Глава 11

В конце концов она сдалась.

Церемония состоялась ровно в восемь часов вечером того же дня в гостиной дома лорда Килгора. Ее провел местный священник в присутствии нескольких наспех приглашенных гостей. Специальная лицензия, которую получил Джулиан, освобождала его от необходимости зачитывать брачные обязательства и позволяла провести обряд в любом удобном месте в любое время. В их случае время и место устраивали лорда Линдена, о чем с раздражением подумала Блейз, невольно обижаясь на его надменность.

Церемония прошла торжественно и быстро, мало напоминая то, о чем мечтают юные девы. Все происходящее казалось Блейз нереальным, почти как если бы она была посторонним наблюдателем, а не главным действующим лицом. Ей казалось, что она смотрит на себя со стороны. На невесте было атласное свадебное платье цвета слоновой кости с завышенной талией и с верхней юбкой из газа, прошитого серебряными нитями. Ее иссиня-черные волосы были искусно уложены кверху и украшены атласной лентой.

На женихе был великолепно сшитый синий сюртук, подчеркивающий его худощавую стройную фигуру и насыщенный синий цвет глаз.

Ни жених, ни невеста не выражали особой радости. Она-то уж точно не проявляла восторга по поводу этого самого значительного события в своей взрослой жизни. Она потратила столько усилий на то, чтобы избежать вынужденного замужества, которое уготовила ей тетушка, а теперь стоит и повторяет клятвы верности и послушания человеку, которого едва знает и о котором к тому же говорят, что он убил жену.

Блейз украдкой взглянула на лорда Линдена, стоящего рядом с ней, изучая его угрюмые черты. Она испытывала унижение, ведь он женится на ней против воли, не желая того. Последние три часа перед церемонией она провела в лихорадочных размышлениях, решая для себя, хочет ли стать его женой. Несмотря на его угрозу в отношении цыган, вконец испорченную репутацию и очевидное одобрение этого брака со стороны Панны, Блейз отказывалась покорно идти на поводу судьбы, не обдумав прежде все самым тщательным образом.

То, что тетя Агнес сразу же невзлюбила жениха племянницы, безусловно, свидетельствовало в его пользу. Она навестила Блейз чуть больше часа назад, чтобы закончить то, что недоговорила, когда их разговор был прерван появлением лорда Линдена.

Сначала тетушка хорошенько выбранила Блейз за очередную скандальную историю, потом принялась перечислять грехи Джулиана и выразила удивление его хромотой, говоря, что калеки всегда вызывают у нее отвращение. Блейз высказалась в его защиту несколько более пылко, чем можно было бы ожидать, учитывая ее противоречивые чувства к нему. Но она считала, что тетушка в высшей степени несправедлива к лорду Линдену.

Положа руку на сердце Блейз не могла сказать, что он противен ей. Если не учитывать его рану и шрам на лице, лорд Линден физически являл собой все, о чем только может мечтать юная невеста. Хромота, по мнению Блейз, несколько портила его природное изящество, но ничуть не умаляла его достоинств. Более того, страдание делало его еще привлекательнее в глазах окружающих. Большинство юных барышень почли бы за счастье стать женой такого богатого красавца виконта, даже несмотря на обвинение в тяжком преступлении, которое ему приписывали.

Блейз перевела взгляд с его лица на утонченную, с длинными пальцами руку, в которой покоилась ее рука. Неужели эти изящные, ухоженные пальцы совершили убийство?

Ей не хотелось верить, что это правда. Не хотелось верить, что он способен на убийство. Днем, до свадьбы, Джулиан отказался говорить с ней об этом, не стал отвечать на ее вопросы, не стал защищаться и оправдывать себя. Но как ни странно, именно это успокоило ее лучше любых протестов. Ничто в его поведении за прошедшую неделю не подтверждало, что он способен совершить убийство. Даже когда он был вне себя от ярости, узнав, кто она, он быстро совладал с собой. Его обращение с ней, тревога за ее благополучие, нежность его ласк — все поддерживало ее инстинктивную уверенность в его невиновности.

А, кроме того, она несколько рассеяла свои сомнения, когда расспросила о лорде Линдене его камердинера. Личный камердинер, несомненно, лучше, чем кто-либо другой, должен знать, есть ли в слухах хоть доля истины.

Прежде чем подняться к себе для подготовки к церемонии, Блейз попросила лакея пригласить к ней в голубую гостиную камердинера лорда Линдена. Ее положение в доме лорда Килгора было непонятно, но, очевидно, достаточно высоко, чтобы просьба эта была незамедлительно выполнена. Вполне возможно, что лорд Линден, запретив ей покидать дом, в остальном ничем не ограничил ее свободу.

