Глава 3

Сабрина провела беспокойную ночь, проснулась, едва рассвело, и снова перед ней встал тот же проклятый вопрос: выходить ли ей за Макларена?

Оба испытывали друг к другу неприязнь. О любви и взаимном уважении не могло быть и речи. Но ведь не все счастливы в браке. Сабрина будет жить не хуже большинства женщин. Разве исполнение долга и труд на благо своего клана не принесут ей удовлетворения? Пусть это будет просто брак по расчету — политический брак, и ничего более.

По правде говоря, те, кто ухаживал за ней, едва ли стоили большего. В конце концов, их брак с Маклареном может принести пользу другим людям. И Сабрина приняла решение. Она выйдет за Макларена. Выполнит предсмертную волю деда и обеспечит свой клан защитником.

Она сообщила деду о своем решении сразу после завтрака, чтобы не передумать. Ангус обрадовался, приподнялся на постели, призвал к себе Лайма и велел открыть бочонок с самым лучшим солодовым виски. В спальню Ангуса набилось дюжины три соплеменников, и Ангус дрожащей рукой поднял бокал и произнес тост за здоровье внучки, которая спасет клан Дункана.

Ангус не мешкая послал Макларену весть о том, что свадьба состоится, назначил церемонию на конец недели и разослал соседям приглашения на свадьбу.

Это радовало Сабрину, удручала лишь спешка, с которой ее выдавали замуж.

Сабрина послала жениху записку с просьбой приехать и обсудить подготовку к свадьбе, но он ответил, тоже запиской, что очень занят.

Сабрина расстроилась. Она хотела поговорить с Найлом наедине.

Ангус в его защиту сказал, что у Найла действительно много дел — он как-никак вождь клана.

«Знаю я, чем он занят!» — с сарказмом подумала Сабрина.

Погода заметно испортилась, поднялся ветер, полил дождь, и Сабрине пришлось отложить поездку. Вынужденная задержка дала ей лишний повод пожалеть о своем решении. Ангус считал, что все это нервы, а когда внучка все же настояла на том, что перед свадьбой должна поговорить с будущим мужем, он сказал:

— Возьми с собой Джорди, женщина, везде рыщут Бьюкенены.

Джорди ехал впереди, второй охранник, Рэб, бежал рядом с конем. Они направлялись в Крегтурик, туда, где жил Макларен.

Дождь перестал, утро выдалось солнечное и ясное. На строение у Сабрины было подстать погоде. Весна украсила горы изумрудной зеленью.

Сердце Сабрины радостно билось при виде всей этой не обузданной красоты. Что бы там она ни думала по поводу свадьбы с Маклареном, на родине ей было хорошо и при вольно. Здесь она чувствовала себя дома.

Когда вдали показался замок, в котором вскоре ей предстояло жить как хозяйке, Сабрина восхищенно вздохнула.

Замок стоял посреди холмов, окруженный ольховыми и березовыми зарослями, и словно смотрелся в чистые голубые воды озера. Он был не только красив, но к тому же отлично укреплен от врагов. Сразу видно, что тут жили настоящие воины.

— Замок построил Малком Смелый, прапрадед Найла Макларена, — сказал Джорди. — Дважды его держали в осаде, но взять не смогли.

К замку через ров был перекинут мост, но опускной решеткой, оставшейся с более древних времен, уже никто не пользовался. Двор был весьма велик, со множеством деревянных построек, включая амбар и конюшни. Спешившись и привязав коня, Сабрина в сопровождении пса поднялась по каменной лестнице к парадному входу.

Если снаружи замок казался воплощением воинственности, то внутри убранство отличалось изысканностью. Сабрина с восхищением рассматривала чудесные гобелены, развешанные по стенам не из серого камня, как у деда, а отштукатуренным и беленым. Оружие сверкало, а массивная дубовая мебель была тщательно натерта воском.

Пожилая домоправительница с любопытством рассматривала Сабрину.

— Приятно познакомиться, госпожа Дункан, — промолвила миссис Паттерсон, — но хозяина нет дома.

— Он скоро вернется? Я уже несколько дней пытаюсь встретиться с ним и поговорить.

— Он уехал с вечера и сказал, что будет утром. Сабрина поджала губы. Ей нетрудно было себе представить, чем он занимался всю ночь.

— Не будете ли вы настолько любезны разрешить мне подождать его здесь?

— Да, конечно. Пройдемте со мной.

Сабрина и следующий за ней Джорди поднялись наверх, прошли по галерее над большим нижним залом в красиво обставленную гостиную. Стены в ней были обшиты панелями и обиты дамасским шелком, напротив камина, в углу, стоял клавесин из инкрустированного розового дерева.

— Этот инструмент принадлежал госпоже Макларен, — пояснила домохозяйка, перехватив взгляд Сабрины. — Святая женщина, скажу я вам.

