Глава 15

Подъехав к своему лондонскому особняку, Дру неожиданно увидел Элинор в модном маленьком фаэтоне. Как только он спустился вниз, Элинор швырнула поводья конюху и спрыгнула на землю, чтобы вслед за Дру взлететь по ступенькам крыльца.

Разумеется, не было смысла в том, чтобы журить ее за вторжение в холостяцкий дом. Подумать только, она даже не взяла с собой горничную! Но младшая сестра Маркуса, едва научившись ходить, беспрепятственно бегала по его особняку.

– Чему обязан такой честью, плутовка? – спросил Дру, пропуская ее вперед.

– Кто-то должен повезти меня в парк на прогулку, Дру. Маркус все еще не приехал, а у Хита вдруг появились какие-то спешные дела в Гемпшире.

Дру молча повел ее в кабинет, где принимал самых близких друзей. Втайне он гадал, какие причины неожиданно заставили Хита отправиться в Гемпшир.

– Так ты повезешь меня на прогулку? – настаивала Элинор.

Дру, прищурясь, разглядывал девушку. Элинор считалась богатой наследницей, обладавшей не только исключительной красотой, но и живым, веселым характером. У нее никогда не было недостатка в поклонниках, стремившихся всячески угодить прелестной особе.

– Почему именно я? Любой из твоих обожателей был бы рад покататься с тобой в Гайд-парке.

– Но я устала от них! Мне нужен ты! Сегодня утром я послала тебе записку, но ты не ответил, так что я лично явилась, чтобы убедить тебя. Ты никогда не мог устоять против моих просьб.

Дру уселся на удобный кожаный диван, продолжая подозрительно разглядывать девушку.

– Интересно, почему я тебе не верю? Ты ведь вовсе не из-за этого приехала, так ведь?

Элинор, лукаво улыбаясь, опустилась в свое любимое кресло.

– Ну… собственно говоря, мне хотелось знать, как твоя помолвка. Все засыпают меня вопросами, и, похоже, в Лондоне только об этом и говорят. Но у меня не было возможности обсудить с тобой эти новости. Тебя постоянно нет дома. А прошлым вечером у леди Фримантл мне не удалось побеседовать с тобой с глазу на глаз.

Дру недовольно поджал губы:

– Ты ведь знаешь, что я ни с кем не обсуждаю своих личных дел.

– Если не считать Маркуса и Хита, а они оба в отъезде. Предлагаю себя, в качестве замены.

Дру не ответил.

– Я крайне удивлена, что ты сделал предложение Розлин, – как ни в чем не бывало продолжала Элинор, – особенно после того, как столько сетовал на поспешную женитьбу Маркуса. Ты действительно хочешь на ней жениться? Воспылал нежными чувствами?

Лицо Дру оставалось бесстрастным.

– Мои чувства к кому бы то ни было никогда не станут всеобщим достоянием, плутовка. И я не собираюсь ни с кем ими делиться. Даже с тобой.

– Но может, стоит поделиться? Я могла бы тебе помочь.

– Не нужна мне твоя помощь.

– Ах, Дру, не отказывайся. Я уже начала. Пела тебе дифирамбы прошлым вечером. Но, думаю, настало время предложить тебе сестринский совет.

Когда вся ирония этого предложения дошла до него, Дру резко качнул головой:

– Поверь, за нами и так наблюдает тысяча глаз тех, кто желает вмешаться в наши отношения. Кроме того, вряд ли ты сможешь что-то посоветовать. Вспомни о двух разорванных помолвках, причем в обоих случаях виновата была именно ты.

– Но у меня были веские причины их разорвать! И, думаю, это делает меня кем-то вроде эксперта по помолвкам. Тебе стоило бы учиться на моем опыте!

– И чему, по-твоему, мне стоило бы научиться?

– Думаю, найдется чему. Кроме того, я могу объяснить тебе, что думает Розлин насчет всего этого. Я женщина, и могу многое объяснить с точки зрения женщины.

