Глава 7

Брай катала пустой стакан в потных ладонях.

— Я даже готова заплатить вам за это. Я найму вас на работу. Ведь вы приехали в «Конкорд» в поисках работы? Я предлагаю вам работу.

— Жениться? — потрясенно повторил Люк. — Жениться на вас?

— Да. Что толку, если вы женитесь на ком-нибудь еще? — Внезапно Брай посетила мысль, которая не приходила ей в голову раньше. — Может, у вас кто-то есть? Вы как-то обмолвились, что не женаты, но мне не пришло в голову спросить вас, есть ли у вас невеста или возлюбленная.

Она предлагала ему простой выход из положения. Даже указывала путь к отступлению. Ему оставалось только соврать.

— Нет, — ответил он. — У меня никого нет. Люк посмотрел на пустой стакан в ее руках, затем перевел взгляд на бутылку. Брай перехватила его взгляд.

— Я не пьяна! — рассердилась она. — Я давно обдумывала это предложение, а не выдумала его сейчас под действием виски. Сказать по правде, мне надо было выпить, чтобы задать вам этот вопрос, не более того. Мой мозг не затуманен.

— Позвольте мне самому судить.

— Как хотите. — Поставив стакан на стол, Брай зажала руки между коленями. — Мне кажется, здесь очень жарко. Могу я открыть окно?

— Это действие виски, — сухо произнес Люк.

— У меня мало опыта в пьянстве. Я говорю, конечно, о себе. Я знаю, как спиртное действует на Оррина. — Взяв со стола карты, она развернула их веером и стала обмахивать лицо. — У меня лицо действительно красное, или мне это кажется?

— Действительно красное.

— Это плохо. Но вы еще не ответили на мое предложение.

Люк поднялся.

— Я думаю, что нам лучше выйти на террасу. Свежий воздух пойдет вам на пользу. — Встав за стулом Брай, он ждал, когда она поднимется. Он предложил ей руку, и она без колебаний приняла ее. «Вероятно, девица слегка пьяна», — подумал Люк.

Он довел Брай до одного из больших плетеных кресел и только тогда отпустил ее руку. Стараясь сохранить чувство собственного достоинства, Брай медленно опустилась в него.

— Почему вы улыбаетесь? — спросила она. — Не надо прятать улыбку. Я не настолько окосела, чтобы не заметить ее.

Люк и не собирался скрывать свою улыбку. Он улыбнулся еще шире.

— Я надеюсь, что вы в здравом уме и твердой памяти?

— Конечно. А почему вы спросили?

— Потому что вы сели в это кресло как королева на трон, и если к тому же вы заговорите со мной повелительным тоном, то боюсь, я начну кланяться, а потом упаду к вашим изящным ножкам.

— Не думаю, чтобы королева демонстрировала вам свои изящные ножки, — хмыкнула Брай. — Во всяком случае, вы не говорили мне об этом. Позвольте предложить вам сесть. — Брай царственным кивком указала ему на стоящее рядом кресло.

— Благодарю вас, — галантно склонился в поклоне Люк. Он лениво развалился в кресле, положив руки на широкие подлокотники, и выглянул в окно. В саду летали светлячки, то вспыхивая зеленым огоньком, то исчезая, как свет далеких звезд.

— Вы еще не забыли о моем предложении? — поинтересовалась Брай. Она оставила свой царственный тон, и в ее голосе слышалась серьезность юной девушки.

— Не забыл. — Люк надеялся, что забыла она. — Я должен дать ответ сегодня?

— Не кажется ли вам, что долги надо платить незамедлительно?

— Иногда я допускаю отсрочку. Особенно когда знаю, что мой партнер — человек слова. — Люк перевел взгляд на Брай: — Позвольте мне обдумать ваше предложение.

Брай кивнула. Он не отказал ей сразу, и тот факт, что он решил все обдумать, вселял в нее надежду.

— Вы не спросили меня, сколько я буду вам платить. У меня есть сбережения, но, может быть, сумма, которую я предложу, покажется вам недостаточной,

— Меня не интересуют ваши деньги, Брай.

— А должны бы. Я хочу, чтобы вы относились к этому как к работе.

— Тогда будет справедливо платить мне столько же, сколько вы платите другим рабочим.

— Мое предложение поставило вас в тупик, мистер Кинкейд… Люк? Надеюсь, вы не рассчитываете на близость со мной? Это совсем не входит в мои планы.

Люк пожалел, что не прихватил с собой виски. Добрый глоток этого напитка был бы сейчас весьма кстати.

— Вы спросили меня, не соглашусь ли я жениться на вас, насколько я понял?

— Вы поняли совершенно правильно. — Брай облегченно вздохнула. — Мы будем мужем и женой без всякой близости. Многие люди так поступают.

