Глава 8

– Ну разумеется, милорд. – Венера произнесла это своим слегка хрипловатым голосом. – Я отлично понимаю, почему вы хотите избавить свою подопечную от такой опасности. И сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.

Полулежа на парчовой кушетке, Венера маленькими глотками пила утренний шоколад и в кружевном пеньюаре, который не мог скрыть всех ее прелестей, являла собой порочную декадентскую картинку. Удивившись появлению Торна поздним утром, она приняла его в личном будуаре, а не в малом салоне, предназначенном для деловых встреч.

Необычная просьба удивила Венеру еще больше.

– Не знаю, что и сказать, – задумалась она. – Почему вы обратились именно ко мне? Разве вы сами не могли послать вызов мистеру Нили и припугнуть его? У вас репутация убийственно меткого стрелка.

Без церемоний усевшись рядом на стул, Торн обаятельно улыбнулся:

– Не хочу заслужить гнев моей опекаемой. Эми очень романтична. Если ей вдруг покажется, что опекун мешает ее любви, она выкинет какую-нибудь глупость, например, сбежит с этим проходимцем.

– О, поняла. Вы хотите вместо себя отправить к нему переговорщиков, чтобы те уговорили его прекратить ухаживания?

– Вы имеете в виду, переломали ему кости?

Венера рассмеялась:

– Совершенно верно. У меня есть парочка крепких лакеев, которых я держу на случай, если возникнут трудности с кем-нибудь из клиентов.

Макки говорил о двух громилах – кулачных бойцах, вспомнил Торн. Действительно, один из них открывал ему дверь клуба сегодня утром.

Торн покачал головой:

– Конечно, такое можно было бы устроить. Но, боюсь, если Эми примет это близко к сердцу, в ее глазах он превратится в героя. Я даже подумывал дать ему денег, чтобы он уехал из города, или подыскать какое-нибудь действенное средство против него. У человека с такими карточными долгами, без сомнения, есть уязвимые места, которые можно использовать. Но конечный результат окажется тем же. Нет, Венера, для моей подопечной требуется какое-то очевидное доказательство, что Нили питает страсть к другой женщине. Это будет самый верный способ убедить Эми, что он ее не любит, а заинтересован только в ее деньгах.

– Я и в самом деле слышала, что у мистера Нили есть карточные долги, – задумчиво протянула Венера.

– Так вы знаете его?

– Мы встречались, правда, здесь он не бывает. Этот ведь мой бизнес – знать обо всех лондонских мужчинах, которые могут стать клиентами клуба.

– Полагаю, так оно и есть.

– Значит, нужно, чтобы одна из моих девушек увела бы его у вашей подопечной, так, милорд?

– Да. Думаю, какая-нибудь миленькая голубка из ваших понравилась бы ему. Например, эта маленькая блондиночка – Кити, по-моему, так ее зовут? У нее волосы практически того же цвета, что и у Эми, правда, она более развита, чем моя опекаемая.

– Кити справится. У вас острый глаз.

Торн рассмеялся:

– Спасибо, моя очаровательная. Разумеется, я хорошо заплачу за вашу услугу.

– Тогда будьте уверены, что результат вас не разочарует. В итоге ваша подопечная полностью уверится, что страсть мистера Нили – обман на все сто процентов.

– Вот и отлично.

Торн помолчал. Он не мог спросить Венеру о ее знакомстве с покойным Томасом Форрестером, но почему бы не упомянуть про Натаниеля?

– Мне кажется, Натаниель был бы благодарен вам за то, что вы помогаете защитить его сестру.

Зеленые глаза Венеры потемнели. Она опустила ресницы, словно хотела скрыть свою печаль.

– Я рада помочь.

– Вы очень нравились Натаниелю. Он вас так ценил.

Тут она подняла глаза на Торна.

– Он что-нибудь говорил?

Торн ответил заговорщицкой улыбкой.

– Натаниель был настоящим джентльменом и, конечно, никогда не хвастался своими любовными победами.

Нахмурившись, Венера отвела глаза.

– Ему очень нравилось бывать здесь, в вашем клубе. Он, собственно, и шел сюда, когда его убили. Вы знали об этом?

– Я догадывалась. – Ее голос охрип еще больше. – Его смерть была таким ударом… и чудовищной неприятностью.

– Разумеется, – сказал Торн мрачно.

