Глава 24

«Я никогда не допущу этого».

Безжалостные слова отца эхом звучали в голове Марии, пока она шла в помещение для прислуги. Отец, конечно, не знает правды о лорде Роуте, но вряд ли это имеет значение. Разве одобрил бы он ее выбор, если бы узнал, что лорд Роут – это Гарри, неизвестный молодой человек, возможно, незнатного происхождения? Насколько она знает своего отца – нет, не одобрил бы. Если бы лорд Роут был настоящим, отец, по крайней мере, знал бы, что она достаточно быстро станет овдовевшей леди Роут. Но за бедного молодого человека она выйдет замуж надолго, и вряд ли отец посчитает это более приемлемым вариантом, даже если этот молодой человек спас ей жизнь.

Это значит, что она должна что-то делать. Гарри – тот мужчина, который ей нужен, и она собиралась получить то, что хотела. Ей не суждено выйти за него замуж, если он придет и попросит у отца ее руки, как это принято в обществе. Мария решила, что настало время прибегнуть к другим способам. К хитрым и даже запретным приемам, которые, возможно, только одни и приведут к успеху.

Волнения предыдущего дня немного улеглись. Теперь лакеи стояли у каждой двери дома. По просьбе отца и соглашению с правительством вокруг здания дежурил Колдстримский гвардейский полк. Родители испытали очень сильное потрясение; мать настояла, чтобы Мария спала в эту ночь у нее в комнате, а Салли рядом на полу. К счастью, у Марии ничего, кроме пореза на виске и пары царапин, не было. Слуги ходили с испуганными лицами и разговаривали шепотом, словно в любую минуту через окно сюда могли бросить бомбу. Отец с членами правительства опять заперся в своем кабинете, и на этот раз там царила тревожная атмосфера. К облегчению матери и Марии, граф не пострадал, когда за его спиной взорвался экипаж. Лакей по имени Джеймсон, почуяв неладное, заранее спрыгнул со своего высокого сиденья и оттащил отца в безопасное место, прикрыв его собственным телом. Точно так, как поступил Гарри, прикрыв собой девушку.

Мария постучала в узкую дверь в конце длинного пустого холла.

– Как он? – спросила она у открывшей дверь служанки.

– Отдыхает, миледи. Полчаса назад у него был врач.

Мария шагнула в затемненную комнату, в которой царила неподвижная и тревожная тишина, присущая помещению, где находится больной человек. Она посмотрела на слугу, который лежал на кровати и пустым взглядом смотрел в пространство. Джеймсон получил ранение в голову, когда при взрыве отлетел вал экипажа, и врач сказал отцу, что он лишь чудом остался в живых.

– Можешь идти, – сказала Мария служанке. Девушка кивнула и выскользнула, прикрыв за собой дверь. Мария приставила к кровати стул и села, пристально глядя на больного.

– Джеймсон? – Тот повернул голову и постарался сосредоточить на ней взгляд. – Надеюсь, вам уже лучше, – смущенно начала Мария. Его губы скривились в горькой усмешке.

– Как видите. – В его голосе она не услышала и капли того уважения, которое привыкла слышать от прислуги. Она вспыхнула, чувствуя себя так, словно обидела его чем-то.

– У меня нет слов, чтобы выразить свою благодарность, – тихо сказала Мария. – За то, что вы сделали. Это был… героический поступок. Вы с Гарри – оба герои.

Он ничего не сказал, лишь пристальным взглядом окинул Марию. Под этим взглядом она слегка поежилась.

– Я должна найти его, – продолжила она. – Я имею в виду Гарри. Вы подскажете мне как? Какое у него настоящее имя? Где он живет? Если вы поможете мне, я… Я буду вашим вечным должником.

Он молчал.

Мария закусила губу. Она была готова просить, умолять, дать взятку, даже воспользоваться шантажом.

