Глава 8

Розлин вернулась домой час спустя, расстроенная и крайне недовольная собой. И, конечно, предпочла бы не встречаться с герцогом, но тот, как и обещал, ждал ее в библиотеке.

– Ну, как продвигается ваше обольщение? – спросил он, едва она появилась на пороге.

– Не так хорошо, как я надеялась, – буркнула она, тяжело опускаясь в кресло.

Арден встал и перебрался на диван.

– И это все, что вы можете сказать? Надеюсь, вы пытались применить наши советы?

– О, разумеется, – сухо усмехнулась Розлин. – Но я слишком конфузилась, чтобы чего-то добиться.

– Но вы, надеюсь, сумели коснуться Хэвиленда?

– Да.

Только ничего не получилось. Сначала она не могла набраться смелости как бы случайно дотронуться до Хэвиленда или хотя бы пофлиртовать с ним. Уж слишком неестественными казались ее движения. Только перед уходом она, передавая графу заметки относительно бала, коснулась его пальцев своими.

– И? – допытывался Арден.

– И ничего. – Розлин поморщилась. – Похоже, он совсем ничего ко мне не испытывает.

– Может, вы вели себя чересчур осмотрительно?

– Может быть, – ответила Розлин. Хотя скорее всего дело не в этом. Она вообще не добилась от Хэвиленда никакой реакции и, что неприятнее всего, не почувствовала, что между ними пролетела искра.

Но больше всего ее раздосадовало то обстоятельство, что все это время, пытаясь понравиться графу Хэвиленду, она думала о тех незабываемых ощущениях, которых так легко добился от нее герцог Арден всего одним лишь легким прикосновением!

– В следующий раз постарайтесь быть более откровенной, – посоветовал герцог.

– Возможно, что следующего раза не будет, – рассерженно процедила Розлин. – Мы уже обсудили все подробности будущего бала и определили, как расставить цветы, куда посадить музыкантов и где принимать приезжающих гостей.

– Тогда пригласите его завтра на чай или обед.

– Под каким предлогом, позвольте спросить?

– Уверен, вы что-нибудь придумаете. Скажите, что хотели бы побольше узнать о его семье, о тех спесивых родственниках, на которых он желает произвести впечатление. Или обсудите дальнейшие меры, которые можно принять против разбойника.

Розлин нахмурилась:

– Мы уже говорили об этом сегодня. Хэвиленд собирается выслать отряд вооруженных людей, патрулировать дороги во время бала, чтобы предотвратить все попытки ограбления. Возможно, разбойник побоится нападать на его гостей.

– Весьма похвально, что он позаботится о безопасности в этих местах, – одобрительно кивнул граф. – Сам я собираюсь вернуться в Лондон завтра, тем более что леди Фримантл уже полностью оправилась от своего испытания.

Розлин постаралась отрешиться от неприятных мыслей и ответила с вымученной улыбкой:

– Я снова хочу поблагодарить вас за то, что остались и успокоили ее. Так благородно с вашей стороны!

– Несомненно, – ухмыльнулся Арден. – Итак, что вы собираетесь предпринять насчет Хэвиленда? Уверены, что хотите продолжать свою кампанию по завоеванию мужа?

– Уверена, – упрямо проговорила она. Арден склонил голову набок:

– Но почему вы так стремитесь выйти замуж по любви? В наших кругах обычно довольствуются браком по расчету.

– Не хочу кончить так, как мои родители. Они были злейшими врагами, находившими удовольствие в том, чтобы как можно больнее ранить друг друга.

– Большинство светских браков ненамного лучше, – язвительно заметил Арден.

– Вы слишком циничны, ваша светлость.

– А ваши представления о любви слишком идеалистичны.

– Вы считаете, что любовь бывает только в сказках? – удивилась Розлин.

– А разве нет?

– Я так не думаю. Правда, сама я еще не любила, но знаю, что любовь существует. Моя подруга Тесс Бланшар глубоко любила своего нареченного, но он погиб в битве при Ватерлоо. А моя мать нашла истинную любовь со своим нынешним мужем.

Герцог с сожалением покачал головой:

– Оба эти случая нетипичны для браков английских аристократов. Жених вашей подруги мертв, а ваша мать замужем за французом.

– Но Арабелла и Маркус любят друг друга!

Герцог презрительно скривил губы, но ничего не ответил. Однако Розлин не понравился такой скептицизм:

– Вы же видели их вдвоем. И не можете оспаривать тех чувств, которые они питают друг к другу.

– Они только воображают, будто влюблены. Но сомневаюсь, что это долго продлится. За свою жизнь я видел слишком много пар, клянущихся в любви, но все это продолжается, пока не остынет страсть. И тогда им остается скука, если не что-то похуже.

Розлин недобро усмехнулась:

– От вас я ничего иного не ожидала. Пусть вы считаетесь восхитительным любовником, все равно ничего не знаете о любви.