Да, тут она, пожалуй, права. Только с полчаса назад он решил, что нужно менять стратегию ухаживания за Розлин и попробовать завоевать ее сердце. Если, конечно, он хочет, чтобы она стала его женой.

Откинувшись назад, он скрестил руки на груди:

– Так объясни, как я могу заставить ее полюбить меня?

– Я думала, ты не веришь в любовь! – ахнула Элинор.

– Не верю. Зато Розлин верит. И хочет выйти замуж только по любви. Помолвка даст мне время официально ухаживать за ней, но нужно нечто большее. Чтобы она полюбила меня.

– Но что она испытывает к тебе, Дру? Похоже, Розлин еще не влюблена в тебя. По крайней мере, не слишком спешит назначить дату венчания.

– Так и есть. И, подозреваю, будет рада любому предлогу разорвать помолвку.

– Как по-твоему, сможешь ли ты когда-нибудь ее полюбить? – с любопытством спросила Элинор.

– Не знаю.

– Почему же ты считаешь, что она до сих пор не влюбилась в тебя?

– Не знаю, как ответить и на это.

– Полагаю, это потому, что ты считаешь ее кем-то вроде твоих дам полусвета.

Дру был вынужден признать, что это так и есть. При первой встрече он принял ее за куртизанку, а все его наставления были направлены на то, чтобы отточить ее мастерство в любви.

Глядя в его потрясенное лицо, Элинор тихо проворковала:

– Я права. Ты пытался соблазнить ее, вместо того чтобы ухаживать, как полагается.

– Что, если и так? – нахмурился Дру.

– В этом все дело. До сих пор ты делал все, чтобы она тебя оттолкнула.

Дру горько усмехнулся. Какая ирония! Ему вообще было неприятно, что приходилось уговаривать Розлин: до сих пор он без труда мог покорить любую женщину. Зато теперь он был готов выслушать все, что может посоветовать Элинор.

– Итак, что плохого в моих способах ухаживания?

– Ты сосредоточен на обольщении. Не на романтике. Это далеко не одно и то же.

– Романтике? О чем ты толкуешь, черт возьми?

– Мисс Розлин – не потаскушка. Она леди, хорошо воспитанная, порядочная леди. Невозможно полагаться только на физические отношения, чтобы заставить ее полюбить тебя.

– Это я сознаю.

– Значит, тебе придется вспомнить о романтике.

– О какой еще романтике, черт побери?

– Прежде всего ты должен думать о ней как о личности. Не как о собственности или призе, который необходимо завоевать. И брак – это не сделка.

– Я считаю ее личностью.

– Неужели? – скептически бросила Элинор и, не услышав ответа, продолжала: – И ты должен быть с ней честным. Это покажет, что ты ее уважаешь. И, кстати, хотя бы притворись, что тебя не интересует ни одна женщина, кроме нее. Нельзя содержать любовницу, пока ты ухаживаешь за Розлин.

– У меня уже несколько месяцев как нет любовницы.

– Прекрасно. Пусть так будет и дальше. Думаю, после всего, что пришлось пережить Розлин, верность очень важна для нее… как и для меня. – Элинор мрачно нахмурилась, прежде чем продолжить: – Прислушивайся ко всему, что она говорит.

– Я прислушиваюсь.

– Но слышишь ли? Вот в чем беда!

Только сегодня Розлин обвиняла его в том, что он ее не слышит. Не принимает ее жалобы близко к сердцу.

– Что еще? – спросил Дру.

– Тебе следовало спросить, о чем она мечтает.

Он уже знал все мечты Розлин. И она вовсе не мечтала влюбиться в него и выйти замуж. Скорее уж жаждала стать женой соседа, к которому явно питала какие-то чувства.

– Что еще? – повторил он.

– Ты должен окружить ее лаской, заботой и добротой. Тщательно продуманные поступки. Ничего сложного и изысканного. Простейшие вещи чаще всего наиболее романтичны.

