Глава 14,
в которой благодаря усилиям миссис Белмонт закипели страсти
Оглушительный треск разрываемой бумаги раздался в тишине кабинета лорда Трейхерна. С живостью, не свойственной ее возрасту, Агнес Белмонт вскочила на ноги, решительно направилась к камину, бросила клочки составленного Кэмом документа в пылающий огонь и обернулась к племяннику.
— Ты, Кэмден Ратледж, — воскликнула она, указывая дрожащим, костлявым пальцем на жадные языки пламени, — вот так же сгоришь в аду, если откажешься от брака с моей дочерью.
Поскольку тетушка вскочила со стула, Кэм тоже учтиво поднялся. Сложив руки за спиной, он неподвижно стоял у письменного стола.
— Я предлагаю оплатить сезон Джоан в городе, даже два или три, если она не найдет мужа, который устроит ее. И приданое, которое я дам за Джоан, в три раза больше того, что оставил ей ваш покойный супруг. Как глава семьи, я обязан это сделать.
— Нет, молодой человек, ты обязан сделать другое, — настаивала миссис Белмонт, грозя ему дрожавшим пальцем. — Ты обязан выполнить обязательство и жениться на ней. В противном случае последствия будут для тебя очень неприятные.
Кэм наклонил голову.
— Сожалею, что расстроил вас, мэм. Но как я уже сказал, я не могу жениться на Джоан, когда сердце мое холодно. Понимаю, мы неоднократно обсуждали выгоды моей женитьбы на ней, однако мне слишком хорошо понятно и другое: выгода может обернуться бесконечными страданиями.
— Страданиями? — с издевкой переспросила миссис Белмонт. — Да что ты знаешь о страданиях?
— Достаточно, чтобы не желать их другим, и уж, конечно, не столь дорогому мне человеку, как моя кузина.
— Красивые слова, мой мальчик! Но ты — потерявший голову мечтатель. Ты смотришь на жизнь глазами глупца.
— Нет, мэм. Наконец я вижу ее такой, как она есть. И кстати, вы не дали себе труд поинтересоваться: а чего желает сама Джоан? Ведь теперь она даже не осмеливается посмотреть мне в глаза. Ее прежняя бесспорная симпатия превратилась в нескрываемый ужас. И я, честно говоря, задаю себе вопрос, а не адресованы ли ее чувства кому-то другому.
В два шага миссис Белмонт пересекла комнату и встала перед Кэмом. На миг даже показалось, что она сейчас ударит его.
— Что ты имеешь в виду, Кэмден? Моя дочь чиста, как первый снег, я об этом хорошо позаботилась. Она ни разу не выскользнула у меня из поля зрения, ни на секунду!
Кэм всплеснул руками.
— Выскользнула? — прошептал он. — Прошу вас, мадам, выбирать выражения. Она молодая девушка, а не заключенная!
— Вам, милорд, лучше заняться происходящим у вас дома, а мой дом предоставить мне. Вы что же, хотите, чтобы я позволила Джоан безобразничать, как этот ваш никчемный брат? Таково, по-вашему, должно быть воспитание? — Тетушка широким жестом обвела комнату. — Слава Богу, моя сестра мертва и не видит, что ты здесь натворил!
Кэм сердито задвинул стул и отошел от стола.
— А натворил я здесь вот что, мадам. Создал доходное имение, вытащив его из пропасти собственным потом и трудом. Заботился о воспитании брата и сестры, насколько это было в моих силах. И более не намерен обсуждать эту тему сейчас. Я передал вам свое предложение. И то, что вы швырнули его в огонь, никоим образом не изменяет моего желания позаботиться о Джоан.
— Ты должен жениться на ней! Ты не ведаешь, что творишь!
Кэм не смог подавить мрачную улыбку.
— Вы даже не представляете себе, насколько близки к истине. Но с этим я сам разберусь.
— Не думай, мой мальчик, что я ничего не знаю, — понимающе усмехнулась миссис Белмонт. — Ты собираешься сделать эту французскую девку своей любовницей. Но Джоан не глупа, ей известно, что у мужчин должны быть свои развлечения.
Кэм едва справился с желанием задушить тетку. Его мутило от ее бесчувственности.
— Джоан заслуживает гораздо большего, чем неверный муж, — тихо сказал он. — А моя гувернантка — леди.
— Хелен Мидлтон, сэр, — дочь дамы полусвета!
Кэм так сжал в гневе спинку стула, что пальцы у него побелели.
Тетушка засмеялась:
— О, Кэмден, мальчик мой! Неужели ты настолько глуп? Мне не потребовалось никаких усилий, чтобы разузнать ее скандальное прошлое. Порхала по континенту с теми, кто мог позволить себе ее так называемый гонорар! Ха! Стоит лишь раз взглянуть на нее и сразу ясно: она вылитая мать — как лицом, так и распущенностью.
Кэм подошел к двери и распахнул ее. Несмотря на почти ослепившую его ярость, он увидел гостей, собравшихся вокруг Кэтрин. Та сидела за фортепьяно, возглавляя хор, исполнявший веселую песенку.
Когда он заговорил, голос его был ледяным:
— Вы передадите Джоан то, что я сказал, мэм. И вы скажете ей об этом сегодня, пока Джоан не стало плохо. Или пока не случилось чего-нибудь более страшного. — Он устремил невидящий взгляд в гостиную. — Наш разговор окончен.
Кэма пугала глубина его ярости, желание убить тетку на месте. Он закрыл глаза. Эта мысль приводила его в ужас. Он терял контроль, терял уверенность, снова и снова.
Миссис Белмонт подошла к нему и положила костлявые пальцы на его руку.