– Вы правы. О такой любви я ничего не знаю и знать не желаю. – Он пристально взглянул на Розлин, но ее лицо оставалось непроницаемым. – Однако меня удивляет, что вы с вашим опытом, все еще надеетесь выйти замуж по любви. Ведь вы сами говорили, что брак ваших родителей был настоящим полем битвы?!

– Да. Когда я была маленькой, они постоянно скандалили, – Даже сейчас их былая вражда мучила Розлин. – Наверное, поэтому я стала синим чулком, по крайней мере, все вокруг так считают!

– Как это?

– Книга стали моим убежищем. Когда родители сражались, я убегала в библиотеку и пряталась там, как трусливая мышка, пока очередной скандал не прекращался.

– Представить не могу, что вы способны чего-то бояться.

– О, я боялась, и еще как! Заползала под оконные занавески и пыталась не слышать криков, но тряслась как осиновый лист. Иногда у меня даже книга из рук выпадала. Сестры обычно находили меня и пытались утешить, но я ничего не могла с собой поделать.

Розлин замолчала, вспомнив мрачные, бурные годы своего детства. Тогда сестры очень тревожились за нее. Лили часто проскальзывала в библиотеку, где сидела Розлин и долго держала ее руку, весело рассказывая о новорожденных котятах и жеребенке, появившемся на одной из ферм поместья. А вот Арабелла вытаскивала обеих во двор, где они часами гуляли в саду или скакали верхом, возвращаясь только тогда, когда были уверены, что отец в гневе убрался из дома.

Арден не произнес ни слова, пристально глядя на собеседницу. Его глаза, как обычно, были непроницаемыми, но Розлин показалось, что она увидела в них промельк чего-то, очень похожего на сочувствие.

Медленно приходя в себя, она выпрямилась. Ей не нужна его жалость. И тяжелые воспоминания о несчастливом браке родителей только усилили в ней решимость управлять собственной судьбой.

– Это было давно, – вздохнула она, – но, возможно, теперь вы поняли, почему мне так хочется влюбить в себя лорда Хэвиленда.

– Понимаю, – кивнул Арден, медленно поднимаясь. – Не расстраивайтесь, милая. Не все еще потеряно. Я завтра заеду к нему и попробую что-нибудь сделать.

Розлин отчего-то стало не по себе:

– Что вы задумали, ваша светлость?

– Попробую петь вам дифирамбы. Не волнуйтесь, я буду действовать крайне осмотрительно. Мне все равно нужно кое о чем потолковать с Хэвилендом, так что он не догадается о моих намерениях.

– Надеюсь, что нет, – пробормотала она. – Вы сами сказали, что я ни за что не должна показывать, будто преследую его. Думаю, будет еще хуже, если он заподозрит, что вы пытаетесь свести его со мной.

– Свести… не дай Бог! – Герцог картинно передернулся. – Хотя, полагаю, именно это я и делаю. Если хотите, я дам вам последний урок, прежде чем завтра утром уехать в Лондон. Вам следует еще немного поработать над кое-какими недостатками.

Его внезапно смягчившийся тон насторожил Розлин.

– Какие еще недостатки? – с подозрением осведомилась она.

Но он ответил ей неотразимой улыбкой.

– Я расскажу вам завтра.

Когда он с поклоном удалился, Розлин пробормотала проклятие. Нельзя, ни в коем случае нельзя подпадать под прославленное обаяние своего наставника. Конечно, она никогда не будет вести себя, как орды девиц, вешающихся на шею герцогу и уже воображающих себя герцогинями. Ну и что, если его коварная улыбка заставляет сердце биться сильнее? Если голова кружится от его близости? Арден – опытный любовник, способный покорить любую женщину.

Не то чтобы он действительно хотел покорить ее. Просто он, не задумываясь, пускает в ход все свои орудия обольщения. Хотелось бы иметь сотую долю его талантов в этой области!

Розлин невольно нахмурилась. Что он подразумевал под ее недостатками? Неспособность влюбить в себя мужчину? Она и в самом деле потерпела неудачу с Хэвилендом нынешним утром.

Остается надеяться, что герцог покажет ей, что делать. С его стороны крайне великодушно давать ей уроки, тем более что он так презирает любовь и брак. Жаль, конечно, что он никогда не познает радости союза по любви. Сама Розлин искренне надеялась на то, что с ней это случится. Розлин укоризненно покачала головой. Неплохо бы выбросить Ардена из головы, хотя бы до завтрашнего утра!

Несмотря на нежелание оставаться наедине с Розлин, Дру сдержал свое обещание наутро заехать в Данверз-Холл. Нужно покончить с этими уроками! Чем раньше ему удастся помочь ей завоевать Хэвиленда, тем скорее он от нее отделается.