— Госпожа Макларен приходилась хозяину матерью?

— Да, она умерла три года назад, и это было для всех нас большим ударом. Устраивайтесь поудобнее, госпожа Дункан. Я принесу чего-нибудь перекусить.

— Спасибо, в этом нет необходимости.

— Но господин неизвестно когда придет.

— Я готова ждать его хоть весь день, — мрачно заявила Сабрина.

Когда домохозяйка удалилась, она присела на обтянутую парчой кушетку. Джорди беспокойно ходил по комнате. Снаружи он чувствовал себя гораздо уютнее. Сабрине стоило немалых усилий уговорить его сесть и рассказать ей все, что он знает о семье Макларенов. Джорди оказался неисчерпаемым источником информации.

Примерно через час снаружи донесся перестук копыт. Джорди выглянул в окно.

— Это Макларен и Джон.

— Джон? — Сабрина подошла к окну.

— Да, кузен Найла. Большой друг его отца.

В одном из всадников она узнала того могучего горца, который принес Макларену печальную весть тогда, на балу в Эдинбурге. Мужчины остановились у конюшни.

Рэб поднялся и навострил уши. Бросив свой пост, он по мчался во двор, чтобы поприветствовать прибывших.

У Сабрины сердце екнуло, когда здоровый пес начал вилять хвостом, бегать кругами и радостно лаять. Он и видел-то Макларена всего раз, и вдруг такое бурное проявление любви. Найл посмотрел на окно, у которого стояла Сабрина. Собаку ее он узнал, а вот радости по поводу ее приезда не проявил.

С мрачной миной он сказал что-то своему компаньону, и тот тоже поднял голову.

Сабрина отошла от окна.

— Джорди, когда Макларен поднимется, выйди и оставь нас на пару минут. Мне нужно поговорить с ним наедине.

— Как замечательно! — с сардонической усмешкой сказал Макларен. — Моя нареченная решила почтить меня визитом. Утро началось прекрасно, а заканчивается еще лучше.

— Тебе помочь спешиться, парень? — спросил Джон. Найл покачал головой, спрыгнул с коня и поморщился от боли в подреберье. Он наклонился и почесал собаку за ушами.

— Я позабочусь о конях, Джон. Был бы тебе премного обязан, если бы ты поднялся и выяснил, чего она хочет.

— Не сомневаюсь, что она хочет увидеться с тобой.

— Возможно, но у меня нет желания разыгрывать любезного ухажера.

Из-за проливных дождей размыло дамбу и затопило ого роды и поля местных крестьян — поля, которые только что успели засеять. Найл провел всю ночь, помогая отвести воду и укрепить насыпь, но не успел отскочить, когда бревно вы скользнуло из цепей и, упав, оцарапало ему ребра и проткнуло бедро.

Рана была не опасной, но достаточно болезненной. Еще он промок до нитки и страшно хотел спать. А теперь, словно в насмешку, к нему явилась женщина, с которой он совсем не хотел общаться.

— Ты оказал бы мне большую услугу, если бы извинился за меня и отослал ее назад.

Джон, слава Богу, перечить не стал.

— Сделаю что смогу, парень. Пошлю к тебе Джен. Пусть займется твоей раной.

Джен была горничной в доме, но иногда помогала роженицам и умела лечить раны.

— Хорошо. И найди мне сухую одежду. Я буду ждать Джен в травной.

Найл передал лошадей конюху, а сам направился к по стройке, которая когда-то служила казармой, а теперь использовалась как лазарет и травная. С потолочных балок свисали пучки целебных трав, а на деревянных полках вдоль стен стояли склянки с мазями.

Плед был единственной деталью его туалета, которая не вымокла насквозь, поэтому когда Найл сбросил его, то застучал зубами от холода.

Он осторожно снял сапоги, рубаху и штаны. Посмотрел на рану. Она была довольно глубокой. Завернувшись в плед, Найл уселся на деревянный топчан и стал ждать Джен, устало закрыв глаза.

Он решил, что женится на госпоже Дункан, но видеться с ней сейчас не имел ни малейшего желания.

***

— Простите меня, — запинаясь, сказала Сабрина. — Я не поняла… Я бы никогда…

Он устало вздохнул:

— Раз уж вы все равно сюда ворвались, можете и остаться. — Он шлепнул служанку по округлому заду. — На сегодня хватит, Джен, — пробормотал он. — Позже возобновим.

Искоса взглянув на Сабрину, молодая служанка сделала реверанс:

— Как пожелаете, милорд.

— Да, и еще, Джен… Принеси что-нибудь перекусить госпоже Дункан, пожалуйста.