Крепыш Уилл Террел немедленно прибыл в голубую гостиную и по просьбе Блейз тщательно прикрыл за собой дверь. Он почтительно снял шляпу, но смотрел на девушку несколько настороженно.

Блейз шагнула ему навстречу и, как ей показалось, ободряюще улыбнулась. Она не надеялась, что он скажет ей правду. Разумеется, преданный слуга не станет выдавать тайны хозяина. Но она рассчитывала прочесть в его глазах нечто, что могло бы выдать его, показать, что он скрывает тайну.

— Вы, может быть, сочтете несколько странным это приглашение, но у меня… есть вопрос, который я должна вам задать. Мною движет не праздное любопытство, от ваших ответов зависит мое будущее. Вам, несомненно, известно, что я выхожу замуж за лорда Линдена?

— Да, мисс. Разрешите пожелать вам всяческого счастья.

Блейз нерешительно молчала, удивленная искренностью его пожелания. Она не думала, что Террел одобрит женитьбу хозяина, хотя за прошедшие дни он ни разу не проявил к Блейз ни малейшего неуважения. И сейчас он смотрел на нее со всем почтением, разве что чуть настороженно.

— Так вот, мой вопрос… Я не прошу вас нарушать доверие хозяина, но… не знаю… как бы это выразиться поделикатнее… пожалуй, лучше спрошу прямо. Слухи о лорде Линдене… это правда? Он… он действительно убил свою жену?

— Нет, мисс, он не делал этого.

— Нет? — Ее поразила твердость в голосе Террела и его неожиданная горячность.

— Нет. Ее сиятельство разбилась во время верховой прогулки.

Блейз пристально всматривалась в хмурое лицо камердинера.

— У вас есть доказательства его невиновности?

— Мне не нужны никакие доказательства, мисс! Я знаю его сиятельство всю свою жизнь, он не способен на убийство. Кто бы и что бы ни говорил.

— Но если это неправда, откуда пошли такие слухи? — Он и ее сиятельство были не в лучших отношениях, это верно. У них часто случались размолвки, особенно перед тем как произойти этой трагедии. Но его сиятельство не стал бы решать свои проблемы при помощи убийства. Она направилась на верховую прогулку как раз, когда начиналась буря. Он поскакал за ней. Но когда нагнал ее, она была уже мертва.

Девушка понимала, что ответ Террела, возможно, был просто проявлением слепой преданности верного слуги или, что также было возможно, ему хорошо заплатили за то, чтобы он хранил молчание. Но Блейз казалось, что он говорит правду. Уж слишком уверенно он защищал хозяина.

Как оказалось, Террел еще не все сказал в защиту лорда Линдена.

— Его сиятельство очень тяжело воспринял ее смерть, мисс. Стал другим человеком. Винит себя в том, что случилось. Иначе с чего бы ему отправиться на войну и искать смерти?

Пораженная, Блейз не нашлась что ответить. Неужели Джулиан настолько сильно любил жену, что не хотел жить без нее? Действительно ли ее смерть так подействовала на него, что он не мог пережить ее утрату? Или он все же убил ее, а потом раскаивался?

Блейз отчаянно хотела знать ответы на свои вопросы, но понимала, что Террел вряд ли удовлетворит ее любопытство, слишком уж личные струны она затрагивала. Интуитивно она почувствовала, что Террел ждет от нее какой-то реакции на сказанное.

— Спасибо, мистер Террел, — произнесла она тихо. — Я ценю вашу искренность. Я подумаю над тем, что вы сказали.

Террел почтительно поклонился, но уйти не спешил. Он стоял на месте, переступая с ноги на ногу и теребя в руках шляпу, выглядел он весьма смущенно.

— С вашего позволения, мисс… Раз уж вы настроены поговорить начистоту… Признаюсь, поначалу я думал, что его сиятельство совершает ошибку, оставаясь с цыганами и с вами… и… Он ведь домой ехал. Я, конечно, чувствовал, что он не торопится возвращаться, все оттягивает. И нога его больная — я боялся, ему станет хуже, если он будет гоняться за вами. Но теперь вижу, что ошибался. Это цыганское снадобье помогло намного лучше того, что я пытался применять. А еще, прошу прощения, мисс, но за прошедшую неделю… он сильно переменился. Я не видел его таким беззаботным ни разу с тех самых пор, как все произошло. Не знаю, что вы с ним сделали, но уверен, он изменился к лучшему. Вы нужны ему, мисс.

