Глава 6

После пронизанной золотым светом Кирены Лондон с его промозглым апрельским туманом показался Диане еще более отвратительным. Но надвигающийся визит к тетке Торна беспокоил ее гораздо больше.

Подъезжая в карете к элегантному особняку леди Хеннесси на Беркли-сквер, Диана чувствовала, как желудок сжимает словно клещами.

Сразу по прибытии, еще на пристани, Торн настоял, чтобы они прямиком отправились сюда, если намеревались решить вопрос с выходом Эми в свет. На всем пути кузина доставляла только одно беспокойство, так что нервы Дианы были на пределе.

Ее визит, полагала она, не встретит радушного приема. Все из-за скандальной репутации. И сейчас, в качестве невесты Торна – не важно, настоящей или нет, – ее пугала перспектива предстать перед влиятельной семьей.

Только одному Торну, как заметила Диана, удавалось оставаться беззаботным в преддверии встречи. В то же время в ее присутствии он сохранял таинственное выражение лица, которое появилось у него после того, как он попозировал ей для портрета полуобнаженным.

Казалось, что Торн полон решимости не превращать их отношения в личные, за что Диана была ему благодарна от всей души. Она была признательна и сейчас за то, что он с таким пониманием относился к ее тревоге.

Помогая ей выйти из кареты, он ободряюще улыбнулся:

– Смотрите веселее. Тетя Хеннесси не так страшна, как выдумаете.

Когда они все вместе поднялись по ступенькам к дверям, их встретил представительный дворецкий, который тут же отправил лакея сообщить ее сиятельству о прибытии гостей.

Не успела дверь за ними закрыться, как к ним по парадной лестнице сбежала модно одетая молодая женщина и громко воскликнула:

– О, как грандиозно! Наконец-то вы приехали!

Эми звонко рассмеялась и с пылкими объятиями кинулась к девушке. Потом, вспомнив о приличиях, повернулась к Диане и представила мисс Сесили Варне – кузину Торна по материнской линии.

Сесили была на несколько дюймов выше Эми, ярко-рыжая, но такая же хорошенькая. Они производили впечатление закадычных подруг.

Пробормотав какие-то вежливые слова, Сесили схватила Эми за руку и заговорила, с трудом сдерживая возбуждение:

– Представляешь, как грандиозно! Тетя Хеннесси сказала, что ты можешь выезжать в свет вместе со мной.

– Правда? – Эми была готова заплясать от радости, однако сдержалась, заметив, что в холле появилась элегантная дородная седовласая дама.

Диана инстинктивно выпрямилась, когда пара светло-карих глаз, таких как у Торна, окинула ее с ног до головы. Потом, к ее удивлению, леди Хеннесси тепло улыбнулась ей и подставила Торну щеку для поцелуя.

– У тебя опять куча сюрпризов, мой дорогой мальчик. Так ведь?

Отнюдь не многие могут назвать Торна «дорогим мальчиком», подумала Диана, Но видно было, что этих двоих связывала искренняя любовь.

– Да как всегда, тетушка, – беззаботно откликнулся Торн, целуя хозяйку дома в щеку.

Виконтесса отстранилась.

– Теперь представь меня наконец твоей нареченной, не то я лопну от любопытства.

Представляя Диану, Торн положил руку ей на талию, чем только усилил нервозность «невесты».

Как только он сделал половину дела, леди Хеннесси взяла затянутые в перчатки руки Дианы в свои.

– Добро пожаловать в нашу семью, моя дорогая. Надо быть весьма незаурядной особой, чтобы стреножить моего шалопая-племянника.

Такая доброжелательность застала Диану врасплох, но, прежде чем она смогла пробормотать хоть что-то в ответ, в разговор встряла Эми:

– Леди Хеннесси, это правда, что вы будете покровительствовать мне в этом сезоне?

Пожилая дама недовольно глянула на девушку:

– Если пообещаешь хорошо себя вести, то с удовольствием. Для Сесили это будет хорошей поддержкой. А что касается забот, то вывозить одну девушку или двух – разница невелика.

В ответ Эми грациозно присела в реверансе:

– Вы так любезны, миледи.

– Любезность здесь ни при чем. Меня это развлекает. Для такой стареющей вдовы, как я, наблюдать, как уходят годы, – удовольствие небольшое.

