужем, он лишь коротко кивнул. Такого же приветствия удостоились все Шербруки, включая его собственных детей и племянников. Никто не сказал Мэри Роуз ни единого слова. Макс, Лео и Мегги держались поблизости, но тоже не обращались к мачехе, зато тихо шептались о чем-то. Мэри Роуз поняла, что дети заметили, в каком она состоянии, и решили, что, если попытаются утешить ее, она расплачется перед всеми. Трудно представить, как отреагируют на это Макс и Лео.