Ничего не значило то, что Венера отказывается посмотреть ему в глаза. Только хотелось взять ее за это нежное горло и как следует встряхнуть. Но вместо этого он улыбнулся и встал.

– Итак, мадам, – склонившись, Торн поцеловал протянутую ему руку, – уж если вы согласились поработать с этим охотником за деньгами, тогда я могу откланяться.

– Вы уверены, что не соблазнитесь задержаться еще ненадолго?

Она многозначительно поправила пеньюар на пышной груди, посылая ему отчетливый сигнал. Наверное, чтобы отвлечь от мыслей о Натаниеле.

– Я польщен, дорогая, но, к сожалению, ждут дела.

Прикрыв за собой дверь будуара, Торн спустился по лестнице к выходу, где тот же самый здоровенный лакей открыл перед ним дверь.

Торн узнал имена вышибал через два дня, когда встретился с Макки в насквозь прокуренной таверне рядом с рынком «Ковент-Гарден».

– Который покрупнее – это Сэм Биркин, – сказал Макки, нависнув над пинтой эля. – Тот, который всегда хмурый, – Билли Финч, самый гнусный. Кити сказала, что они оба с Венерой со дня открытия клуба.

– Кити ничего не говорила про связь Венеры с Натаниелем? – поинтересовался Торн.

Макки утвердительно кивнул:

– Говорила. Они были любовниками, это точно. Кити сказала, что была слегка в шоке. Венера очень редко приглашает мужчин к себе в постель. Неделю или две до гибели Нат кувыркался с ней.

Тори мрачно посмотрел на Макки:

– Удивляюсь, что я ничего не заметил.

– Значит, он не хотел, чтобы вы заметили. – Лицо Макки вдруг просветлело. – Но я узнал еще кое-что, что должно вас заинтересовать.

– Что именно? – загорелся Торн, пытаясь сохранить безразличие.

– Мадам Венера когда-то работала танцовщицей в другом клубе, у мадам Фуше. Знаете ее?

Торн задумчиво приподнял бровь.

– Конечно, знаю.

Бордель мадам Фуше был самым элитным в Лондоне и обслуживал изощренные сексуальные фантазии клиентов. Мадам – настоящая француженка, вместе со своим покровителем-дворянином бежала из Франции от террора, а потом открыла собственный бизнес, когда покровитель умер.

Торн отсалютовал кружкой:

– Поздравляю, дружище. Вот только сейчас ты обнаружил первый многообещающий след в нашем деле.

В знак признательности Макки поднял свою.

– Будем надеяться, что благодаря ему мы получим многообещающий ответ.

Мадам Фуше не очень удивилась, когда тем же вечером, за несколько часов до начала ежедневного представления, к ней в бордель заявился Торн. Зато ее поразила тема, выбранная для разговора.

– Меня интересует одна из ваших конкуренток, – начал Торн, после того как устроился в элегантном салоне француженки. – Мадам Венера. Она ведь работала у вас раньше?

Мадам Фуше остро глянула на него, но ответила не колеблясь:

– Точно так, милорд.

– Полагаю, у вас есть что рассказать о ней.

– Она выступала здесь два года, и с большим успехом. Мои клиенты были в восторге. Жалко, что она ушла.

– А почему она ушла?

Фуше криво усмехнулась:

– Наверное, потому, что оказалась достаточно умна и сообразила, что выгоднее открыть свое дело, чем работать на кого-то. Мы по-дружески распрощались и виделись время от времени. Но у нее много забот с собственным клубом. И как вы сказали, мы конкурентки.

– Венера не настоящее имя, так ведь?

– Ну конечно. Фальшивые имена – это обычное дело. Мои девочки пользуются ими, потому что считается, что в этом есть некая таинственность. Мне кажется, ее настоящее имя Мадлен. Я запомнила, потому что у меня была кузина, которую звали так же.

– А фамилия?

– Извините, милорд, как-то вылетела из головы, если я вообще ее знала. Девушки, которые оказываются здесь, совсем не горят желанием поделиться своим прошлым, вы меня понимаете?

Торн подумал, что им трудно смириться с мыслью, что все в жизни закончилось борделем, даже такого высокого класса, как этот.

– Значит, она пришла, и вы приняли ее?

– В ту же секунду, милорд. С Венерой никто не мог сравниться. Она была очень красива. Высокая, с огненно-рыжими волосами и зелеными глазами. Сочетание, которое убивало многих джентльменов наповал.

– Может, вспомните что-нибудь еще, мадам Фуше?