Дворецкий снова проводил его в библиотеку. Судя по виду, Розлин была рада его приезду.

– Вы были вчера у Хэвиленда? – спросила она, садясь в большое мягкое кресло.

– Да, – кивнул Дру, устраиваясь на диване. – Правда, мы в основном обсуждали подготовку к балу. Я просмотрел список гостей и сообщил свое мнение о тех, кого знаю.

– И он, конечно, был вам благодарен, – заметила Розлин.

Дру пожал плечами.

– Не хотел бы я быть на его месте. Развлекать общество, подобно танцующему медведю на ярмарке!

– Значит, вы тоже намереваетесь быть на балу?

– Да, я обещал его поддержать. Элинор и ее тетка тоже приглашены, как и мой друг Клейборн.

Розлин свела брови:

– Надеюсь, разбойник не напугает гостей в ночь бала. Хэвиленду будет неприятно, если на них нападут. И мне страшно подумать о том, что еще кому-то пригрозят пистолетом.

– Я сам провожу леди Фримантл на бал, – пообещал Дру – Если разбойник выбрал ее своей мишенью в первый раз, вполне возможно, снова попытается ограбить бедняжку.

– О, спасибо! – воскликнула она со слезами в голосе. – Я так тревожилась за ее безопасность!

– Думаю, волноваться не о чем, тем более что Хэвиленд предпринял все необходимые меры предосторожности. Если необходимо, он свяжется со мной.

– Что еще вы обсуждали? – нетерпеливо осведомилась Розлин – Обо мне речи не было?

Дру невольно улыбнулся ее энтузиазму.

– Мы упоминали о вас в самых лестных выражениях. Он очень высокого мнения о вас. Но, как все мужчины, мы очень скоро перешли к политике. Хэвиленд хочет занять свое место в палате лордов, когда снова начнется парламентская сессия.

– Да… он сказал мне. Это одна из причин, по которым я им восхищаюсь. Его нельзя назвать легкомысленным повесой.

– Это намек на меня, дорогая?

Розлин весело улыбнулась.

– Вовсе нет. Леди Фримантл утверждает, что вы крайне серьезно относитесь к обязанностям, которые накладывает на вас титул. Говорят, ваши поместья – идеал современного ведения сельского хозяйства, и вы весьма усердно занимаетесь государственными делами. Меня это удивляет и восхищает одновременно. Многие аристократы ведут весьма легкомысленный образ жизни.

– Я нахожу постоянные развлечения смертельно скучными, – искренне высказался Дру. – И, думаю, Хэвиленд придерживается того же мнения. Он спросил, не дам ли я ему несколько советов относительно принципов работы правительства, и я согласился. Кроме того, я предложил на некоторое время отправить к нему моего секретаря.

– Вы очень добры. И к тому же превосходный наставник.

Ее теплая улыбка показалась ему драгоценным даром. И Дру неловко заерзал, не зная, что сказать.

– Я предложил ему начать с чтения «Парламентской истории» Коббета, – выдавил он наконец. – Пришлю ему все тома, которые у меня есть.

– Я могла бы сама это сделать.

– Нет! Не хотите же вы, чтобы он посчитал вас чересчур ученой.

– Полагаю, вы правы, – рассмеялась она и, смерив его взглядом, задумчиво протянула: – Интересно, ваша светлость, если вы так серьезно относитесь к своим обязанностям, значит, намерены когда-нибудь жениться? Наверное, вам понадобятся наследники герцогского титула.

– Да, разумеется, – кивнул Дру.

– Но ведь вы питаете такое отвращение к браку! Не удивлюсь, если бы вы решили никогда не жениться.

– Я вполне сознаю свой долг. И готов терпеть жену ради того, чтобы получить наследников.

– Похоже, вы настоящий женоненавистник!

– О нет, – улыбнулся Дру, – мне нравятся женщины. Просто я не в силах вынести мысли о том, чтобы всю жизнь быть прикованным к одной из них.

– Жаль, что брачные обеты требуют от мужчины ограничиться только одной женой, – шутливо посочувствовала Розлин. – Полагаю, вы предпочтете брак по расчету?

– Разумеется, – отрезал он. – Аристократы не женятся по любви. Для членов высшего общества брак – это всего лишь деловое предприятие. Холодный союз происхождения, титулов и состояния, который, в конце концов, окажется скучным или даже неприятным.

– Какая восхитительная перспектива, – сухо бросила Розлин. – Хорошо, что мое представление о браке разительно отличается от вашего!

– Совершенно верно. Вы верите в волшебные сказки.

– Какая жалость, что вы не можете надеяться на что-то лучшее, – улыбнулась она. – Но может, вы еще встретите женщину, на которой захотите жениться?