Торн тихонько засмеялся:

– Какая чепуха! Незаметно, чтобы вы старели, милая тетушка. Вам еще позавидуют дебютантки нынешнего сезона.

– Ладно, согласна, в свое время я была красавицей, но это было давно. – Леди Хеннесси глянула на обеих девушек. – Теперь бегите и оставьте нас. Сесили, можешь показать Эми ее комнату.

Заулыбавшись, девушки присели в реверансе и тут же умчались, на ходу обсуждая предстоящие развлечения.

Недоуменно приподняв брови, тетка обратилась к своему племяннику:

– Наверное, теперь ты мне расскажешь, откуда возникла эта помолвка. Девять дней Лондон только тем и занимается, что обсуждает ее.

Обняв за талию свою нареченную, Торн проникновенно улыбнулся Диане – так любовники улыбаются друг другу.

– Все очень просто. Я увидел ее и потерял голову.

– Так и должно было быть. Твой отец кричал и бранился, конечно. Вообще-то он до сих пор сомневается. Он думает, что ты придумал какой-то трюк. Редклифф – мой младший брат, – пояснила она для Дианы. – Вот уж сколько лет он переживает, что у него никогда не будет внука и некому будет передать титул. – Она снова повернулась к Торну: – Мне нравится, что ты решил прекратить сражаться с Айвоном и в семье наконец воцарится мир. Пойдем в гостиную, ты мне все расскажешь.

– Боюсь, нам нужно идти, тетушка. Диане хочется посмотреть свою студию. Она художница, вы же знаете.

– Да, ты писал, – нехотя заметила она, словно решила удержать при себе свое мнение насчет необычного занятия Дианы. Но по крайней мере в ее словах не было открытого неодобрения, которого можно было бы ожидать. – Что-то вы быстро удираете. Вы ведь только приехали.

Не имевшая шанса вступить в разговор раньше, Диана решилась вставить слово. Вежливо улыбнувшись, она выдала заранее тщательно подготовленную фразу:

– Я так признательна вам за то, что вы берете Эми под свое крыло. Мне будет ее очень не хватать, однако я уверена, что она окажется в надежных руках. С вашего разрешения хотелось бы посещать ее время от времени, чтобы убедиться, что она хорошо себя ведет.

– А разве вы не остановитесь у меня? – Леди Хеннесси изумленно воззрилась на Торна.

На что тот сказал:

– Ей решать самой.

Диана страшно удивилась такому предположению.

– Нет, миледи, я уже сняла дом, в котором собираюсь жить. Мне нужна студия, где я смогла бы работать.

– Не вижу причин, почему вы не сможете работать там, а жить здесь.

– Мне так не хотелось быть навязчивой.

– Глупости. Вы будете навязываться в самой меньшей степени. Я открыла этот огромный дом специально к сезону, и тут более чем достаточно свободных комнат. А если вам хочется предотвратить пересуды, то это лучше сделать, находясь под моей крышей. Можно жить вместе с Эми и Сесили и каждый день ездить в студию рисовать.

Обрадовавшись великодушному предложению, Диана все-таки продолжала колебаться. Вне всякого сомнения, у леди Хеннесси было четкое представление о том, что принято в обществе, к тому же она сама была законодательницей приличий, так что с ее благословения Диана могла бы с удовольствием принять приглашение.

– Тогда… Благодарю вас, миледи.

– Ох, не благодарите. Скорее я вас должна благодарить, потому что рассчитываю, что время от времени вы будете освобождать меня от обязанностей воспитательницы. Приглядывать за двумя непокорными девчонками – дело весьма утомительное.

– Рада быть полезной, – ответила Диана.

– Вот и отлично. Надо распорядиться, чтобы Дживс занес ваши вещи, а заодно и багаж Эми. – В карих глазах виконтессы зажглись озорные огоньки, когда она добавила: – Сейчас можете отправляться к себе в студию, мисс Шеридан, но, когда вернетесь, я жду вас с полным отчетом о вашей помолвке.

Внутренне содрогнувшись, Диана все-таки вежливо ответила:

– Ну разумеется.