От этого неожиданного признания Блейз потеряла дар речи. Но на этот раз ее молчание сопровождалось странным комком в горле, ее охватило непреодолимое желание расплакаться.

— Я… — Блейз судорожно сглотнула и отвернулась, чтобы Террел не заметил ее состояния. — Если я стану женой лорда Линдена, я смогу рассчитывать на вашу поддержку, мистер Террел?

— Да, мисс, можете.

Он оставил ее в одиночестве, осторожно затворив за собой дверь. Блейз еще долго стояла неподвижно, слова слуги звучали у нее в ушах: «Вы нужны ему, мисс».

Панна говорила то же самое.

Конечно, это только слова, но они задели сокровенные струны в сердце Блейз. Она уже давно никому не была так нужна, как когда-то родителям. И всегда была обузой для отчима и тети. Сама мысль, что она действительно сможет помочь лорду Линдену, если примет его предложение, казалась невероятной и… невероятно привлекательной. Впервые мысль о замужестве вызвала у нее странное, приятное волнение.

Джулиан не способен на убийство. Она не разрешит себе даже думать об этом. У нее, правда, нет доказательств его невиновности, только… заверения личного камердинера и собственное чутье, но она почти уверена, что обвинения против лорда Линдена безосновательны. В этом уверял ее и Террел, утверждая, что Джулиан — жертва преднамеренных слухов и сплетен и что люди несправедливы к нему.

Однако независимо от того, виновен лорд Линден в смерти жены или нет, смерть эта безусловно подействовала на него очень сильно. Наверное, этим и объясняется его не знающая покоя душа. Блейз поначалу думала, что великая печаль, о которой туманно говорила Панна, возможно, тяготы войны и боль ранения, но теперь она знала, что шрамы в его душе гораздо больше, чем те, что он получил в боях.

И ее чувство к нему много глубже, чем просто сострадание. Она с самого начала ощутила физическое влечение к Джулиану. Когда они оставались вдвоем, она всегда боялась потерять самообладание, казалось, что еще чуть-чуть — и она отдаст ему свое сердце. Теперь Блейз понимала, какая внутренняя боль мучила его временами. Эти страдания вызывали в ней присущие женщине желания уберечь, оградить его, защитить от опасности. Ей хотелось помочь ему, утешить, усмирить печаль. Хотелось любить его. И чтобы он полюбил ее, чтобы она стала нужной ему.

С самого начала их необъяснимо влекло друг к другу неведомая сила связывала их непонятными и невидимыми узами. Было бы нелепо отрицать ее действие и сейчас. Почему-то Блейз была уверена, что Джулиан испытывает к ней ответные чувства. Ведь если судить по тому, как он преследовал ее все эти дни, он хочет ее с не меньшей силой. Это внушало Блейз надежду, что придет день, когда физическое желание перерастет в любовь.

Только по этой причине она в конце концов согласилась на брак. Поэтому позволила горничной искупать, одеть и причесать себя. Поэтому и стоит она сейчас рядом с Джулианом, повторяя торжественные слова клятвы.

Она надеялась обрести любовь.

К своему несказанному удивлению, она обнаружила, что дрожит всем телом. Она боялась, но не Джулиана, а неизвестности. Сумеет ли она достичь того, чего желает больше всего на свете? Сумеет ли она добиться любви Джулиана?

Он предупредил ее, что их брак будет только браком по необходимости, и ничем больше. Блейз поежилась от воспоминания. Ей всегда была противна даже мысль о подобном союзе. Но среди людей с положением, таких как лорд Линден, это обычное явление. Был ли его первый брак таким же? Как часто это случается в высшем свете? Полюбил ли он свою жену впоследствии или это был брак по любви с самого начала? Но больше всего Блейз волновало, сможет ли он когда-либо полюбить ее? Священник проговорил последние слова, которые объединяли их в священный союз. Блейз еще раз украдкой взглянула на Джулиана и опять поежилась. У этого человека, который уже почти стал ее мужем, такой неприступный вид.

— Поцелуйте свою невесту. Она едва расслышала эти слова. И только когда Джулиан повернулся к ней, Блейз поняла, что он сейчас поцелует ее, чтобы скрепить клятву. Глаза его были холодны и сияли синевой. Она подняла к нему лицо, и он, немного наклонившись, поцеловал ее безразличным, холодным поцелуем. У Блейз замерло сердце.