Дру нахмурился, не понимая, каким образом его заставили обсуждать вопросы брака. Обычно он как огня боялся неприятных тем. О, разумеется, когда-нибудь ему придется идти под венец. Но он еще не думал всерьез о женщине, которая станет его женой. Знал он одно: его герцогиня не должна ничем походить на его мать: холодную, бездушную, алчную, властную ведьму, заботившуюся только о собственных желаниях и потребностях.

– Может, в вашей ненависти к браку тоже повинны родители? – невинно спросила Розлин.

Дру был вынужден признаться себе, что его ненависть к браку, вполне возможно, напрямую связана с его отношением к матери.

– Пожалуй, так оно и есть.

– Но почему? – с любопытством допрашивала девушка. – Неужели ваши родители так же яростно ненавидели друг друга, как мои?

– Нет. Они вообще не выказывали особых чувств. Считали, что любое проявление эмоций – дурной тон.

– И воспитывали вас в том же духе?

Черт побери, уж слишком она проницательна! Ардену стало не по себе. Да, его воспитывали без любви и нежности. В сущности, все они были чужими людьми.

– Что-то в этом роде, – выдавил он.

– Значит, ваши родители тоже женились по расчету.

– И чтобы продолжить знатный род Арденов. Впрочем, оба они могут проследить свою генеалогию до самого Вильгельма Завоевателя.

– Полагаю, вы собираетесь последовать их примеру?

Дру снова пожал плечами.

– Мне вообще-то все равно. Но, кроме продолжения рода, в браке почти нет преимуществ. Прежде всего большинство супругов, женившись по расчету, имеют между собой мало общего и, следовательно, не находят особого удовольствия в компании друг друга. А отсюда – невыносимая скука и сознание невозможности избавиться от жены. По крайней мере, если любовница надоедает, можно легко поменять ее на другую.

– Да, это неплохо, – согласилась Розлин, смеясь одними глазами. – Я и не думала ни о чем подобном.

Дру это понравилось.

– Поэтому в браке так часто возникает взаимная неприязнь, – увлеченно продолжал он, – что и доказала супружеская жизнь ваших родителей.

– Да, хоть в этом мы едины, – выдавила Розлин, передернувшись от омерзения. – Что еще?

– Ничто не связывает свободу холостяка. Он может поступать, как хочет. Делать все, что в голову взбредет.

– Да, что ни говори, весьма неприятно брать в расчет чувства другого человека! Куда легче оставаться эгоистом и никогда не ставить на первое место счастье кого-то другого, а не свое собственное!

Дру по достоинству оценил язвительную тираду, но сдаваться не собирался.

– Жена может оказаться настоящей ведьмой, – возразил он. – Или закатывать сцены ревности, если муж проводит все дни в клубе, а ночи – в постели любовницы.

– Можно ли осуждать ее за это?

– Да. Она знала, на что идет, когда выходила замуж по расчету. Это всего лишь законный союз, без обещаний любви и верности.

– Вот именно поэтому я никогда не соглашусь выйти замуж по расчету! – воскликнула Розлин, резко подавшись вперед. – И в хорошем браке есть преимущества, о которых, я уверена, вы представления не имеете!

– Назовите хоть одно.

– Могу назвать несколько. Прежде всего у вас всегда будет компаньонка, с которой можно поговорить, к мнению которой можно прислушиваться. Подумать только, каждое утро просыпаться в одной постели, вместе сидеть за столом, гулять, ездить верхом… да мало ли что еще можно придумать. Зато вам не грозит одиночество!

– При условии, что супруги имеют что-то общее. А такое редко бывает в браках по расчету.

– В хороших браках у супругов всегда много общего, в том числе и интересы. Более того, они воспитывают детей. Они – одна семья, – продолжала Розлин.

– Дети бывают почти в любом браке.

– Верно. Но им нужны любящие родители. И, что самое важное, муж получает хозяйку, которая устраивает балы, а жена – того, кто сопровождает ее на все развлечения. Хороший брак основан на дружбе, взаимной привязанности, а может, и любви, хотя в любовь вы не верите.

Дру покачал головой. Он не мог представить, что его родители когда-то любили друг друга, или хотя бы были друзьями. Если мать можно было считать настоящей Снежной королевой, отец был не намного теплее. Покойный герцог Арден был несгибаемым, сдержанным, отчужденным, поборником строгой дисциплины, не проявлявшим симпатии ни к одной живой душе, включая единственного сына и наследника. Потеряв восемь лет назад отца, Дру особенно не горевал: они едва знали друг друга. В шесть лет его отправили в Итон, где ему повезло встретить двух верных друзей. Если бы не Маркус и Хит, он, возможно, стал бы точной копией своего сурового родителя. Слава Богу, они спасли его от этой ужасной участи.

– Нет, – улыбнулся Дру, – даже эти возможные преимущества не могут расположить меня к женитьбе. Я вполне доволен своим положением холостяка.

