Глава 1
Донкастер-Хаус был настоящим дворцом, внушительным строением в роскошном стиле, принятом в Мейфэре. Высокие окна озарялись светом от свечей, двери парадного входа широко раскрыты для толпы разодетых гостей, поднимающихся по ступенькам. Слышалась тихая музыка, доносившаяся из дома, к которой примешивались звон упряжи, и стук колес экипажей. Число гостей исчислялось сотнями, все были богатыми, светскими и важными особами.
Поднимаясь по ступенькам, человек внимательно наблюдал за происходящим из-под нахмуренных бровей, тихонько постукивая тростью при каждом шаге. Он никогда прежде не бывал здесь, и его взгляд блуждал вокруг, словно он считал оконные стекла и фронтоны. На полпути он остановился, извлек из кармана носовой платок и вытер лицо.
Из дверей вышли двое молодых, щеголеватого вида мужчин, которые излишне громко разговаривали и беспечно смеялись. Так обычно ведут себя те, кто много выпил. Они с грохотом спустились по ступенькам, едва не сбив его с ног и при этом, даже не взглянув на него. Мужчина покачнулся на ступеньках, к нему на помощь тут же подбежал лакей, предложив свою руку. Гость кивнул и оперся на лакея, чтобы удержать равновесие.
– Мерзавцы, – пробормотал он, тяжело дыша. – В мое время молодые люди вели себя более осмотрительно и не напивались до такой степени, что едва могли идти.
– Да, сэр, – пробормотал лакей, любезно поддерживая джентльмена за локоть и помогая ему сделать следующий шаг.
– И это – будущее Англии, – продолжал возмущаться старик. – Позаботьтесь о своей старости сейчас, молодой человек, и молитесь, чтобы они не довели страну до разрухи!
– Да, сэр. – Лакей помог ему преодолеть следующую ступеньку.
– Если бы мои мальчики так вели себя, я бы бил их тростью, я бы… – Джентльмен замолчал и тяжело вздохнул. – Эх, только они оба мертвы. Умерли вместе с моей дорогой женой в девяносто шестом от туберкулеза.
– Мне ужасно жаль, сэр. – Лакей помог ему встать на последнюю ступеньку лестницы.
– Что-что? Это не твоя вина. – Старик похлопал лакея по плечу. – Ты хороший парень.
– Э-э… да, сэр. – Лакей поклонился, и старик пошел в дом, опираясь на трость и прихрамывая на левую ногу.
В доме пожилой джентльмен отдал свой плащ и шляпу другому лакею и направился в танцевальный зал, чтобы поприветствовать хозяина дома. Бал был грандиозным, но он прибыл довольно поздно, и цепочка встречающих, куда входили хозяева дома и почетные гости бала, заметно поредела.
– Лорд Генри Роут, – объявил слуга.
Граф Донкастер, высокий, с сединой в волосах и с изысканными манерами, поклонился:
– Добрый вечер, сэр.
– Добрый вечер. – Лорд Роут в нетвердом поклоне склонился над рукой графини. – Мадам.
– Рады вас видеть, – с любезной улыбкой произнесла леди Донкастер. Она была моложе своего мужа, и ее лицо можно было назвать скорее интересным, чем красивым.
– Мне очень приятно, что я здесь. – Роут развел руками. – Но я надеюсь, вы не предлагаете гостям чрезмерное количество пунша. Он ударяет в молодые головы.
– Конечно, нет, сэр, я с вами абсолютно согласна.
– Это правильно, мадам, очень правильно, – закивал косматой седой головой джентльмен. Он снова поклонился и прихрамывающей походкой стал удаляться, но делал это намеренно медленно, чтобы успеть услышать, что говорят у него за спиной.
– Роут? – удивленно произнес граф. – Я думал, их никого уже не осталось в живых.
– Очевидно, они нашли продолжателя рода, – ответила графу жена. – Дальнего кузена, я думаю.
Ответ удовлетворил Донкастера. Он приветствовал следующего гостя так же сердечно, как и неизвестного лорда Роута. Леди Донкастер последовала примеру мужа и выбросила из головы любопытного старика.