В сопровождении Торна она вышла на улицу, где их ждала карета и повозка, доверху нагруженная дорожными сундуками. Из сундуков, в которых был сложен новый гардероб, нужно было отобрать те, где находилось все для рисования и уже законченные картины, чтобы перевезти их в студию.

Когда они наконец снова уселись в экипаж, Диана уничтожающе глянула на Торна:

– Могли бы меня предупредить. Это ведь вы попросили тетку пригласить меня остановиться у нее?

– Я должен был обо всем договориться, но последнее слово я оставил за ней. Вы не хотите жить здесь?

– Я этого не сказала. – Нахмурившись, Диана отвернулась к окну.

Ей так хотелось поселиться на тихой улочке, а не просто устроить студию, где она могла бы только работать. В первый раз за все свои двадцать четыре года ей захотелось жить в своем доме. В доме, который принадлежал бы только ей, в котором она не оставалась бы сиротой, живущей по милости своих родственников, как бы хорошо они к ней ни относились, в доме, где она чувствовала бы себя свободной, где никто не мог бы осуждать ее. Наконец, в доме, где ее жизнь принадлежала бы только ей одной.

Ей не нравилось сдаваться на чужую милость, а предложение леди Хеннесси в высшей степени было таким. Однако затем Диана напомнила себе, что находится не в том положении, чтобы отказываться. Оставалось принять любезность.

– Так-то будет лучше, – заметил Торн, – и для вас, и для Эми, если вы намерены расквартироваться у тетки. С ее поддержкой вы приобретете больше респектабельности.

– Я знаю и благодарна ей. – Диана перестала сомневаться. – По-настоящему мне и не хотелось отдавать Эми в другие руки. Я как курица, потерявшая цыпленка. И утешаю себя тем, что в один прекрасный момент она все равно покинет гнездо, так что будем надеяться, что ваша тетка поможет ей. Джон Йейтс, кстати, обещал, что время от времени будет заглядывать к ней.

– Никому вы ее не отдаете. По счастливой случайности ваша студия не так далеко от тетки. Меньше чем в миле, мне кажется. Вам потребуется экипаж, чтобы ездить туда-сюда.

– Благодарю, я собираюсь нанять свой собственный.

– Могу устроить.

Диана холодно глянула на него:

– Наверное, принять милость от вашей тетки – разумно, но благотворительности от вас не требуется.

Карие с золотыми искорками глаза Торна какое-то время изучали ее.

– Ни к чему быть такой колючей, мой дорогой дракон, – наконец протянул он. – Благотворительность не имеет никакого отношения к моему предложению. Даже если бы я не чувствовал своих обязательств перед Натаниелем, чтобы вы могли жить в безопасности, мы все-таки помолвлены, и я обязан обеспечить вам защиту. Вдобавок мы изображаем любовную пару, вы это не забыли? Моя тетка исключительно корректна. Сплетницы уже готовятся, чтобы вовсю потрудиться на наш счет, поэтому сохранять лицо – самая насущная необходимость. Эти гарпии разорвут вас в клочья, как только нащупают какой-нибудь изъян в нашей легенде.

Почувствовав себя неуютно, Диана отвела взгляд в сторону. В его глазах она прочла сочувствие, так, словно бы он понял ее уязвленную гордость.

– Вы, конечно, правы, – согласилась она.

В наступившем молчании они доехали до скромного трехэтажного дома на Хоулинг-стрит. Владельцем здания был друг ее учителя, тоже художник, который недавно вышел в отставку и уехал жить в деревню. На верхнем этаже располагалась просторная студия, и в минувшем феврале Диана сняла ее сразу же, как только увидела.

Когда в сопровождении Торна она поднялась по ступеням, дверь, улыбаясь, открыла приветливая экономка, в подчинении у которой находился уже нанятый небольшой штат прислуги.

На первом этаже располагались симпатичная гостиная, столовая, помещения для прислуги и еще кухни. На втором – спальни и огромная гостиная для приема гостей.

Пройдясь по нижним этажам. Торн попросился посмотреть студию, и Диана повела его наверх по отдельному пролету лестницы. Студия состояла фактически из двух помещений. Первое было огромным, с высокими окнами, выходящими на север и дающими много света. Здесь было много разной мебели, подставок и декораций, которые служили задниками, так объяснила Диана. Другая комната, поменьше, использовалась как кладовка для декораций, всяких подручных вещей и уже написанных картин.