— Не думаю, что они подходят к браку так по-деловому, Они стоят у алтаря с ожиданием, что их союз будет союзом сердец и умов.

Брай обдала Люка холодным взглядом.

— Вы, должно быть, романтик? — проговорила она.

— Думаю, что да.

— А я нет!

— Я пришел к такому же выводу.

— Тогда вы должны понимать, чего я хочу.

— Пока весьма приблизительно.

— Вы что, тупой, или виски сделало вас таким?

— И то и другое. Повторите мне снова, что именно вы от меня хотите.

— Чтобы вы женились на мне. Брак будет носить временный характер. В контракте будет такая оговорка. Вы сможете развестись со мной, выбрав для этого любой предлог. Меня не заботит моя репутация, а люди поверят во все, что вы им скажете.

— Почему они это сделают? Ведь я чужой человек в ваших краях.

— Люди знают меня или по крайней мере думают, что знают. Я не собираюсь их разочаровывать. Хотя все это не имеет значения. Я в любое время дам вам развод.

— Зачем тогда вообще жениться, если заранее думать о разводе?

— Потому что, будучи моим мужем, вы сможете спасти «Конкорд».

— И как же я это сделаю?

— Вы выиграете его у Оррина за карточным столом. Даже серьезность ее тона не остановила Люка от громкого смеха.

Брай не испугала его реакция.

— Я говорю серьезно! — обиделась она. — Вы сможете это сделать! Надо только постараться заставить его принять пари.

— Для этого не хватит виски по всем штате. Он не пойдет на это.

— Пойдет. Я сделаю так, что пойдет.

— Хорошо. Но я не могу дать вам никаких гарантий. Даже вы сумели меня обыграть.

— Я не буду возражать, если вы смошенничаете с Оррином.

— Благодарю за разрешение, но мне казалось, что южане гордятся своим кодексом чести.

— Это было в давние времена.

Люк опять не смог удержаться от смеха.

— Возможно. Допустим, я выиграю «Конкорд». Что тогда?

— Вы сделаете очень благородный жест и перепишете его на меня.

Люк откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.

— Да… — протянул он мечтательно, — представляю себе эту картину. Дарственная лежит на столе рядом с выигрышем. Чернила на наших подписях еще не высохли. Тронутая моим на редкость благородным поступком, вы бросаетесь мне на шею и крепко целуете в губы. — приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на реакцию Брай. Улыбка на ее лице была откровенно скептической. — Это будет прекрасный поцелуй, — продолжал он. — Вы хорошо научитесь целоваться за пятнадцать лет нашего супружества. — Люк продолжал искоса наблюдать за Брай. Она вжалась в кресло и побледнела. — Хорошо, пусть будет двенадцать лет, — решил уступить Люк.

— Я думала, что это можно сделать в течение года.

— Почему бы вам не подождать возвращения вашего брата?

— Я ждала. Я ждала много лет. Настало время действовать самой.

— Но вы же верите, что он отыщет сокровища?

— Да. Когда-нибудь. Я не хочу от него зависеть.

— Вы предпочитаете зависеть от меня?

— Я не буду зависеть от вас. Это будет просто ваша работа.

— Копите деньги для ставки, если вы собираетесь втянуть Оррина в игру.

— Для этого у меня есть деньги.

— Значит, вы давно планировали эту затею?

— Нет. Я сберегла немного денег от выручки за прошлогодний урожай. Они предназначались для ремонта мельницы и амбара. Шлюзный затвор также нуждается в ремонте. Оррин не знает, что у меня есть деньги. Если бы я сказала ему об этом, он прибрал бы их к рукам и потратил на свои прихоти.

— Значит, вы решили использовать его деньги против него же самого?

— Это мои деньги. Я работала, но он никогда не платил мне за это, а я никогда этого не требовала. — Брай потерла виски. — У меня начинает болеть голова. Если вам хочется думать, что я украла у него деньги, пусть будет так. Моральная сторона дела меня не волнует.

— Я не собираюсь читать вам нравоучения. Некоторое время Люк наблюдал, как Брай массирует себе виски, потом решил вмешаться.

— Идите сюда, — позвал он.

— Не поняла…

— Идите сюда. Возьмите подушку и сядьте рядом со мной. Я сниму вашу головную боль. Думаю, так будет справедливо, так как, судя по всему, именно я ваша головная боль.

— Нет, — улыбнулась она. — Это действие виски. Люк похлопал по сиденью своего кресла:

— Садитесь сюда. Обещаю, что вы не пожалеете.

Но Брай пожалела об этом, как только поднялась. Ноги ее не держали. С большой осторожностью она преодолела короткое расстояние до Люка. Он взял у нее подушку и положил на сиденье перед собой. Брай, не удержавшись, плюхнулась в кресло.

— Откиньтесь назад и закройте глаза. Она сделала, как ей было ведено.