– Я знаю, что вы не просто слуга, а он не просто секретарь. – Джеймсон никак пока не реагировал на ее слова. – Я люблю его, – вырвалось у Марии, – помогите мне, пожалуйста.

Маленькое окошко пропускало совсем мало солнечного света. Он падал на его забинтованную, коротко стриженную голову. Интересно, подумала Мария: кто он на самом деле, чем занимается? Что заставило его пребывать в качестве лакея, а в тяжкий миг, когда смерть витала в воздухе, своим телом заслонил ее отца? Ни один слуга не станет этого делать, даже самый преданный. Какую бы цель он ни преследовал, у Гарри была такая же – по отношению к лорду Крейну. Именно поэтому он работал на лорда. И если бы не Гарри, она сейчас была бы мертва. Именно он спас ее.

– Вообще-то я не имею права ничего говорить, – резко сказал Джеймсон.

– Я понимаю, – вспыхнула Мария. – Но, пожалуйста, помогите мне.

Джеймсон уставился в потолок.

– Фентон-лейн, – сказал он почти шепотом после долгого молчания.

– Фентон? – ухватилась за его слова Мария. – Его имя Фентон?

– Фентон-лейн, – резко покачал головой Джеймсон. – Номер двенадцать.

– Он там живет?

Джеймсон опять ответил не сразу.

– Вы можете связаться с ним там. Отправьте записку на обыкновенной бумаге.

– На обыкновенной бумаге, – машинально повторила Мария. – Я должна адресовать ее Гарри?

– Г.С. – Джеймсон нахмурился. – Ответ, скорее всего, придет не сразу. Если он вообще ответит.

– Г.С. – Наконец-то она узнала его инициалы! В порыве чувств Мария схватила Джеймсона за руку. – Спасибо вам. Спасибо!

Его пальцы дрожали в руке Марии, потом он, ни слова не говоря, высвободил свою руку и отвернулся от нее. Чувствуя, что ей пора уходить, Мария тихонько выскользнула из комнаты, от радости позабыв все обиды.

– Фентон-лейн, номер двенадцать, – повторяла она снова и снова, спеша в свою комнату. Теперь она знает, как связаться с Гарри, как его найти. Если он ответит, сказал Джеймсон! Конечно, он ей ответит; она даже не представляла себе, что он может не ответить. Он любит ее, она любит его. Он теперь – настоящий герой, и нет ничего, что может разлучить их. Кроме ее отца, возможно. Но Мария, поэтому и пошла на решительные действия.

Вернувшись к себе в комнату, она перерыла весь стол, пока наконец не нашла листок простой бумаги. Почему именно такая бумага? Неужели отсутствие какой-то особой отметки на письме может помешать ему дойти до адресата? Так, что написать…

Не надо слишком много слов. Джеймсон сказал, что она может послать записку. Это может означать, что кто-то другой откроет и прочтет письмо первым. Она не собирается изливать свою душу незнакомцу, который может оказаться неприятной личностью. Гарри сказал, что он нарушает служебные правила, встречаясь с ней, и девушке меньше всего хотелось причинять ему неприятности. Но из записки он должен понять, кто ее отправил, и что она хотела сказать. После нескольких попыток получилось то, что Мария сочла удовлетворительным:

«Дорогой Г.С. Мне нужно сказать вам нечто очень важное. Прошу вас прийти на наше обычное место встречи в обычное время. М.».

Теперь ей осталось только доставить это послание так, чтобы никто не узнал о нем. Мария едва не дрожала, сворачивая записку и запечатывая ее. Если она попросит слугу, родители непременно узнают об этом. Как же доставляются секретные послания?

Мария решила спросить мнения Джоан. Даже если подружка не поможет, по крайней мере, визит к ней хоть немного снимет напряжение, накопившееся внутри. Она сунула письмо в сумочку и отправилась к Джоан домой. Ее сопровождал по ее просьбе слуга – во избежание недоразумений по дороге.