– Какие именно?

– Прогуляйся с ней по лугу, нарви полевых цветов. Она оценит фиалку куда выше; чем оранжерейную розу. Поезжайте покататься вдвоем.

– Уже катались, – мрачно буркнул Дру, – и попали в ужасную грозу.

– Значит, придумай что-то еще. В любом романе необходимы мгновения тепла и нежности.

– А вот Фанни Ирвин дала ей другой совет.

Элинор удивленно уставилась на него:

– Сомневаюсь, что Фанни что-то знает о романтике, поскольку она зарабатывает на жизнь, ублажая покровителей. А я вот что имею в виду, Дру. Тебе нужно научиться угождать Розлин, но не в физическом смысле. Собственно говоря, я думаю, что вы вообще не должны быть близки. Тебе не следует целовать ее. Даже руку. В этом случае она сразу же разглядит в тебе перемены.

– Хочешь, чтобы я ее игнорировал?

– Не игнорировал. Только не пользуйся своим искусством обольстителя, чтобы преследовать ее. Это просто собьет бедняжку с толку. Она начнет тревожиться, что ты снова попытаешься обольстить ее… и невольно пожелает сдаться на твою милость.

– Как насчет подарков?

Элинор задумчиво поджала губы.

– Думаю, для таких людей, как Розлин, маленькие сувениры значат больше, чем самые щедрые подарки. Но если хочешь что-то подарить, убедись сначала, что подарок будет иметь для нее особое значение.

– Драгоценности не годятся. Я пробовал.

– Я так и думала. Может, ты сумеешь узнать у ее подруг, что она любит.

– Я знаю, что она любит. Литературу и политические трактаты.

– Значит, привези ей книгу, – посоветовала Элинор. – У тебя бесценное собрание книг. Уверена, ты можешь найти что-то такое, что придется ей по вкусу. – Немного поколебавшись, она добавила: – Вот что по-настоящему важно, Дру. Ты должен думать прежде всего о ней, и уж потом – о себе. Показать, что тебя интересует ее благополучие. Например, когда повезешь ее знакомиться с матерью, ты должен сделать все, чтобы ее защитить.

– Я так и намеревался.

– Надеюсь, – бросила Элинор зябко поежившись. – Сам знаешь, как холодна и язвительна герцогиня. Если она не заморозит вас взглядом, значит, заживо снимет шкуру языком.

Дру невольно улыбнулся при этом описании своей высокородной мамаши.

Элинор улыбнулась в ответ:

– Собственно говоря, Розлин будет полезно увидеть тебя в ином свете. Это даст тебе шанс показать свое истинное «я»

– Я открылся перед Розлин, как ни перед одной женщиной, если не считать тебя… но на тебя я никогда не смотрел, как на женщину.

– Большое спасибо! – воскликнула Элинор с притворным негодованием.

– Ты понимаешь, о чем я.

– Да, понимаю: ты видишь во мне сестру. Розлин должна знать, почему ты не слишком охотно сходишься с людьми. Она не сможет влюбиться в тебя, пока не узнает, каков ты на самом деле.

– Откуда столько мудрости, плутовка?

Элинор состроила гримаску.

– Никогда не видела ничего хорошего в мудрости. И я вовсе не так мудра. Просто рассказала тебе о своих мечтах. Всю жизнь хотела, чтобы за мной ухаживали именно так.

– И ни один из твоих поклонников не был достаточно умен, чтобы разгадать твои желания, – заметил Дру.

– Ни один, – эхом откликнулась она с таким видом, словно мыслями была в миллионе миль отсюда.

– Хорошо, – сдался он. – Прикажи седлать свою лошадь.

Элинор тряхнула головой, прежде чем лукаво улыбнуться.

– О, я вовсе не хотела кататься в парке. Успела погулять сегодня утром. Я просто решила убедиться, что дорога любви для вас уже проложена.