Француженка в задумчивости поджала губы.

– Ну, разве что… Один раз она упомянула, что потеряла родителей при каких-то трагических обстоятельствах. По-моему, их убили несколько лет назад. Венера до сих пор не может спокойно слышать об этом. Пардон, это все.

Довольно улыбнувшись, Торн отложил в уме тот факт, что Венера была сиротой.

– И если позволите, последний вопрос, мадам. Вы знакомы с англичанином Томасом Форрестером?

Она нахмурилась:

– Нет, кажется, нет. Я ведь вижусь здесь со многими джентльменами, которые не представляются настоящими именами. Они слишком… Как вы это называете? Скромные?

– Вероятно, очень удачное слово, – засмеялся Торн, вставая. – Вы очень мне помогли. Если вдруг вспомните что-нибудь еще о Венере, дайте мне знать.

– Конечно, месье. Счастлива услужить вам. – С жеманной улыбкой она приняла от Торна пачку банкнот.

– Это за беспокойство, мадам. Наверное, я могу рассчитывать, что все останется между нами.

– Да, милорд. Мне не удалось бы заниматься бизнесом так долго, если бы я не умела хранить секреты моих клиентов.

Общество доброжелательно отнеслось к Диане благодаря грамотному поведению тетки. По секрету Торну даже сообщили, что в конце концов ее все равно примут на обучение в академию.

Целую неделю после собеседования у него не было возможности побыть с ней наедине. Он старался увидеть Диану, устраивая для нее по крайней мере одно светское мероприятие в день, но даже тогда они были окружены толпой.

Большую часть времени Диана отдавала подготовке Эми к открытию сезона и занималась походами по магазинам и обязательными утренними визитами. А когда они с Торном ездили верхом или катались в коляске по парку, их со всех сторон донимали друзья, знакомые либо назойливые просители. Три раза Торну пришлось сопровождать своих дам на светские мероприятия: на спектакль в театр Друри-лейн, на частный музыкальный вечер, который устроили закадычные друзья леди Хеннесси, и на небольшой раут, чтобы официально представить Эми и свою кузину Сесили одной утонченной компании. Но шанс остаться с Дианой наедине выпадал редко.

Ему нужно было бы удовольствоваться этим тепло-холодным уровнем их отношений. Влечение к Диане приобрело силу привычки, поэтому Торн удерживал себя на расстоянии в надежде, что сможет перебороть свое ненасытное желание.

Тем же вечером, уже довольно поздно, он не удержался и отправился в студию, рассчитывая перехватить там Диану. Она предупредила его, что хочет поработать пару часов, прежде чем поехать куда-нибудь с визитом. Можно было воспользоваться предлогом, чтобы рассказать ей, как продвинулись дела с ухажером Эми. А также сообщить, что ей, а заодно Эми и Сесили, прислали билеты на сегодняшний бал по подписке в «Олмаке» – зале для приемов, куда допускались только сливки общества.

Торн знал наверняка, что делает ошибку, но ему очень хотелось застать Диану одну. Слишком долго они не пикировались, слишком долго он не завоевывал ее улыбку, не дотрагивался до нее.

Когда экономка ввела его в студию, Торн застал Диану перед мольбертом в заляпанной краской блузе, с палитрой в одной руке и кистью – в другой.

Сердце заколотилось в ответ на ее приветливую улыбку. Казалось, Диана искренне обрадовалась, увидев его, но попросила подождать минутку, пока не закончит прорабатывать трудную тень, и распорядилась, чтобы экономка принесла чай и вина для лорда Торна.

В ожидании Торн осмотрел готовые полотна, выстроившиеся вдоль стен огромной комнаты. Здесь было несколько работ, которых он еще не видел.

– Чему обязана чести принимать вас у себя, Торн? Мы бы все равно увиделись через несколько часов.

Сегодня вечером они должны были присутствовать на ужине, который закончился бы картами и танцами. Леди Хеннесси хотела, чтобы Эми и Сесили как можно больше упражнялись в танцах, потому что очень скоро она собиралась дать бал в их честь.

– Нужно было поставить вас в известность, что наши планы на сегодняшний вечер поменялись. Мы едем в «Олмак». Вдобавок вам, наверное, будет интересно узнать, как продвигаются наши дела с Реджинальдом Нили.

Диана с интересом посмотрела на него. Но в этот момент вернулась экономка в сопровождении лакея. Они несли подносы с крепко заваренным чаем, ячменными лепешками, пышками с маслом и джемом.