Джентльмен по имени лорд Роут, довольный услышанным, продолжил свой путь. Вряд ли хозяева были бы так спокойны, если бы знали, что только что пригласили в свой дом тайного агента по имени Гарри Синклер. Но если он хорошо сделает свою работу, они никогда ничего не заподозрят.
Танцевальный зал был достоин самого пристального внимания. Со стен свисали длинные драпировки бледно-зеленого шелка, сверкающие в свете множества восковых свечей и газовых ламп. Гарри бывал на балах и прежде, но никогда не видел ничего подобного. Повсюду стояли цветы, причем только белые. Глядя поверх очков, он отметил, что в зале преобладали зеленые и белые цвета. На такое убранство должно было уйти целое состояние.
Его взгляд скользнул по трем французским окнам, распахнутым на широкую террасу, едва видимую за блеском танцевального зала. Он знал, что за террасой раскинулся огромный сад. Гости выходили из зала и возвращались вновь, потому что вечер был теплый, а от множества горящих свечей было еще теплее. Кто-нибудь вполне мог проскользнуть к дому, пройти через сад и попасть в зал через распахнутые двери террасы. Здесь даже попытки охранять дом не было. Нахмурив брови, Синклер двинулся дальше.
Преодолев половину пути вокруг танцевального зала, он плюхнулся на стул слишком близко к музыкантам, чтобы рядом с ним никто не сидел и не вел беседы. Он снова достал носовой платок и вытер лицо. Через мгновение рядом с ним оказался лакей.
– Принести вам что-нибудь выпить, сэр?
– Только не это мерзкое шампанское, напоминающее мочу, – ответил Гарри. – Немного хорошего портвейна.
– Да, сэр.
Через минуту лакей вернулся с бокалом. Но, подавая заказ, он так наклонил поднос со стоявшим на нем бокалом, что сливового цвета портвейн пролился на пожелтевшую манжету лорда Роута.
– Ты, проклятый увалень!
Слуга подошел ближе, заботливо наклоняясь вперед до тех пор, пока его напудренный парик едва не коснулся щеки Гарри.
– Простите, сэр, я приношу свои извинения. – Лакей быстро достал салфетку и промокнул пролитое вино. – Рад тебя видеть, – пробормотал он. – Немного поздновато, конечно.
– Эй, ты! – нахмурился Гарри. – Будь поосторожнее. Нечего проливать хорошее вино и портить мою одежду. – Приложив к губам носовой платок, он добавил, но уже потише: – Ты же знаешь, что требуется целая вечность, чтобы облачиться, в этот чертов костюм. Хочешь подключиться к работе? Я сейчас же поменяюсь с тобой местами.
– Не теперь, нет. – У лакея дернулись губы, и он еще усерднее стал тереть пятно от вина. – Ты в роли седого и сгорбленного джентльмена выглядишь намного убедительнее. – Он оглянулся и еще больше понизил голос: – Сегодня вечером здесь все тихо.
– Приятно слышать. – Гарри немного откинулся назад и поверх склоненной головы лакея еще раз окинул взглядом зал. Вдали маячила голова Донкастера, который все еще приветствовал гостей. Через мгновение Гарри увидел худую сутулую фигуру лорда Крейна, стоявшего напротив музыкантов. Он разговаривал с лордом Каслреем, министром иностранных дел, сопровождая свои высказывания экспрессивными взмахами рукой. О чем бы они ни говорили, Каслрей, похоже, устал от излишней эмоциональности Крейна.
Гарри посмотрел на человека, который усердно тер его манжету. Из Алека Брандона получится отличный слуга, если он когда-нибудь решит бросить тайную службу. Он подумывал сказать об этом Брандону после его ехидного замечания об опоздании. Гарри здорово постарался, чтобы появиться здесь в этот час, учитывая стесненность. Старая одежда Роута была ему мала. Сюртук был слишком узок в рукавах и слишком просторен в плечах, отчего пузырился на спине, позволяя запихнуть в эту складку толстую набивку, которая придавала ему сгорбленный вид. Обувь была слишком маленького размера и сдавливала ноги, вынуждая шаркать ими с неподдельно мрачным видом, с каким мог бы шаркать любой старик, страдающий подагрой. Маскировка была прекрасная, и он блестяще справлялся со своей ролью, но при этом терпел ужасные неудобства.