– Ах ты, хитрюга! – смеясь, воскликнул Дру. – Удивительно, что Маркус не велел связать тебя по рукам и ногам и засунуть в рот кляп, как только ты достаточно повзрослела, чтобы носить длинные платья.

– Верно, – кивнула она и, поднявшись, поплыла к двери, оставив позади смеющегося Дру.

Но его веселье скоро улеглось, сменившись угрюмой задумчивостью. Пожалуй, Элинор права. Для того чтобы завоевать сердце Розлин, нужна романтика, а не обычные методы соблазнения.

Когда Дру наутро навестил Розлин, он показался ей совершенно иным человеком. Порочная улыбка сменилась приветливой и теплой. Куда девались его привычный цинизм и резкость выражений? На этот раз он был дружелюбен и прост. И при этом даже не коснулся ее руки.

Кроме того, его визит был чрезвычайно коротким. Он всею лишь сообщил, что отдал распоряжения о поездке в кентское фамильное имение. В ближайший понедельник им предстояло отправиться в Арден-Касл на встречу с герцогиней Арден. Дру решил, что они переночуют в Кенте и наутро возвратятся в Лондон.

Когда он предложил Розлин взять с собой горничную, она недовольно свела брови:

– Потому что ваша матушка так строго соблюдает правила приличия?

– Нет, потому что так тебе будет удобнее путешествовать со мной в одном экипаже. Тогда ты не станешь опасаться, что я снова соблазню тебя.

Его заботливость застала ее врасплох, но Розлин не стала спорить, тем более что сама собиралась взять горничную. Пусть послужит дуэньей, чтобы избежать повторения постыдной сцены в экипаже.

Правда, она не сказала, как неохотно соглашается ехать в Кент. Розлин считала, что ей вообще нет смысла знакомиться с герцогиней, поскольку свадьба все равно не состоится. И все же она сознавала, что нужно продолжать притворяться: еще слишком рано разрывать помолвку.

К своему удивлению, о Дру не было ни слуху ни духу до самого дня поездки. Розлин стыдилась признаться себе самой, что тоскует по нему. И мысль о том, что он больше не станет преследовать ее, была абсурдно обидной, хотя она сказала себе, что будет лучше, если он наконец согласится с тем, что они не подходят друг другу.

За это время Дру дважды писал ей. Первый раз послал только что опубликованный последний том «Парламентской истории» Коббета, а во второй – чрезвычайно редкое издание «Новой Атлантиды» Фрэнсиса Бэкона, на латинском. При этом Дру подчеркнул, что не дарит ей книги, а дает почитать, поскольку она не любит принимать от него дорогих подарков.

Розлин невольно улыбнулась замаскированной колкости и сразу же удалилась в библиотеку, чтобы погрузиться в чтение.

Она глупо обрадовалась, когда увидела Дру в понедельник утром, и была просто счастлива, когда горничная Нэн уселась напротив. Теперь ей ничто не грозит!

Нэн была горничной, которую нанял Маркус, чтобы заботиться о новых гардеробах сестер Лоринг, помогать им одеваться и причесываться. Совсем еще молодая, она, однако, прекрасно выполняла обязанности дуэньи.

В ее присутствии Дру вел легкую, ни к чему не обязывающую беседу с Розлин. Однако по мере приближения к поместью он все чаще замолкал. Розлин недоуменно взирала на него. Она непременно расспросила бы, в чем дело, но при Нэн не осмелилась.

Дру заговорил, только когда экипаж проезжал каменные ворота замка.

– Дом моих предков, – сухо обронил он, глядя в окно.

Розлин поняла, что замок окружен огромным парком: вот уже минут десять они ехали по вьющейся подъездной дороге, обсаженной высокими деревьями. Но тут она увидела Арден-Касл и забыла обо всем. Великолепное сооружение из золотистого камня стояло на холме. Выстроенное всего два столетия назад, оно ничем не походило на средневековый замок: просто резиденция чрезвычайно богатого аристократического рода.