Остановив его взглядом, Диана подождала, пока они не расставят подносы на столе рядом с камином, а потом пригласила Торна сесть. На дворе стояла середина апреля, но огромную студию требовалось подтапливать. Рядом с весело горящим огнем был устроен уютный уголок, где стояла пара кресел и канапе. Для позирующих, чтобы им было где отдохнуть, решил Торн.

Они остались одни, и прежде чем Диана начала разговор, удобно устроились в креслах. Большинство других женщин – он в этом совершенно не сомневался – стали бы тормошить его и приставать с расспросами о приеме в «Олмаке». Но Диана начала с главного – с Нили.

– Теперь рассказывайте, что произошло, – попросила она, разливая чай. – Вы поговорили с Венерой, и она согласилась?

– Два ответа, и оба утвердительные.

Он коротко изложил Диане свой разговор с Венерой и рассказал, как она пообещала, что одна из ее девушек соблазнит Нили.

– Мне кажется, это сработает, – заметил Торн, взяв в руки теплую пышку.

– Почему вы так уверены?

– Потому что я следил за Нили. Мне известно все, что он делал последнюю неделю. Нили очень быстро поддался чарам Кити, сразу, как только она подстроила свое знакомство с ним. Совершенно точно, что он провел две последние ночи в ее комнатах, то есть наверняка в ее постели.

Диана пристально посмотрела на Торна и недоверчиво покачала головой:

– Все это время вы следили за ним?

– И за Эми тоже. Только чтобы защитить ее, разумеется.

– Ну разумеется. – Улыбка Дианы поблекла. – Они еще когда-нибудь встречались тайно?

– Нет, не встречались. Кити держит Нили на коротком поводке.

– Вот и отлично. Я сама постаралась, чтобы у Эми ни минутки не было свободной. И мне удалось не спускать с нее глаз, не привлекая к себе внимания. По-моему, она все еще не замечает, что ее ухажер изменяет ей, если он действительно изменяет. Наверное, потому, что целиком загружена предстоящим выходом в свет. Сезон официально открывается уже на этой неделе, а бал в честь обеих девушек леди Хеннесси даст меньше чем через две недели.

– Будем надеяться, что Эми так и будет заниматься своими делами, а тем временем наш план успешно завершится, – обрадовался Торн.

– Кстати, об успехах. Вам удалось продвинуться в расследовании смерти Натаниеля?

Оживление на лице Торна померкло.

– В известной степени, – уклончиво ответил он.

– Вам удалось поговорить об этом с Венерой?

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что вы говорили, что вам нужен повод подобраться к ней поближе, не вызывая подозрения. Значит, вы попытались прощупать все, что касалось ее связи с Натаниелем.

– И что?

– А то, что если вам этого не удалось, то у меня есть идея, которую нам нужно обсудить.

Торн почувствовал, как колокольчик тревоги зазвенел у него в голове.

– У меня вдруг родилось ощущение, что мне не понравится то, что вы собираетесь сказать.

– Наверное, потому, что вам не захочется услышать это. Я придумала, как можно помочь вашему расследованию.

– Мне не нужна ваша помощь, – отрезал Торн, прежде чем Диана подняла руку, чтобы остановить его.

– Можете выслушать меня? Я ведь внимательно слушала, когда вы делали ваше возмутительное предложение о помолвке, разве не так?

Торн скрестил руки на груди.

– Хорошо, слушаю вас.

– Я хочу предложить написать вашу мадам Венеру.

Он резко вскинул брови, но сдержался, чтобы с ходу не отвергнуть ее идею.

– За каким дьяволом вам понадобится рисовать ее?

– Потому что это наилучший способ подобраться к ней, не вызывая подозрений.

– Если вы постучитесь в дверь Венеры с таким нелепым предложением, именно это и вызовет у нее подозрения.

Диана покачала головой:

– Неправда. Можно найти тысячу причин, чтобы обратиться к ней. Во-первых, я могу поблагодарить ее за то, что она помогла избавить мою кузину Эми от Нили. Или ей можно сказать, что я ищу новую модель для портрета, чтобы произвести впечатление на академию. Не сомневаюсь, что нам удастся придумать что-нибудь еще, на что Венера клюнет. И если в ней есть хоть капелька тщеславия, она будет польщена моим предложением.

– Но какой во всем этом смысл?