Торну стало интересно, когда он увидел в кладовке рулоны, упакованные в бумагу.

– Кое-какие свои картины я уже привезла в Лондон. Нужно показать их, когда меня будут представлять в Британской академии изящных искусств.

– Вы позволите взглянуть?

– Как-нибудь потом, если захотите.

– Уже хочу.

Она вывела его в главную комнату и закрыла дверь за собой. Когда Торн неожиданно остановился, чтобы рассмотреть странный задник, Диана чуть не налетела на него.

Инстинктивно развернувшись, он ухватил ее за плечи, чтобы она не упала. У Дианы перехватило дыхание. Так близко рядом друг с другом они не были с того рокового сеанса, когда он позировал ей полуобнаженным.

Внезапно, словно из воздуха, возникло мощное чувственное напряжение. Они оба это ощутили.

Диана замерла, боясь пошевелиться. Наклонившись к ней, Торн настойчиво смотрел в ее глаза, и ей показалось, что он собирается ее поцеловать. Диана задрожала от острого ожидания, когда этот властный рот, обещавший радость и тревогу, прикоснется к ней. Ах, эти роскошные губы!

Она уставилась на них, живо вспоминая последнюю интимную беседу. Торн тогда поразительно подробно описал, как он ртом будет возбуждать ее, когда станет целовать между бедер. Как она сможет сама возбудить себя, представляя, что это его руки ласкают ее.

Другое дело, что она не воспользовалась скандальным советом из-за боязни, что такая несдержанность только увеличит ее тоску по нему. Но сейчас она ярко представила: вот они, обнаженные, лежат, прижимаясь друг к другу, словно любовники, а Торн ласкает ее так, как он это описывал. Ей показалось, что он представил себе ту же картину. Громко прочистив горло, он первым прервал молчание:

– Ладно, пожалуй, мне пора. Я пришлю наемный экипаж, чтобы он ждал поблизости, когда вы будете готовы вернуться к тетке.

– Спасибо вам, Торн, – добавила она вслед, когда он уже повернулся уйти, – а что с Натаниелем? Что вы собираетесь предпринять?

– Я уже говорил, буду вести расследование его смерти.

– Это я знаю, но что именно вы будете делать? Венера – распутница. Я поняла это из письма.

Поначалу Диана подумала, что Торн не станет отвечать. Но он все-таки ответил с явной неохотой:

– Надо сказать, очень удачливая распутница. Она держит фешенебельный бордель недалеко от Мейфэра.

– Бордель?

– Да, куда мужчины приходят, чтобы удовлетворить свою похоть. Это не то заведение, о котором можно беседовать с порядочной женщиной, как вы.

– О!

После такого объяснения Диана залилась краской, и тут же ревность пронзила ей грудь, когда она представила, что Торн удовлетворяет там желания, о которых говорил.

Однако потом сообразила, что Торн – человек сильный. Вдобавок это не ее забота, с какими дамами полусвета он заводит сексуальные отношения. Нет сомнения, он подбирает там «фешенебельную грязь», как их величают. Должно быть, он и метрессу содержит здесь, в Лондоне, внезапно с острой болью подумала Диана.

А что насчет борделя, леди даже не должны знать, что такие места существуют. Торн упомянул о нем скорее всего для того, чтобы она отстала от него, потому что не захотел отвечать на вопрос, который так интересовал ее. Он явно не хотел, чтобы она была в курсе его расследования. Но оставалась одна вещь, которая тревожила Диану.

– Не могли бы вы быть поосторожнее? – пробормотала она, глянув на него снизу вверх. – Если Натаниеля убили, то же самое могут сделать и с вами.

Губы Торна скривились в знакомой ей бесшабашной улыбке.

– Готов поверить, что вы беспокоитесь обо мне, любовь моя.

– Конечно, я беспокоюсь.

– Не стоит. Меня трудно убить.

Она мрачно смотрела ему вслед. На улице, сев в карету, Торн вздохнул с облегчением. Он не хотел обсуждать с Дианой свой план из-за боязни, что может проговориться о существовании Общества. Не хотелось оставаться с ней наедине из-за боязни, что может потерять контроль над собой.