– В следующий раз разливай побольше, – пробормотал Гарри, пока Брандон продолжал тереть его манжету. – Ступай, принеси другой бокал, – сказал он громче, освобождая руку. – Я же не чайник, чтобы меня натирали весь вечер.
– Да, сэр. – У Брандона вспыхнули глаза, но он лишь поклонился.
Гарри снова откинулся назад и из-под полуопущенных век окинул взглядом зал. Сегодня вечером здесь собралось более трех сотен самых известных людей в Лондоне, а дом практически не охранялся. Сюда могла ворваться дюжина радикалов с пороховыми бочонками и разнести все в клочья. Его не погладили бы по голове, если бы это случилось у него под носом. Гарри подавил раздражительность, напомнив себе, что несет ответственность за безопасность лишь двух присутствующих здесь людей.
В зал под руку с женой вошел граф Донкастер. Лорд Крейн все еще разглагольствовал перед Каслреем. Все было спокойно, во всяком случае, в зоне ответственности Гарри. Он потянулся за тростью, приготовившись еще раз обойти зал вокруг, чтобы эти двое были в поле его зрения.
И тут он увидел ее.
– Ваше вино, сэр. Еще раз приношу вам свои извинения… – Голос Брандона резко оборвался. Гарри оторвал взгляд от женщины и схватил бокал из рук своего агента.
– Ты с ума сошел? – прошипел сквозь зубы Брандон. – Она – не для тебя.
– Конечно, нет. – Гарри высокомерно поднял брови и сделал глоток вина. – Он по-прежнему видел ее краем глаза, танцующую с офицером в красном мундире.
– Запомни, – шепнул ему в ухо Брандон. – Дочь Донкастера – главное лицо сезона. Даже если бы ты был тем, за кого себя выдаешь, лордом Роутом, ты недостоин, даже обувь ее почистить.
Дочь лорда Донкастера. Леди Мария Данмор, единственная дочь богатого и влиятельного графа. Из всех женщин только она привлекла его внимание… Она была так далека от него, так недоступна. Удивительно, что его не поразила молния с небес только за то, что он посмотрел на нее. Гарри промолчал.
– Наблюдай и помни, для чего ты здесь. – Брандон плотно сжал губы. Он уже слишком долго стоял возле Гарри, это могло выглядеть подозрительно. – Могу я принести вам что-нибудь еще, милорд?
– Нет, нет! – Гарри нетерпеливо махнул рукой. – Оставь меня в покое. – Он снова поднял бокал, повернулся спиной к Брандону и зашаркал прочь. Брандон был, конечно, прав. Женщина, любая женщина, не говоря уже об этой, конечно же, не для него. И не сейчас. Он должен был охранять жизнь лорда Донкастера, а не думать о его дочери. Гарри всматривался в толпу поверх ободка бокала, стараясь не смотреть в ее направлении.
«Бог мой, как она прекрасна!» – подумал Гарри. Он снова сделал глоток вина, на тот случай, если Брандон или кто-то еще смотрит на него. Краем глаза он видел, как она покидает круг танцующих в сопровождении партнера. Офицер склонился над ее рукой, но Гарри видел ее лицо и понимал, что у бедняги нет ни малейшего шанса. Она вежливо улыбалась, но во взгляде ее угадывалось нечто совсем другое. Гарри очень хорошо умел читать по выражению глаз. Ее чувства были настолько понятны, словно это она ему прошептала на ухо: хватит разговоров, уходите…
Гарри пригубил вино, чтобы скрыть ухмылку. Какой болван этот капитан. Офицер задержался на минуту, но леди Мария отвернулась и заговорила с кем-то еще, поэтому ему пришлось неуклюже удалиться. Гарри мог бы посочувствовать мужчине, правда, он танцевал с ней, наслаждался ее улыбкой, пусть притворной и неискренней. Гарри о таком даже мечтать нечего.