– Правда? Но брак по любви дал бы вам душевный покой и счастье. Можете ли вы сказать, что любовницы дарят вам что-то, кроме физического наслаждения?

Нет, он не мог сказать такого. У него было несколько содержанок, но эти связи не затрагивали души. И он не хотел ничего иного: никаких привязанностей, никаких эмоций, никакой страсти.

– Но меня не интересует ничего, кроме физического наслаждения, – спокойно объяснил он.

– Искренне надеюсь, что лорд Хэвиленд не разделяет вашего мнения, – лукаво заметила она.

– Вы должны убедить графа в своей правоте, а это означает, что придется усерднее трудиться, обольщая его.

– Я и сама собиралась это сделать, – мило улыбнулась Розлин, – иначе зачем проводить столько времени, изучая ваши методы? Я твердо намерена влюбить его в себя.

Дру с жадностью уставился на эти безмятежно улыбающиеся губы, ощущая не только безумный порыв поцеловать ее, но и непонятное влечение к этой очаровательной девушке.

Ее безразличие не только оскорбляло его, но и стало своеобразным вызовом, возбуждавшим в нём примитивное желание доказать, что она не настолько равнодушна к нему, как хочет показать.

Однако, поняв, как опасно поддаваться желаниям, он взглянул на каминные часы.

– Довольно о браке. Предлагаю перейти к нашему уроку, поскольку к полудню мне нужно быть в Лондоне. – Поднявшись, Дру закрыл дверь библиотеки. – Чтобы нас никто не побеспокоил, – объяснил он, снова садясь на диван. – Расскажите мне, что еще было в письме Фанни. Что она советовала насчет одежды.

Розлин как раз задумалась о высказываниях герцога насчет супружеской жизни, когда тот резко сменил тему. Она не сразу вернулась к действительности, но, даже придя в себя, не спешила пересказывать предложения Фанни, поскольку та требовала, чтобы одежда выгодно показывала ее физические достоинства.

– Она просто советовала мне одеваться более привлекательно.

– И она права. Ваши наряды достаточно модны… – Он оглядел утреннее муслиновое платье персикового цвета, часть нового гардероба Розлин, и пожал плечами —…но слишком скромны для ваших целей. Декольте должно быть ниже, чтобы грудь была больше обнажена, а талия – сужена, чтобы подчеркнуть фигуру. Я точно знаю, что она у вас идеальна, но с вашим ростом и стройностью необходимо прежде всего обращать внимание на пышность груди.

Розлин, неудержимо краснея, послала герцогу укоризненный взгляд, в полной уверенности, что ему нравится ее смущать. В ответ он одарил ее греховно-чарующей улыбкой.

– Ваши волосы – еще одна проблема, – продолжал герцог, вглядываясь в ее лицо.

Розлин инстинктивно поднесла руки к голове. Она уложила волосы в скромный узел на затылке: простая прическа, не требовавшая помощи горничной. Много лет сестры Лоринг были слишком бедны, чтобы позволить себе такую роскошь, как слуги, а их дядя был так скуп, что не собирался тратить деньги на подобные пустяки.

– Что случилось с моими волосами?

– Слишком строгая прическа. Нужно что-то более легкомысленное. Выпустите несколько локонов, чтобы обрамляли лицо. А еще лучше – позволить длинным прядям раскинуться по плечам. Вы будете выглядеть так, словно только что встали, а мужчин неизменно привлекают подобные вещи. Им сразу захочется снова затащить вас в постель.

– Не уверена, что мне так уж необходимо внушать Хэвиленду подобные вещи, – с сомнением пробормотала Розлин.

– Именно необходимо. Он скорее захочет пойти к алтарю, если будет уверен, что не получит холодную рыбу в брачной постели.

– Вы считаете меня холодной рыбой? – нахмурилась девушка.

Лицо герцога стало загадочным:

– Я знаю, что вы не такая, но нужно показать это Хэвиленду. Что ведет к моему следующему предложению. Нужно заняться своими губами.

– Но вы уже сказали, что нужно уметь вовремя надуть губки и поиграть глазами.

– Не только. У вас пухлый, соблазнительный ротик, но нужно, чтобы мужчина только и думал о том, как бы его поцеловать.

Брови Розлин взлетели вверх.

– И как мне этого добиться?

– Накусайте губы, чтобы они казались распухшими от страсти. Проведите по ним языком. Нужно возбудить в вашем поклоннике желание осыпать вас поцелуями.

– Именно поэтому Фанни заставила меня накрасить губы, перед тем как ехать на бал полусвета?

– Думаю, что да. И на меня это подействовало неотразимо.

– Вы действительно хотели поцеловать меня?

– Очень. Но в ту ночь вы прекрасно играли роль. И казались куда более доступной.

– Доступной?! – оскорблено переспросила Розлин, и герцог едва сдержал улыбку.