— Сейчас я положу свои руки вам на плечи, — предупредил Люк.

— Хорошо. — От его прикосновения она слегка сжалась. — Это напоминает мне то, что врач делал с Клер.

— Клер? — Люк слегка надавил ей на плечи, затем начал массировать ей основание шеи.

— Подруга Рэнда, — пояснила Брай. — Клер Банкрофт. Я говорила вам о ней.

Люк припомнил, что она упоминала о Клер в связи с доктором Стюартом и ее здоровьем.

— Да, когда вы говорили о ее здоровье, — согласился он. — У нее частые головные боли?

— Я этого не знаю. Возможно. Я вспомнила о ней, потому что вы попросили меня закрыть глаза и сказали, что будете делать. Рэнд почти все время делал Клер массаж. Он был в этом большим мастером. Доктору Стюарту не удавалось помочь ей.

— Клер слепая?

— Разве я не говорила вам об этом? Впрочем, может, и нет. Когда вспоминаешь Клер, это не первое, что приходит на ум. Если Рэнд человек умный, каким я его считаю, он женится на ней. Я уверена, что он ее любит.

— Представляю, — вздохнул Люк. Его пальцы массировали ее шею, и постепенно он почувствовал, как мышцы ее расслабились.

— Что представляете?

— То, что вы устанавливаете некоторую связь между любовью, браком и умом.

— Не делайте поспешных выводов. Я говорю о Рэнде. Это было бы хорошо только для него.

— Значит, он человек весьма романтичный.

— А вы сомневаетесь? Он сейчас в южных морях, ищет сокровища. Он убедил себя, что поступает практично, и даже разработал некую теорию поисков, но я считаю моего брата самым настоящим романтиком.

— Он рыцарь, ищущий приключений, — произнес Люк. — Все романтики, так или иначе, своего рода рыцари.

Он начал массировать ей голову, и иголки, которые впивались ей в мозг, исчезали одна за другой.

— Вы говорите так, словно разбираетесь в этом, — сердито пробурчала она.

Люк положил ладони ей на голову и развернул ее лицом вперед. Его пальцы снова начали массировать ей голову.

— Я читал «Дон Кихота», — ответил он. Брай поверила в то, что он читал этот роман, но сомневалась, что он нашел там ответы на интересующие ее вопросы.

— Вам не приходило в голову, что вы знаете обо мне очень мало? — спросил он.

Было немного странно сознавать, что их мысли работали в одном направлении.

— Я знаю, что рискую, — ответила Брай. — Так же рисковала моя мать, когда решила выйти замуж за Оррина.

Люк не стал уточнять, выиграла или проиграла Элизабет Гамильтон. Несомненно, она выиграла право остаться в «Хенли», но можно ли назвать все эти годы жизни с Фостером выигрышем?

— Я видел фотографии вашей матери в гостиной, — признался Люк. — А также ее портрет в Музыкальном салоне. Она очаровательная женщина. Наверняка у нее был выбор, но она почему-то выбрала Оррина.

— Она красавица, — улыбнулась Брай. — У нее было из кого выбрать, но, как вы правильно заметили, она выбрала Оррина. Разве можно было предугадать, что другой будет лучше? Он мог оказаться еще хуже Оррина. При той информации, которой моя мать располагала, она сделала лучший выбор.

— Точно так же сейчас думаете и вы?

— Да. Именно так и думаю.

Люк понял, что ему не изменить ее решения, а поэтому сменил тему разговора:

— Я, кстати, заметил, что среди всех фотографий в гостиной нет ни одной фотографии вашего отчима.

— Это его желание. Он даже не стал фотографироваться на свадебную фотографию.

— Я не видел и его портрета.

— Время от времени он заводит разговор о портрете, но до сих пор не пригласил ни одного художника. Такой портрет можно было бы давно сделать. Он никогда не был таким красавцем, как мой отец. Но раньше отличался приятной наружностью. — Улыбка Брай стала мягче, а она сама — совсем сонной. — Мне кажется, головная боль прошла, — прошептала она.

— Если вам это только кажется, то вставать еще рано.

Брай и не смогла встать. Силы покинули ее, а ноги не слушались. Люк взял ее на руки и сонную понес в спальню.

— Вы делали это прежде? — спросила она, с трудом поднимая тяжелые веки.

— Только один раз.

— Мм… — сонно промычала она и уронила голову ему на плечо.

Она проснулась только утром.

— Почему ты не разбудила меня? — Отбросив одеяло, Брай вскочила с кровати.

— Я бужу вас сейчас, — ответила Марта. — Мистер Люк сказал, что если вы не появитесь до десяти, то я должна разбудить вас.

Брай посмотрела на часы над камином.

— Ты же знаешь, что я поднимаюсь рано! — в сердцах воскликнула она.