– Во время сеансов Венера наверняка поделится со мной чем-нибудь, чего ни в коем случае не поведала бы ни единой душе. Это очень странный феномен, Торн. Люди, как правило, становятся абсолютно откровенными с художником, который их рисует, и часто делятся своими секретами, причем охотнее, чем с собственным духовником. И даже если Венера более замкнута, чем другие, у меня будет возможность задавать ей вопросы, что в других обстоятельствах выглядело бы неуместно.

А ведь она попала в точку, подумал Торн. Что может быть лучше, чтобы докопаться до секретов Венеры и разузнать о прошлом, чем взять и расположить ее к легкой естественной болтовне? Возможно, Диане удастся узнать настоящее имя Венеры или место, где она росла, прежде чем объявилась в борделе мадам Фуше.

Но ему никак не хотелось вовлекать Диану в дело. Она может подвергнуть себя опасности, если Венера и вправду окажется изменницей, действующей заодно с французскими шпионами.

– Нет, это не обсуждается, – схватился Торн за первый подвернувшийся довод. – Мы столько сил потратили на то, чтобы представить вас обществу образцом добродетели. Если вы станете якшаться с развратницей, это сведет на нет наши усилия и еще больше повредит вашей репутации.

– Мою репутацию не отмыть добела, и впервые это может принести хоть какую-то пользу. Только представьте себе, Торн. Венера будет рада принять мое предложение именно потому, что за моей спиной висит тень скандала. И я смогу посещать ее бордель, чего другие дамы не могут себе позволить.

– Ни в какой бордель вы не поедете! – выпалил Торн. – И в первую очередь к Венере.

Диана прищурилась в ответ на его приказной тон.

– Сеансы можно устраивать у меня в студии, и никто ничего не узнает. Никто не узнает даже, что она будет позировать мне. Торн, пожалуйста! Я уверена, что смогу вам помочь.

Он предпринял еще одну попытку:

– Мне привычнее работать одному.

Ее взгляд был полон скептицизма.

– Весьма и весьма сомнительно, – добавила Диана сухо. – Вы сами только что сказали, что зависите от информации, предоставляемой вашими агентами. Уверена, что, работая на министерство иностранных дел, вы пользуетесь многочисленными источниками.

Торн стоял и молчал, что только увеличивало раздражение Дианы.

– Не могу понять, почему вы не хотите, чтобы я помогала вам.

– Это может быть очень и очень опасно, – ответил он откровенно. – Я не собираюсь подвергать вас риску.

– Пусть ваши агенты следят за нами, и я буду в безопасности.

И снова она была права. Ему хотелось обеспечить ей охрану. Но существовало кое-что еще, что выходило за рамки простого желания защитить ее. В расследовании он мог пойти на поводу у этого своего желания. Если бы его отношение к Диане было иным, он воспользовался бы ее помощью. Даже нет, обрадовался бы такой помощи. Диана была умницей и стала бы достойным противником для изворотливой Венеры. В ней было достаточно преданности и храбрости, чтобы подвергнуть себя риску ради покойного кузена. Торн сознавал, что восхищается этим ее свойством. Но не собирался признаваться ей в этом.

– Вы считаете меня слабой и ничего не понимающей девицей, – запротестовала она, не получив от него ответа.

Торн невольно улыбнулся, признаваясь себе, что ее обвинения – сущая правда, но все равно отверг их.

– Ни в коем случае. Я считаю, вас девицей назойливой и сующей нос не в свои дела, кем вы и являетесь на самом деле.

Диана воинственно уставилась на него, явно не собираясь сдаваться.

– Торн, мне хочется помочь. – Отставив чашку, она поднялась. – Если вы откажете мне, я возьму дело в свои руки.

Он тоже встал.

– О чем вы говорите?

– В любой момент я могу обратиться к Венере, не испрашивая вашего разрешения.

– Я бы не советовал.

Диана повернулась, чтобы уйти. Удерживая, Торн схватил ее за руку. Она замерла, с вызовом глядя на него снизу вверх.

Даже такого мимолетного прикосновения было достаточно, чтобы вновь жар волной накатил на них. Ее глаза сверкнули вызовом. Торн почувствовал, как теряет контроль над собой. Не в силах сопротивляться самому себе, он решил, что сейчас поцелует ее.

Он уловил момент, когда Диана поняла его намерение и широко распахнула глаза.

Казалось, воздух сгустился вокруг них от внезапного желания, когда он сделал шаг в ее сторону.