– Мария! Мы так переволновались, когда услышали эту ужасную новость! – Тетя Марион заключила ее в крепкие объятия. – Как отец? Мама?

– С ними все в порядке. Отец не пострадал. Мама успокоится со временем, хотя толком еще не пришла в себя.

– Думаю, это произойдет не так быстро. – Тетя внимательно посмотрела на Марию, заметив рану на виске. – А как ты, дорогая?

– Платье полностью испорчено, еще я потеряла одну жемчужную сережку, но в остальном все в порядке, как видите. – Мария заставила себя улыбнуться. Рядом с тетушкой стояла Джоан.

– Это очень хорошая новость. Твоя мама прислала мне записку о случившемся и что вы оба вернулись домой, но больше ничего. – Тетушка еще раз обняла Марию и отпустила ее к Джоан.

Кузине, конечно, хотелось узнать подробности, и Мария все ей рассказала, не раскрывая только личность человека, который бросился к ней из толпы и своим телом прикрыл ее от взрыва в последний момент. Она решила никому не рассказывать о нем, даже Джоан. Если она ненароком обмолвится о нем, кузина может догадаться, на что решилась подруга. Джоан, наверное, все-таки догадалась, судя по тому, как поджала губы, когда Мария сказала, что знает теперь, как связаться с Гарри, и что собирается послать ему записку.

– Ты уверена, что поступаешь правильно? – спросила Джоан, на этот раз серьезно. – Разумеется, я понимаю твои чувства.

Мария глубоко вздохнула. Да, теперь она уверена. Она много и долго думала о Гарри, вспомнила тайные встречи с ним. Он никогда не причинял ей боль; он никогда не принуждал ее ни к чему. Она все ещё не знала ответов на многие вопросы, но была убеждена, что может доверить ему жизнь.

– Я уверена. – Мария ни слова не говорила о нем Джоан, особенно после того, что случилось в саду миссис Плимптон, а Джоан не спрашивала. Ей вдруг показалось, что кузина начнет ее отговаривать. Джоан наморщила лоб и закусила губу.

– Если ты ошибаешься в этом человеке, – медленно произнесла Джоан, еще больше хмурясь, – последствия будут ужасными…

– Я верю в него, – прошептала Мария. – Я пойму, если ты не сможешь мне помочь.

Джоан долго смотрела на нее, потом нежно сжала руку Марии.

– Хорошо. Если ты ему доверяешь, я тоже стану доверять ему. Продолжай.

Удивительно, но у кузины сразу нашелся способ помочь ей.

– Дуглас, – заявила она, когда Мария сказала о необходимости найти посыльного. – Он может доставить твою записку. Никто не обратит внимания, если он отправится туда сам.

– Ты думаешь, он пойдет? – Мария чувствовала нарастающее волнение.

– Не сомневайся, – махнула рукой Джоан. Мария натянуто улыбнулась. Дуглас мог пристать с расспросами, отказаться или, что еще хуже, рассказать родителям о том, что девушки что-то замышляют.

– Джоан, ты должна очень любезно попросить его, не настаивать.

– Тогда он точно будет знать, что мы затеяли что-то нехорошее. Я хотела сказать, что он может так подумать, – уточнила Джоан. – Он решит, что я заболела, если начну слишком любезно просить его. – Джоан открыла дверь. – Доверься мне, если все правильно преподнести, Дуглас непременно поможет.

Девушки нашли его в холле. Он собирался покататься верхом и уже почти вышел за порог, натягивая перчатки.

– Дуглас, подожди! – крикнула Джоан и заспешила по ступенькам. – Мы хотим попросить тебя кое о чем.

– Об услуге, – уточнила Мария, пряча свою записку в складках юбки.

– И что же это за услуга?

– Иди сюда. – Джоан затащила его в гостиную, и Мария закрыла дверь. – Нам надо кое-что доставить.

– Кому?

– Одному человеку в Лондоне, здесь недалеко.

– И куда?

