Глава 17

Алекс и Эммелин вошли в городской дом Седжуиков через дверь для прислуги, и Эммелин уже собиралась тихо подняться по чёрной лестнице, когда позади неё в коридоре прозвучал голос, который нельзя было не узнать.

– Наверху нет ни её, ни моего внука. Итак, я намерена обыскать весь дом снизу доверху…

Дверь в кухню распахнулась, и Женевьева, леди Седжуик, величественно войдя в помещение, неожиданно замерла, так что Симмонс едва не натолкнулся на неё, но успел всё же остановиться. Вслед за ними послушно следовали собаки, переводя взгляд с одной на другого, чтобы узнать, помнит ли кто-нибудь об их ночном кормлении.

– Бабушка, вот вы где, – произнёс Седжуик с таким выражением, словно искал её вне дома.

– А где ты был? – Она посмотрела на него в лорнет.

– Выручал меня, ваша милость, – заявила Эммелин, как всегда необдуманно.

Алекс застыл и стал молить Бога, чтобы в импровизированном объяснении Эммелин не появились бандиты с большой дороги – на этот вечер ему было вполне достаточно шулеров и джентльменов удачи.

– Простите, но в этом недоразумении виновата я. Сегодня днём леди Роулинз неважно себя чувствовала, и я охотно осталась посидеть с ней. – Эммелин подалась вперёд. – Она немного слаба после родов.

– Так и должно быть. Трудное это дело – родить ребёнка, – объявила бабушка. – Но вот и вы, наша Эммелин. – Она быстро окинула Эммелин взглядом с ног до головы, а потом привлекла к себе и нежно обняла. Что она шептала Эммелин, Алекс не мог слышать, но по улыбке на лице бабушки понял, что все прощены.

Взяв Эммелин за руку, старая дама повела её из кухни.

– Теперь мы можем перейти к приятной беседе. Мне нужно так много узнать о вас…

– Бабушка, по-моему, это может подождать до утра, – воспротивился Алекс.

– Глупости, – возразила она. – Я так долго ждала встречи с твоей дорогой Эммелин, что теперь не собираюсь больше откладывать наше знакомство.

Однако прежде чем ей удалось привести в исполнение своё обещание и увести Эммелин, дверь в кухню отворилась, впуская леди Лилит и Хьюберта.

– Вы… – сказала леди Лилит, с пылающим от гнева лицом обвиняюще указывая пальцем на Эммелин, и мопсы рычаньем и громким лаем откликнулись на голос миссис Денфорд.

– Тихо, несносные собаки! – строго посмотрев, цыкнула на них высокая худая женщина с длинным носом, и мопсы, поджав короткие хвосты, побежали прятаться за пышную юбку своей хозяйки.

Леди Лилит, на мгновение замолчав, снова выплеснула ярость на свою изначальную жертву: – Во всём виноваты вы, Эммелин Денфорд. – Она выпрямилась. – Она, видите ли, слишком больна, чтобы поехать в оперу с моей матерью! Совершеннейший вздор! Вы нагло пренебрегли радушным приглашением моей матери и отправили этого развратника, этого дебошира…

– Прошу прощения, – вмешался Алекс, – я не…

– О, помолчите, – перебила его леди Лилит, позабыв обо всём на свете. – Сейчас речь не о вашей невежливости, но очень скоро дойдёт черёд и до неё. – Алекс больше не успел сказать ни слова, потому что леди Лилит снова бросилась в наступление: – Вы виноваты в том безобразии, которое творилось сегодня вечером. – Её костлявый палец снова поднялся в воздух. – Я не сомневаюсь, что все это вы придумали заранее. Вы специально отправили вместо себя лорда Джона только для того, чтобы он лишил моего брата единственного шанса быть счастливым.

– Я только предложила… – начала было Эммелин.

– Разумеется, только предложили. Как невинно всё выглядело, когда сегодня днём вам без труда удалось прикинуться больной и отказаться от приглашения, а взамен прислать нам этого змеёныша.

– Что сделал Джек? – Алекс взглянул на леди Лилит, переполненный неприятными предчувствиями.

– Что он сделал? – почти истерически выкрикнула она. – Он погубил мисс Мебберли, вот что он сделал!

– Он – что? – в один голос воскликнули Алекс и Эммелин.