Сабрина так растерялась, что не придумала ничего лучшего, как просто отойти в сторону на шаг, чтобы дать служанке выйти. Теперь она осталась с хозяином дома наедине.

Глаза ее постепенно привыкли к сумраку. Да, этот муж чина был головокружительно красив, думала она, глядя на его черные шелковистые волосы, свободно падавшие на широкие плечи. Его мускулистая голая грудь была слегка припорошена черными курчавыми волосками, которые треугольником спускались вниз, к твердому плоскому животу. Взгляд Сабрины упал ниже, и она даже зажмурилась от страха в предвкушении того, что может увидеть.

Но нет — она облегченно вздохнула. Он не был абсолютно наг. Его бедра были прикрыты тартаном.

Совершенство его тела потрясало. Сабрина, словно завороженная, не могла отвести от него глаз.

— Вам никто не говорил, что разглядывать людей не прилично?

Сабрина покраснела, готовая пуститься наутек. Этот по веса, черт его подери, прекрасно понимал, какое производит впечатление, — она видела пляшущий в его голубых глазах насмешливый огонек.

— Чем могу служить, госпожа Дункан? — спросил он с сарказмом.

— Я пришла, чтобы… нанести вам визит, — ответила она, при этом голос ее дрогнул.

— Это я понял.

— Вы не получили моего послания, в котором я просила вас приехать?

— Сожалею, но был занят и не смог вас навестить.

— Это я поняла, — не без язвительности ответила Сабрина, окинув взглядом его едва прикрытое тело.

Найл пожал плечами и поправил тартан, чтобы прикрыть рану.

— У вас есть весьма скверная привычка появляться тогда, когда вас менее всего хотят видеть, мадам. Она спокойно встретила его наглый взгляд.

— У меня и в мыслях не было мешать вашим удовольствиям. Я лишь надеялась, что вы сможете уделить мне всего пять минут вашего драгоценного времени.

— Пять минут, пожалуй, могу, — скривив в усмешке губы, протянул Найл. — Я весь к вашим услугам, госпожа. Вы можете располагать мной, как пожелаете.

Да, его дерзость не знает границ, подумала Сабрина, не вольно любуясь им. Негодяй смеется над ней. И даже не скрывает этого.

Она хотела повернуться и уйти прочь, но ведь она дала себе слово, что не уйдет отсюда, пока не сочтет, что ее миссия выполнена. Состояние неуверенности, в котором она пребывала последние три дня, оказалось настолько мучительным, что она не желала терпеть этой пытки дальше. Пора расставить точки над i.

— Хотелось бы узнать, не желаете ли вы одеться.

— Зачем? Вам не нравится, как выглядит голый мужчина?

Сабрина не нашлась что ответить. Да и не пристало леди отвечать на подобные вопросы.

— А может, вы просто очень влюбчивая?

У него хватило дерзости высказать подобное предположение, будь он неладен.

— Я не влюбчивая…

— Тогда почему вы продолжаете стоять у порога?

Лицо Сабрины стало пунцовым, но она все же сделала шаг в его сторону, оставив при этом на всякий случай дверь приоткрытой. Однако она застыла на месте, когда Найл, закинув руки за голову, вальяжно потянулся, играя мускулами.

Он поморщился, но, увидев ужас в ее глазах, засмеялся, обнажив ряд белоснежных зубов.

— Добро пожаловать в мою юдоль зла, госпожа Дункан.

Глаза его и впрямь недобро блеснули, и Сабрина поморщилась от обиды, но этот недобрый блеск, эта непонятная угроза в его словах и взгляде помогли ей стряхнуть наваждение.

— Не нахожу эту тему подходящей для шуток, милорд.

— Это видно.

— Вероятно, вы не видите ничего неприличного и в том, чтобы принимать леди практически голым. Но судя по тому, что я о вас слышала, это вполне в вашем духе.

— А-а, кажется, вы снова взялись за старое! Вы меня порицаете?

— В тех кругах, где я выросла, в кругах не самых продвинутых, приставать к служанкам действительно не принято. И человека, который так поступает, наше общество осуждает.

Найл покачал головой с обиженным видом.

— Отчего вы так скоры на упреки? С чего вы взяли, что я всегда готов воспользоваться слабостью вашего пола?

— Возможно, потому, что всякий раз, как мы встреча емся, я застаю вас за этим занятием… за искушением слабых женщин.

— Не люблю спорить с дамой, но вынужден заметить, что женщины, которых я искушаю, никогда не против того, чтобы я их искушал.

— Сомневаюсь, что если бы кто-то из них и был против, это послужило бы для вас помехой, — насмешливо произнесла Сабрина.

— Пожалуй, вы правы, — согласился он.

— Разумеется. С вашей-то настойчивостью.

— Не говоря уже о моем обаянии и остроумии.

