Глава 17

Когда в тот вечер Гарри вернулся на Фентон-лейн, его ждал посетитель.

В глубине холла стоял Алек Брандон. Он все еще оставался в лакейской ливрее, хотя и в обычном черном камзоле вместо зеленого камзола слуги Донкастер-Хауса и без напудренного парика. Возможно, он пришел с отчетом к Анжелике, но что-то в его лице заставило Гарри насторожиться.

– Можно тебя на минутку, Синклер?

Гарри замер на секунду, потом кивнул, снимая с себя одежду докера. Сегодня был длинный день.

После визита к Донкастеру он провел вечер, сопровождая искателя приключений Бетуэлла на очередную прогулку в Уайтчепел, где ему даже пришлось отбивать маркиза от двух пьяных моряков и самому получить пару тумаков. Он просто мечтал поскорее завалиться в постель. Брандон вздернул подбородок и прошел в небольшую гостиную. Гарри отложил камзол в сторону и снял нож с пояса. Рукоятка весь вечер колола ему ребра. Прижимая одной рукой уже образовавшийся синяк, Гарри пошел за ним следом.

– В чем дело, Брандон? Что-то насчет Дон…

Удар в живот лишил его возможности закончить фразу. Гарри согнулся пополам, рука инстинктивно метнулась туда, где должен был быть нож, но пальцы наткнулись на пустоту. Гарри медленно выпрямился, все еще держась за живот, и встретился взглядом с Брандоном.

– Держись от нее подальше. – Брандон сжал кулаки и выставил их вперед. – Я уже предупреждал, что она не для тебя. Ты все испортишь, идя на поводу у своих плотских желаний!

Гарри не двигался, он даже глазом не моргнул.

– Я услышал об этом в комнате прислуги, – продолжал ворчать Брандон. – Лорд Роут прибыл с визитом к леди Марии! Какой сюрприз! Интересно, что этому старику надо от молодой, красивой и богатой леди!

– Ничего, – тихо сказал Гарри. – Ничего! – добавил он уже громче. – Черт возьми, Брандон, я не хотел идти!

– Тогда почему ты оказался там?

Гарри медленно поднял руки, сдаваясь, и посмотрел Брандону прямо в глаза.

– На днях я встретился с ее отцом в парке, – понизил голос Гарри. – Граф пригласил меня зайти. Что мне было делать?

Брандон немного опустил кулаки, но брови подозрительно поползли вверх.

– Так она тебя не интересует? Дай слово, Синклер, что будешь держаться от нее подальше.

То ли выражение лица выдало Гарри, то ли Брандону просто захотелось усилить свое предупреждение. Он выбросил кулак, но Гарри увернулся, и удар пришелся ему в плечо. Гарри поднял руку, чтобы защищаться, и попытался оттолкнуть Брандона, но тот так грубо прижал его к стене, что у Гарри клацнули зубы. Все их сотрудничество было забыто, пока в комнате не раздался резкий голос:

– Какого черта вы здесь делаете?

Брандон последний раз ткнул Гарри кулаком и повернулся на голос Анжелики. У него вздулась щека, покраснело лицо.

– Ничего…

– Я не настолько глупа, чтобы выслушивать чепуху. Прекратите тузить друг друга и все объясните.

– Мы просто повторяли инструкции, – пробормотал Брандон.

– Да? – Анжелика переводила взгляд с одного на другого. – И кто из вас, их забыл?

– Надеюсь, никто. – Брандон со злостью посмотрел на Гарри, который не двинулся с места.

– Понятно, – повторила Анжелика. – Можем мы поговорить в холле, Алек? – Тот немного замешкался, потом кивнул и пошел за ней, потряхивая рукой. Дверь за ними закрылась.

