Глава 14

Дрейку уже изрядно надоели танцы. И дамы его совершенно не интересовали; он терпел их скучные разговоры лишь по одной причине: таким образом, ему было удобнее наблюдать за появлением запоздавших гостей.

Однако маркиз Хейлсток не появлялся, и это ужасно нервировало Дрейка. Впрочем, он был уверен: его отец непременно появится, так что следовало лишь набраться терпения и дождаться…

Но, в конце концов, Дрейк не выдержал и решил заглянуть в другие комнаты — ведь маркиз мог находиться в любой из них. Покидая бальный зал, он слышал за спиной шепотки в свой адрес — у него не было недостатка в партнершах во время танцев, эти снобы все-таки не приняли его по-настоящему. Дрейк прекрасно понимал: они будут терпеть чужака в своей среде лишь потому, что его им навязали. Как же плохо они его знали! И какие они все узколобые! Впрочем, их узколобость только забавляла Дрейка Уайлдера.

Спустившись по широкой лестнице, он осмотрелся. Заглянул в гостиную, где играли в карты, но там маркиза не оказалось. Один из знакомых помахал ему рукой, приглашая присоединиться к игравшим, но Дрейк отрицательно покачал головой. Повернув за угол, он направился к библиотеке, где джентльмены, судя по всему, говорили о политике.

Чем ближе Дрейк подходил к двери, тем громче становился гул голосов. Внезапно из библиотеки вышел мужчина с проседью в черных волосах и с надменным выражением на лице. Увидев Дрейка, он не выказал ни малейшего удивления, однако посмотрел на своего сына с холодным презрением.

«Очевидно, кто-то уже рассказал ему…» — подумал Дрейк. Да, конечно же, лорд Хейлсток уже знал о том, что пользующийся дурной славой простолюдин проник в общество избранных…

Дрейк нахмурился. Выходит, он обманулся. Во всяком случае, он не предвидел такого поворота событий, хотя двадцать лет ждал этого момента.

Тут лорд Хейлсток сделал несколько шагов по коридору и, распахнув одну из дверей, проговорил:

— Зайди сюда.

В эти мгновения Дрейк еще больше возненавидел отца — ведь из-за него он сейчас оказался в идиотском положении: следовало либо подчиниться подобно провинившемуся ребенку, либо отказаться — и тем самым сорвать собственные планы.

Шагнув к отцу, Дрейк вошел в комнату и спросил:

— Боитесь, что кто-нибудь увидит нас вместе и догадается о нашем родстве? — Маркиз поморщился.

— Перестань упорствовать в своих фантазиях. С таким же успехом ты мог бы назвать своим отцом принца-регента.

— Вы можете отрицать это, однако у вас была связь с моей матерью, — возразил Дрейк.

— У тебя нет никаких доказательств, кроме булавки для галстука, которую она у меня украла.

Дрейк мысленно улыбнулся. Наконец-то Хейлсток признается в своем отцовстве. Черт возьми, все-таки признается! Пристально глядя на маркиза, он проговорил:

— Милорд, если стоимость вашего имущества в данный момент составляет четыреста шестьдесят тысяч фунтов…

— Глупости! — перебил Хейлсток. — Откуда ты взял эти цифры?

— И с каждым годом вы становитесь все богаче, — с невозмутимым видом продолжал Дрейк. — Скажите, какое же состояние вы оставите моему дорогому брату Джеймсу, если умрете, скажем, лет через восемнадцать? Ведь вы получаете по четыре процента годовых, верно?

Лорд Хейлсток внимательно посмотрел на собеседника.

— Понимаю, к чему клонишь, — пробормотал он сквозь зубы. — Ты собираешься меня шантажировать, не так ли? В таком случае назови свою цену. Скажи, во сколько мне обойдется твое молчание и твое исчезновение, разумеется.

С трудом, сдерживая ярость, Дрейк процедил:

— У меня есть собственное состояние. Просто ответьте на мой вопрос.

— Я не собираюсь обсуждать свои финансовые дела с такими субъектами, как ты, — заявил маркиз. Дрейк усмехнулся:

— Что ж, тогда я сам решу нашу задачку. Ваше состояние, милорд, составит девятьсот сорок три тысячи девятьсот восемь фунтов. Но вы об этом, конечно же, знаете и без моей подсказки. Потому что обладаете способностью производить сложнейшие расчеты без пера и бумаги. Этот талант я унаследовал от вас.