Марта кивнула. Брай поднималась раньше верх в доме.

— Он сказал, что погода на вас подействовала.

— Виски, — перевела для себя Брай:

— Что вы сказали, мисс Бри?

— Ничего. — Брай не заметила, что говорит вслух. Она оглядела спальню и обнаружила, что ее ждет горячая ванна, для которой у нее не было времени. — Приготовь мою амазонку, Марта. Я помоюсь над тазом.

Марта разложила на кровати костюм для верховой езды, и Брай сразу отпустила ее. Ей не терпелось поскорее выйти из дома, и она, быстро умывшись и натянув костюм, сбежала по ступеням. В холле она задержалась, чтобы узнать о здоровье Джона.

— Я как раз иду на кухню, чтобы приготовить ему побольше еды, — ответила Адди. — Он совсем исхудал. Если вы ищете мистера Люка, то он уехал к Джону, чтобы меня заменить.

У Брай испортилось настроение. Ей захотелось немедленно найти Люка и потребовать ответа.

— С вами все в порядке, мисс Бри? — тревожно спросила Адди. — Мистер Люк сказал, что вы будете неважно выглядеть сегодня.

— Мне совершенно не нужен мистер Кинкейд! — фыркнула Брай и выскочила за дверь, чтобы избежать лишних вопросов.

Аполлон весело заржал, увидев хозяйку, и быстрым галопом поскакал по дороге, ведущей на плантацию. Брай направила коня к дальним полям, где урожай риса еще не собран, и обнаружила, что он уже перезрел. Затем она обследовала шлюзы и каналы и составила перечень строений, требующих ремонта.

Она объехала сады, хлопковые поля и берегом реки вернулась домой. Она везде высматривала Люка, но его и след простыл.

Брай пинком распахнула дверь кабинета. Ее охватило такое раздражение, что она от злости стукнула ногой по полу.

— Он избегает меня…

— Простите?

Брай подняла голову. Люк стоял у письменного стола, на котором были разложены чертежи.

— Вы избегаете меня! — сварливо процедила она.

— Избегаю? Я все время был здесь.

— Утром вы ходили к Джону Уитни.

— Это было утром. Я ждал вас к завтраку. Когда вы не пришли, я понял…

— Вы велели Марте меня не будить.

— Вы меня в чем-то обвиняете? Может вам лучше войти?

Брай вздернула подбородок и вошла в кабинет, закрыв за собой дверь. Она старалась не обращать внимания на широкую улыбку Люка.

— Лучше бы вы не вмешивались, — процедила она сквозь зубы. — Марта и без вас разбудила бы меня.

— Тогда прошу прощения. — Люк заметил, что Брай выжидающе смотрит на него. — Я должен добавить что-то еще? Разве моего извинения не достаточно?

Брай нахмурилась, но, заметив, что Люк наблюдает за ней, постаралась придать своему лицу равнодушное выражение.

— Боюсь, я не знаю, чего еще вы от меня ожидаете, — вздохнул Люк.

— Вы хотите сказать, что забыли о моем предложении?

— Вовсе нет, — пожал плечами Люк, садясь за стол. — Но я не особенно уверен относительно вас. Мне хотелось бы еще раз это услышать. И на этот раз без алкоголя. Я должен быть уверен, что это именно то, чего вы хотите.

— Что ж, если это доставит вам удовольствие, — пожала плечами Брай после минутного раздумья. Она подошла к столу и встала перед ним. — Я спрашивала: не согласитесь ли вы жениться на мне?

— Тогда мой ответ — да. Да, я женюсь на вас. Может, вы присядете?

— Мне и так хорошо. — Однако, нащупав позади себя подлокотники кресла, она медленно опустилась в него. — Вы понимаете, что это будет легально?

— Догадываюсь. Легально, но не по-настоящему.

— Совершенно верно: легально, но не по-настоящему.

Люк заметил, что она осталась довольна, когда он подчеркнул эту разницу. Она была бы менее довольна, если бы до нее дошло наконец, что он так ничего и не понял.

— Хотите выпить?

— Нет!

Взгляд Люка скользнул по перчаткам, которые Брай оставила на столике у двери. Она пришла сюда прямо с улицы, совсем не ожидая увидеть его здесь. Значит, она хотела поработать над чем-то.

— У вас тут какие-то дела?

— Дела могут подождать.

Люку понравился ее ответ. Брай редко позволяла себе отдохнуть. Она всегда была в движении: то ловила Аполлона, то носилась на нем вдоль берега реки, то работала в поле наравне с рабочими. И вот сейчас она сидит перед ним, неудобно устроившись в кресле и пытаясь что-то выудить из него.

Она была необыкновенно хорошенькой. Колечки блестящих волос цвета меда обрамляли ее лицо словно нимб. Ее кожа была чистой, цвета сливок, губы — розовыми, манящими. У нее были тонкий носик и игривые ямочки на щеках. Длинные ресницы таили в себе какую-то загадку, подчеркивая цвет ее удивительных сапфировых глаз.