Гарри сполз по стене на пол и опустил голову. У Брандона был хороший удар, но он заслужил его. Гарри снова почувствовал груз своей самонадеянности и высокомерия – будто он может делать то, что хочет, и никому это не повредит, и никто об этом не узнает. Сегодняшнему визиту в Донкастер-Хаус существовало разумное объяснение, только если он признается во всем остальном. Это он возбудил любопытство Марии, проникая к ней в спальню в полночь, пока она не начала искать его в каждом встречном мужчине. Не было ни единого шанса, что она настояла бы на сегодняшнем визите, что она вообще заговорила бы с лордом Роутом, если бы он делал то, что должен делать, и держался бы от нее подальше с самого начала.

Гарри молча сидел у стены, когда в комнату вернулась Анжелика. Она подошла и села рядом:

– Посмотри на меня.

Гарри медленно поднял на нее глаза и понял, что она недовольна.

– Ты рискуешь нашим делом ради удовлетворения собственного желания?

– Нет.

– Так мне сказал Алек. Он говорит, что ты привязался к этой молодой леди, что она отвлекает тебя от работы.

– Я никогда не пренебрегал своими обязанностями.

– Понятно. – В комнате стало тихо. – Она очень красивая, эта Мария?

– Она абсолютно недосягаема для меня. – Гарри вздохнул и откинул голову к стене.

– Но для сердца это порой не имеет значения, не так ли? – Анжелика склонила голову набок, изучая его. – Недосягаема – не значит, выброшена из головы.

– Я не позволял себе смешивать чувство с порученным делом. – Гарри посмотрел на Анжелику и отвел взгляд.

– Ну конечно. – Она натянуто улыбнулась. – Ты слишком амбициозен, да? С одной стороны – благодарность министерства внутренних дел, с другой – дочка графа.

– Это не амбиция, – пробормотал Гарри.

– Ты считаешь? – Улыбка Анжелики стала шире.

– И это никоим образом не мешало моей работе, – повторил Гарри, чтобы убедить себя. – Никогда.

– Ладно. Смотри, чтобы и впредь не мешало, или я передам тебя Стаффорду. – Анжелика протянула руку и убрала с его лба упавшую прядь волос. – Хорошо хоть Алек не ударил тебя в лицо. Иначе лорду Роуту было бы трудно объясняться по этому поводу.

– Тем не менее, удар был сильным. – Гарри вздрогнул, опять прижимая руку к ребрам. Брандон ударил его как следует, постарался на совесть.

– Значит, ты не скоро это забудешь. Алеку, как и тебе, Гарри, есть что приобретать и есть что терять.

Гарри поморщился и поднялся на ноги, протягивая руку, чтобы помочь Анжелике встать.

– Я никогда не забывал об этом, Анжелика. «И никогда не забуду».

Несколько дней Гарри занимался своими делами с усиленным вниманием и сосредоточенностью. Отсутствие в ноле зрения Марии и полноценный ночной сон здорово помогли ему в этом.

Крейн ворчал пуще прежнего, диктуя десятки писем в день и потом посылая его с различными поручениями, один раз даже в ботанический сад в Челси. Это заняло у Гарри весь день, и даже Стаффорд ни слова не сказал о его долгом отсутствии на посту.

Вообще Стаффорд никогда много не говорил об их работе. Каждый вечер они с Йеном и иногда с Анжеликой сидели на кухне за столом и собирали отчеты со всеми мучительно скучными подробностями. Бетуэлл с женой посетил оперу и разговаривал с лордом Каннингом, разглядывая девочек на сцене. Донкастер провел вечер в своем клубе в компании других членов палаты лордов. Вряд ли где-то здесь их поджидала угроза, и все же Гарри послушно выжидал под дождем, пока они благополучно доберутся домой. Особенно Бетуэлл, который часто раздражался по пустякам и мог кого-нибудь задеть, устроить сцену. Но Бог миловал, ничего неожиданного не происходило.

И все же Стаффорд давил на них. Вместо того чтобы успокоить, отсутствие инцидентов, похоже, только сильнее настораживало его. Он требовал больше информации, даже незначительных деталей; он хотел знать время, когда они прибывали и когда покидали вечера, с кем и о чем говорили. Ему нужен был список тех, с кем они переписывались, и отчеты о сплетнях в их домах. Ему надо было знать, кто посещает их с визитами и когда, и не происходит ли каких-либо внезапных перемен в их поведении, словно они напуганы чем-то.