Его голова постоянно была полна фантазий, в которых ей отводилась главная роль. Вот и сейчас в его воображении возникла еще одна картинка. Как он, грубо прижимая ее к стене, яростно целует податливые губы, и его страдающая плоть, как в ножны, входит в ее жаркое лоно.

«Черт знает что такое! Эта женщина по-настоящему опасна».

Тут Торн криво усмехнулся, откидываясь на кожаные подушки кареты. Он всегда страдал от недостатка опасности. Наверное, поэтому ему так не хватало Дианы Шеридан.

Торн выбрал время, чтобы съездить к себе домой на Кавендиш-сквер. Там он позаботился об экипаже для Дианы, просмотрел кое-какую корреспонденцию, накопившуюся за время его двухмесячной отлучки, потом, переодевшись в нечто менее элегантное, направился в сторону знакомого здания в Мейфэр.

Зная его, слуги с готовностью открыли ему. Он обнаружил, что в спальне Макки все еще темно, несмотря на то что день перевалил к вечеру. С трудом сдерживая нетерпение, Торн расположился в кресле с подголовниками и стал ждать, когда хозяин проснется и сообразит, что у него визитер.

Для этого не потребовалось много времени. Макки словно почувствовал его присутствие. Открыв глаза, он резко сел на постели. Когда его взгляд коснулся Торна, он, хмыкнув, расслабленно упал на спину и снова закрыл глаза.

– Тяжелая ночка выдалась? – спросил Торн.

С гримасой Макки потер подбородок, а потом улыбнулся так, словно вспомнил что-то приятное.

– Чертовски.

– Полагаю, тебе удалось упрочить свое положение в клубе у Венеры?

– Неужто вы думали, что я не справлюсь? А как же ваше доверие, милорд?

Во всем том, что касалось задания, Торн испытывал к Макки полное доверие. Бо Маклейн стал «хранителем», побывав до этого провинциальным актером. Рожденный в одном из публичных домов в Лондоне, детские годы он провел, шаря по карманам, а потом, словно по мановению волшебной палочки, поменял преступный мир на место в бродячей театральной труппе, после того как попытался стянуть карманные часы у ее антрепренера.

Старше Торна на несколько лет – ему исполнился тридцать один, – Макки был высоким и мускулистым, с вьющимися каштановыми волосами и очень красивым. Со своей способностью к перевоплощению он мог с легкостью изобразить любой типаж: бандита, профессионального боксера, благородного дворянина. Роль «галантного» кавалера была его самой любимой. Он делал это так мастерски, что даже леди из высших слоев не могли устоять перед его плутовским шармом и веселой непринужденностью.

Образ, которым он пользовался последние дни, был джентльмен из пригорода. Пришлось резко понизить его социальный статус, чтобы Макки смог устроиться на работу в бордель мадам Венеры.

– Венера приняла тебя без всяких подозрений? – спросил Торн.

– Абсолютно. Вы же знаете, как устроен клуб. Мужская обслуга – это ведь не главная приманка. Они скорее для вида, чем для развлечения. Но я уже отработал там пять ночей, и четыре из них у меня не было отбоя от клиенток. Если это задание продлится, я загнусь раньше срока, но, клянусь, умру самым счастливым мужчиной.

Торн понимающе засмеялся:

– Друг мой, только не так быстро. Сначала добейся каких-нибудь результатов. Удалось познакомиться с кем-нибудь из постоянной обслуги?

– Все очень сложно. Мадам Венера четко объяснила, когда нанимала меня. Служащим у нее мужчинам не разрешается общаться с женским персоналом. Но мне удалось подружиться с одной настоящей красоткой, которую величают Кити. Она весьма осторожна, но работает в клубе дольше всех. И если кто-то знает секреты мадам, так это Кити.

– А мужчины?

– Большинство из них приняли недавно. Как я понимаю, все они служат, чтобы привлекать внимание посетительниц, потом начинают выполнять личные пожелания клиенток, иногда женятся на них. Я подкатил к парочке клубных вышибал, очень дружелюбных, но сомневаюсь, что сумею разговорить их. Они производят впечатление очень преданных мадам.