Брай расстегнула жакет и распахнула его, позволяя ему увидеть блузку, через которую просвечивала шелковая рубашка. Чувствовалось, что она интуитивно сознает, что он любуется ею и с удовольствием вдыхает исходящий от нее запах свежего сена и легкой дорожной пыли.

— Вы рассматриваете меня? — невинно спросила она.

— Да. Мне кажется, вам давно пора к этому привыкнуть. — Люк заметил, что взгляд ее стал холоднее. — Вам не нравится, когда я говорю вам комплименты?

— Вы просто мне льстите.

— А если нет? Я испытываю удовольствие, глядя на вас, и тут уж ничего не поделаешь. Кстати, неужели вы всерьез думали, что я откажу вам?

— Не знаю, — ответила Брай. С легким вздохом она откинула голову на спинку кресла и стала рассматривать ряды книг над головой Люка. — Я старалась не думать об этом.

— Может, вы хотите взять свое предложение обратно? Вы можете сделать это в любой момент.

— Нет. Вам приходилось передумывать?

— Часто. Но я не изменю своего решения, если вы на самом деле этого хотите. — Он заметил, как она с облегчением вздохнула. — А когда состоится наша свадьба?

— Я думаю, мы поженимся в декабре, когда мама и Оррин вернутся из Чарлстона. Зимние месяцы — сезон приемов, и у моей матери будет достаточно времени сделать все необходимые приготовления. Она будет этому только рада.

— А она не попытается отговорить вас?

Брай задумалась: реакцию ее матери было трудно предсказать.

— Она будет довольна, что я, наконец, выйду замуж, — медленно произнесла она. — Она желает этого с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, и восемь прошедших лет были для нее долгим ожиданием, но я не уверена, что она положительно отнесется к моему выбору.

— Из-за того, что я янки?

— Не ей бросать в меня камни. Разве вы забыли, что она вышла замуж за Оррина? Скорее, она может возражать из-за того, что у вас нет денег. Это ее огорчит. К тому же она не особенно обрадуется, когда я сообщу ей, что мы будем жить здесь.

— Разве не Оррин будет недоволен, что мы останемся в «Конкорде»? — удивился Люк.

— Он не захочет, чтобы мы уезжали. Вы ему понравились, и он доверил вам ремонт дома. И хоть Оррин едва меня выносит, он прекрасно знает, что один не справится с хозяйством. Сейчас это будет уже четвертый урожай, от которого мы получили прибыль. У нас дела идут лучше, чем у наших соседей, и Оррин этим весьма кичится.

— Тогда он не будет возражать, что мы станем жить под его крышей, — заключил Люк. — Но он может не одобрить наш брак?

— Его никто не будет спрашивать.

— Это не ответ на вопрос. — Люк не стал говорить, что Оррин относится к Брай как к своей собственности. Он всем предлагает ее, словно она вещь, которая ему принадлежит. Он порочит ее, наговаривает на нее, но она занимает все его мысли. Люк пришел к заключению, что Оррин боится ее и в то же время его к ней тянет. Трудно найти слова, чтобы описать его отношение к падчерице. — А он не попытается воспрепятствовать нашему браку?

Брай задумалась.

— Оррин может быть… мстительным.

— Он собака на сене. Голова

Брай дернулась.

— Что?!

Ее реакция удивила Люка. Он был уверен, что она правильно истолкует поговорку.

— Вы прекрасно знаете, что он вас хочет

— Да, — задумчиво протянула она. — Я ведь вам говорила: я ему нужна, чтобы управлять плантацией. Вот почему он не станет возражать, если мы останемся здесь.

Люк покачал головой. Он считал, что должен рассказать ей о своих подозрениях.

— Это не единственная причина. Он хочет вас для себя… как мужчина хочет женщину.

Брай в бешенстве вскочила с кресла.

— Вы ошибаетесь! Он никогда… никогда… — Она проглотила недосказанные слова вместе с комком, подступившим к горлу. Ее начала бить дрожь.

Люк поднялся и обошел стол, направляясь к ней. Но остановился, увидев, что она попятилась к двери.

— Нельзя быть такой наивной! — упрекнул он ее. — Или есть что-то такое, о чем вы запрещаете себе думать? — Произнеся эти слова, он сразу понял, что попал в точку. — К тому же вы говорили, что ваша мать избегает осложнений. — Ему показалось, что, если бы Брай не вцепилась обеими руками в дверь, она бы заткнула себе уши.

— Вам сказал об этом Оррин? — спросила она охрипшим голосом. — Это он вам сказал?

— Он выразился несколько по-другому. — Люк подошел к горке с напитками.