– Если посудомойка намерена прокрасться в дом в полночь и стукнуть важную персону по голове черпаком, мы мало что можем сделать, – пробормотал однажды вечером Йен, читая бумаги, чтобы затем зашифровать их с помощью специального кода Фиппса.

Анжелика рассмеялась. Она сидела, развалясь, как не пристало сидеть леди, за столом напротив Йена, изредка поправляя его шифр.

– Нет! От нас ждут, что мы предвидим подобные вещи. Ты должен засесть в туалете, чтобы вовремя выскочить оттуда и арестовать посудомойку.

– Стаффорд не так много платит мне, чтобы я прятался в укромном местечке дома Бетуэлла, – с кислым видом откликнулся Йен. – А то ненароком увижу, как старик занимается любовью со своей женой, и ослепну от такого зрелища.

– Этого ты никогда не увидишь, – засмеялась Анжелика. – Зато можешь насладиться зрелищем, как он задерет юбчонку служанке. Ему нравятся молоденькие девочки и короткие, ни к чему не обязывающие встречи.

– Это все? – Йен положил ручку и собрал бумаги.

– Я доставлю их сегодня же. – Гарри протянул руку. Обычно Йен тащился через город, чтобы доставить отчеты. Гарри решил его сменить. Лишив себя незаконного удовольствия посещать Марию, он стал беспокойно спать по ночам. Прогулка пойдет ему на пользу, даже если его путь будет лежать в противоположную от Донкастер-Хауса сторону.

– Вообще-то дорога дальняя. – Йен охотно подвинул ему бумаги.

– Мне надо прогуляться, – пожал плечами Гарри, натягивая камзол. Он свернул и положил пачку бумаг в свой карман, потом натянул поношенную кепку из тех, что висели у кухонной двери.

Когда он вышел, Йен прислонился к стене, заложив руки за голову.

– Если бы мне надо было прятаться в твоем туалете, то это была бы совсем другая история, – обратился он к Анжелике, и та улыбнулась ему в ответ своей дразнящей улыбкой.

Гарри захлопнул за собой дверь.

Пунктом доставки отчетов был магазин тканей в Чип-сайде, в узком переулке, в котором с трудом могли разойтись два человека. Все магазины были закрыты, улица пустынна; никто не увидит секретного агента. Гарри свернул в переулок, отодвинул заслонку на задней стене магазина и сунул отчеты в щель, спрятанную внизу, услышав, как они с легким шорохом заскользили вниз. Он не знал, кто владеет этим магазином, который выглядел аккуратно и достаточно прилично. Да это и не важно. Главное, Фиппс получит отчеты, возможно, в течение нескольких часов. Гарри задвинул заслонку и пошел прочь. Он выполнил свою обязанность, но мозг его активно работал.

До Фентон-лейн дорога была дальняя, но Гарри даже не думал идти туда. Он просто шел, погрузившись в размышления. Какое вообще-то имеет значение, в каком часу Донкастер отправился в свой клуб, если он благополучно вернулся домой? Новые требования Стаффорда усложняли некогда простое дело, превращая Гарри и его компаньонов в дотошных, не знающих покоя клерков. «Если какой-то сумасшедший решит напасть на одного из тех, кого мы охраняем, – мрачно подумал Гарри, – придется остановиться и сделать запись, прежде чем броситься спасать жизнь человека». Это лишено всякого смысла, и единственное, во что всегда верил Гарри, так это в аналитический разум Стаффорда. Он не ошибается. И все же – почему так усложнил требования?