Сразу после церемонии бракосочетания был устроен легкий ужин, но все чувствовали себя весьма неловко. Ближайших друзей Блейз, Панну и Миклоша, тоже пригласили на свадебную церемонию, но они стояли в стороне, робкие и напряженные, им было непривычно в таком богатом доме. Леди Агнес стояла с мрачным видом, оскорбленная присутствием простолюдинов и еще не забывшая грубости лорда Линдена. Священник вконец растерялся от непонятно враждебной обстановки. Горничная Блейз, Гарвей, и камердинер Джулиана, Террел, выглядели так же обеспокоенно. Жених и невеста едва перемолвились словом, а лорд Килгор, казалось, ждет не дождется, когда необычное событие завершится и жизнь в его доме вернется в привычную колею.

Наконец лакеи подали угощение — шампанское и пирожные. Джулиану хотелось выпить чего-нибудь покрепче, но сумел удержаться и заставил себя молча принять от гостей вежливые пожелания благополучия.

Когда были произнесены соответствующие случаю тосты, напряжение несколько спало и разговор принял общий характер. Словно бы вспомнив обязанности старшей из присутствующих дам, леди Агнес обратилась к лорду Линдену:

— Позвольте узнать о ваших планах, милорд.

— Ночь мы проведем здесь, а завтра отправимся в мое имение.

— Кажется, оно расположено где-то рядом с Хантингдоном?

— К югу от него.

— Отличное поместье, заметьте, — вступил в разговор лорд Килгор. — Мое — ничто по сравнению с Линден-Парком.

После слов «Мы проведем ночь здесь» Блейз охватило нервное возбуждение. Он говорит об их брачной ночи, когда в его руках она станет женщиной. Она познает тайну, которая тщательно скрывается от юных барышень. Она узнает, чем заканчивается страстная прелюдия, которую накануне исполнил Джулиан. Сердце ее забилось часто-часто, она поискала глазами мужа.

Блейз внимательно смотрела на него, когда услышала его холодный ответ на заданный кем-то вопрос:

— Не могу знать. Я уже четыре года не был дома. Признание о столь длительном отсутствии вначале удивило Блейз, но потом она вспомнила рассказ Террела. Лорд Линден отправился на войну и искал там смерти. Похоже, что это произошло как раз четыре года назад, то есть тогда, когда он потерял жену, а вместе с ней к всякий интерес к жизни.

Мучительная процедура обязательного празднования растянулась на неизбежные полчаса, после чего гости начали разъезжаться. Блейз в сопровождении Панны и Миклоша спустилась вниз к парадной двери и обняла обоих.

— Это добрый день, Раунийог, — сказала на прощание Панна. — Ты еще скажешь мне за него спасибо, попомни мои слова.

— Возможно, — отозвалась Блейз без всякой уверенности.

Миклош, который и слова не вымолвил за весь вечер с того мгновения, как вошел в этот великолепный дом, обещал привести свой табор навестить Блейз у нее в новом доме через месяц или около того. Она несколько оживилась, когда Миклош поблагодарил ее за то, что она помогла ему осуществить мечту. У его любимой кобылы будет потомство от великолепного жеребца — лорд Килгор обещал дать ему жеребца на разведение.

Блейз с горечью подумала, что ее жертва не напрасна, правда, смешно обменивать свое будущее на породистого жеребца.

Со слезами на глазах девушка смотрела, как уходят ее самые близкие друзья, но пока поднималась по лестнице наверх к гостям в зале, она успела взять себя в руки. К ее немалому удивлению, тетя Агнес ждала ее с непонятно подавленным видом.

— Я знаю, что ты часто обижалась на меня, — осторожно начала леди Агнес, — но я всегда желала тебе только добра, дитя мое.

— Я знаю, тетя, и прошу прощения за все неприятности, которые причинила вам.

— Я… я думаю, что ты делала это без злого умысла. Ты всегда была такая жизнерадостная. Ты… ты не хочешь, чтобы я поговорила с тобой о… предстоящей ночи?

Новоиспеченный супруг избавил ее от необходимости отвечать. Он подошел к ним со словами:

— В этом нет нужды, я сам расскажу жене обо всем, что ей необходимо знать.

Блейз залилась румянцем. Избегая смотреть на мужа, она поблагодарила тетушку.

— Тогда желаю вам спокойной ночи, — обиженно фыркнула леди Агнес.

Глядя вслед тетушке, Блейз не была уверена, что справится с охватившим ее возбуждением, сердце у нее билось как сумасшедшее. Слова Джулиана, что он сам обучит ее искусству любви, вызвали у нее необычайное волнение. Она догадывалась, что Джулиан будет замечательным учителем. Воспоминания о том, что он сделал с ней вчера на сеновале, нахлынули на нее, вытеснив остальные мысли. Однако она вернулась к действительности, не зная, должна ли присоединиться к нему в гостиной. Блейз посмотрела на мужа и получила ответ на свой невысказанный вслух вопрос.