— Я не буду пить.

— Сейчас вам это необходимо. — Он налил в стакан немного виски и протянул ей. — Возьмите. Обещаю, что это дойдет вам на пользу.

— Надеюсь, вы не собираетесь управлять моей жизнью?

— Мне бы такое никогда и в голову не пришло.

Разжав пальцы Брай, Люк вложил стакан ей в руку. Присев на край стола, он наблюдал, как Брай медленно поднесла стакан к губам, но, едва смочив губы, поставила его на стол.

— Может, вам лучше присесть? — предложил Люк. Брай отошла от двери и опустилась в кресло.

— Мне очень жаль, Бри. — Люк интуитивно понимал, что зашел слишком далеко, но ему хотелось во всем разобраться.

— Я никак не могу понять, почему вы до сих пор не раскусили Оррина, — проговорил он.

Брай издала странный звук горлом, отдаленно напоминавший смех.

— Мне казалось, что я знаю его очень хорошо. Вам известно, что он бьет мою мать?

— Нет, я этого не знал, — ответил Люк, но Брай по выражению его лица поняла, что он догадывался.

— В начале их совместной жизни это случалось редко. Но в последнее время скандалы участились. Последний раз это было перед приездом Рэнда. Мама всем говорила, что упала с лестницы. Это было правдой, но она отрицала участие в этом Оррина.

— Он столкнул ее?

— Я этого не видела. Адди была где-то поблизости, и она говорила, что слышала, как они ссорились, а затем мать упала, но она тоже не видела Оррина. Возможно, он и толкнул ее, но в его намерения не входило столкнуть ее с лестницы.

— Вы спрашивали об этом Элизабет?

— Да, но она придерживалась первоначальной версии. Рэнду тоже ничего не удалось из нее вытянуть. Она долгое время была прикована к постели, и доктору Стюарту пришлось даже лечить ее. — Брай взяла стакан и сделала глоток. Виски теплом разлилось по ее телу, но нервная дрожь все еще не отпускала. — Рэнд догадывался о том, что происходит на самом деле, но что он мог сделать? Если бы он вмешался, то положение матери только ухудшилось бы. Он знал, что скоро уедет и не сможет ее защитить.

— Поэтому он возложил ее защиту на вас?

— Я сама взяла на себя эти обязанности, — уточнила она. — Рэнд предлагал нам с матерью ехать с ним, но я отказалась. Мама ни за что бы не покинула «Конкорд», а я не могла оставить ее одну. К тому же «Конкорд» переходил в мое управление. Рэнд плохо разбирался в хозяйстве. Он считал, что это просто его работа, и пытался выполнять свои обязанности. Я попросила Клер убедить его, что он ошибается. Ей это удавалось лучше, чем мне.

— А что скажет ваш брат? — спросил Люк; — Он примет меня?

— Нет, — тряхнула головой Брай, — пока не убедится, что я счастлива.

— А вы будете счастливы?

— Я смогу разыгрывать из себя счастливую женщину, пока он будет здесь. Я должна его убедить.

— Понимаю, — ответил Люк, внимательно наблюдая за ней. — Вы уже продумали, каким способом будете его убеждать? Думаю, ему потребуется больше доказательств, чем ваши слова и приклеенная улыбка. Не уверен, что вам удастся его одурачить. — Люк взял у нее пустой стакан. Его пальцы намеренно коснулись ее пальцев, и она быстро отдернула руку. Он немедленно указал ей на это: — Вот в этом-то все и дело. Вы боитесь ласки и в то же время будете пытаться убеждать всех, что ваш брак Настоящий. Вы не можете все время убегать от меня, как от прокаженного. Вам надо еще раз обдумать ваше предложение и не настаивать на нем до тех пор, пока вы не научитесь нормально относиться к моим прикосновениям. Вам никого не удастся убедить в достоверности нашего брака, и в первую очередь вашу семью.

— Я попробую научиться, — нахмурилась Брай, понимая, что он прав.

— Господи, Бри! Вы только послушайте себя! Вы говорите это таким тоном, словно я заставляю вас пойти на панель. Это была ваша идея, а не моя. — Брай продолжала сидеть вжавшись в кресло, и Люк, посмотрев на нее, безнадежно махнул рукой: — Ничему вы не научитесь. Это не вызов, а констатация факта. Вам придется придумать что-нибудь другое, чтобы осуществить свой план.

Люк направился к двери, и только тут Брай осознала, что он уходит от нее.

— Нет! — закричала она, вскочив на ноги. — Я смогу это сделать! Я смогу!

Люк остановился и, повернувшись, посмотрел на нее.

— Одних обещаний здесь недостаточно, — покачал он головой.

Брай кивнула и подошла к нему. В ней не было сейчас ее обычной настороженности. Поколебавшись с секунду, она встала на цыпочки и обвила руками его шею. Ее тело самым естественным образом прижалось к нему. Она заглянула ему в лицо.