Гарри понимал, что Стаффорд в любой момент добавит им обязанностей, не объясняя причин; но если так сильно возросла угроза жизни для Бетуэлла, Крейна и Донкастера, то разве нельзя заранее предпринять шаги, чтобы реально защитить их? Бетуэлл по-прежнему частенько бывает в Уайтчепеле, забавляется с проститутками и играет в карты. Рассерженная проститутка или ее сутенер вполне могут вспороть ему живот. Донкастер, как и раньше, открыто появляется повсюду. И даже Крейн выезжает в своей четырехместной коляске подышать воздухом в хорошие дни. Разве они не должны быть проинформированы, что у правительства есть сведения об угрозе для них? Разве их не надо предупреждать об осторожности? Зачем тогда Стаффорду почасовое расписание их действий?

Гарри остановился и сделал глубокий вдох, понимая, что его размышления идут по опасному пути. Впереди был паб; он может немного выпить, чтобы расслабиться. Гарри толкнул дверь заведения и, проскользнув на скамейку в полумраке, подозвал служанку. Через несколько минут перед ним стояла кружка пенящегося эля, и Гарри склонился над ней, давая волю мыслям.

Стаффорд вынужден лгать им в чем-то. Гарри это не особенно удивляло, так как обычным приемом их начальника был обман. Он вынужден был признать, что и у него самого были секреты от шефа, несмотря на обещание абсолютной верности, которое тот потребовал. Они были созданы друг для друга, не без юмора подумал Гарри, два плута, лгущих друг другу.

И все же сейчас на карте стояла его собственная жизнь, а не Джона Стаффорда, и это круто все меняло. Человек становится более осмотрительным, узнав, что его хозяин пожертвует им без колебаний для достижения цели, а тем более обнаружив, что подчиненный лжет даже в самом основном. Гарри пил эль и думал о своей работе и инструкциях, смысл которых не вполне понимал.

От мыслей его отвлек крик. Одна из служанок сидела на коленях у клиента, смеялась и кокетничала с ним. Теперь она стояла, уперев руки в бока и вздернув нос. Вот она резко вскочила и пошла прочь, на щеке у мужчины был четко виден отпечаток ее руки. Мужчина, судя по одежде, моряк, что-то кричал ей вслед, вокруг смеялись. Женщина показала им всем грубый жест и обогнула соседний стол.

Гарри скользнул по ней рассеянным взглядом. Неужели он заходил в эту таверну раньше? Нет, это было слишком далеко от Фентон-лейн, близко к порту, здесь часто бывали моряки и докеры из района Уоппинг. Он редко ходил этой дорогой и сегодня забрел сюда только потому, что ему надо было прогуляться, прежде чем идти домой. Но, как ни странно, что-то в этой служанке показалось ему знакомым, как будто он не только случайно видел ее раньше, но встречал довольно часто.

Она склонилась к другому столу, принимая заказ. Гарри рассматривал ее профиль. Не очень дружелюбная, подумал он, когда она огрызнулась на клиента, заглянувшего к ней в вырез платья. В любом случае этим служанкам в тавернах вряд ли были знакомы хорошие манеры, но эта…

Она повернула голову, и ленивые размышления Гарри немедленно прервались. Он действительно знал ее.

Женщина забрала две пустые кружки с соседнего столика и с трудом стала пробираться между столами и людьми. Он видел, как она отталкивала стулья и руки на своем пути и даже лягалась ногами. Гарри не шевелился; но его взгляд неотступно следил за ней. Она собрала еще несколько пустых кружек и вытерла стол краем фартука. И все это проделывала машинально с хмурым выражением лица. Возможно, она была хорошенькой, но выражение ее лица могло осадить любого мужчину. Кроме Гарри, конечно, которого не интересовали ее женские достоинства.

Она повернулась боком, чтобы протиснуться между двумя столами, составленными вместе. Мужчина за одним столом пьяным голосом крикнул ей что-то, и она повернулась, несомненно, чтобы обругать его. Но тут Гарри схватил ее за запястье и потянул к себе на колени, несмотря на брызги пролившегося из кружек эля, когда она выронила их и замочила не только свои юбки, но и его брюки. Прежде чем она успела опомниться, Гарри завел ее руку ей за спину, а свободной рукой обхватил за талию, крепко удерживая на месте.