— Вам пора удалиться. Я приду через полчаса. Полагаю, этого времени вам вполне хватит, чтобы подготовиться.

У Блейз остановилось дыхание, когда она перехватила прищуренный взгляд его синих глаз. В них читались злость и нетерпение. Не было даже намека на радостное предвкушение первой ночи молодого супруга.

— Да… — еле слышно произнесла она, не понимая, что сделала не так, и не зная, что еще сказать.

Джулиан оставил ее и ковыляющей, неуверенной походкой вернулся в гостиную. Прежде чем за ним закрылась дверь, она успела услышать, как лорд Килгор с облегчением вздохнул и по-дружески похлопал Джулиана по плечу.

— Слава Богу, все закончилось, — сказал Килгор. — Судя по твоему виду, тебе не помешает глоток бренди, старина.

— Больше, чем глоток, — мрачно ответил Джулиан. — Я бы осушил бочонок.

Блейз в отчаянии подумала, что такой ответ для ее будущей семейной жизни ничего хорошего не предвещает.

Когда Блейз вошла в спальню, горничная уже ожидала ее.

— Разрешите пожелать вам счастья и благополучия, миледи, — тихо произнесла Гарвей.

Блейз поначалу удивилась ее официальному обращению, забыв, что теперь она стала виконтессой.

— Спасибо, Гарвей.

— Помочь вам раздеться?

Блейз невольно посмотрела на широкую кровать с пологом: бархатный полог был раздвинут, одеяло откинуто, словно приглашая ее. Блейз рассеянно кивнула.

— Да, мой муж… — она споткнулась на этом слове, подумав, как непривычно оно звучит, — …лорд Линден скоро придет.

Она позволила раздеть себя и натянула свежую ночную рубашку с высоким воротом. Потом села за туалетный столик, а Гарвей принялась расчесывать ее длинные волосы, пока они не засияли. Блейз была благодарна, что Гарвей осталась с ней, присутствие горничной успокаивало, а обычные приготовления ко сну позволяли не думать о предстоящем, но вскоре горничная подкинула угля в камин, загасила все лампы, кроме одной, на столике у кровати, и обратилась к Блейз:

— Я ухожу, миледи, если вам больше ничего не надо.

— Спасибо, Гарвей.

Оставшись одна, Блейз продолжала сидеть за туалетным столиком, жалея, что не прихватила с собой бокал вина. Она дрожала от волнения. Еще немного времени — и она потеряет свою невинность.

«Возьми себя в руки, причин для беспокойства нет». Судя по тому, как Джулиан обращался с ней на сене, ясно, что он весьма опытен и искусен в любви. У нее нет оснований опасаться, что этой ночью он станет другим… вот только холодная злость, которую она прочла в его глазах. Блейз с трудом заставила себя подняться, забралась в постель и до подбородка натянула одеяло.

Прошло минут десять, когда она услышала, как без всякого стука распахнулась дверь в спальню. Блейз сжалась, жалея, что согласилась на этот скоропалительный брак. Но теперь уже ничего не поделаешь. Мрачный красавец со шрамом, смотрящий на нее из дверей, — ее муж.

Лорд Линден уже переоделся в бордовый, до пят халат, в руке он держал фужер с бренди. Джулиан затворил за собой дверь, прислонился к дверному косяку и поднес фужер к губам. Он сделал большой глоток, потом поднял хрустальный фужер на свет и принялся внимательно изучать его содержимое.

— Обычно я не пью бренди, — заметил он. — Это уж точно контрабанда из Франции, я не для того четыре года воевал против Наполеона, чтобы набивать его карманы.

Позабыв о своих тревогах, Блейз посмотрела на него с внезапным подозрением.

— Вы пьяны?

— Не так, как хотел бы, — произнес он и добавил про себя: — «Что есть истинная правда».

Он выпил больше, чем следовало, но ему нужна была сила этого напитка не только, чтобы заглушить боль в бедре, усилившуюся после многочасовой поездки в коляске по разбитым дорогам, но и чтобы помочь пережить этот вечер и не потерять самообладания.

За прошедшие двадцать четыре часа ярость его не утихла. Наоборот, стала еще сильнее. Его принудили к этому браку, привязали на всю оставшуюся жизнь к особе, которая в лучшем случае всегда будет отличаться скандальным нравом, а в худшем — окажется бессердечной, расчетливой интриганкой, которая ловко завлекла его в расставленные сети. Он и не думал жениться снова, это было исключено после того, как его первый брак закончился трагедией, но Блейз не оставила ему выбора.