– На Фентон-лейн, – выпалила Джоан, пока Мария раздумывала. – Ты знаешь, где это?

Брат медленно кивнул, между бровями появилась едва заметная складка. Он, скорее всего не поможет, поняла Мария, наверное, он слишком подозрительный. Но так много зависит от этого письма, которое надо доставить, чтобы никто не знал, и у нее нет другого кандидата в поверенные, кроме Дугласа.

– Это просто записка, – сказала Мария, вытаскивая листок. – Она оглянулась на Джоан и почувствовала, как краска заливает ее лицо. – Всего-навсего…

Лицо Дугласа стало спокойным, и он протянул руку за письмом:

– А, записка. Для кого?

– Какое это имеет значение? – удивилась такому вопросу Джоан. – Мы посылаем отчет молодой леди, которая наняла нас тайно следить за тобой.

– Как она выглядит? – У Дугласа заблестели глаза.

– Она лысая, толстая и носит очки. Это тебя не касается, болван! – нетерпеливо заявила Джоан.

– Это была бы огромная услуга для… для нас обеих, – встряла Мария, резко глянув на Джоан. Они решили, что будет лучше, если Дуглас не узнает, что это касается только Марии.

Дуглас посмотрел на Марию, склонил голову набок и несколько мгновений думал.

– Ладно, – изрек он, наконец. – Но теперь вы обе – мои должницы.

– Спасибо, Дуглас, – поспешно сказала Мария, пока Джоан не ляпнула что-нибудь еще и не заставила его отказаться.

Дуглас с любопытством посмотрел на Марию, но ничего не сказал. Он пообещал доставить записку во время конной прогулки и ушел.

Мария вдруг почувствовала дрожь в коленках и опустилась на ближайший стул. Дело сделано. Жребий брошен… Теперь ей оставалось только ждать. И кто знает, сколько времени? Она не узнает, когда Гарри получит ее записку и получит ли он ее вообще.

– Ну и что дальше? – Джоан присела рядом с Марией. Мария сцепила руки и избегала взгляда кузины.

– Ждать, ответит ли он. Запастись терпением. Джоан была очень разочарована. К ней вернулся прежний интерес по отношению к тайному поклоннику Марии.

– Ждать? Долго? – поинтересовалась Джоан. Мария беспомощно подняла руку.

– Столько, сколько ему потребуется для ответа. Если он вообще ответит.

– Если! Конечно, он ответит! Как он может не ответить?

Мария рассмеялась, хотя совсем не была уверена в этом. Когда она написала записку, когда узнала адрес у бедного Джеймсона, когда спешила к Джоан, она не сомневалась, что Гарри сразу ответит. Как же иначе? Теперь, когда она начала свою задумку осуществлять, ей вдруг пришла мысль, что не все так гладко. Гарри могло не оказаться на месте, и записку получит кто-то другой. Возможно, его долго не будет по указанному адресу, и она сойдет с ума от ожидания. А что, если он вообще не захочет с ней больше встречаться?

Марии, в конце концов, надоело перебирать все эти варианты. Она не собирается изводить себя гаданием на кофейной гуще. Надо действовать по плану, а проблемы решать по мере их поступления.

Гарри лежал на диване, глядя в потолок, пока Лизетт меняла повязку у него на руке. Полученный при взрыве бомбы ожог причинял боль, но еще больше давала о себе знать уязвленная гордость. Почти два месяца он работал рядом с человеком, который планировал свергнуть правительство, и ни разу его не заподозрил. Разве удивительно, что теперь он чувствует себя типичным идиотом? Анжелика посоветовала ему забыть об этом. Он все-таки вовремя распознал врага. С ней такое случалось, и не раз, но Гарри все равно не переставал думать о том, что мог бы раньше что-то заметить.