— Это только начало, — нравоучительно проговорил Люк. Он просунул руки ей под амазонку и крепко обнял за талию. Ее тело напряглось, а губы крепко сжались. — Вы думаете, люди этого не заметят? — Он крепче прижал ее к себе и приказал: — Дышите.

Она задышала, и он почувствовал, как вздымается ее грудь. Она, должно быть, тоже почувствовала это, так как снова затаила дыхание.

— Вы знаете. Бри, если бы какая-то другая женщина так затаила дыхание, я бы расценил это как комплимент. С вами же это больше похоже на оскорбление. Дышите — или вы умрете от удушья.

Брай втянула в легкие воздух.

— Я собираюсь поцеловать вас, — произнесла она, зажмурившись.

— Хочу надеяться, что у вас это получится.

Чтобы не передумать, она быстро приблизила губы к его губам. Его губы были теплыми, но и только. Она дотронулась до его верхней губы, затем до нижней, как раньше это делал он. Его рот оставался неподвижным.

— Вы тоже должны действовать, — обиделась она.

— Я не актер. Но постараюсь пойти вам навстречу. Продолжайте меня целовать.

Снова дотронувшись до его губ, Брай почувствовала, что форма его рта изменилась. Он открыл рот и слегка втянул в себя ее губы. Она не отдалась этому поцелую, а просто сконцентрировала на нем все свое внимание. Она вникала во все мелочи: как раскрылись его губы, как склонилась голова, насколько нежен был его рот. Она все это повторила вслед за ним и, когда он провел языком по ее верхней губе, не отпрянула, как сделала бы раньше.

Люк приоткрыл один глаз и увидел, что она изучающе смотрит на него.

— Может, вам лучше закрыть глаза? — предложил он.

— Зачем? Так мне будет труднее думать.

— Возможно. Но так поступают большинство женщин. — Не думаете же вы, что нам часто придется выставлять напоказ нашу нежность?

— Не думаю, поскольку это все равно никого не убедит, что мы счастливы в браке.

— Вы так считаете?

— Ласки тайком — вот как это называется.

— Ласки тайком, — повторила она, глядя на него с подозрением.

— Примерно так. — Люк бросил осторожный взгляд направо, затем налево и крепко поцеловал Брай в губы. — Будем делать вид, что нас застали врасплох.

— Мы не допустим, чтобы нас застали врасплох, — рассердилась она, не понимая, что он хочет этим сказать.

— А как же иначе? Это делается примерно так. — Он быстро посмотрел поверх ее головы и снова поцеловал ее. — Мы спрячемся за угол дома, когда подумаем, что нас якобы никто не видит.

— Вы совсем запутали меня, — проворчала, нахмурившись, Брай.

На это Люк и надеялся.

— Я имела в виду, что в действительности мы будем целоваться, потому что кто-то за нами наблюдает. Так? А мы будем делать вид, что никого не замечаем.

— Да, — ответил Люк, радуясь, что она правильно его поняла. — В этом-то и вся идея. Объятия в коридоре… — Он снова наклонил голову, и на этот раз она подставила ему свои губы. Люк решил, что смог бы полюбить вкус виски, если бы всегда пил его подобным образом. Раздвинув языком губы Брай, он провел им по ровному ряду ее зубов. Он чувствовал, как дрожали ее руки, когда она обнимала его за шею. Люк слегка приподнял голову. — Позади конюшен… — Он поцеловал уголки ее рта. — На телеге… — Он крепче поцеловал ее, и на этот раз Брай, слегка изогнувшись, прижалась к нему. Она копировала каждое его движение. Люк снова приоткрыл один глаз и увидел, что глаза Брай закрыты. — У стены разваливающегося строения…

Голова Брай дернулась. Оттолкнув Люка, она вырвалась из его объятий. Лицо ее было бледным, глаза сердито блестели.

— Нет! — закричала она. — Никаких потаенных мест!

— Брай! — Люк стоял, опустив руки, и растерянно смотрел, как она идет к столику за перчатками. — Не уходи, Брай.

— В этом есть какая-то угроза? — спросила она, бросив на него взгляд через плечо.

— Думай что хочешь, но не покидай этот кабинет, не рассказав мне все.

Брай бросила перчатки на стол. Они упали с резким звуком, напоминавшим звук хлыста.

— Что еще ты хочешь узнать? Каждый из нас играет свою роль. На сегодня с практикой покончено.

— Здесь есть что-то еще… — протянул Люк.

— Ничего.

— Нет, что-то здесь есть.

— Хватит, Люк!

— Возможно, это был поцелуй?

— Да… Нет. — Брай поняла, что оба ответа одинаково невыгодны для нее. Если она скажет «да», тогда она должна признать, что поцелуй для нее не был игрой. Ответив «нет», она вызовет подозрение, что причина заключается в другом.