С полдюжины ливрейных лакеев и конюхов выбежали им навстречу, чтобы позаботиться о лошадях, багаже и слугах вновь прибывших. Дру повел Розлин по широкой каменной лестнице к массивным входным дверям. Там; их приветствовал величественный дворецкий и проводил в так называемую малую гостиную.

Обстановка в замке была еще более великолепной, чем ожидала Розлин. В каждой комнате стояла позолоченная, обитая парчой мебель, с потолка свисали хрустальные люстры, на стенах висели бесчисленные картины и шпалеры. В углах стояли бесценные скульптуры.

Окружающее богатство заставляло Розлин чувствовать собственное ничтожество. Она даже поежилась немного, когда оказалась в просторной комнате, где в высоком кресле сидела величественная серебровласая женщина.

Герцогиня поднималась медленно. Те, кто предупреждал Розлин, не ошиблись: вид у нее был на редкость надменный. В светло-серых глазах стыли льдинки.

– Арден, – произнесла она вместо приветствия.

– Матушка, – так же сухо ответствовал герцог. Тон был на удивление резким. Ни капли тепла в голосе.

Розлин почти физически ощущала напряжение между матерью и сыном. Тот сдержанно поклонился родительнице и представил свою невесту.

Герцогиня изящным, но подчеркнутым жестом поднесла к глазам лорнет и стала изучать девушку:

– Добрый день, мисс Лоринг, – высокомерно бросила она. – Насколько я поняла, вам удалось заманить моего сына в ловушку.

Розлин едва сдержала смех, услышав столь недвусмысленное заявление, но постаралась ответить спокойно и с достоинством:

– Вряд ли «заманить в ловушку» – достаточно точное выражение.

– В таком случае как вы это назовете?

Сомневаясь, что она вообще сможет завоевать расположение герцогини, даже если бросится к ее ногам, Розлин кокетливо улыбнулась Дру:

– Я назвала бы это неожиданным взаимным влечением, ваша светлость.

Заметив ответную ленивую улыбку сына, герцогиня словно оцепенела:

– Вряд ли вы можете ожидать от меня одобрения вашей помолвки, мисс Лоринг, особенно если вспомнить о пресловутой известности ваших родителей. На всю вашу семью падает тень скандала.

– Да, одно время это было правдой, – вежливо согласилась Розлин. – Но моей старшей сестре удалось сделать прекрасную партию.

– Да, знаю. Лорд Данверз был знакомым моего сына. Вы получили образование, мисс Лоринг?

– Думаю, да. Я хорошо пою и играю на фортепьяно. Достаточно хорошо вышиваю и рисую акварелью. Прекрасно говорю по-французски и немного знаю итальянский. Да, еще говорю и читаю на латинском.

– Латынь? – пренебрежительно воскликнула герцогиня. – В таком случае у вас есть нечто общее с Арденом.

– Да, нам нравятся одни и те же книги. Я считаю это одним из главных условий удачного брака, не так ли, ваша светлость?

Губы герцогини сжались в тонкую линию, но Розлин невозмутимо встретила ее ледяной взгляд. Она вполне понимала цель этого допроса. Герцогиня пыталась морально уничтожить ее и заставить разорвать помолвку. Ну уж нет, такого удовольствия Розлин ей не доставит!

Потерпев поражение, герцогиня предприняла новую атаку:

– Насколько мне известно, вы также преподаете в академии для молодых девиц. И разумеется, немедленно бросите это занятие, поскольку помолвлены с герцогом.

– К сожалению, должна разочаровать вас, ваша светлость. Моя старшая сестра планирует продолжать обучение девушек, хотя она теперь графиня. Я намерена последовать ее примеру, если стану герцогиней.

Теперь вдовствующая герцогиня явно рассердилась.

– Вы имеете хоть какое-то представление, мисс Лоринг, о том, какие обязанности лягут на вас, если вы войдете в эту семью? Каждый должен исполнить свой долг.