Стаффорд сообщил, что Брандон ранен, но поправится. Сам он появился на Фентон-лейн только на следующий день. Анжелика сказала, что он занят важными делами: встречается с членами правительства и допрашивает Крейна. Стаффорд вошел, когда Лизетт закончила обрабатывать рану. Она молча собрала свои инструменты и вышла.

– Что случилось?

Стаффорд подошел к стулу, внимательно посмотрел на сиденье, потом достал носовой платок и протер его, прежде чем сесть. Он никак не отреагировал на краткий вопрос Гарри.

– Мои поздравления, Синклер, и горячая благодарность. – Он сухо улыбнулся.

Гарри молча смотрел на него. Стаффорд вздохнул.

– Ты ловко докопался до истины. Лорд Крейн стал симпатизировать некоторым радикалам, заполонившим Англию. Он писал одному из них, некоему Артуру Тистлвуду, пока того не повесили в начале этого года за участие в попытке убийства членов кабинета.

– И что?

– Что? – презрительно переспросил Стаффорд. – Человек сошел с ума, Синклер, это очевидно.

– Он неплохо скрывал, сей факт от всех. Я посещал несколько светских приемов в городе, следуя за ним. И ничего настораживающего не обнаружил.

– Мошенник был хитер, – поджал губы Стаффорд, бросив взгляд на Гарри. – Он до последнего дня и тебя водил вокруг пальца.

– Как мне было его разоблачить? – вздрогнул Гарри. – Его письма к садовнику Раску – просто тоска зеленая: посади это, убери то, и все аккуратно взрыхли. Может, если бы мне сказали раньше, что мы охотимся за изменником, а не мололи чепуху об охране важных персон…

– Ты уже говорил об этом, – фыркнул Стаффорд, но через секунду справился с собой. – Да, садоводческие инструкции оказались кодом, и под лилией имели в виду лорда Донкастера, как ты и предполагал. Кабинет министров – различные другие растения, как мы успели выяснить. Я делаю вывод, что лорд Крейн считает Англию огромным личным садом, где он может сажать и уничтожать людей, которые ему не нравятся. – По тону Стаффорда, можно было догадаться, что он думает по этому поводу.

– Кто-нибудь еще в опасности?

– Мы анализируем письма, чтобы выяснить это.

– Что будет с лордом Крейном?

Губы Стаффорда вытянулись в тонкую линию, он скрестил ноги.

– С ним поступят соответствующим образом. Мы не проводим открытых судебных процессов с людьми такого положения, как лорд Крейн.

Гарри кивнул. Не будет ни судебного разбирательства, ни публичного объявления, что достопочтенный член общества, советами которого еще на прошлой неделе пользовался лорд-канцлер, оказался изменником. Крейн доживет свои дни где-нибудь в одиночестве, под домашним арестом, а людей, которых он подстрекал к мятежу, повесят. Репутация Тобиаса, конечно, пострадает. У Гарри болела рука, его знобило. Он опустился на постель и вытянул ноги.

– Ты был прав, Синклер, – продолжал рассуждать Стаффорд, – и действовал смело и расчетливо. Нам удалось схватить парочку человек, которые участвовали в беспорядках. Они получили письмо Крейна от Джаспера и ждали у Донкастер-Хауса, когда появится его светлость. Потом последовали за его экипажем в Вестминстер и сознательно подогрели толпу, чтобы под шумок осуществить преступный замысел – подложить бомбу под экипаж. Если бы ты опоздал, боюсь, они могли бы ранить или убить графа.

– И его дочь, – добавил Гарри, глядя в потолок.

– Да, и его дочь.

– Или людей в толпе, – не унимался Гарри, раздраженный тем, что Стаффорд думает только о Донкастере. Там были женщины, направлявшиеся на рынок, дети, выполнявшие чьи-то поручения, чтобы заработать пенни, обычные благопристойные работящие англичане, которые и не помышляли об убийстве или революции на этой улице. В отличие от Стаффорда Гарри искренне сочувствовал этим простым людям. – Как Брандон?