– Седжуик, – вступил в разговор Хьюберт, чтобы закончить историю, – сразу после того, как ты уехал, леди Оксли вышла, чтобы найти мисс Мебберли, и обнаружила её с лордом Джоном в компрометирующей позе. Его рука, очевидно…

– Хьюберт! Не повторяй этого! – остановила его леди Лилит. – Не заставляй меня ещё раз пережить ужасный момент.

– К сожалению, Лилит тоже это видела, – громким шёпотом уточнил Хьюберт.

– Да, я видела, – прошипела его жена. – Когда мама закричала, я немедленно бросилась к ней на помощь. Лорд Джон был в безобразном состоянии, совершенно пьяный, и его рука лежала у мисс Мебберли… у мисс Мебберли…

– …на груди, – закончил за неё Хьюберт.

– На теле, – поправила она мужа, бросив на него недовольный взгляд. – Мама видела, как они целовались. Что может быть хуже, и как мой бедный брат сможет на ней жениться – теперь, когда все увидели её истинную натуру?! Ужасная, подлая девица! – Леди Лилит снова набросилась на Эммелин: – Вы во всём виноваты, это ваше влияние! Вы подбили её на это, уговорили отделаться от моего брата…

– Довольно. – Алекс встал между Эммелин и леди Лилит. – Моя жена ничего подобного не делала. Я слышал всё, что она в тот вечер говорила мисс Мебберли. Эммелин никогда не советовала ей отделаться от вашего брата.

– Я всё же считаю, что ответственность лежит на вас, кузина Эммелин, – заявила леди Лилит. – Если бы вы поехали с нами сегодня вечером и исполнили свой долг как жена Седжуика, появившись с ним в опере, ничего этого не случилось бы. Оксли безутешно горюет о своей потере.

«Безутешно горюет о потере приданого мисс Мебберли», – уточнил про себя Алекс.

– Быть может, не все так ужасно, – сказал он. – Я мог бы поговорить с Джеком. Возможно, здесь какое-то недоразумение, которое можно уладить.

– Недоразумение?! Его рука лежала у неё на груди! – выкрикнула леди Лилит и, осознав, что произнесла вслух неподобающее слово, густо покраснела.

– Это действительно выглядит довольно неприятно, – согласился Алекс. «Чёрт бы побрал Джека с его пьянством. О чём он только думал, целуя мисс Мебберли?» Алекс рассердился, а потом вспомнил слова друга: «…хорошенькая, маленькая, рыжеволосая». Хорошенькая, маленькая, рыжеволосая? О, проклятие, Джек, должно быть, принял мисс Мебберли за свою любовницу. – Я займусь этим делом утром, – пообещал Алекс. – Пойду к Джеку и заставлю его извиниться перед мисс Мебберли. Уверен, он, несомненно, принял её за другую. Вполне оправданная ошибка. И конечно, когда ваш брат лорд Оксли услышит объяснение и Джек принесёт ему свои извинения, он поймёт, что ему ничто не мешает жениться на мисс Мебберли.

– Жениться на этой развратной девице? Никогда! Мама с самого начала раскусила её. Могу сказать, это к лучшему, что мы избавились от неё и от её жалкого приданого. – С этими словами леди Лилит обернулась к мужу: – Пойдёмте, мистер Денфорд, моему терпению пришёл конец.

Она вышла из кухни, но только после того, как бросила на Эммелин ещё один надменный взгляд, и Хьюберт, пожав плечами, последовал за женой в их апартаменты.

Когда они благополучно удалились, бабушка Алекса вернулась к своему решению, как будто не было никакого перерыва.

– Пойдёмте. – Взяв Эммелин под руку, она направилась вместе с ней к гостиной, и в этот момент раздался бой часов.

– Бабушка, – Алекс встал перед двумя дамами, – неужели вы не видите, что Эммелин совсем лишилась сил? Вы же не будете настолько жестокой, чтобы не дать ей отдохнуть в такой поздний час? Мне не хотелось бы, чтобы вы стали причиной ухудшения её самочувствия.

– На мой взгляд, она выглядит вполне хорошо, – прищурившись, возразила бабушка. – Я думаю…

– Нет, я не согласен, – перебил её Алекс. – Эммелин крайне утомлена. Не правда ли, моя дорогая?

Эммелин перевела взгляд с него на старую леди, и на мгновение Седжуик усомнился в том, что она поддержит его выдумку. Она казалась совершенно растерянной – но разве такое возможно? Безусловно, ей меньше всего хотелось вести этот разговор с его бабушкой. К тому же Алекс пока не показал ей письма, которые жена его поверенного писала на протяжении последних трех лет. Но затем, к его облегчению, Эм-мелин тяжело вздохнула и повисла на нём, а Алекс, разыгрывая свою роль заботливого мужа, подхватил её на руки.