Она извивалась, метая взглядом молнии.

– Отпусти меня, парень. Я не ищу приключений, – грубо предупредила она.

– Отпущу, – тихо пообещал Гарри, удерживая ее на месте, несмотря на борьбу. – Только немного побеседуем, дорогая.

Все вокруг кричали и смеялись, когда Гарри бросил откровенный взгляд ей в декольте. Служанка гневно зашипела. Но Гарри не обратил внимания, наклоняясь ближе, чтобы прижаться щекой к ее щеке. От нее пахло далеко не французским парфюмом – элем и потом, но он точно знал, где видел ее раньше.

– Какая малышка! Ну, пойдем, всего лишь поцелуй, любовь моя. – Гарри прижался губами к ее уху и, понизив голос, пробормотал: – Ваше положение немного пошатнулось, мадам, не так ли? Последний раз, когда я вас видел, вы соблазняли Джерри Уолластона.

Ее реакция была едва заметной. Если бы Гарри не удерживал ее так близко к себе, он мог бы и не почувствовать этого. Она замерла на долю секунды, напряглась и немного скривила рот. Но тут же взяла себя в руки и резко бросила в его адрес нелестный эпитет. Гарри ухмыльнулся, когда вокруг грубо загоготали, но не спускал глаз с женщины.

– Кто это такой? Я не знаю, кого ты имеешь в виду. – Она извивалась в его руках, стараясь заглянуть в лицо.

– Я думаю, знаешь, – пробормотал Гарри. – Просто немножко щекотки, мэм, – громко сказал он. – Мне кажется, ты не будешь возражать…

– Отпусти меня. – Ее глаза сверкали откровенной ненавистью. – Иначе ты больше никогда не сможешь щекотать служанок.

– Я воспользуюсь своим шансом. – Гарри потянул ее назад с развратной ухмылкой на лице, когда она толкнула его в грудь и лягнула ногой, чтобы сбежать. – Учти, я любознательный и жду ответа, – тихо добавил он.

– Ответа, – усмехнулась она. – Твое дело – не спрашивать, а делать дело.

В точности слова Фиппса. Гарри невольно моргнул, вздрогнул. Она воспользовалась его секундным замешательством, чтобы освободить одну руку и сильно ударить его по лицу.

– Это тебе вместо ответа, – крикнула она. – А это… – Гарри поймал ее за запястье, когда она замахнулась еще раз.

– Скажи мне, – сквозь зубы процедил он, – какова была твоя роль?

– Ты видел ее, – прошипела она в ответ. – Бедная Полли должна ужасно скучать по тебе.

– Что ты искала? – Гарри еще крепче сжал ее запястье.

– То же, что и ты. – Служанка, ранее известная под именем мадам де Латурс, подняла брови. – Разве ты не знал? – В уголках губ притаилась насмешка. – Ты думал, что он только тебя приставил к Уолластону, да?

– Нет, – ровным тоном ответил Гарри. – Но о тебе я не знал. Интересно, что привело тебя сюда?

Ее враждебность немного уменьшилась. Она, как и Гарри, прекрасно знала, что произойдет, если он встанет и назовет ее тайным агентом от правительства. В те минуты, когда Гарри потягивал свой эль, он услышал достаточно бунтарских разговоров и подстрекательского хвастовства посадить половину правительства в Ньюгейтскую тюрьму. Они не потерпят тайного агента. Она немного успокоилась, обняла его рукой за шею.

– Ладно, давай бросим монетку, – произнесла она для присутствовавших, а потом под шум и улюлюканье добавила шепотом: – Надо было ускорить работу, только и всего. Они узнали, что появился предатель, я расставила ловушку, и он попался в нее. Теперь ты все знаешь. И если здесь и сейчас сдашь меня, у тебя больше не будет таких приятных заданий, это уж точно. Добавь к выпивке кружку эля за счет заведения.