– Он ранен, но не смертельно. – К Стаффорду вернулся его обычный холодный тон. – Лорд Донкастер считает, что тот спас ему жизнь. Брандона хорошо отблагодарят. Ему оказали необходимую медицинскую помощь в Донкастер-Хаусе.

– Что будет с нами?

– Ты выполнил все, о чем я тебя просил, и даже больше. Поправляйся, залечивай раны.

– А потом?

– Поговорим об этом позже, – улыбнулся Стаффорд. – Я не забыл твоих честолюбивых замыслов, Синклер. – Стаффорд встал и довольно небрежно откланялся. – До свидания, герой.

Ну, вот и все.

Гарри долго думал о том, что заставило Крейна пойти на предательство. Во время службы секретарем у Крейна Гарри привык к старику и его причудам, хотя особого почтения не испытывал. Он напряг мозги, пытаясь припомнить хоть какие-то признаки сумасшествия у старика, пока он там работал, но, внимательно оглядываясь на прошлое, так ничего и не обнаружил. Только два случайных замечания от Марии и Анжелики подсказали ему ключ к истинному смыслу посланий Крейна. Иначе, подумал Гарри, только опытный ботаник мог бы понять, разумны ли ботанические советы старика. Теперь, когда Гарри мысленно возвращался назад к тем событиям, он понимал, что только логика помогла ему, и если бы не жесткое указание Крейна «это должно быть сделано сегодня», ему потребовалось бы время, чтобы дойти до сути. Невыносимо было сейчас думать, что всего лишь минутное промедление могло повлечь смерть Марии.

Он вспомнил Брандона, который находился на своем месте позади экипажа, пока Гарри не закричал. А потом бедняга неподвижно лежал на земле в крови. Гарри терзала мысль, что им допущена ошибка. Брандон прикрыл графа, потому что Гарри бросился к Марии. Когда он увидел ее рядом с экипажем, то думал только о том, как ее защитить. Глубоко внутри Гарри знал, что не смог бы поступить по-другому. Но ему не давала покоя мысль, что Брандон пострадал из-за него. Сам Брандон четко выполнял свою работу, а Гарри – нет. К тому же в отличие от коллеги он избежал серьезных ран.

Гарри не знал, что делать дальше. Ему было невмоготу сидеть и ждать, когда Стаффорд даст ему другое задание, пока это еще не доведено до конца. Но он ничем не мог помочь Брандону и не знал, как сложатся его отношения с Марией.

Есть ли у него шанс добиться согласия ее отца? Он принял предложение Стаффорда в надежде обзавестись полезными друзьями и даже покровителями. Без нужных связей его политические амбиции оставались всего лишь мечтами. Гарри не ждал общественной похвалы за свое участие в разоблачении Крейна, но надеялся, что Стаффорд порекомендует его нескольким важным персонам, которые могли бы ему помочь. Но вряд ли письмо от Джона Стаффорда с Боу-стрит или даже от самого Сидмаута убедит графа Донкастера отдать Гарри руку своей дочери.

Так что же ему остается? Наблюдать, как она выходит замуж за кого-то еще? Даже если его честолюбивым планам суждено сбыться, он по-прежнему будет никем, в лучшем случае – лишь рядовым членом палаты общин. Теперь это уже не казалось ему таким привлекательным, как прежде, особенно когда он понял, что в Лондоне будет часто сталкиваться с Марией, которую навсегда потеряет для себя.

Но может… У него подпрыгнуло сердце. Может быть, она любит его так же сильно, как он ее? Даже после того, как она узнала, что он маскируется под лорда Роута, она просила его приходить к ней. Сможет ли она отказаться от роскошной жизни ради него? Его мать сделала это, вышла замуж за человека, которого любила, и ее семья отреклась от нее. Она оставила беззаботную жизнь, чтобы стать женой бродячего артиста. Способна ли Мария на такое?