Хейлсток промолчал. Но Дрейк заметил, что маркиз сжал кулаки.

— Можете проверить меня, милорд, — продолжал Дрейк. — Дайте мне любую комбинацию цифр, и я выдам вам правильный ответ.

— Меня не интересуют твои способности, — проворчал маркиз. — Отойди от двери, я хочу выйти.

— Милорд, теперь вы уже не сможете делать вид, что меня не существует. И вам следует знать: всякий раз, где бы вы ни появились, вы будете видеть меня.

Лорд Хейлсток пожал плечами:

— Ты просто забавляешься. Но очень скоро ты устанешь от этого.

Дрейк покачал головой:

— Уверяю вас, вы ошибаетесь. И люди вскоре начнут замечать наше сходство. Кстати, это уже случилось.

— Ложь! Никто не видел нас вместе.

— Леди Брокуэй знает нас обоих. Она сказала, что я напоминаю какого-то человека, которого она знала раньше.

Лицо Хейлстока покрылось мертвенной бледностью. Немного помолчав, он спросил:

— И ты веришь безумной женщине? Да она и свое собственное имя редко вспоминает!

Дрейк посмотрел прямо в глаза маркиза.

— Вы угрожали ей? — прохрипел он. — Угрожали навсегда ее заточить?..

Хейлсток не успел ответить — из-за приоткрытой двери послышались чьи-то осторожные шаги.

Отец с сыном молча переглянулись. Затем Дрейк распахнул дверь настежь, и они увидели Алисию, стоявшую у порога. Она замерла на несколько мгновений. Потом сделала маркизу книксен и проговорила:

— Милорд, извините меня за вторжение. Я думала… Я не знала, что здесь именно вы…

Раздосадованный такой почтительностью жены, Дрейк взял ее за локоть и сказал:

— Видишь ли, мы с Хейлстоком старые знакомые. Я только что говорил о сходстве между ним и его сыном.

Маркиз что-то проворчал сквозь зубы. Алисия же с удивлением посмотрела на мужа:

— О… я не знала, что ты знаком с Джеймсом. Ведь он инвалид и редко выбирается из дома.

— Его светлость сообщил мне об этом, — сказал Дрейк. — Но я видел его сына в карете несколько недель назад.

— Он выезжает на прогулки в парк, — пояснил маркиз. — Разумеется, под присмотром медиков. — Шагнув к лорду Хейлстоку, Алисия спросила:

— Милорд, как поживает Джеймс?

— Боюсь, что он… несколько меланхоличен в последние дни. — Маркиз прикоснулся к руке Алисии. — Вы должны знать, что мой сын спрашивал о вас. Он очень хотел бы увидеть вас.

— Передайте Джеймсу мои извинения. Скажите, что я скоро навещу его. Если только это позволительно, милорд.

— Разумеется, миледи. Вы всегда желанная гостья в моем доме.

Дрейк в ярости стиснул зубы. Презренный аристократ! Он прикасается к Алисии так, словно имеет на это право!

Стараясь не выдать своих чувств, Дрейк привлек жену к себе и, с усмешкой взглянув на маркиза, проговорил:

— А сейчас прошу извинить нас, Хейлсток. Супруга требует моего внимания.

В следующее мгновение Дрейк вывел Алисию из комнаты. Маркиз же смотрел им вслед, по-прежнему сжимая кулаки.

— Почему ты был так невежлив с ним? — прошептала Алисия. — Кстати, я даже не знала, что ты знаком с его светлостью. Он бывал в твоем игорном доме?

— Да, как-то раз заходил, — уклончиво ответил Дрейк.

— Он тоже твой должник? — допытывалась Алисия. — Именно поэтому вы рычали друг на друга… как два пса? Дрейк поцеловал жену в щеку.

— Нет, дорогая, деньги здесь ни при чем. — Он снова привлек ее к себе. — Видишь ли, мы оба хотим одну и ту же кость.

Алисия в изумлении уставилась на мужа. Затем нахмурилась и пробормотала:

— Не очень-то лестно, когда тебя сравнивают с костью. Она попыталась высвободиться, но Дрейк еще крепче прижал ее к себе.