– Не хотите же вы, чтобы Хэвиленд считал вас кем-то вроде хрупкой фарфоровой куклы? Вы должны предстать перед ним женщиной из плоти и крови. Только так можно заманить мужчину в сети. Возьмите, например, свою подругу Фанни. Она считается красавицей, но мужчин тянет к ней не только поэтому. Их влечет ее чувственное обаяние.

– Которого я лишена.

– Но вы можете возместить его отсутствие своими поступками. Пусть вы кажетесь добропорядочной воспитанной леди. Но необходимо дать Хэвиленду знать, какая страстная натура кроется под этой идеальной, утонченной, недосягаемой красотой. Вам следует дать ему повод отринуть все принципы поведения, присущие истинному джентльмену и думать только о том, как бы затащить вас в постель.

– Понятно, – протянула Розлин, хотя в душе очень сомневалась, что способна на нечто подобное.

– Значит, постарайтесь выглядеть соблазнительней. Девушка послушно прикусила нижнюю губу, после чего провела по ней языком.

– Вот так?

– Да. Только нужно усилить эффект. Приоткройте рот. Делайте вид, будто вам не хватает воздуха. И при этом смотрите прямо на меня. Помните: глаза и губы – ваше главное оружие.

Не сводя с него глаз, она чуть раздвинула влажные губы и изобразила легкую одышку. Но все это по-прежнему казалось смехотворно неестественным.

Арден, очевидно, тоже так посчитал и, с сожалением покачав головой, заключил:

– Вы можете сыграть куда лучше, дорогая. Ну же, попробуйте… сделать так, чтобы я страстно захотел поцеловать вас.

Несмотря на всю решимость не поддаваться обаянию Ардена, сама мысль о его поцелуях послала озноб по спине девушки. Охваченная почти неприличным возбуждением, Розлин, однако, взяла себя в руки, снова попыталась принять соблазнительный вид и с самым томным видом медленно облизнула губы.

– Уже неплохо, – одобрил он. – Сам ваш вид вполне может меня возбудить.

Возбудить герцога Ардена? Невозможно! Методы обольщения, которые он проповедовал, могут подействовать на обычного смертного, но она ни за что не поверит, будто сможет произвести такой же эффект на него, тем более что он заранее предупрежден о ее проделках.

Когда она громким смехом свела на нет все свои усилия, Арден, очевидно, сдавшись, тяжело вздохнул:

– Возможно, вы действительно безнадежны.

– Нет-нет, я еще попробую, – заверила она, стараясь унять неуместное веселье.

– В таком случае покажите. Попробуйте возбудить меня. Садитесь рядом и начинайте.

Когда он показал на подушки дивана, Розлин, почти не колеблясь, приняла решение. Если она хочет побороть смущение, неизменно возникающее в присутствии лорда Хэвиленда, придется лучше освоиться с физическими сторонами обольщения. Кроме того, у нее есть добровольный объект ее опытов, на котором вполне можно попрактиковаться, причем скорее всего в последний раз, поскольку герцог намеревается сегодня же вернуться в Лондон.

– И что теперь? – спросила она, садясь рядом. Он облокотился на мягкий подлокотник дивана.

– Предоставляю решать вам. Чему я учил вас вчера?

– Что я должна якобы случайно коснуться вас.

– Вперед!

Протянув руку, она робко положила пальцы на его покоившуюся на бедре ладонь. Но он ловко вывернулся и прижал ее пальцы к своему бедру.

– Это сильнее возбуждает мужчину, – пояснил он.

«И женщину тоже», – подумала Розлин, когда ее сердце куда-то покатилось, стоило лишь ощутить гранитно-твердые мышцы под мягкой тканью. Но она не позволила себе отнять руку и, пристально глядя на Ардена, слегка приоткрыла губы. Он тоже смотрел на нее, но лицо оставалось холодным.

– Так плохо? – в отчаянии выпалила она.

– Вам следует подвинуться ко мне. Искушайте меня своей близостью.

Розлин переменила позу и подалась вперед, так что их губы почти соприкасались. Она едва не теряла сознание от нахлынувших ощущений, тем более что при этом была вынуждена крепче опереться на его бедро.

– А теперь поцелуйте меня, – резко приказал он. – Нужно учиться делать это правильно.

Розлин уставилась на его губы и вся сжалась. Пусть она жаждет поцеловать Ардена, но с ее стороны это будет крайне легкомысленно.

Она тут же упрекнула себя за ханжество. Они уже целовались раньше, и она позволила ему куда больше, чем просто поцелуй! Разрешить ему научить ее целоваться – далеко не так скандально, как случившееся на балу, но будет огромным преимуществом в кампании по завоеванию лорда Хэвиленда.

Даже глубокий вздох не успокоил его нервы, и когда она поспешно прижалась губами к его губам, прежде чем отстраниться, сведенные брови ясно дали понять, что она потерпела полное фиаско.