Сабрина закрыла на мгновение глаза, мысленно обращаясь за помощью к высшим силам. Таких самоуверенных типов она еще не встречала. Как же хотелось поставить его на место!

— Разбить сотни женских сердец и похваляться этим словно подвигом? По-моему, это достойно лишь осуждения.

— Послушайте, я ведь никогда не делал этого с умыслом.

— Это я понимаю. Вы просто не можете удержаться от того, чтобы походя не разбить кому-то сердце.

— И какой отсюда вывод? Кем вы меня считаете?

— Бабником, дамским угодником…

— Гедонистом, — с ленивой усмешкой продолжил он. — О да. Я хорошо помню, какого вы обо мне мнения.

— Вы станете его опровергать?

Он склонил голову, бессовестно ее рассматривая.

— Нет, не стану. Моя недобрая репутация вполне заслуженна. У меня много пороков.

Она не нуждалась в том, чтобы он напоминал ей о том, что ценит разнообразие в сексуальных связях. Интересно, бывают ли ночи, когда он спит один?

— Вне всякого сомнения! — Она окинула взглядом его нагое тело с легким чувством отвращения. — В некоторых кругах общества одно то, что вы среди бела дня находитесь в таком виде, считалось бы верхом неприличия.

Веселый огонек в глазах Найла потух. Выражение его лица посуровело.

— Начнем с того, что сейчас еще нет и десяти, самое время быть в таком виде, как вы только что деликатно заметили. Во-вторых, я у себя дома и могу вести себя, как мне заблагорассудится. В-третьих, госпожа Дункан… — Он впился в нее взглядом. — Кто дал вам право меня осуждать?

Сабрина вскинула голову:

— Я не заявляю на вас никаких прав. Можете волочиться за каждой юбкой. Меня это не касается. Правда, в жизни есть вещи более достойные.

— Например?

— Долг, честь. Семья. Самопожертвование.

Взгляд его синих глаз стал жестче. В них появился вызов.

— Я готов на самопожертвование во имя долга и верности клану. Я принял на себя обязанности и ответственность вождя клана, притом что никогда не ожидал, что мне придется это сделать, и никак не был к этому подготовлен. И, — тут Найл добавил к своему бархатному голосу немного стали, — я даже согласился на ваше предложение выйти за меня замуж.

Брови Сабрины поползли вверх.

— Мое предложение?

— Разве вы не по этому поводу разыскивали меня сегодня утром?

Она рот открыла от удивления.

— Это была не моя идея, уверяю вас!

— И не моя тоже. — Найл одарил ее ледяной ухмылкой. — Эта идея целиком и полностью принадлежит вашему деду.

— Но я… — Сабрина растерянно нахмурилась. — Ангус сказал, что это дело решенное. Что вы согласны.

— Наши мнения совпадают лишь в том, что Ангусу нужно установить крепкую связь между нашими кланами, вот и все.

Сабрина опустила глаза и уставилась в пол. Сердце ее сжалось от боли. Найл Макларен не хочет на ней жениться. Могла бы и сама догадаться.

— Я не хочу, чтобы меня кому-то навязывали, — сухо заметила она. — И уж тем более вам. Я рассматривала наш с вами брак единственно в качестве блага для своих сородичей. По каким-то своим соображениям Ангус считает, что именно вы можете обеспечить людям моего клана лучшие условия для выживания.

— Я знаю, что думает по этому поводу Ангус. Но можно мне говорить напрямик?

— Давайте будем предельно откровенны друг с другом, чего уж там!..

— Для вас было бы гораздо лучше найти себе другого мужа.

Она подняла глаза с недоброй усмешкой на губах.

— Почему?

— Потому что мы совершенно не подходим друг другу. Она была полностью с ним согласна и возражать не стала. Найл смягчился:

— Вам ведь не хочется быть замужем за бабником, госпожа Дункан? В этом нет ничего хорошего, уверяю вас. Муж из меня никудышный. Я слишком люблю женщин, чтобы ради брака отказаться от своей свободы. Я не смогу хранить верность ни одной женщине.

Но ведь Сабрина не ждала от него любви. Ей нужно было лишь, чтобы он защитил ее клан.

— Вам не стоит переживать по этому поводу. Я не стану лишать вас ваших удовольствий. Наш брак будет браком по расчету. Но я хотела бы иметь детей. Думаю, вы тоже. Человек вашего положения нуждается в наследниках.

После долгого молчания Найл ответил:

— Тут я готов вам помочь.

— Не сомневаюсь, — язвительно ответила она. — Представляю, сколько ваших потомков рассыпано по Шотландии и Франции.

— Могу вас разочаровать. Насколько мне известно, у меня двое детей, и обоим я обеспечил вполне приличное существование.

— Значит, с этим проблем не будет?