— Ты чертовски хороша и прекрасно знаешь об этом. — Они снова зашагали по коридору, и Дрейк, немного помолчав, добавил: — Моя жена не должна наносить визиты маркизу.

Алисия замедлила шаг и, покосившись на мужа, спросила:

— Ты запрещаешь мне навестить друга моих родителей? Запрещаешь навестить беспомощного инвалида, который не может ходить?

Дрейк понимал, что жена права. И все же ему ужасно не хотелось отпускать ее к лорду Хейлстоку.

— Что ж, ты, конечно, можешь навестить Джеймса, — проворчал он. — Но только вместе со мной. — Алисия в раздражении фыркнула:

— И когда же это произойдет?

— Очень скоро. Когда я не буду так занят в своем игорном доме.

— Я запомню твои слова.

Алисия многозначительно посмотрела на мужа, и этот ее взгляд был столь пристальным, что она, зацепившись, каблуком за ковер, споткнулась. Дрейк обнял жену за талию, чтобы удержать, и вдруг почувствовал, что желает ее так, как еще никогда не желал. Что ж, в конце концов, он своего добьется, и Алисия будет принадлежать ему. Пусть даже она не признает этого факта. Пока не признает.

Заметив дверь под лестницей, Дрейк завел Алисию в небольшую полутемную комнату, судя по всему, гардеробную.

— Почему мы здесь? — спросила она. Он улыбнулся:

— Потому что я предпочитаю уединение, когда целую свою жену.

Дрейк наклонился и прижался губами к ее губам, удивительно сладким, как ему показалось. Он ожидал, что жена будет противиться, но она даже не пыталась сопротивляться. Более того, она прижалась к нему и тихонько вздохнула. Не в силах сдержаться, Дрейк обхватил ладонями ягодицы Алисии и чуть приподнял ее. В следующее мгновение он почувствовал, что она вся дрожит. А затем ее руки обвили его шею.

Дрейк еще больше воспламенился; он решил, что должен взять Алисию прямо здесь, сейчас, чтобы раз и навсегда утвердить свое право обладать ею. Но барьер, создаваемый одеждой, приводил его в отчаяние. Он уже хотел задрать повыше юбку жены, но тут вдруг услышал женские голоса — по коридору проходили две молодые леди.

«Проклятие!» — мысленно воскликнул Дрейк. И тотчас же подумал, что брать Алисию прямо здесь, в разгар бала, — это просто безумие. Конечно, сейчас она не противилась, но потом… Она никогда бы не простила его.

Дрейк заглянул в глаза Алисии. Она по-прежнему прижималась к нему и сейчас совершенно не походила на ту пуританку, на которой он женился. Разумеется, Дрейк знал о том, что женщины не в силах устоять перед ним, но в данном случае дело было не только в этом — так ему показалось.

— Ты пьяна, — проговорил он.

— Вовсе не пьяна! — заявила Алисия.

— И все-таки ты пьяна. Сколько бокалов шампанского ты выпила за сегодняшний вечер? — Она задумалась.

— Кажется, всего два… Нет три… Или, возможно, четыре…

Дрейк немного помолчал, потом вдруг сказал:

— Найди герцогиню и узнай, может ли она уехать домой с кем-то другим. А я вызову нашу карету. — «В конце концов, Алисия — моя жена», — добавил он мысленно.

— Мы уже уезжаем? — Дрейк кивнул.

— Ты не в том состоянии, чтобы здесь оставаться.

— Но… мы должны общаться… — пробормотала Алисия. — Еще будет танец перед ужином и несколько часов танцев после него. Ты ведь хочешь, чтобы тебя принял свет?

Дрейк не мог сознаться, что уже добился своей цели. Поцеловав жену, он сказал:

— На сегодня я сыт по горло этими аристократами. Поэтому хочу уехать домой.

Пока карета отъезжала от дома Катбертов, Алисия наблюдала за яркими фонарями, проплывающими мимо окна. Затем фонари исчезли, и в экипаже воцарился полумрак. Интимность обстановки заставила сердце Алисии биться быстрее. А от нескольких бокалов шампанского у нее кружилась голова.