– Я все это знаю, – почти весело ответила Розлин. – Встретившись с вами, ваша светлость, я получила довольно отчетливое представление о том, чего следует ожидать. Но позволю вашему сыну судить о том, насколько прилично мое поведение.

Герцогиня с гневным и оскорбленным видом неожиданно обратилась к Дру, словно совершенно позабыв о Розлин:

– Ваши комнаты, Арден, уже готовы. Можете присоединиться ко мне в большой гостиной в половине восьмого. Я велю подать херес. Надеюсь, вы помните, что я, как и в Лондоне, ужинаю в восемь.

– Я прекрасно помню, матушка, – мягко ответил Дру.

– Надеюсь, вы потолкуете с Мейдерз. На этой неделе она дерзила сильнее обычного, поскольку знает, что я не могу ее наказать.

– Разумеется, я поговорю с ней. В ближайшее же время.

Он коротко поклонился и увел Розлин из комнаты. Оказавшись в коридоре, она облегченно вздохнула. Дру, похоже, тоже стало легче:

– Ты прекрасно держалась. И выстояла против всех атак Драконши.

– Она не так плоха, если вам нравятся спесивые, замороженные люди.

– Мне они не нравятся, – резко ответил он. – Пойдем, я покажу тебе библиотеку. Думаю, тебе будет интересно.

– Кто такая Мейдерз? – спросила Розлин, когда Дру повел ее в другое крыло. – И почему ваша мать ничего не может с ней поделать?

– Она была сначала моей кормилицей, а потом няней, прежде чем меня отослали в Итон.

– Ах да, Элинор о ней упоминала. Вы привезли ее в замок, когда она стала слишком дряхлой, чтобы позаботиться о себе. Насколько я поняла, герцогиня не одобрила вашего великодушия.

– Не одобрила, – вздохнул Дру. – Между нами идет постоянная борьба, но пока я беру верх.

– Как вам это удалось?

– Пригрозил отправить мать во вдовий дом, если она не желает жить под одной крышей с Мейдерз. Но она, разумеется, не захотела поселиться в доме, размеры которого раз в десять меньше этого замка.

Розлин тихо рассмеялась, и Дру обнаружил, что наслаждается сладостными музыкальными звуками. Похоже, она прекрасно понимала причину такого отношения к матери.

– Так что ты думаешь о замке? – спросил он, довольный тем, что она вышла невредимой из словесного поединка с герцогиней.

– Он очень красив, – осторожно ответила Розлин.

– Но тебе не нравится.

– Он… не особенно уютен.

– Значит, ты заметила, – сухо процедил Дру.

– Похоже, и тебе он не по душе.

– Верно.

Он никогда не любил жить здесь, в плену мрамора и красного дерева. Как дом, он был слишком величествен, слишком холоден, слишком пуст…

Он никогда и не считая это место домом, с тех пор как в шесть лет уехал в Итон. Даже унаследовав титул, он старался как можно реже бывать здесь, особенно когда сюда приезжала мать. И посещал замок только затем, чтобы проверить, как идут дела на фермах, навестить арендаторов и применить на практике новейшие сельскохозяйственные методы.

– Хочешь прогуляться по парку? Там гораздо приятнее, чем дома, – предложил Дру.

– Да, очень.

– Тогда я велю оседлать коней.

– Ваша мать пребывает здесь большую часть года?

– Уезжает только на сезон, который проводит в Лондоне. А остальное время правит бал в здешних местах.

– Должно быть, вам обоим крайне неловко проводить сезон в одном жилище, – заметила Розлин.

– О нет, не дай Бог! Я купил собственный городской дом и предоставил в ее распоряжение тот, что на Гросвенор-сквер. Она живет своей жизнью, я – своей. Так лучше и для меня, и для нее.

– Могу себе представить, – пробормотала Розлин. – Теперь я понимаю, почему вы так не хотите жениться. Боитесь, что новая герцогиня будет похожа на вашу мать.