– Вы совершенно правы, Седжуик. У меня ужасно кружится голова.

– Подыграй мне, и я буду благодарить тебя всю оставшуюся ночь, – шепнул он на ухо Эммелин и взглянул на бабушку. – Как видите, она не в состоянии вести беседу. Отложим до завтра.

А за это время он надёжно спрячет Эммелин подальше от бабушкиного любопытства.

– Доброй ночи, бабушка, – сказал Алекс, направившись вверх по лестнице с Эммелин на руках.

К его досаде, бабушка последовала за ним, чуть ли не наступая ему на пятки, подобно одному из своих мопсов, разыскивающему конфету.

– Александр, что ты задумал? Куда ты её несёшь? – возмутилась она, когда он свернул с лестничной площадки второго этажа.

– В нашу спальню, – ответил Он, не оборачиваясь.

– Ты этого не сделаешь! – воскликнула бабушка. Судя по её реакции, можно было подумать, что он собирается выбросить Эммелин из окна. – Это совершенно недопустимо!

Внезапно некое подозрение закралось ему в душу, и Алекс, остановившись, взглянул на Эммелин, но она быстро закрыла глаза, изображая обморок. Разумеется, он не ожидал, что Эммелин и её жульничество ушли в прошлое, поэтому он повернулся к бабушке, которая была близка к панике.

– И почему же, бабушка, недопустимо, чтобы моя жена провела ночь в моей постели? – Он старательно выделил слова «жена» и в «моей постели», и по какой-то причине бабушка вздрагивала, услышав их.

– Ну, потому… потому… – забормотала старушка. – Потому что она больна! – Она указала скрюченным пальцем на Эммелин. – Ей ни за что не удастся по-настоящему отдохнуть, если ты будешь там. Отнеси её в розовую комнату, которая ей вполне подойдёт.

– Но, бабушка, эта комната всегда была вашей, и нам с Эммелин было бы неприятно думать, что мы выселяем вас из любимой спальни. Правда, дорогая? – обратился он к Эммелин, хорошенько встряхнув её, чтобы привести в чувство.

– Ну-у да. – Она приоткрыла один глаз, чтобы оценить его намерения, но не посмела даже мельком взглянуть на вдову. – Мы не можем так поступить.

– Вот так, бабушка. – Алекс улыбнулся. – А теперь я и моя жена намерены лечь спать. Конечно, если вы не хотите больше ничего сказать.

– Я… я… – с негодованием начала бабушка, а потом, сжав губы, покачала головой.

Кивнув ей, Алекс вошёл в спальню и церемонно положил Эммелин на постель.

– Спокойной ночи, бабушка, и приятных сновидений, – сказал он после этого, бесстыже подмигнув шокированной родственнице. Затем плотно закрыл за ней двери, без промедления задвинув задвижку.

Если у его бабушки и были возражения, его это больше не заботило, потому что теперь он совершенно точно знал, кто стоит за появлением в его жизни Эммелин.

– Почему ты не рассказала мне, когда познакомилась с моей бабушкой и какие доводы она использовала, чтобы уговорить тебя приехать в Лондон и разыграть роль моей жены? – спросил Седжуик у Эммелин.

Пожилая леди осталась стоять в коридоре, глядя на захлопнувшуюся перед ней дверь.

– Бабушка? – окликнул её Хьюберт из дальнего конца коридора. – С вами все в порядке?

Он подошёл и, взглянув на неё, озабоченно нахмурился.

Он был туповатым и невнимательным, хотя и доводился ей внуком (правда, она была недовольна, когда его отец женился на младшей дочери барона Ноктона – эта девушка внесла излишнюю легкомысленность в фамильную родословную). Но Хьюберт – семья, а к кому, как не к члену семьи, обратиться в трудную минуту?

– Позвать миссис Симмонс, бабушка? Или одну из горничных, чтобы она проводила вас в постель?

– Ах, Хьюберт, оставь, я не настолько выжила из ума, чтобы не суметь самостоятельно сделать всё, что мне нужно. – Но она всё же, хотя и неохотно, позволила внуку проводить её в спальню. – Я немного расстроилась, когда увидела, что Алекс и Эммелин так…

– Влюблены друг в друга? – подсказал Хьюберт. – Да, просто неприлично, когда мужчина так обожает свою жену. Это неестественно, я бы сказал.