– Еще раз, помедленнее, – предложил он. – Не торопитесь отстраниться. И положите руки мне на грудь, чтобы я чувствовал ваше прикосновение.

Его сюртук был расстегнут, поэтому Розлин робко прижала ладони к лацканам его жилета. Пришлось почти прильнуть к нему, но она вдруг поняла, что он вовсе не собирается ей помогать. Просто сидел неподвижно, даже когда она вновь завладела его губами. Жар его рта кружил голову, и Розлин всеми силами старалась игнорировать нежеланные ощущения, неумело целуя Дру. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она, наконец, подняла голову и вопросительно взглянула на него.

Его зеленые глаза чуть потемнели.

– Лучше, но не совсем. Ласкайте меня языком. Так вы легко сведете мужчину с ума.

Снова подавшись к нему, она робко проникла языком в его рот, исследуя теплую пещерку. Голова хмельно кружилась. Какую силу он над ней имеет?! Почему так действует на нее?!

Тяжело дыша, она отстранилась:

– Вы уже возбуждены?

– Не совсем. Вам следует быть более уверенной в себе. Целуйтесь так, будто предъявляете на меня права.

– Простите, я не совсем…

– Позвольте вам показать.

Откинувшись назад, он потянул ее на себя и крепко обнял. Она ощутила, как перекатываются его мышцы под ее ладонями, когда их губы слились. На этот раз он стал ее целовать. Она разом обмякла, отдаваясь ему, пока он ласкал ее губами. Потом его язык скользнул внутрь и сплелся с ее языком в медленном, интимном танце. Услышав тихий вздох, он чуть повернул голову, и поцелуй стал еще более страстным. Она окончательно потеряла голову, лишь смутно сознавая, какое чудо с ней происходит. Восхитительные чувства, которые он пробуждал в ней, затянули ее в головокружительный водоворот, разжигая пульсирующую боль между ногами. Яростное желание…

Когда он, наконец, прервал поцелуй, Розлин едва не заплакала от разочарования. Она не хотела, чтобы он отстранился. И все же понимала, что на этот раз произвела на герцога желанное воздействие.

– Это возбудило вас, я чувствую!

– Пожалуй, можно так сказать, – хрипло выдавил он и, поймав ее руку, поднес к своим чреслам.

Розлин обдало жаром. Она впервые касалась толстого гребня мужской плоти. Но, кроме смущения, она ощущала нескрываемое торжество. Наконец-то она научилась возбуждать мужчину.

Но тут… тут она вдруг осознала, как неприлично ее поведение. Быстро отдернув руку, Розлин попыталась встать.

– Не так поспешно, любимая, – пробормотал Арден, крепче обнимая ее. – Мы едва начали наше обучение поцелуям.

И не успела Розлин опомниться, как он снова припал к ее губам. Но теперь характер поцелуя изменился. Он был более крепким. Более властным. И если Розлин подумывала о сопротивлении, Арден напрочь развеял ее мятежные мысли, медленно вынуждая приоткрыть губы и стремясь завладеть ее языком.

Это был поцелуй обладания. Жаркий. Искусный. Нескрываемая чувственность этого поцелуя ошеломляла. Он притянул ее совсем близко, позволяя ощутить всю силу своего желания.

Но она и сама не хотела выскользнуть из этой сладостной ловушки и стала целовать его с пылом, который, по ее мнению, был совершенно чужд ее натуре.

Наконец, поцелуй кончился. Оба тяжело дышали. Розлин, отстранившись, потрясенно уставилась на него.

– Теперь вы выглядите чрезвычайно соблазнительно, – признал он.

Розлин попыталась улыбнуться в ответ, но тут осознала, что его руки проворно расстегивают крючки на спинке ее платья. Она тихо охнула, поняв, что он делает, но не издала ни звука протеста, когда он стянул платье с плеч и высвободил груди из плена сорочки и корсета. Его глаза жадно блеснули, когда жаркому взгляду представились обнаженные холмики.

Изнемогая от почти болезненного предвкушения, она затаила дыхание, хотя точно знала, что сейчас последует.

Когда сознание на миг вернулось, Розлин наставительно сказала себе, что следует его остановить. Но она просто не смогла найти в себе силы прекратить это неприличие.

Он медленно наклонил голову, и ее сердце дрогнуло; Его язык обвел тугую ареолу, едва касаясь нежной кожи.

Розлин выгнула спину, отчаянно мечтая о его поцелуе. Но он продолжал играть с ней, прикусывая губами сосок, намеренно возбуждая ее, но не давая удовлетворения.

– Ваша светлость… – умоляюще выдохнула она.

– Зови меня Дру.

– Дру… пожалуйста…

Сжав ее нагие груди, он поднес сосок к губам. Первое касание его языка едва не лишило ее чувств. Дыхание с шумом вырвалось сквозь сжатые зубы.