Дру бросил на нее резкий взгляд, прежде чем невесело улыбнуться:

– Как ты проницательна, дорогая.

Они стояли перед дверью библиотеки, и Дру отступил, чтобы дать ей пройти. Комната была вдвое больше библиотеки Данверз-Холла, и Розлин почтительно ахнула, подойдя к ближайшей полке, чтобы прочитать названия книг.

– Собрание в моем лондонском доме куда лучше. Как, впрочем, и библиотека твоего покойного дядюшки. Здесь остались только самые малоценные книги, потому что в моем лондонском доме для них не хватило места.

– Вы называете эти книги малоценными? – Розлин вытащила первый попавшийся том и стала изучать. – Могу сказать только, что вас сильно испортило неприлично большое состояние.

– Богатство имеет свои преимущества, – ухмыльнулся Дру. – А теперь, прошу извинить меня, милая, но я хочу навестить Мейдерз. Она ждет меня. Я могу оставить тебя здесь или провести в твою комнату, чтобы ты смогла переодеться в амазонку.

Розлин подняла глаза от книги:

– Можно мне с ней познакомиться?

Дру втайне удивился и все же не нашел причин ей отказать:

– Как хочешь. Она просила познакомить ее с тобой еще с моего прошлого визита, когда я рассказал о нашей помолвке.

Розлин вернула книгу на полку, и он повел ее на четвертый этаж, где находились помещения для слуг. Добравшись до конца коридора, он тихо постучал и открыл дверь, когда скрипучий голос пригласил их войти.

У открытого окна в кресле-качалке сидела древняя старушка, наслаждаясь теплым полуденным солнышком и медленно работая спицами. Самые светлые воспоминания детства были связаны с этой старушкой, и теперь Дру больно было видеть ее сгорбленные плечи, узловатые пальцы, палку, стоявшую рядом с креслом. Глаза, затянутые беловатой пленкой, свидетельствовали о том, что бедняжка почти слепа.

Мейдерз склонила голову, прислушалась и улыбнулась еще до того, как Дру поздоровался.

– Ты пришел.

– А ты ожидала чего-то другого? – усмехнулся он, подталкивая Розлин.

– Только не от вас, ваша светлость. Но я не знала, отпустит ли вас ваша будущая невеста.

Дру, наклонившись, поцеловал морщинистую щеку и привлек к себе Розлин.

– Собственно говоря, моя нареченная тоже здесь. Мисс Лоринг, могу я представить вам мою бывшую няню, миссис Эстер Мейдерз? – И прежде чем Розлин успела ответить, добавил: – Мисс Лоринг захотела встретиться с тобой.

– Правда? – обрадовалась старушка.

– Да, ей стало любопытно, когда я расписывал, как ты издевалась надо мной и била в детстве.

Мейдерз широко, беззубо улыбнулась.

– И она вам поверила?

– Тебе придется спросить самой.

– Итак, мисс Лоринг…

Розлин рассмеялась.

– Честно говоря, я впервые слышу о вашей жесткости, миссис Мейдерз. Счастлива познакомиться с вами.

– Я тоже. – Вязанье упало на колени старушки. – Подойдите ближе, чтобы я могла вас увидеть, мисс Лоринг.

– Ни за что! – вмешался Дру. – Ты не можешь обращаться с ней так же, как со мной, то есть без всякого уважения. Видишь ли, Розлин, в ее глазах я по-прежнему остаюсь шестилетним мальчишкой.

Отрывистый смех Мейдерз больше походил на кудахтанье.

– Я меняла ему пеленки и учила манерам. Мне трудно думать о нем, как о герцоге, каким бы богатым и знатным он ни стал. Мисс Лоринг, я слышала, что вы преподаете в академии для молодых леди. Это весьма меня удивляет.