– Он её обожает?

– Влюблён до безумия.

Влюблён до безумия? Нет, этого не должно было случиться.

– К сожалению, в последнее время им, очевидно, не нужно ничего другого, кроме как оставаться там почти постоянно. – Хьюберт не мог не выложить своих соображений. – Седжуик практически превратил её в заложницу своих капризов. Вы бы слышали, какой шум стоял в этой комнате вчера ночью. И представьте, это продолжалось несколько часов! Отвратительно! – Он прищёлкнул языком.

– Несколько часов? – слабым голосом переспросила бабушка, оглянувшись на дверь.

– Несколько часов, – подтвердил Хьюберт. – Честно говоря, с этим что-то нужно делать, иначе Седжуик в конце концов убьёт свою жену.

– Каким образом? – с трудом произнесла она. Седжуик всегда казался таким апатичным и вряд ли был человеком, способным…

– Каким образом, вы спрашиваете? Я скажу вам. Правда, это теория Лилит, а не моя. Она говорит, что при таком плохом состоянии здоровья Эммелин ребёнок неминуемо убьёт её. Эта мысль очень расстроила мою жену.

– Ребёнок?

– Быть может, вы поговорите с Седжуиком, – кивнув, продолжал Хьюберт, – и убедите его снова отправить её в провинцию, пока не стало слишком поздно.

– Не волнуйся, – успокоила его Женевьева, леди Седжуик, снова обретя способность мыслить здраво, и взяла на руки любимую собачонку, – утром я займусь именно этим.

– Что-о? – Эммелин приподнялась, лёжа на постели.

– Я спросил, – Седжуик направлялся к ней, на ходу снимая сюртук, платок и жилет и бросая их на пол, – когда вы с моей бабушкой состряпали этот небольшой заговор? – Туда же полетели башмаки.

– Не понимаю, о чём ты говоришь, – покачала головой Эммелин. Зачем всё-таки леди Седжуик приехала в город? Своим приездом она могла только все испортить, уж Эммелин-то хорошо знала, как много неприятностей может вызвать необдуманное вмешательство.

Не говоря ни слова, Седжуик взял Эммелин за лодыжку, снял с неё туфлю и отшвырнул, так что она, ударившись о стену, упала за кресло.

– Откуда она узнала правду? – спросил он, а тем временем его пальцы бежали вверх по икре Эммелин, пока не добрались до подвязки. Ловким движением пальцев Алекс отстегнул чулок и скатал его вниз по ноге.

– Седжуик, ты все неправильно себе…

Выпустив её лодыжку, он принялся за другую ногу и проделал с ней то же самое.

– Бабушка держалась хорошо, – признал Седжуик, переворачивая Эммелин на живот, – пока я не упомянул о постели. – Он быстро развязал и распустил шнуровку на её платье.

– Я не заметила…

– Ты уверена? – шепнул ей на ухо Алекс после того, как, наклонившись, запечатлел у неё на плече горячий поцелуй. Взявшись за вырез, он опустил ей платье до самой талии.

Его пальцы, скользящие по голой коже, и губы, оставляющие следы от обжигающих поцелуев, разбудили в ней желание. У Эммелин перехватило дыхание. Как же ей теперь быть?

Она не могла Седжуику позволить ничего лишнего, когда в доме находилась его бабушка, но… этот мужчина точно знал, как заставить её тело сгорать от страсти.

Седжуик перевернул её так, что она снова оказалась к нему лицом.

– Думаю, нам не следует… – прошептала Эммелин.

– Почему нет?

Страстный блеск у него в глазах, сказочная выпуклость у него на панталонах приковали её к месту… потому что это все отвечало её собственным потребностям. Эммелин отлично осознавала, что должно последовать – это было именно то, чего она желала.

– Я… замужем, – нашла она объяснение.

– Докажи. – Нагнувшись, Алекс поцеловал ей живот, грудь, плечи, а потом замер и посмотрел в глаза. – Буду с тобой абсолютно честным. Завтра нам предстоит долгий разговор с бабушкой, и больше между нами не будет никаких секретов. – Он взял Эммелин за подбородок. – Начиная с этой ночи и впредь ты моя жена. Отныне и навсегда.

Он произнёс это с такой убеждённостью и с такой решимостью, что Эммелин могла только кивнуть в ответ, заворожённая страстью, прозвучавшей в его голосе.