Слегка отстранившись, он подул на влажный бутон. Восхитительное ощущение разожгло огонь в животе и вырвало невнятный звук наслаждения из ее горла. Когда он, наконец, прикусил чувствительный бугорок, Розлин едва не зарыдала. Но он продолжал дразнить ее, лаская губами грудь.

Как чудесно… как чудесно и волнующе…

Когда он снова прикусил губами ее сосок, она беспомощно застонала, так захваченная собственными эмоциями, что почти не заметила, как его правая рука скользнула к ее голому плечу, спустилась по спине, бедру, подолу юбки.

Его теплые пальцы, приподняв подол, гладили ее бедро, чуть пощипывали, обводили кожу кругами, медленно, чувственно ласкали.

Трепет и ноющая боль в животе медленно нарастали, но только когда его пальцы замерли на внутренней стороне бедра, Розлин напряглась, гадая, каковы его намерения.

Его ладонь накрыла венерин холмик и слегка сжала. Розлин трепетала, как былинка на ветру. Сердце тревожно билось, и все же она не могла отвести от него глаз. Держа ее в плену своим пристальным взглядом, он обнаружил чувствительную горошинку – средоточие ее женственности. Желание становилось нестерпимым, испепеляя ее. Мощные ощущения сосредоточились в пульсирующей, раскаленной сердцевине ее тела, и Розлин судорожно впилась ногтями в плечи Дру.

Но тут один палец медленно скользнул в ее жаркую, скользкую влагу. Эта новая, шокирующе интимная ласка оказалась совершенно неожиданной.

Ловя губами воздух, Розлин плотно сжала бедра, вскочила и отступила на шаг, хотя ноги предательски подгибались. Вспомнив, что ее груди обнажены, она поспешно прикрыла их руками.

– Это было о-ошибкой, в-ваша светлость.

Теперь его глаза пылали зеленым огнем, хотя выражение лица было таким же спокойным и загадочным, как обычно.

Так и не придя в себя, она пыталась привести одежду в порядок, чувствуя себя при этом жалкой потаскушкой. Должно быть, и выглядит она соответственно!

Герцог, не говоря ни слова, вытащил из кармана полотняный платок. К своему величайшему унижению, Розлин увидела, что на его пальцах блестят капли ее любовных соков. Когда он стал вытирать пальцы, она побагровела от стыда.

– Согласен, – выговорил он, наконец, насмешливо улыбаясь. – Это было ошибкой.

Хрипловатый голос ударил по нервам, напомнив, что она возбудила его почти так же сильно, как он – ее.

Господи, сохрани ее! Надо положить конец этому соблазну. Больше она не должна оставаться наедине с ним! Слишком это опасно!

– Мы должны прекратить все уроки, – пробормотала она дрожащим голосом.

На щеке герцога дернулась жилка, словно он хотел возразить. Но с уст сорвалось два коротких слова.

– Вы правы.

Сунув платок в карман, он встал и шагнул к ней. Розлин поспешно отступила.

Дру презрительно скривил губы:

– Вам нет нужды бояться, дорогая. На этот раз мои намерения абсолютно благородны. Повернитесь и позвольте застегнуть вам платье. Не хотите же вы попасться на глаза слугам в таком виде!

Розлин неохотно повернулась к нему спиной и старалась держаться как можно прямее, пока он ловко застегивал крючки.

Закончив, он легонько положил руки ей на плечи.

– Теперь можете попробовать поцеловать Хэвиленда. Он не сумеет устоять перед вами. Доброго вам дня, мисс Лоринг.

Но Розлин потеряла дар речи. Язык ей не повиновался. Она не могла ничего сказать. Не могла даже смотреть на Ардена, пока тот шел к дверям. Только оставшись одна, она принялась проклинать себя за распущенность и безволие. Как она могла позволить этому уроку зайти так далеко?!

Она не должна была позволять герцогу так бесстыдно себя ласкать, тем более что не собиралась терять невинность до брачной ночи. Она берегла себя для мужа. Для любящего мужа, который станет лелеять ее до конца их дней.

Шагнув к креслу, она почти рухнула на сиденье и подняла к вискам дрожащие руки. Голова все еще кружилась от пьянящего наслаждения, сердце по-прежнему билось неровно. Неудивительно, что Арден считается великолепным любовником. Теперь она не сомневалась, что он способен заставить женщину рыдать от наслаждения. Молить о его ласках. Обладает силой влюбить в себя любую… Но такого повесу, как герцог, интересует только физическое наслаждение. Не любовь, не брак и не дети. С ним у нее нет будущего. И она будет полной дурой, если позволит себе думать иначе.

И Розлин поклялась, что отныне будет держаться от герцога Ардена как можно дальше. И уж конечно, никогда не попросит его давать ей уроки обольщения!