— Боюсь, вы недооцениваете те трудности, с которыми вам придется столкнуться, став моей женой. Мы, горцы, народ грубый, и жизнь наша трудна, особенно зимой. Так что о роскошной жизни можете не мечтать.

— А я и не мечтаю. И хотя я прожила в Эдинбурге почти всю жизнь, к роскоши непривычна. Мое приданое могло бы как-то скомпенсировать те неудобства, которые я вам доставлю, но если вы отказываетесь от этого брака, то обсуждать нам больше нечего.

— Разве я сказал, что отказываюсь? — Под кожей его заиграли желваки.

Найл не мог отказаться от брака и продолжать считать себя человеком чести. Он помнил про неоплаченный долг отца. Но он бы не возражал, если бы госпожа Дункан сама разорвала помолвку.

Он скрестил руки на груди.

— Попробуйте меня убедить.

— Убедить в чем?

— Может, я хочу, чтобы вы стали за мной ухаживать.

— Ухаживать? — Его наглость воистину не имела границ. — Если вы надеетесь, что я буду с вами флиртовать и кокетничать, чтобы вас позабавить, то вы ошиблись адресом.

— Брось, мышка. Это тебе нужен муж. Сабрина была задета за живое.

— Мне лично муж не нужен. Моему клану нужен вождь. Я не имею ни малейшего желания вступать с вами в брак. Так же, как вы со мной.

— Тогда отмени свадьбу. Сабрина покачала головой:

— Я не вправе лишать поддержки мой клан и разочаровывать деда. Мои люди поклялись следовать за вами, и я не могу обмануть их ожидания. Но если вы категорически против нашего брака, сэр, наберитесь смелости и откажитесь на мне жениться. Это дело вашей чести.

Найл стиснул зубы, но его губы тут же тронула хищная улыбка завзятого искусителя.

— Как я уже говорил, я готов к тому, чтобы вы меня убедили.

Она понимала, что он ее дразнит, и это ее злило.

— Следует ли мне понимать, — звенящим от обиды то ном спросила она, — что я должна расписывать свои достоинства? Даже корова на скотном рынке сама этого не делает. У меня что сейчас, пробный тест на пригодность исполнять роль вашей жены?

— Должен сказать, что к жене или любовнице у меня действительно есть ряд требований. И кстати, к хозяйке моего клана.

И она этим требованиям, надо полагать, не соответствует. Она знала, чего стоит. Она прекрасно понимала, что по своим физическим характеристикам никак не подходит мужчине, у которого в любовницах ходили самые красивые женщины Европы, мужчине, который вызывал фурор на самых роскошных приемах.

— Я не считаю себя красивой и модной тоже, если вы об этом.

Найл пожал плечами:

— Красота не такое уж жизненно необходимое качество для женщины.

Она посмотрела на него исподлобья. Она не верила, что такой, как он, мог бы довольствоваться заурядной простушкой.

— Тогда о каких качествах идет речь?

Он окинул ее неспешным взглядом всю — от мысков туфель до едва заметных под дорожным плащом округлостей груди.

— Совместимость, скажем. Откуда нам знать, совместимы ли мы, пока мы это не проверим?

— Что вы имеете в виду?

— Вы совершенно неопытны в плотских делах. Никогда не спали с мужчиной.

Сабрина вспыхнула от смущения:

— Откуда… откуда такая уверенность?

— В том, что вы девственница?

— Ну да.

— Об этом красноречиво свидетельствовал тот поцелуй, несколько месяцев назад. Вы испытали шок, когда я дотронулся до вашей груди. А как бьется сейчас пульс в ямке у вас на горле?.. Как вы краснеете?.. Для меня, опытного мужчины, вы просто младенец.

— Мне казалось, джентльмены предпочитают брать в жены невинных девушек.

— Многие, возможно, и предпочитают. Но мне нравятся женщины страстные, те, что меня хотят, сильно хотят. Скажи-ка мне, мышонок, у тебя учащается пульс при мысли, что я лягу с тобой в постель? Ты чувствуешь медовую влагу между ногами, когда представляешь себя нагой в моих объятиях?

— Мне не хотелось бы вас разочаровывать, сэр, и умалять ваше высокое мнение о себе, но мне в голову не приходило воображать себя в ваших объятиях ни в нагом, ни в одетом виде, — солгала она. — Вы льстите себе, если думаете, что я вас хочу.

— Об этом-то и речь, мышка. Не знаю, можно ли тебя вообще возбудить… Брак — это на всю жизнь. Не хотелось бы взять в жены ледышку.

Сабрина не успела ответить, потому что в дверях появилась Джен, неся на подносе кувшин вина и тарелку с печеньем.

Найл одарил девушку улыбкой, настолько теплой и чувственной, что Сабрина почувствовала укол зависти.