И сейчас он пришел к ней с не вполне осознанным желанием наказать ее за то, что так случилось. Джулиан сделал еще глоток и посмотрел на нее сквозь полуприкрытые веки. Он испытывал к Блейз совсем не такие чувства, как к первой жене. Он хотел Блейз более, чем любую другую женщину в своей жизни. Но не в качестве жены.

В этом-то все дело. Теперь она принадлежит ему. Он имеет законное право касаться ее, обладать ею, любить ее, когда ему заблагорассудится. Не забывая, разумеется, о некоторых правилах его класса. Джентльмен сдерживает свои порывы при близости с женой. Джентльмен не позволяет своим основным инстинктам вырываться на волю при близости с леди. А Блейз утверждает, что она леди. Юная, невинная, не познавшая мужчины.

Джулиан стиснул зубы, глядя на лежащую на кровати Блейз. Вот она, его жена, прячется в постели, будто он собирается надругаться над ней или вообще убить.

Убить. Он пришел в ярость оттого, что она поверила, что он способен пойти на подобное преступление. Ее стерва-тетка постаралась просветить племянницу относительно его сомнительного прошлого и приписываемых ему обвинений. Эта неспособность как-то повлиять на ситуацию лишь усиливала его ярость.

— Не настолько, — добавил он с едва уловимой усмешкой, — чтобы не справиться с супружескими обязанностями.

— Я… Если бы вы хотели… отложить эти обязанности, — чуть слышно пролепетала Блейз, — я бы не стала возражать.

— Ну уж нет. Сегодня ночью я выполню свой долг, моя дорогая жена, так что у вас не будет оснований признать брак недействительным. Я не допущу, чтобы вы отвертелись и ускользнули, после того как причинили мне столько неприятностей.

— Я причинила вам неприятности? — Блейз быстро села на кровати и вцепилась в одеяло, уязвленная несправедливостью обвинения. — Я не просила вас жениться на мне.

— Нет, но сделали так, что ничего другого мне не оставалось.

— Не думаю, что вы сожалеете о нашем браке больше, чем я.

У Джулиана грозно задвигались желваки. Он допил остатки бренди одним большим глотком и решительно направился к ней. Проходя мимо кресел у камина, он умудрился споткнуться о ковер и потянуть больную ногу, но все же не упал, успев схватиться за спинку кресла и удержаться. Джулиан грубо выругался и заскрежетал зубами от резкой боли в ноге.

Блейз, увидев, как он страдает, сочувственно потянулась к нему. Она лихорадочно соображала, что бы такое сказать, чтобы загладить свою вспышку и разрядить взрывоопасную ситуацию.

— Я знаю, что вы не убивали жену, — осторожно начала она. — Я уверена…

— Вы ничего не знаете.

Блейз вздрогнула не столько из-за самих слов, сколько из-за того, как резко он их произнес. Видимо, она задела его за живое. Попытка снять с него вину только больше разозлила Джулиана.

— Террел сказал мне, что она погибла в результате несчастного случая.

— Хватит. — Его синие глаза сверкали, как две льдинки, и были так же холодны. — Я уже сказал, что не собираюсь обсуждать это.

Блейз упрямо вскинула подбородок.

— Теперь я — ваша жена. Полагаю, имею право знать все.

Джулиан поставил пустой фужер на книжный столик с такой силой, что фужер не выдержал и разбился. В три шага супруг подскочил к ней. Его грозное, потемневшее лицо нависло над ней. Джулиан крепко схватил ее за плечи.

— Кто знает, может быть, я задушил свою первую жену в постели и точно так же сейчас задушу вас, если вы не прикусите язык!

Блейз почувствовала, как угрожающе крепко сжимаются его пальцы на ее горле, но с вызовом посмотрела ему в глаза.

— Если вы пытаетесь запугать меня, у вас ничего не получится. Я не из пугливых.

Его прищуренный взгляд вдруг упал ей на грудь, скрытую под одеялом, которое она судорожно прижимала к себе.

— Отлично, — хрипло отозвался он. — Значит, мы быстро сможем покончить с этим.

Джулиан стремительно обхватил руками ее голову и с силой притянул к себе. Он целовал ее грубо; нежность, которую Блейз не могла забыть, исчезла. Язык его ворвался к ней в рот, наполняя его вкусом бренди, и уже не ласкал, а наказывал, действуя почти грубо, без страсти. Ярость грубого натиска заставила Блейз задрожать всем телом и наполнила непонятным ей желанием.