Он пробирался сквозь толпу, внимательно изучая гостей, но при этом никак себя не обнаруживая и постоянно удерживая в поле зрения две главные цели. Брандон был прав. Леди Мария не обратит на него внимания, во что бы он ни оделся и как бы себя ни назвал. Но даже если так, она – просто красивая молодая женщина, только и всего, и, несомненно, такая же непостоянная и самодовольная, как любая другая на ее месте. Гарри знал женщин и многократно пользовался своими знаниями. У него не было оснований думать, что эта красивая знатная леди чем-то отличается от других особ женского пола.
И все же… Он бросил на нее взгляд, когда она разговаривала с матерью. Блестящие темные косы уложены в высокую прическу, украшенную мелкими белыми цветками. Она была расстроена, щеки порозовели, но губы упрямо сжаты. Он не разглядел в ней хрупкой утонченности. Его внимание привлекли страсть и энергия в каждом движении. О нет, она была не такая, как все, по крайней мере, для него.
За последний час Гарри уже дважды курсировал по залу, как комета по орбите, всякий раз, добросовестно отводя глаза от нее. Его поприветствовали несколько человек, с которыми он накоротке познакомился раньше, и он болтал с ними ровно столько, сколько должен был болтать ради приличия. В конце концов, лорд Роут не мог жить изолированно от общества, никого не зная. Но когда он остался один, то вздохнул с облегчением. Гораздо легче было выполнять свою работу, не отвлекаясь на разговоры, которые на балах обычно бывают пустыми и бессмысленными.
Довольный тем, что в танцевальном зале все спокойно, Гарри устремился к задрапированному выходу на балкон, с которого открывался вид в сад. Алек Брандон снабдил его досконально точными схемами дома и территории, и Гарри хотел сам все посмотреть. Он уже заметил, что здесь полно местечек, куда можно пробраться тайком и сотворить зло. Но его работа в том и заключается, чтобы предотвратить подобные попытки. Гарри дождался, пока Брандон посмотрит в его сторону, и едва заметно кивнул. Он снова промокнул лицо платком и выскользнул в темноту ночи.
Что-то с ней не так.
Абсолютно точно, что-то не так. Это унизительно, но другого объяснения не было. Вместо того чтобы наслаждаться балом, ее первым балом в Лондоне, Мария Данмор с нетерпением ждала, когда он окончится. Раньше с ней редко такое случалось, и она не знала, что с этим делать.
Она не привыкла к такому скоплению людей. Последние пять лет ее отец, граф Донкастер, был эмиссаром короля в различных европейских столицах, и его жена с дочерью находились вместе с ним. Мария посещала королевские приемы в Вене, пила чай с русской царицей и танцевала с принцем Испании. За редким исключением она обожала все это. Даже глупцы, встречавшиеся на ее пути, представляли определенный интерес. Она очень огорчилась, узнав, что родители приняли решение возвращаться домой.
Это означало, что она должна совершить выход в свет, поскольку была слишком юной, чтобы делать это раньше, до начала их путешествий. Сейчас она находилась в том возрасте, когда большинство девушек выходят замуж, и ее родители дали понять, что рассматривают этот бал как повод представить дочь возможным соискателям ее руки. Были приглашены все сливки английского общества, самые влиятельные, самые могущественные. Без сомнения, для всех это было одно из самых желанных приглашений в городе… А Марии было скучно едва ли не до слез.
Мать заверила ее, что джентльмены в Лондоне захотят быть представленными, и Мария признавала, что ей любопытно познакомиться с ними. Легкий флирт с итальянским лордом ни к чему не приведет; флирт с английским графом – возможно. К несчастью, английские мужчины разочаровали ее. Все, с кем она познакомилась сегодня вечером, лезли из кожи вон, чтобы выставить себя в выгодном свете и очаровать ее. Мария была готова к такому повороту, потому что мать предупреждала ее об этом. И все-таки она ждала, что хоть кто-то из них заинтригует ее, но до сих пор ни один не вызвал в ней ни малейшего интереса.