— Спасибо, дорогая. Поставь все это на стол. Надеюсь, госпожа Дункан отдаст должное твоей стряпне.

Подавив смешок, Джен украдкой взглянула на Сабрину.

— Как скажете, милорд.

Она поставила поднос на стол возле камина, сделала реверанс и вышла.

— Выпьешь со мной, мышка? — спросил Найл. Сабрина сделала глубокий вдох и взяла себя в руки.

— С удовольствием. Может, от вина у вас пропадет охота развратничать.

Пока Сабрина наливала в бокалы вино, Найл внимательно наблюдал за ней, пытаясь по выражению ее лица понять, заглотнула ли она наживку. Он был уверен в том, что все же заставил ее поволноваться. В глазах ее отразилась боль. Поделом ей, слишком острый у нее язык.

Найл тоже был задет за живое. Застав Джен, которая всего-навсего лечила его рану, госпожа Дункан предположила худшее. Она считала его негодяем и развратником, хотя среди множества соблазненных им женщин не было ни од ной из его служанок.

Однако ему не удалось убедить госпожу Дункан в том, что в мужья он не годится и что ей не удастся превратить его в образцового супруга. Девственница ему не пара. Одно лишь его прикосновение способно до смерти напугать ее.

Найл усмехнулся. Сейчас она поймет, какую совершает ошибку, решившись вступить с ним в брак.

— Вы не принесете мне вина, госпожа Дункан? — промурлыкал Найл.

Сабрина с опаской посмотрела на него. Плед, призванный укрыть его от нескромного взгляда, лишь подчеркивал его влекущую в своей дерзости мужественность. Нет, она ни за что не приблизится к его кровати.

— Ладно, тогда я подойду к тебе, — сказал он, видя, что она колеблется.

С ленивой грацией он перекинул мускулистые ноги через край кровати, поставив ступни на пол. У Сабрины от страха сильнее забилось сердце — она разгадала его намерение.

Он смотрел ей прямо в глаза, на губах играла улыбка. Сабрина напряглась. На мгновение тартан соскользнул с его бедер, обнажив темный треугольник волос. Найл как ни в чем не бывало подтянул плед, туже обернув его вокруг талии, и перекинул свободный конец через плечо. Набедренная повязка из тартана получались вполне пристойная, но большая часть его мускулистых ног оставалась обнаженной.

Сабрина перевела дыхание — он приближался к ней. С грацией, которая завораживала, похожий на языческого бога, мощного, безупречно сложенного, обезоруживающе прекрасного. Перед лицом столь совершенной мужественности она оказалась бессильна. Застыв на месте, она смотрела на эту бронзовую глыбу мышц, припорошенную черными волосками. Все ее чувства мгновенно настроились на его волну, его близость заставляла ее внутренне трепетать.

Она вздрогнула, когда он взял бокал из ее дрожащей руки.

— Могу я предложить тост, госпожа Дункан? За успех нашего эксперимента? — спросил он, поднимая бокал.

— Эксперимента? — Голос ее дрогнул.

— Да, за успех в наших занятиях любовью.

— Я… я не собираюсь заниматься с вами любовью.

— Но тебе придется, моя сладкая. Как я говорил, у меня весьма страстная натура, и я намерен проверить, соответствует ли мне в этом смысле моя невеста.

Найл неторопливо отпил вина из бокала. Сабрина не сводила с него глаз, сердце ее готово было выскочить из груди. Его угроза подействовала на нее самым неожиданным образом. Она испытала сильнейшее возбуждение.

— Вы… вы хотите меня изнасиловать? — прошептала она.

— Я никогда никого не насиловал, — нежно ответил он.

Да уж, подумала Сабрина, такому, как он, не нужно применять силу, чтобы соблазнить самую прекрасную, гордую женщину. Голова у нее шла кругом.

— Но в данном случае, — голос его стал хриплым, — я мог бы сделать исключение, чтобы понять, подходим ли мы друг другу.

— Я… я не собираюсь жертвовать своей невинностью, чтобы удовлетворить ваше любопытство.

— Есть способы оценить твою чувственность, не трогая твою девственность.

Будь неладен этот завораживающий голос, подумала Сабрина, охваченная доселе неведомыми ей ощущениями.

Он взял у нее из рук бокал и поставил рядом со своим на стол.

— Ты ведь не боишься меня, моя сладкая?

— Нет, не боюсь.

Она посмотрела ему в глаза.

Пространство между ними, казалось, было наполнено электрическими зарядами. Атмосфера накалялась все больше и больше.

Найл неожиданно протянул к ней руку.

— Снимите плащ, госпожа Дункан. Сабрина была на грани обморока.

— Нет, — сказала она, отступив.

— Трусишка, — пробормотал он. — Едва ли тебе удастся убедить меня в том, что ты стоящее приобретение, если при первой же проверке готова бежать.