«Ты чертовски хороша и прекрасно знаешь об этом», — вспомнились ей слова мужа. И еще вспомнился его поцелуй… Он оказался даже более сладостным, чем тот, первый, во время их венчания. И их тела так крепко прижимались одно к другому… При воспоминании об этом у Алисии перехватило дыхание; ей безумно хотелось снова ощутить прикосновения мужа.

«Может, это любовь?» — подумала она неожиданно.

Впрочем, Алисия тут же отвергла эту мысль. Разве можно любить игрока, человека с такой ужасной репутацией? К тому же он принудил се выйти за него замуж. Дрейк — мошенник и плут. Однако следует признать: ее муж не такой уж порочный… Во всяком случае, он сделал несколько добрых дел…

В полном смятении от столь противоречивых мыслей, Алисия повернула голову и внимательно посмотрела на мужа. Он сидел рядом с ней, сидел, откинувшись на спинку сиденья. И он казался в эти минуты таким зловещим… нет, не зловещим, а соблазнительным… как грех.

Кто же он такой, этот Дрейк Уайлдер?

Он положил ладонь ей на плечо.

— У тебя кружится голова?

«Только от тебя», — подумала Алисия. И вдруг спросила:

— Как ты можешь быть… таким бессовестным мошенником, если делаешь добрые дела?

Глаза Дрейка округлились. Затем он улыбнулся и проговорил:

— Я всегда действую в собственных интересах. Ты должна уже это знать.

— Но почему же ты купил для мамы столько театральных костюмов? — допытывалась Алисия. Дрейк пожал плечами.

— Чтобы чем-нибудь занять ее и ехать с тобой в свет. Алисия кивнула и задала очередной вопрос:

— А почему ты был так добр к Уильяму? Зачем утруждал себя, показывая маленькому мальчику фокусы?

— Я хотел завоевать расположение герцогини, вот и все. — «Да, конечно», — подумала Алисия.

— А что ты скажешь о Китти? Любой уважающий себя хозяин выгнал бы ее. Да никто и не взял бы к себе глухую горничную.

Дрейк ухмыльнулся:

— Именно поэтому она очень дорожит своим местом. Так что я от ее глухоты только выигрываю.

Объяснения Дрейка звучали вполне убедительно. И все же Алисия не верила ему.

— Интересно, — проговорила она в задумчивости, — почему ты хочешь, чтобы я думала о тебе плохо?

Казалось, в глазах Дрейка что-то промелькнуло — но что именно? Алисия не могла ответить на этот вопрос.

— Дорогая, ты слишком уж серьезно настроена, — сказал он с улыбкой. — Лучше давай отпразднуем наш сегодняшний успех. — С этими словами Дрейк нагнулся и выдвинул из-под противоположного сиденья ящик, из которого извлек высокую зеленую бутылку и два бокала. — Видишь, шипучка…

— Шампанское? — Алисия с удивлением посмотрела на изобилие бутылок в ящике. — Ты возишь спиртное в карете?

Дрейк задвинул ящик под сиденье.

— Такая уж у меня привычка, моя дорогая. — Он подмигнул жене, и она невольно улыбнулась.

— Неужели ты, в самом деле, хочешь пить здесь?

— Да, в самом деле. — Дрейк передал ей бокалы. — Подержи их, пожалуйста, — добавил он и тотчас же занялся бутылкой.

В следующую секунду раздался громкий хлопок и шипучая струя ударила в сиденье кареты.

Алисия ахнула — руки и даже лицо оказались в шампанском.

— Дрейк, тебе следовало…

— Давай бокалы! — перебил он.

Она подставила бокалы, и муж направил в них пенистую жидкость. Алисия вдруг почувствовала, что ей хочется смеяться, хотя ничего смешного в этой ситуации не было. Тут она заметила влажные пятна на своем платье, а также на бархатном сиденье и воскликнула:

— О Боже, ты испачкал всю обивку!

— Ее можно вычистить.

— И мое платье! Шелк окончательно испорчен!

— Я куплю тебе другое платье.

— Ты совершенно нецивилизованный человек.

— Позволю себе не согласиться. — Широко улыбаясь, Дрейк поднял свой бокал и чокнулся с ней. — Нет ничего более цивилизованного, чем прекрасное вино в компании с прекрасной женщиной.

Восхищенная галантностью мужа, Алисия тоже улыбнулась. Однако тотчас же сказала себе: «Осторожнее, ты всего лишь его добыча. Попытайся воспротивиться его чарам».