Сняв с себя рубашку, Алекс отбросил её в сторону, и при виде его обнажённой груди Эммелин едва не задохнулась. Великолепно вылепленное сильное тело приглашало коснуться его, провести ладонями по стальным мускулам.

– О-о, – протянула Эммелин, поражаясь тому, как её тело всегда отвечало Седжуику. Её груди налились, и восхитительная боль, которую мог вызвать только он, разлилась по всему телу, как ртуть. – Седжуик, это нехорошо.

– Неужели? – усмехнулся он. – Однако было хорошо, когда вчера я делал вот так… – Он склонился к её губам и горячо поцеловал. – И когда я делал вот так…

Её платье полетело на пол, и руки Седжуика, оставив бедра Эммелин, поглаживали её груди, пока соски не превратились в упругие горошины – явное доказательство её желания.

– Очень нехорошо, – с трудом выдохнула Эммелин, приподняв бедра и в сладостном ожидании покачивая ими.

– Особенно когда я делаю вот так… – Он накрыл губами один сосок, доставив ей этим поцелуем ни с чем не сравнимое наслаждение.

Эммелин больше не могла сдерживаться, чтобы не коснуться Седжуика, не обнять и не погладить его. Дрожащими от желания пальцами она нащупала пуговицы на его поясе и расстегнула панталоны, а потом спустила их с Алекса, оставив его перед собой полностью обнажённым.

– Эммелин, – простонал Седжуик, когда она, взяв в руки его тупто плоть, начала её ласкать.

Эммелин с жадностью обследовала всю длину и шелковистую головку, теперь уже влажную и готовую к собственному напряжённому труду. Губы Седжуика, запечатлевая горячие поцелуи, двигались по её телу, по шее, пока не добрались до губ, голодные и ненасытные, словно он хотел украсть у неё саму возможность дышать. Эммелин чувствовала себя одновременно слабой и возбуждённой, отчаянно жаждущей чего-то большего. И Алекс, в мгновение ока раздвинув ей ноги, вошёл в неё.

Эммелин вздохнула и прогнулась, чтобы принять его. Как это получалось, что он всегда знал, когда она готова и уже ждёт его?

Он наполнил её всю, но боль и желание получить освобождение заставили Эммелин изогнуться под ним в поисках ритма, который захватил бы её. И как только уловила этот ритм, она, подняв взгляд, обнаружила, что Седжуик наблюдает за ней.

Обхватив Эммелин рукой за талию, он перевернулся вместе с ней, так что она оказалась наверху, а он под ней. Сначала Эммелин постаралась восстановить дыхание, устроиться удобнее, и пока ёрзала на месте, пробуя двигаться вверх-вниз и дразня Седжуика своими движениями, она открыла для себя, что новая поза – забавная, распутная и восхитительная – имеет свои преимущества.

– Так нельзя, – объявила Эммелин, тряхнув волосами настолько энергично, что шпильки разлетелись в стороны.

– Тогда сделай, как нужно.

И она сделала. Надёжно оседлав его, Эммелин совершенно позабыла о том, что этого не следует делать, и только стремилась получить облегчение, почувствовать, что Седжуик достигает той же вершины. За мгновение до этого Алекс снова перевернул её и, прижав к постели, энергично задвигался в ней, пока Эммелин едва не задохнулась от восторга, а потом он замер, и она открыла глаза.

– Ты моя сейчас и навсегда.

Затем он снова наполнил её, погрузившись ещё глубже, и она, испустив ликующий крик, содрогнулась в бурном освобождении. Седжуик быстро присоединился к ней, двигаясь мощными толчками и тяжело, прерывисто дыша.

Волны восторга захлестнули их обоих. Беспокойные желания, потребности, которые таились внутри, вырвались наружу, и Эммелин выкрикнула его имя:

– Алекс! О, Алекс!

Её тело сотрясалось и прижималось к его телу, стремясь насладиться восхитительным освобождением.

А когда эти бушующие волны начали постепенно спадать, Эммелин, оставаясь в объятиях Алекса, удивилась своему чувству удовлетворённости. Он всё ещё наполнял её, все ещё не отпускал, и она вздыхала и мечтала каждую ночь в своей жизни проводить с этим потрясающим мужчиной.

Долгое время никто из них ничего не говорил; изнурённые и умиротворённые, они предоставили тихому царству сна опуститься на них.

И когда Эммелин начала засыпать, Алекс нежно поцеловал её в лоб. Последнее, что она помнила, были слова, которые она мечтала услышать снова, которым мечтала поверить:

– Навсегда, Эммелин. Только так.