Когда он внезапно отстранился, Блейз едва дышала. Джулиан ухватился за край одеяла и одним быстрым движением отбросил его, обнажая ее тело, прикрытое тонкой ночной рубашкой. Блейз инстинктивно скрестила руки на груди.

— Сними рубашку, — властно потребовал он. Она замешкалась, протестуя против его ледяного тона. А ведь совсем недавно Блейз обещала во всем повиноваться мужу и ублажать его.

— Сними сама, или я сорву ее.

Блейз понимала, что в теперешнем состоянии он вполне способен на это. Трясущимися руками она дотянулась до подола и через голову стянула рубашку. Она хотела было прикрыться ею, но Джулиан выхватил сорочку из рук девушки и швырнул на пол. Обнаженная и беззащитная, с пылающими щеками, Блейз молчала, пока Джулиан холодным оценивающим взглядом рассматривал ее. Он внимательно изучал каждый дюйм ее тела, и в то время как глаза его дерзко задерживались на самых интимных местах, лицо его оставалось мертвенно-безразличным.

— Ложись.

Блейз испуганно поглядела на него, но не стала сопротивляться, когда он одной рукой крепко взял ее за плечо и насильно уложил на простыню, дожидаясь, пока она не вытянется во всю длину. Блейз напряглась, когда он внезапно сел рядом, прижавшись к ней бедром, накрыл ладонью ее правую грудь и крепко сжал ее. Когда он большим и указательным пальцами принялся возбуждать сосок, Блейз напряглась от удовольствия. Затем он отпустил грудь и начал медленно и беззастенчиво изучать ее тело. Его ладонь была теплой, на ней чувствовались загрубевшие мозоли. Блейз из последних сил сдерживалась, чтобы не начать извиваться от возбуждающих прикосновений его рук.

Джулиан отлично знал, какие чувства испытывает Блейз. Он холодно наблюдал за ней, а тем временем рука его спустилась на живот, потом медленно скользнула ниже, туда, где под покровом мягких шелковистых волос скрывалась ее девственность.

— Раздвинь ноги.

От этого грубого приказания Блейз залилась пунцовой краской, закрыла глаза, но повиновалась, против воли принимая наслаждение, которое он доставлял ей. Она задышала часто и шумно, когда пальцы Джулиана скользнули в эту темную глубь. Он на мгновение задержал их там, а Блейз хотелось извиваться от досады на его бездействие. Но вот он принялся возбуждать ее самое чувствительное место, палец его заскользил в ее влажных складках, доставляя Блейз удовольствие. С приглушенным стоном, который напоминал рыдание, она выгнулась навстречу этим уверенным пальцам.

Однако в намерения Джулиана не входило доставлять Блейз удовольствие, он просто подготавливал ее к тому, что должно было произойти дальше. Когда он убрал руку и встал, Блейз широко раскрыла глаза. Его суровое лицо нависло над ней. Он быстро скинул халат и обнажил свое стройное, мускулистое тело. В тусклом свете лампы Блейз успела заметить шрам у него на бедре и его мужскую плоть, неожиданно вырвавшуюся из-под темно-золотистых волос между ног. И хотя Блейз лишь мельком увидела ее, у нее захватило дух от размера и мощи увиденного.

Но Джулиан не дал ей времени подготовиться к неизбежному. Без слов он широко и властно раздвинул ей ноги, устроился на ней сверху и накрыл собой. Но вопреки опасению Блейз не испытала страха. Напротив, острое желание волной сотрясло ее тело, когда непривычная тяжесть прижала ее к постели. Она почувствовала исходящую от него невероятную мужскую силу, испытала неведомые доселе чувства, которые он возбудил в ней. Синие глаза прожигали ее взглядом, в то время как сладостная тяжесть в груди, там, где она прижималась к его теплой коже, начала растекаться по телу, его живот прижался к ее животу, и она ощутила трение бинтов о бедро и его твердую мужскую плоть, настойчиво ищущую входа.

— Раздвинь ноги шире, — хрипло велел Джулиан.

Она закрыла глаза, повиновалась и сразу же вслед за этим едва не задохнулась от острой боли, когда он резко, без предупреждения, одним мощным рывком разорвал тонкую преграду и ворвался в нее. Блейз в панике открыла глаза, едва не плача от боли. Джулиан стиснул зубы, шрам у него на щеке побагровел. Плач Блейз смешался с его проклятиями.