– Дорогая моя, все в порядке? – Мать ласково улыбнулась Марии.
– Думаю, да. – Мария подавила вздох.
– В чем дело? – Улыбка матери погасла, на лице застыло удивление. – У тебя разболелась голова?
– Нет, мама. – Мария развела руками, разочарованно постукивая веером по запястью. – Но все джентльмены такие… такие… скучные! – Последнее слово она прошептала почти в растерянности. Она видела, как другие молодые леди улыбаются и с удовольствием болтают с этими же джентльменами, которых она нашла занудными, и снова задавалась вопросом, почему же ей так скучно с ними.
Графиня рассмеялась и положила руку на плечо Марии.
– Боюсь, мы испортили тебя, дорогая. Ты по привычке опасаешься политических интриг.
– Наверное. Но именно они интересуют здесь большинство джентльменов. Сейчас их волнует Олдгемптон и кого отец собирается назначить туда.
Мать бросила на нее задумчивый взгляд:
– Не надейся, что джентльмены станут рассматривать тебя отдельно от твоей семьи, Мария. Тебе, возможно, покажется это неприятным, но в поиске жены, как и в поиске мужа, обычно присутствует практический интерес.
– Да, но я не готова, чтобы меня искали таким способом. – Мария заглянула в лицо матери и притворно улыбнулась. – Прости мама, я просто оказалась не готова, что меня так открыто, станут оценивать. Я прямо слышу, как они подсчитывают мою стоимость, как будто лошадь или овцу на рынке покупают.
– Я знаю, – улыбнулась мать, – это трудно. У меня тоже был знаменитый отец. Но ты запомни, никто не принуждает тебя выходить замуж, пока, ты сама не будешь, готова к этому.
– Спасибо, мама. Это единственное, что меня утешает.
– Послушай, тебе надо подышать свежим воздухом. Я сама объяснюсь со следующим молодым человеком, который записан в твоей танцевальной карточке.
– Сэр Чарлз Фицрой, – прочитала Мария, заглянув в карточку. Даже имя казалось ей скучным. Зачем она позволила ему вписать свое имя? Ведь ей оно совсем не нравилось.
– Увидимся через несколько минут. – Мать сжала руку Марии и отпустила ее.
Графиня ушла, шурша шелком юбок, а Мария проскользнула через толпившихся гостей на небольшой балкон. Ветерок был прохладным, но освежающим, и здесь было тихо. Она потянула штору, не желая быть замеченной, и сделала глубокий вдох, радуясь тишине.
Наверное, проблема все-таки в ней, а не в джентльменах. Мать сказала, что нет, надобности торопиться с выбором, но Мария уже достаточно взрослая. Люди могут подумать, что с ней что-то не так, если она тянет с замужеством. Это немного смущало ее. Так или иначе, она решила, что ответ на вопрос – когда и за кого она выйдет замуж – скоро станет очевидным. Она познакомится с кем-то, они почувствуют взаимную симпатию, полюбят друг друга, он попросит ее руки, и она примет его предложение. Теперь, когда ей представили множество самых подходящих мужчин в Лондоне, она поняла, насколько ее ожидания зависят от случая. А что, если предназначенный ей человек не смог прийти на бал сегодня? Что, если ей никогда не удастся встретиться с ним? А если такого человека нет? Вдруг ей придется выбирать между тем, чтобы остаться старой девой и выйти замуж за одного из скучных молодых людей, которые кружили вокруг нее сегодня вечером?
– Черт! – Мария разозлилась на собственную излишнюю романтичность, которой прежде в себе не замечала, и на лондонских джентльменов за их безрассудную глупость. – Будь они прокляты, эти мужчины!
– Вот это да! – раздался голос из темноты. – Чем же они все вас прогневали?