— Нельзя ли оставить все как есть?

— На этот раз нельзя. Это как-то связано со стеной. Бри? Именно поэтому вы меня оттолкнули? Потому что я сказал что-то о стене? Это было тем самым местом?

— Там было льдохранилище.

Вряд ли так можно было объяснить тот ужас, с которым она отшатнулась от него.

— Как давно это было? — спросил он.

— Десять лет назад

— До окончания войны или после нее?

— До.

«Ей тогда было пятнадцать лет», — подумал Люк.

Это было в конце войны. Армия Шермана вышла в тыл южан. Маленькие отряды изменников рыскали по Югу в поисках пропитания. Люк знал, что отец Брай погиб в Виксберге, а Шелби — в Манассасе. В конце войны Рэнд все еще сидел в нью-йоркской тюрьме. О Дэвиде пока не было сказано ни слова. До сегодняшнего дня Люк думал, что Дэвид погиб где-то далеко от «Конкорда». Но кто тогда управлял плантацией? Конечно, Брай. Она была еще слишком мала для этого.

— Как умер ваш брат Дэвид? — спросил Люк.

— Янки.

— Здесь, в «Конкорде»?

— Здесь, в «Хенли». — Глаза Брай были сухими, голос ровным. — Это место называлось «Хенли», когда он умер. Это был его дом. — «С тех пор он перестал быть нашим домом. Для всех, кто уцелел», — подумала она. — Они пришли в поисках лошадей и свежего мяса. Они получили все, что хотели. У нас не было времени, чтобы что-то спрятать. Мы не знали, что они рядом, а потом уже было поздно.

— Брай? — Она посмотрела ему в глаза и уже не отводила взгляда. — Дэвид был убит в льдохранилище?

— Нет. Он был застрелен наверху, защищая мою мать, В льдохранилище изнасиловали меня.

Люк никак не отреагировал на ее сообщение. Ни сострадания, ни насмешки не появилось на его лице. Даже удовлетворения, что он, наконец, выудил из нее ответ, не было на нем. Он просто принял это, как принимал многое, относящееся к ней: как цвет ее глаз, очертание рта или тот факт, что она, так же как и он, любит персиковый пирог.

Нахмурившись, Брай изучала его. То, что он никак не отреагировал, сводило ее с ума, и, однако, это же удерживало в комнате.

Раньше ей хотелось уйти. Сейчас это походило бы на мелодраму, да и просто было глупо. То, что он не осудил ее и не отмахнулся брезгливо, удерживало ее на месте. Он смотрел на нее, похоже, ожидая услышать подробности.

— Вы ждете, чтобы я что-нибудь сказала? — спросила она.

— Если хотите, — пожал он плечами.

— У меня такое впечатление, что мы говорим о погоде.

— Люди очень часто реагируют на погоду.

Брай старалась держать себя в руках, хотя чувствовала, как к глазам подкатывают слезы. Она заморгала. Ее ресницы стали мокрыми и тяжелыми. Люк вцепился пальцами в край стола. Черты его лица смягчились.

— Мне кажется, что я хочу все рассказать вам, — прошептала Брай.

Люк не узнал бы ее голоса, если бы не видел, что ее губы шевелятся. Он был тяжелым, вымученным и звучал как наждачная бумага, сдирающая древесное волокно. Люк снова сел за стол и скрестил ноги. Он не предложил ей сесть, а предпочел дождаться, когда она сама примет решение. Брай засунула руки в карманы жакета.

— Их было семеро, но только трое из них пришли в льдохранилище. Не знаю, что они хотели там найти. Оно было пустым. В то время лед было не достать. Джеб приказал мне спрятаться там. Он считал, что это безопасное место. Они нашли меня за дверью. Не помню, чтобы я кричала, когда они схватили меня. Я только помню огромного черного паука, ползущего по двери. Если бы я закричала, он бы бросился на меня.

Люк кивнул, хотя догадывался, что она не кричала, потому что боялась, как бы кто-нибудь не прибежал на ее крик. Кто из домашних мог противостоять троим вооруженным янки? Они были безоружны, и им грозила бы смерть.

— Я дралась с ними. Для меня это было очень важно, хотя я знала, что слабее их. — Скопившиеся на ресницах слезинки потекли по ее лицу. Она продолжала, не обращая на них внимания: — Первым должен был стать самый молодой из них. Другие его подбадривали. Мне кажется, ему вовсе не хотелось делать это. Никогда прежде он не был с девушкой. Они это знали и поэтому толкали его ко мне. Они говорили, что я для него подарок. — У Брай перехватило дыхание, и она зажала рот рукой. Взгляд ее был пустым. Казалось, она до сих пор не верила, что все это происходило с ней.