Она ткнула его локтем под ребра, резко дернулась, и на этот раз Гарри отпустил ее. Все вокруг весело заржали, когда она бросилась в подсобное помещение. Кто-то, возможно, был разочарован таким исходом. Гарри опустил голову и махнул рукой. Кто-то громко посоветовал ему не сдаваться, как следует проучить эту заносчивую Салли, как ее теперь все называли. Мало кто из них подозревал, что ночь с этой девицей могла закончиться тюрьмой. Гарри отодвинул кружку с элем, бросил на стол несколько монеток и вышел на улицу, где, не спеша, осмыслил открывшееся ему положение вещей.

Мадам де Латурс, любовница Джералда Уолластона, оказалась тайным агентом Стаффорда. Гарри знал, что в ее дом был внедрен еще один тайный агент – лакей, который был его связным и конспиратором и должен был помочь Гарри проникнуть в дом. Этот человек не мог обнаружить какое-либо доказательство вины Уолластона, вот почему Гарри был направлен на работу в соседний дом. По крайней мере, так сказал ему Фиппс. Гарри потребовалось менее двух недель, чтобы все служанки мадам влюбились в него без памяти, и он получил прекрасную возможность под предлогом амурного интереса проникнуть в дом и осмотреться там. И вот что он обнаружил: Уолластон передает украденные секреты своей любовнице. Это была непыльная работенка, с презрением вспомнил Гарри, двигаясь по улице. Но он все время недоумевал, почему Уолластон нес основную тяжесть позора за кражу секретов, а его любовница нисколько не поплатилась за это. Зато теперь все стало понятно. Предполагаемая француженка работала на того же человека, что и Гарри, и с той же целью. И Гарри слышал собственными ушами, как она убеждала Уолластона давать ей больше информации, больше секретов, иными словами, совершить измену. Гарри не мог сказать, начал ли Уолластон давать ей информацию по собственной воле или по ее подсказке, но, бесспорно, она вынудила его продолжать делать это, даже когда у ее любовника имелись отговорки. Это был не тайный сговор, как его понимал Гарри, это была ловушка.

Он ускорил шаг, его башмаки стучали по булыжной мостовой, руки в карманах сжались в кулаки. Стаффорд сфабриковал обвинение против Уолластона. Миссией Гарри в этом деле была ложь, кража ворованных правительственных секретов у своей же тайной осведомительницы, которая склонила свою жертву к измене. Судьба Уолластона была определена собственным свидетельством Гарри, данным в кабинете Стаффорда самому министру внутренних дел. Он доложил, что действительно слышал, как Уолластон передавал информацию любовнице, и что спустя несколько минут взял ее из спальни этой женщины. Лорд Сидмаут был очень серьезен, с важной снисходительностью высоко оценив его службу Короне. Интересно, Сидмаут, вероятно, знал обо всем заранее от Стаффорда. Его выставили героем, чуть ли не спасителем нации. А какое такое благородное дело он совершил? Подслушал разговор клерка со своей любовницей?

Гарри остановился на углу улицы, вглядываясь в темную лондонскую ночь. Все, во что он верил, пошатнулось. Если Стаффорд мог лгать ему об этом, об измене, то бывает ли он вообще когда-нибудь правдив? К Гарри вернулись все его сомнения насчет этой работы, только теперь они были намного сильнее. Почему ему поручили такое задание, внешне довольно незамысловатое и легкое: как тень следовать за состоятельными высокопоставленными лицами? Почему он должен быть невидимым и безмолвным, даже если им грозит опасность? И почему он ни разу не видел, чтобы хотя бы вышедший из себя дворник хмуро посмотрел на кого-то из них?

Начался дождь, мелкая морось, которая парила над булыжной мостовой, как привидения, вышедшие из своих склепов. В опустившемся тумане все запахи лондонской улицы ударили ему в нос: гнилые миазмы извергшейся из желудков еды и эля, конский навоз и человеческие отходы. Гарри выворачивало наизнанку не только от всего этого, но и от понимания того, что его попросту использовали.

Он повернулся и направился на Боу-стрит.