Если она сбежит с ним, гнев ее отца лишит Гарри всех шансов, которые у него есть в парламенте. Он уже решил, что тайная разведслужба – не для него. Никогда не знаешь, говорит тебе Стаффорд всю правду или только ее часть. Чтобы выйти за него замуж, Мария должна оставить высшее общество. А что он может предложить ей взамен? Небольшой домик, возможно, только меблированные комнаты, пока он найдет работу. Гарри сомневался, что способен так осложнить жизнь любимой женщины.

Он лежал на диване, испытывая чувство вины, отчаяние и позор. Пришла Лизетт, чтобы наложить повязку, потом Гарри опять остался один. Он поднялся, вздохнув, и опустил рукав на перевязанной руке. А не пойти ли прогуляться и проветрить мозги? У него давно не было возможности выйти и просто пройтись – так, как ему нравится, не выискивая за каждым кустом или фонарным столбом убийц и смутьянов.

Раздался стук в дверь, и вошла Анжелика.

– Как ты себя чувствуешь? – Она осталась стоять у двери, пряча руки за спиной.

– Нормально. – Гарри потянулся за жилетом.

– Понятно. – Анжелика прошла в комнату. – Больше не терзаешься понапрасну? – Гарри ничего не ответил. – Это не твоя вина, – мягко заметила Анжелика. – Ты вполне мог оказаться на месте Алека. Если бы ты защитил графа, Брандон совершенно точно бросился бы к молодой леди. Стаффорд многое предусмотрел, расставляя своих людей. – Гарри, не обращая на нее внимания, взялся за камзол. – Тот факт, что ты полюбил ее, не имел бы никакого значения.

Гарри вздрогнул.

– Ты все еще влюблен в нее? – напирала Анжелика. – Я ждала-ждала, когда ты заговоришь о ней, намекнешь, что намерен делать дальше, но ты нем как рыба.

– Что я могу сказать? – отмахнулся Гарри. – Думаешь, ее отец разрешит мне увидеть ее, не говоря уже о том, чтобы жениться на ней? Неужели такой человек захочет, чтобы его зятем стал тайный агент? Она живет в другом мире, Анжелика. И я не знаю, что делать.

– Но ты любишь ее?

Гарри печально улыбнулся, поставил локти на колени и прикрыл лицо ладонями:

– Больше жизни. Я уж думаю, не замаскироваться ли мне под молодого племянника лорда Роута, просто чтобы иметь возможность пару раз навестить ее. – «И попрощаться», – в отчаянии подумал Гарри.

– Значит, ты готов на риск ради нее? Впрочем, ты это уже доказал.

Гарри поднял голову. Что-то в голосе Анжелики привлекло его внимание.

– Даже если ты не знаешь, что делать, она знает. – Анжелика протянула ему записку, которую он мгновенно схватил.

– Ты ее читала? Откуда ты знаешь, что это от нее? – Его глаза быстро пробежали по написанному на внешней стороне листка. Только его инициалы и адрес. Мария ничего этого не знала…

– Читала ли я? – возмутилась Анжелика. – Как будто нельзя ничего сказать, не читая. Это женская рука. Слышен легкий аромат дорогих духов. Письмо адресовано в этот дом, хотя только несколько человек знают, где тебя можно найти, и один из них находится в ее доме. А еще записку доставил состоятельный молодой человек.

– Молодой человек? – Гарри сломал печать.

– Да. – На лице Анжелики засияла довольная улыбка. – Такой молодой человек, который знаком с дочерью графа. – Анжелика повернулась и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Гарри успел прочесть короткое послание еще до того, как она покинула комнату. Обычное место и время? Правильно ли он понял написанное? Что-то очень важное… Что это может быть?

Гарри вынул из кармана часы. Еще только половина четвертого. Он никогда не забирался к ней в комнату раньше полуночи, значит, у него впереди более восьми часов. Гарри положил записку в карман и вышел из дома, решив все-таки прогуляться.