– Ладно, старайся изо всех сил, – попросил Торн. – Самое главное, докопайся, были ли какие-нибудь общие дела у Венеры и покойного Томаса Форрестера. Сам же я намерен лично заняться ей в течение этой или следующей недели.

– Чтобы соблазнить мадам Венеру, вам не потребуется много труда, могу поспорить.

Торн покачал головой:

– Мне придется работать тоньше. Если она изменница, как это подозревал Натаниель, она с особой осторожностью будет относиться к любому, чье поведение будет для нее непривычным. И если я вдруг начну ухаживать за ней после моего возвращения с Кирены, это как раз и вызовет подозрение. Тем более что раньше я не проявлял к ней особого интереса. Кроме того, у меня недавно состоялась помолвка, и проявлять подчеркнутое внимание к мадам, пользующейся дурной славой, будет полным неуважением к моей нареченной.

– О, вы, оказывается, помолвлены! – Брови у Макки взмыли вверх, выказывая величайшую степень любознательности. – Какое интересное развитие событий, если так можно выразиться, ваша светлость.

– Я сам удивлен не меньше всех остальных, – как-то таинственно ответил Торн. Ничего не объяснив сверх сказанного, он поднялся: – Уступаю тебя объятиям сна.

Макки снова усмехнулся:

– Ох, нужно как следует отдохнуть, прежде чем вновь приступлю к моим ночным обязанностям.

– Умоляю, не исполняй их слишком усердно. Надо все-таки и делом заниматься.

– Попытаюсь, милорд, – нахально пообещал Макки, прежде чем перевернуться на живот и зарыться лицом в подушки.

Торн вернулся домой, переоделся, а затем отправился с дежурным визитом к своему отцу. Как и ожидалось, герцога Редклиффа не оказалось дома. Тогда виконт поехал в «Брукс» – клуб для джентльменов, где провел вечер за долгим ужином и игрой с единственной целью довести до всех историю своей помолвки и внезапно вспыхнувшей любви.

Заранее можно было представить, как безжалостно будут издеваться над ним друзья. Известие о том, что Торн приехал в «Брукс», привлекло туда толпу знакомых. И несколько часов ему пришлось отвечать на расспросы и вежливо лгать.

А Диану мучила совесть, что ей придется беззастенчиво лгать такой любезной и такой доброжелательной тетке Торна.

Это раздражало ее гораздо больше, чем безвкусные спекуляции на их счет, распространившиеся в обществе. Леди Хеннесси сохранила каждый клочок, каждую заметку, которые появились на свет, как только в газетах взорвалась новость о помолвке, и передала их Диане, уверенно заявив, что кто предупрежден – тот вооружен.

Сразу после завтрака Диана укрылась в малой гостиной, чтобы наедине ознакомиться с последней порцией сплетен. Не успела она дочитать до конца, как дворецкий сообщил, что у нее посетитель – герцог Редклифф.

От перспективы встретиться лицом к лицу со знатным отцом Торна сердце ушло в пятки. Диана распорядилась пригласить его светлость, а сама, вскочив, расправила юбки, радуясь, что догадалась одеться в новое, очень модное утреннее платье, и застыла в ожидании.

Первой реакцией на аристократа, который, широко шагая, вошел в гостиную, был благоговейный трепет. Герцог, наверное, не был таким высоким, как его сын, но двигался с такой же грацией атлета. У него были те же рубленые черты лица с квадратной челюстью, так же излучавшие силу. Сочетание серебристых висков с ухоженной бородой делало его даже более представительным, чем Торн. Редклифф коротко поклонился:

– Мое почтение, мисс Шеридан. Приятно с вами познакомиться.

В его низком голосе прозвучала надменность аристократа, а в вежливом обращении было мало вежливости. Как минимум он не испытывал удовольствия от встречи с ней.

Он здесь для того, чтобы провести ей смотр, сообразила Диана.

Решив не дать себя запугать, она обворожительно улыбнулась ему и ответила в самой очаровательной манере:

– Мне тоже, ваша светлость. Не угодно ли присесть? Можно предложить вам выпить что-нибудь?

– Я не могу задерживаться. Меня ждут на Уайтхолле. Больше всего мне хотелось бы принести свои поздравления в связи с вашей неожиданной помолвкой.