– Да, преподаю. Вместе с двумя своими сестрами. Несколько лет назад мы попали в трудное положение, так что пришлось открыть академию… с помощью великодушной патронессы.

– И вам неприятно преподавать?

– Наоборот, очень нравится. Мы учим дочерей торговцев и промышленников, как вести себя в высшем свете, наставляем в манерах и этикете, чтобы они могли сделать достойные партии и не терялись в обществе знатных особ.

Мейдерз одобрительно кивнула.

– Надеюсь, ваши ученики лучше воспитаны, чем вот этот постреленок.

Весело блестя глазами, Розлин взглянула на Дру.

– В детстве он был ужасен?

– Нет. Просто озорник, как все мальчишки. Но я не препятствовала, потому что герцог и герцогиня… – Она строго покачала головой. – Не обращайте на меня внимания. Нехорошо говорить гадости о своих хозяевах.

– Я очень хотела бы послушать истории о его светлости, – поспешила вставить Розлин, чтобы сгладить неловкость.

Мейдерз вытянула трясущуюся руку.

– Не подойдете ближе? Пожалуйста. Я хочу посмотреть, на какой женщине женится мой паренек, а старые глаза уже не те, что были когда-то.

Розлин наклонилась, и Мейдерз бережно ощупала ее лицо. Розлин, к удивлению Дру, не пошевелилась в продолжение всей процедуры.

Широкая довольная улыбка расплылась по лицу старушки.

– Вы ведь не какая-то спесивая леди, верно?

– Откуда вам знать? – улыбнулась Розлин.

– Кроме того, что вам приходится самой зарабатывать себе на жизнь? Вы позволили мне коснуться вас. Некоторые важные леди умерли бы от брезгливости; – Она повернула лицо к Дру: – Думаю, она подойдет, ваша светлость.

– Ты можешь определить это всего за несколько минут знакомства? – поддразнил Дру.

– Совершенно верно. Бьюсь об заклад, вам тоже потребовалось немного времени, чтобы это понять.

– Меньше чем две недели.

– Она будет держать вас в узде, в этом я не сомневаюсь.

– Я так и думал, – дружелюбно ответил Дру.

– Значит, вы любите его, мисс Лоринг?

Розлин, застигнутая врасплох вопросом, поколебалась, словно не желая лгать.

– Мне он небезразличен.

– Было бы прекрасно, если бы вы полюбили его. В этом доме давно умерла любовь… с тех пор как его, совсем маленького, отослали отсюда.

– Довольно, Мейдерз, – поспешно вмешался Дру. – Не хочешь же ты наскучить мисс Лоринг.

Почти незрячие глаза обратились к нему.

– Нет, но если я даже наскучу ей, она достаточно добра, чтобы не упомянуть об этом. Ее искренность согревает мне сердце, дорогой мальчик. Тебе годится только женщина особенная, а у меня такое чувство, что ты ее нашел.

Старательно не глядя на Розлин, Дру коснулся плеча старушки.

– Не стану спорить с тобой, дорогая, но, если не возражаешь, я обещал взять мисс Лоринг покататься.

– Превосходно! Сегодня выдался чудесный день. Думаю, вам понравится парк, мисс Лоринг.

Снова поцеловав Мейдерз в щеку, Дру взял Розлин за руку и вывел в коридор.

Разговор с бывшей няней оставил какое-то чувство неловкости. И все же Дру был рад, что мягкость и доброта Розлин по отношению к старушке так контрастируют с ледяным презрением матери. События сегодняшнего дня каким-то образом немного смягчили постоянно терзавшее его желание: за последние пять дней он не только не поцеловал Розлин, но даже не прикоснулся к ней. Требования Элинор выждать и не донимать Розлин своими домогательствами ужасно раздражали Дру, не говоря уже о том, что плоть его все время требовала удовлетворения.

Впрочем, целомудрие никогда не было его сильной стороной, как и терпение. А ему требовалась бездна терпения, чтобы вынести сегодняшний ужин с высокородной мамашей.