Отпив из своего бокала, она проговорила:

— Ты совершенно испорченный человек.

— Испорченный? Нет, я развращенный. — Зажав бутылку коленями, Дрейк развязал свой галстук и сдернул его. А затем дотронулся до льняной бретельки над ее грудью.

Алисия схватила его за руку:

— Дрейк, не надо…

Он сверкнул белозубой улыбкой:

— Я просто решил почистить твое платье. Шампанское оставляет липкие пятна.

Тут его рука опустилась ей на колени, и он принялся поглаживать их. Груди Алисии тотчас же напряглись и сделались тяжелыми. Она сжимала пальцами свой бокал, однако у нее не было сил поднести его к губам.

«А может быть, подобная интимность в отношениях между мужем и женой не является столь уж необычной? — спрашивала она себя. — Интересно, что проделывают другие супружеские пары, уединившись в спальне?»

Ей вдруг вспомнилась нескромная статуэтка в кабинете мужа, и она стыдливо зажмурилась. Не следует думать об этом. Ничего подобного у них с мужем никогда не будет — ведь она твердо решила, что не позволит ему…

Алисия внезапно вздрогнула — она почувствовала, что Дрейк целует ее груди. Запустив пальцы в волосы мужа, она пробормотала:

— Пожалуйста… не надо… ты не должен…

— Скажи, что тебе это не нравится, и я перестану, — ответил Дрейк. — О Господи, у тебя вкус… шампанского и роз.

Собравшись с духом, Алисия заставила себя солгать.

— Мне это не нравится, — заявила она. — Неужели ты не понимаешь? Мне действительно не нравится, даже противно…

Муж поднял на нее глаза, и ей тут же захотелось взять свои слова обратно. Но она все-таки промолчала.

Дрейк медленно выпрямился. Он тоже молчал. В карете воцарилась тишина, нарушаемая лишь топотом копыт да скрипом колес. Алисия боялась смотреть на мужа; ей казалось, что он может прочесть ее мысли, может узнать ее самые сокровенные тайны.

— Чем объяснить это твое неприятие? — спросил он, наконец. — Дело в нашем… смехотворном соглашении? Или в том, что тебе, не нравится мой характер?

Алисия подняла свой бокал, сделала глоток шампанского и заявила:

— Я не желаю говорить на эту тему. Могу сказать лишь одно: будет лучше, если ты станешь развлекаться где-нибудь… вне дома.

— Лучше для кого? Для тебя? — Дрейк положил руку ей на плечо. — Скажи мне, миледи, ты влюблена в Хейлстока?

— Конечно же, нет! — воскликнула Алисия: — Почему ты решил, что он имеет ко мне какое-то отношение?

— Маркиз был твоим женихом.

— Он никогда не был моим женихом. Правда, он просил моей руки, но я не могла пойти на это, потому что… — Алисия внезапно умолкла.

— Не могла из-за матери. — Дрейк внезапно помрачнел. — Этот негодяй хотел отделаться от нее, не так ли? Просто ты мне всего не рассказывала…

«Разумеется, не рассказывала, — подумала Алисия. — Ведь мужчины — создания твердокаменные. Они слишком заняты своими эгоистическими целями и удовольствиями, чтобы понять тонкие женские чувства».

Она пожала плечами:

— Рассказывать нечего. Я выполнила условия нашей сделки, и этого достаточно. — Сделав глоток из своего бокала, Алисия с вызовом в голосе добавила: — Поэтому ты теперь должен оставить меня в покое.

Он внимательно посмотрел на нее и проговорил:

— Ты ведь желаешь меня, но только боишься.

— Ты ошибаешься.

— Может, ты боишься, что ребенок… унаследует болезнь твоей матери?..

Проницательность мужа ошеломила Алисию. Казалось, он действительно мог читать ее мысли, как бы она ни скрывала их. А впрочем, зачем их скрывать? Возможно, будет лучше, если он узнает правду. Тогда он, наверное, оставит ее в покое.

Глядя прямо в глаза мужу, Алисия проговорила:

— Что ж, я скажу… Я действительно этого боюсь. Будет слишком жестоко принести в мир такого ребенка.

— Ты готова была на этот риск, когда пришла ко мне в первый раз. Ты ведь хотела стать моей любовницей.