– Благодарю вас.

Взгляд герцога упал на стол, на котором лежали «Морнинг пост» и «Морнинг кроникл», открытые на страничках со светскими новостями.

Увидев, как его четко очерченный рот недовольно скривился, Диана представила, что он может сказать.

– Не сомневаюсь, что слухи обо мне растревожили вас. Меня бы это тоже взволновало, будь я на вашем месте.

Насмешливо вскинув бровь, герцог посмотрел ей прямо в глаза:

– В самом деле?

– И вы, конечно, лучше всех понимаете, – продолжала Диана, – что не стоит доверять тому, что пишут в газетах. Уверена, много раз вы сами становились объектом газетных статей, в которых не было ни грамма правды.

– Не сомневайтесь, мисс Шеридан, становился. – Герцог посмотрел на нее с таким же любопытством, как полусонная кошка смотрит на мышку, которая пытается ее обхитрить. – Вы хотите сказать, что все, что пишут о вашем побеге с любовником и нынешней профессии, – это ложь?

– Нет, ваша светлость. Я всего лишь хочу сказать, что такие заметки частенько все приукрашивают, только чтобы нервы пощекотать или шокировать. В глубине души я убеждена, что если вашего сына не волнует мое прошлое, тогда я не могу позволить его семье осуждать меня за это.

– Разве я сказал, что осуждаю вас? – осведомился Редклифф обманчиво лениво.

Диану поразил этот вопрос.

– А разве нет?

– Не скрою, моим первым чувством был страх, что мой сын вступает в мезальянс, только чтобы насолить мне. Но быстро понял, что можно не беспокоиться ни о каких помолвках. Я слишком долго хотел увидеть, как Торн покончит со своими безумствами и станет… вполне респектабельным. Так что надеюсь, эта женитьба поможет ему стать таким.

Он намеренно подчеркнул «респектабельным», подумала Диана. И поняла, что Редклифф полон беспокойства, а холодная невозмутимость – всего лишь маска.

Стала понятной и его оговорка. Женщина с таким прошлым, как у нее, или, к примеру, с таким настоящим не может быть женой будущего герцога. На эту тему с ним бессмысленно спорить.

Однако Диана обещала Торну изо всех сил поддерживать легенду об их помолвке, даже если для этого потребуется использовать все ее актерское дарование, чтобы уговорить отца.

– Ваше беспокойство вполне естественно, – покорно согласилась она. – Но я очень люблю вашего сына, а он утверждает, что любит меня.

– Аплодирую вам, мисс Шеридан, – холодно ответил герцог. – Раньше мой сын никогда не объявлял, что влюблен. Но мне хотелось бы вас предостеречь. Торн всегда был безрассуден, и это относится к его любовным делам тоже. Он играет сердцами, как играют в шашки. Женщины для него – это вид спорта.

К удивлению Дианы, от дверей раздался спокойный голос Торна:

– Когда-то это должно было случиться, отец. – Он не торопясь прошел в гостиную. – Все то было до встречи с Дианой.

Подойдя к ней, Торн поднес ее пальцы к губам и сверкнул улыбкой.

– Доброе утро, любимая.

Диана почувствовала, как заколотилось сердце и от этого романтического жеста, и от нежности в его глазах. Даже если это было актерство специально для отца, оно было абсолютно убедительным. И выглядел Торн соответствующим образом. В это утро от него нельзя было оторвать глаз. От его высокой атлетической фигуры, которую только подчеркивали элегантный сюртук цвета бургундского вина и темно-желтые панталоны.

Словно защищая, он положил ей руку за спину и повернулся к отцу:

– Я вижу, вы уже познакомились с моей очаровательной невестой.

Герцог, казалось, вовсе не был смущен тем, что его застали за обсуждением дел сына. Скорее наоборот. На какой-то момент мужчины замерли, в упор разглядывая друг друга. Молчаливый вызов, потрескивая разрядами, повис между ними.

Первым нарушил молчание Редклифф:

– Я узнал, что мисс Шеридан обладает исключительным талантом.

Торн криво усмехнулся:

– Мои поздравления агентам вашей шпионской сети, сэр. Вы, наверное, специально поручили им поинтересоваться способностями Дианы, ведь газеты совершенно не сплетничали об этом. Ваши миньоны, должно быть, ездили в Дербишир, чтобы навести справки, не так ли?