Наконец она набралась храбрости:

— Ладно… Что я должна делать?

— Начни с поцелуя.

— Вы хотите, чтобы я вас поцеловала?

— Для начала. Подойди ближе.

На губах его играла насмешливая улыбка. Она колебалась.

— Если ты пасуешь перед простым поцелуем, мышка, то едва ли тебе понравится то, что я буду делать с тобой, когда мы поженимся.

Она должна доказать ему, что он заблуждается, принимая ее за слабое создание. Сабрина напомнила себе, что реальной опасности для нее он не представляет. Пес по-прежнему рядом. К тому же Джорди в любой момент готов прийти на выручку.

И Сабрина неохотно повиновалась. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы оказаться вровень с ним.

— Еще ближе.

Она сделала следующий шаг и остановилась в нескольких дюймах от него, чувствуя тепло его тела, мужской запах, который так возбуждал ее. Она едва подавила желание прикоснуться к его груди.

— Ну-ка облизни губы, мышка.

Она хотела отказаться, но не смогла, находясь в плену его ярко-синих глаз.

Он смотрел на нее из-под полуопущенных иссиня-черных ресниц, бросающих тень на его лицо.

— А теперь держи меня.

— Я… Я не знаю как.

— Позволь, я покажу.

Он обхватил пальцами оба ее запястья и приложил ее руки к своей обнаженной груди. И тут Сабрина поняла, какой беспомощной и слабой может быть женщина перед лицом силы. Ей ничего не оставалось, как прислониться к нему.

— По-другому не можешь? — тихо поддразнивал он. — Обними меня за шею, сладенькая!

Дрожа, Сабрина обняла Найла за плечи. Тело его было упругим, нагая грудь излучала тепло, туманящее сознание. Сабрину охватило желание, возбуждение росло с каждой минутой.

— Скажи мне, что ты чувствуешь?

Как могла она признаться ему в том, что у нее затвердели соски, а лоно стало влажным и горячим? Сабрина ужаснулась тому, как откликнулось на близость Найла ее тело.

— Я… я ничего не чувствую, — солгала она.

Найл прикоснулся пальцем к ее нижней губе, сначала снаружи, потом внутри.

— Почему же ты дрожишь? — Не дав ей возразить, он расстегнул зажим плаща и провел ладонью по ее шее. — Почему дыхание твое замирает, когда я трогаю тебя вот так, моя сладкая?

Большим пальцем он продолжал массировать нежную ямку горла — платье с глухим воротом позволяло ему прикоснуться только к этому месту.

Не дожидаясь от нее ответа, он медленно опустил голову. Он не торопился, согревая ее губы своим дыханием.

И тогда Сабрина поняла, что такое напор страсти. Он был сама чувственность, лишенная стыда. Его твердые, как скала, бедра вжимались в ее бедра. Не возможно было не заметить, как сильно он возбужден. Сабрина закрыла глаза и тихо застонала. Найл услышал этот стон и замер в нерешительности. По опыту он знал, что легко может довести ее до такого состояния, когда она сама станет упрашивать его взять ее. Но он не хотел ее возбуждать и сам не хотел возбуждаться. Однако когда в ответ на его поцелуй Сабрина вцепилась ему в волосы, Найл словно обезумел. Вкус ее губ довел его до неистовства. Теперь оба они были охвачены страстью.

Найл с трудом сдерживался, чтобы не войти в нее. Пробормотав ругательство, Найл прервал поцелуй.

Сабрина открыла глаза и обнаружила, что продолжает перебирать шелковистую смоль его волос. Грудь ее налилась и отяжелела. Она жаждала его ласки. Ничего подобного Сабрина от себя не ожидала. Он так прижал ее к себе, что его мужское достоинство вжалось ей в живот. Сабрина вздрогнула и отстранилась.

Найл, ухмыльнувшись, прижался к ней еще теснее, дав ей в полной мере почувствовать исходивший от него жар. Сабрина затаила дыхание, когда он, перехватив ее руку, запустил ее к себе под тартан.

— Дотронься до меня, — хрипло приказал он, заставив ее взять в руку его набухший член.

Сабрина замерла.

— Теперь испугалась, госпожа Дункан? — прошептал он. — Тебя пугает мысль о том, что все это будет у тебя внутри?

Дерзость его вопроса привела ее в чувство.

Сабрина тряхнула головой, пришла в себя и посмотрела ему в глаза. Да будет проклят этот развратник и его игры! И да снизойдет на нее кара за то, что она позволила ему манипулировать собой. Она оказалась не лучше всех тех простушек, которым он заморочил голову.

Но она способна справиться с собой.

— Я пришла сюда не затем, сударь, — прошептала она, вырвав руку, которую он крепко держал, — чтобы изучать анатомию.