— Тогда у меня не было выбора, — пробормотала Алисия. К тому же тогда речь шла о жизни и смерти. Ведь Джеральда заключили бы за долги в тюрьму. А их с мамой выгнали бы на улицу.

Дрейк снова наполнил бокалы и спросил:

— Твоя мать всегда была не в себе?

— Какое это имеет значение?

— Да или нет?

Сделав очередной глоток шампанского, Алисия пробормотала:

— Когда я была моложе… У нее были периоды, когда она вела себя довольно странно. Например, забиралась со мной на деревья, помогала наряжать кукол… — Но у нее случались и приступы меланхолии, когда она могла плакать несколько дней подряд.

— Мать никогда не говорила тебе, что ее так тревожило? — Алисия покачала головой.

— Папа запрещал мне заходить к ней в такие моменты. Он говорил, что ей нужен отдых и покой.

— Ее состояние ухудшилось после смерти твоего отца, не так ли?

— Да, она стала… стала такой, как сейчас. — Дрейк привлек жену к себе.

— Может, леди Элинор перенесла в юности какое-то потрясение? Может, именно это так повлияло на нее?

Алисия с удивлением взглянула на мужа:

— Ты полагаешь, что болезнь мамы не наследственная?

Дрейк кивнул:

— Именно так. Твоя мать — тонко чувствующая женщина. Вполне возможно, что ее болезнь вызвана душевной травмой. Когда-то я был свидетелем подобной реакции…

— Что ты имеешь в виду? — спросила заинтригованная Алисия.

Отвернувшись к окошку, Дрейк проговорил:

— Однажды я обнаружил женщину, лежавшую на обочине дороги в Уайтчепелс. Ее избил муж и оставил умирать.

— Боже милосердный, — прошептала Алисия. — И что же с ней произошло?

— Оправившись от побоев, она часами сидела у окна и смотрела прямо перед собой. Но потом все-таки пришла в себя. Некоторые люди, как видишь, имеют больший запас жизненных сил и поправляются.

Тронутая столь необычной добротой Дрейка, Алисия стала размышлять о его теории. Неужели он прав? Неужели болезнь мамы вызвана стечением необычайно драматичных событий? Конечно, на нее подействовали обстоятельства смерти папы. Но и до этого она была немножко не от мира сего…

Алисия смотрела в свой бокал, наблюдая, как на поверхность поднимаются пузыри, а затем лопаются.

Нет, конечно же, не было оснований предполагать, что кто-то причинил маме боль в юности. Судя по ее рассказам, у нее было счастливое детство. И тем не менее… Алисия не знала деда и бабушку. Они умерли во время эпидемии холеры, когда маме было всего шестнадцать лет. Вскоре после этого умерла Клер, лучшая подруга мамы. Могли ли эти утраты так подействовать на впечатлительную девушку?

— О чем ты думаешь? — неожиданно спросил Дрейк. Алисия внимательно посмотрела на него и вдруг с улыбкой проговорила:

— Я думаю о твоих словах. О том, что мой ребенок, возможно, не будет таким, как мама.

Дрейк тоже улыбнулся.

— Ты абсолютно здорова, дорогая. И твой брат здоров. Следовательно, болезнь матери не наследственная. А если у тебя есть сомнения в отношении моей пригодности к роли отца, то ты должна знать следующее: я никогда, ни при каких обстоятельствах не брошу на произвол судьбы своего ребенка.

Алисия подумала о детстве мужа. Конечно же, в его судьбе была какая-то печальная тайна. Он рано потерял родителей, а его мать была актрисой. К тому же Дрейк незаконнорожденный — это миссис Молсуорт удалось выведать у соседских слуг. Но никто о нем ничего не знал. Знали только, что вышел он из лондонских бедняков, сколотил каким-то образом состояние и основал игорный дом.

Алисия почувствовала на себе взгляд Дрейка и поняла, что он смотрит на ее грудь. Никто еще не смотрел на нее так откровенно, с таким вожделением. Этот взгляд одновременно и пугал, и волновал ее.

— Алисия…

Карета покачнулась и сделала поворот. Дрейк выглянул в окно.

— Мы приехали, — сказал он с хрипотцой в голосе. — Допивай свое шампанское.

Чуть помедлив, Алисия запрокинула голову и выпила шампанское до последней капли.