– Ты хотел, чтобы я поступил по-другому? Когда мой единственный сын и наследник объявляет о помолвке, я думаю, у меня было право, нет – обязанность, проявить беспокойство. Но в одном ты ошибаешься на мой счет. Репутация мисс Шеридан в артистических кругах опередила ее здесь, в Лондоне, и она весьма высока. – Теперь герцог обратился к Диане напрямую: – Я возглавляю Королевскую академию, мисс Шеридан.

– Да, Торн говорил мне, ваша светлость.

– Мне хотелось бы взглянуть на ваши работы. Возможно, я смогу рекомендовать вас. Мое мнение уважают.

– Благодарю вас, но я в ближайшем будущем рассчитываю получить рекомендации для Британской академии, – холодно ответила Диана.

– Могу подтвердить, у нее просто исключительные работы, – с жаром вступился Торн. – Я полюбил ее и за талант тоже.

Редклифф поджал губы и сказал, не скрывая насмешки:

– Если бы ты выбирал себе лошадь, Кристофер, меня это совсем бы не волновало. – Его голос потеплел, когда он посмотрел на сына. – По крайней мере у тебя хватило ума привезти ее сюда, к своей тетке. Как только все узнают, что Джудит покровительствует мисс Шеридан, прием в обществе ей будет обеспечен.

– Я знаю, сэр. И у меня нет сомнений, что вы тоже примете ее. Кроме того, буду очень признателен, если вам удастся не упоминать о своем недовольстве помолвкой.

– Я не говорил, что недоволен. Наоборот, я в высшей степени полон надежд, что помолвка положит конец твоим скандалам.

Торн прищурился:

– У меня точно такие же надежды на то, что вы больше не будете так настойчиво вмешиваться в мои дела.

– Если женишься, у меня не будет повода вмешиваться. – Повернувшись к Диане, Редклифф поклонился еще раз, на этот раз более почтительно: – Доброго вам дня, мисс Шеридан. Если будете настаивать на замужестве с этим моим сумасбродом, можете рассчитывать на мою полную поддержку. Единственно надеюсь, что вам не придется пожалеть.

Когда герцог удалился, Диана облегченно выдохнула, довольная, что собеседование закончилось.

– Вы все сделали как нужно, – прокомментировал Торн. – Очень сожалею, что не перехватил его. Мне нужно было бы предвидеть, что отец обязательно появится здесь.

– Он был очень расстроен помолвкой и неподходящим выбором невесты, что совершенно естественно.

– Но вы не позволили запугать себя. Даже не ожидал, что все так получится. Не сомневаюсь, вы с ним одного поля ягодки.

Диана невольно улыбнулась:

– Полагаю, это очень высокая оценка. – К своему удивлению, она неожиданно поняла, что ей понравился отец Торна, возможно из-за мимолетного чувства симпатии, вдруг промелькнувшего между ними.

– Не переживайте по поводу моего отца, – посоветовал Торн. – Не важно, понравились вы ему или нет, он никогда не станет на людях выступать против нашей помолвки. Скорее он заключит вас в объятия и будет делать вид, что принял вас в семью.

Тут Диана вспомнила, что она наедине с Торном в гостиной его тетки.

– Вы здесь с какой-то целью?

– Я подумал, вдруг вам с Эми захочется устроить прогулку верхом по парку. Вы так долго пробыли в заключении на корабле. И это хороший повод для нас увидеться.

Диана грустно улыбнулась в ответ:

– Самая большая радость для меня – верховая прогулка, но я пообещала Эми поехать с ней по магазинам. И это займет, наверное, почти весь день.

– Тогда в пять я заеду за вами, и мы покатаемся в парке в экипаже.

Диана кивнула:

– Буду ждать с нетерпением.

– Кстати, нужно придумать какие-нибудь развлечения на вечер. Вы любите театр? Или оперу?

– Очень. Правда, в деревне у меня было мало возможностей бывать там.

Торн коснулся ее щеки.

– Тогда наверстаем упущенное, – ласково предложил он. – Ведь ни к чему целыми днями работать или следить за Эми. Вы заслужили малую толику удовольствий.