Найл не нашелся что ответить, лишь смотрел на нее. Сабрина взяла со стола бокал с вином, свободной рукой она распахнула на нем плед и плеснула вином на его мужское достоинство.

Найл вскрикнул от неожиданности и боли и выругался. Недоумение на его лице сменилось гневом. Он сжал кулаки.

Сабрина опасливо попятилась.

— Возможно, это охладит ваш пыл, милорд, — пробормотала она. — Я не желаю больше вам на потеху изображать ярмарочного медведя. Сами судите, была ли моя реакция на ваш поцелуй адекватной. Может, вы пересмотрите свое решение относительно нашего брака? А теперь, полагаю, эксперимент закончен!

Со стуком поставив бокал на стол, она подхватила юбки и выплыла за дверь с видом царственной особы, а Найл так и остался стоять, ошалело глядя ей вслед. Если бы не давала о себе знать рана, он бы рассмеялся. Госпожа Дункан этот раунд выиграла, он вынужден был это признать.

Найл покачал головой, глядя, как красная струйка вина стекает на пол по его голым ногам. Он намеревался всего лишь ее поцеловать, думал, она в страхе сбежит, но ошибся. Она не испугалась. Напротив, устроила ему проверку. Проверку на умение владеть собой. Он и сейчас испытывал сильное возбуждение, ощущая вкус ее губ. Ее темные глаза, жаркие и влажные от желания, заставляли его страдать от неутоленной страсти.

Найл развернул плед и, чертыхаясь, принялся вытирать член, липкий от сладкого вина. Затем невольно улыбнулся при воспоминании о ее дерзкой выходке.

Сабрина оказалась далеко не глупой и весьма отважной. Она не стала бы звать на помощь, если бы даже ей грозила опасность, и предпочла бы обойтись собственными силами. Она парировала его удары весьма умело — холодно и остроумно. Острый язык служил ей вполне эффективным оружием как в обороне, так и в нападении. С такой женщиной Найлу еще не доводилось встречаться, и эта новизна его будоражила.

Он ценил в женщинах ум. К тому же она была привлекательной, хотя и недооценивала себя в этом смысле. Красотой она обладала неброской, однако Найл помнил ее кожу, шелковистую и нежную. Утонченные черты лица. Одежда блеклых тонов ей не шла, да и закрытые, пуританского покроя, платья скрывали изящные формы. Она была свежа, миловидна, непосредственна в проявлении чувств. Искушала сильнее, чем ему бы хотелось. Он был поражен силой страсти, которая скрывалась под «серой мышиной шкуркой».

Возможно, он и в самом деле ее недооценил. Возможно, его ослепили обида и злость на тех, кто принуждал его жениться на ней. Она обладала сильным характером и отвагой, и это привлекало Найла. Сабрина в мгновение ока превращалась из мышки в тигрицу, и эта перемена импонировала Найлу. Когда она злилась, в ее темных глазах вспыхивал огонь. Редкий мужчина смог бы устоять перед ее горящим взглядом. Она задевала те струны его души, о которых он предпочитал не помнить.

Для него, пресытившегося женщинами, Сабрина представляла интерес уже самой своей новизной. До сих пор женщины не пытались воспротивиться его натиску. Как это ни странно, женский пол начал его утомлять. Он любил женщин красивых, но и их несомненные достоинства, даже жаркое, гибкое и сильное тело его страстной любовницы Евы Грэм, блекли в его глазах. Вот уже несколько месяцев его не удовлетворяли их отношения. Ее нежные губы, шептавшие заученные слова любви, помогали сбросить напряжение плоти, но эти слова забывались так же легко, как произносились, и он вдруг понял, что Ева ему наскучила. И не только она. Все женщины казались ему какими-то бесцветными, похожими одна на другую.

Особняком стояла только Сабрина Дункан.

Однако это не означало, что он хотел на ней жениться. Он предпочел бы иной способ защитить ее клан и удовлетворить потребность Ангуса Дункана в вожде. Брак с госпожой Дункан был бы в этом случае мерой крайней и вынужденной. И Найл не терял надежды, что госпожа Дункан по своей воле разорвет помолвку.

Морщась от боли в подреберье, Найл подошел к окну и сквозь щель в ставнях посмотрел во двор. Она была там. Громадный пес ластился у ее ног. Джорди Дункан седлал для нее коня. Да, на этот раз она вышла победительницей, сказал себе Найл. Но этот раунд — только начало. Если ему придется на ней жениться, он поставит свои условия. Не допустит, чтобы она манипулировала им. И все же эта битва доставила ему немало удовольствия. Как ни странно, Найл поймал себя на том, что предвкушает следующий раунд.

Он усмехнулся: «Посмотрим, колдунья, кто победит в следующий раз…»