Он замер, чтобы дать ей время привыкнуть к новому ощущению, затем начал двигаться. Быстрыми, резкими движениями, почти механически Джулиан закончил выполнение своего супружеского долга. Теперь они муж и жена. Стиснув зубы от боли, Блейз впилась пальцами в его плечи.

Несколько мгновений спустя она услышала стон, вырвавшийся из груди Джулиана, когда он опять вошел в нее. Его тело замерло и напряглось. Казалось, прошла целая вечность, пока он, прерывисто и учащенно дыша, не упал на нее и не замер. Блейз подавила рыдания и уткнулась лицом в мокрую от пота шею Джулиана. Она была рада, что все кончилось.

Прошло немало времени, прежде чем он приподнялся, оперся на локоть и поднял голову. Его лицо пылало от только что испытанной страсти и боли, которая опять разыгралась в бедре.

Блейз лежала неподвижно, отвернув в сторону лицо, тоже вся мокрая от пота. Между ног у нее сильно саднило, тело дрожало от неудовлетворенного желания.

Джулиан приподнялся, разглядывая ее темные спутанные волосы, дрожащие губы. Ее лицо побелело, в глазах блестели непролитые слезы. Он скатился с нее, стараясь не причинить ей новую боль и не задеть свою рану на бедре. Его взгляд скользнул по ее распростертому стройному телу, на мгновение задерживаясь на упругих грудях с нежно-розовыми сосками, на узкой талии и плоском животе, на темном треугольнике шелковистых волос, прикрывающих влажную промежность. На прекрасных бедрах его жены виднелись пятна ее девственной крови.

Джулиан грубо выругался сквозь зубы. Гордиться нечем. Он почти силой овладел невинной молодой женой — быстро и холодно, без малейшего намека на нежность, не задумываясь о том, что она непорочна.

Он взъерошил рукой волосы и устало встал с кровати, стараясь не обращать внимания на сильную боль в ноге и на еще большие угрызения совести. Самоедство — хорошо знакомое состояние. Четыре года его постоянно грызло чувство вины. Еще одна черная метка на совести погоды не сделает.

Джулиан дотянулся до туалетного столика, взял влажную салфетку и, к нескрываемому ужасу молодой жены, принялся обтирать ей бедра, отталкивая руки, которыми она пыталась прикрыть свою наготу. Потом он натянул на Блейз одеяло и надел халат.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Спи, — коротко проговорил Джулиан, отворачиваясь от Блейэ.

Он уже почти дошел до двери, стараясь наступать на больную ногу как можно осторожнее, когда до него донесся ее громкий шепот:

— Куда ты идешь?

— К себе, — бросил Джулиан через плечо. — Собираюсь поразмыслить о воздействии бренди на человеческий организм и послать Наполеона к черту! — Он вышел из спальни, с трудом сдерживая желание хлопнуть дверью.

Блейз молча смотрела ему вслед, с трудом осознавая случившееся. Наконец она поняла, что Джулиан оставил ее одну. Блейз повернулась на бок и свернулась калачиком, поджав колени к груди, — ей было не по себе. Она долго лежала, дрожа от обиды и боли. Муж оставил ее в первую брачную ночь! Он грубо овладел ею, использовал ее тело для удовлетворения своей похоти и оставил одну.

Блейз застонала, уткнувшись в подушку. Господи, какую ошибку она совершила! Ужасную, непоправимую ошибку! Холодность Джулиана гораздо хуже безразличия отчима. Как можно было надеяться, что Джулиан не такой. Он точно такой же, как все англичане, которых она знает. Нет, он еще хуже. Он бессердечный и жестокий. На нее просто нашло затмение, когда она дала согласие на брак с ним. Ей была нужна его любовь, она жаждала ее всей душой, но теперь ясно — Джулиан никогда не откроет ей своего сердца. Какой же наивной она была!

Блейз с яростью смахнула слезы, набежавшие на глаза. Надо держать себя в руках, надо перестать жалеть себя и на что-то решиться.

Резким движением она откинула одеяло. Когда она вставала с кровати, ее пронзила острая боль между ног, но она пересилила ее, нашла свою одежду и начала одеваться. Блейз натянула ночную рубашку, а поверх нее — пеньюар. Она не станет жить с человеком, которому не нужна, для которого она — обуза.

Взгляд ее остановился на затянутом шторами окне. Через него можно убежать. Поблизости от окна рос вековой раскидистый дуб, по ветвям которого легко спуститься на землю. Ночь она проведет у своих друзей-цыган, а завтра…

Пока она не знает, что будет завтра, но что бы она ни выбрала, все будет лучше, чем оставаться рядом с этим холодным и бездушным незнакомцем, который стал ее мужем.