— Окончен, говоришь? — вкрадчиво спросила она, переводя взгляд на собравшихся в гостиной. — Вряд ли, Кэмден. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы твоя любовь была унижена. Несколько громких слов определенного смысла, и я окажусь в центре всеобщего внимания.
Кэму показалось, что дверная ручка осталась в его ладони. Старая карга все-таки допекла его! Вот и муж Кэтрин, бросив петь, оглядывался через плечо.
Кэм захлопнул дверь.
— Да, будет неприятно, если они узнают правду о твоей так называемой гувернантке. — Миссис Белмонт самодовольно улыбнулась. — Какая грязь! Единственный ребенок графа Трейхерна вверен заботам известной куртизанки!
— Мисс де Северз вовсе не такая, — возразил Кэм, заставляя себя говорить спокойно. Боже милосердный! Он предполагал, что реакция тетушки будет неприятной, но это уже выходило за рамки приличий.
— Ха! — презрительно захохотала миссис Белмонт. — Ты думаешь, мне не известна история о том, что было между вами? Да мне обо всем поведал твой никчемный отец.
— Мой отец ничего не знал, — пробормотал Кэм.
— Не только знал, но и рассказывал! При этом весело хлопал себя по колену, восторгаясь тем, что ты сумел выкрутиться! И ты собираешься пасть к ногам женщины, которую можно купить за гроши? Которой обладал и ты, и еще десяток мужчин? Это лишь доказывает то, что все давно подозревали: ты абсолютно такой же глупец, каким был твой отец.
Кэм не стал обращать внимания на гнев тетушки. А что касается его чувства к Хелен, то нет смысла отрицать правду. Он не верил в правдивость рассказов тетушки о прошлом Хелен, да ему в любом случае уже все равно.
— Вы ничего не знаете о мисс де Северз, — мрачно произнес он. — И советую вам придержать язык.
— Она дочь шлюхи, вот и все. — Миссис Белмонт в сердцах топнула ногой. — Она такой была и лучше не станет.
— Разговор окончен, — спокойно ответил Кэм. Страх прошел. Какие бы испытания ни уготовила им его тетушка, они с Хелен преодолеют их.
— Нет! Я родная сестра твоей покойной матери. Ты сделаешь так, как я велю, или пожалеешь.
Кэм видел, что она уже не владеет собой. Неужели ей столь важно заполучить для своей дочери богатство и титул? Что ж, настало время проявить жестокость.
— Вы правы, — тихо сказал он. — Я люблю Хелен. И каким бы это ни делало меня в ваших глазах, — а вы можете оскорблять меня сколько вздумается, — мисс де Северз — леди. Что же касается Джоан, я тоже люблю ее, хотя не так, как мужчина должен любить женщину, на которой собирается жениться. Я сказал вам, что намерен для нее сделать. И довольствуйтесь этим. — Он снова распахнул дверь.
— Кэмден! — Голос тетки звучал глухо и прерывисто, словно доносился из преисподней. — Прошу тебя! Умоляю! Я твоя единственная тетка по материнской линии. Наша семья ослаблена, почти уничтожена аморальными поступками. На нас легла обязанность спасти ее.
— Видите ли, мадам, я обнаружил, что устал играть роль спасителя. Пусть семья попробует обойтись без меня. Но я для вас с Джоан сделаю все, что обязан. Я возьму ее под свою защиту, даже в свой дом, если она захочет. Кэтрин будет жить с ней в городе, вывозить в свет. Но я не могу на ней жениться. Мое сердце принадлежит другой. Приношу свои извинения.
— Нет! — хрипло прошептала тетушка. — Ты не можешь… не посмеешь жениться на этой женщине! — Кэм еще шире распахнул дверь. — Она шлюха! Кэмден! Я наводила справки. Не может быть никакого сомнения! Пусть ты и был у нее первым, но далеко не последним! Она считает тебя не меньшим глупцом, чем твой отец! Получив от тебя все, что хочет, она потом бросит тебя. Зачем еще она вернулась после стольких лет? Ты задавал себе этот вопрос?
Кэм вышел из своего кабинета, оставив тетушку одну. В ее обвинениях достаточно правды, чтобы встревожиться. Только не о Хелен. О себе.
Именно в себе Кэм всегда и сомневался. Да, конечно, Хелен вносила сумятицу в его мысли. Все его самообладание и все благие намерения исчезали, едва она появлялась в комнате. Это никогда не изменится.
Тетушка за его спиной молчала. Слава Богу! Он устало наблюдал, как Хелен взяла книгу со стола и торопливо устремилась к его брату, который развалился на диване, еще более мрачный, чем раньше.
На этот раз выражение лица Хелен говорило о многом. Она выглядела серьезной, даже расстроенной, когда села на диван и наклонилась к юноше. Кэм был так увлечен изучением взглядов, которыми обменялась пара, что почти не заметил, как гости начали прощаться с его сестрой.
Хелен вдруг подалась к Бентли, теперь он не видел ее лица и мгновенно почувствовал себя так, будто она его снова отвергла, не пустила в свою жизнь, которая стала бы их общей жизнью, если бы судьба не сыграла с ними злую шутку.
Гневные слова тетушки вновь зазвучали в его голове. Действительно ли он намерен жениться на Хелен? Да. Если она согласится.
И если она не влюблена в настоятеля, то возможны лишь два варианта. Либо Хелен по-прежнему любит его, как и он ее. Либо она, как утверждает тетушка, изворотлива, хитра и вернулась, чтобы посмотреть, остался ли он все тем же глупцом, каким был в юности.
Второму Кэм больше не верил, да ему это было все равно. Тетушка облекла в слова не только его страхи, но и его будущее. Он получит Хелен, чего бы это ему ни стоило.
В этот момент Томас Лоу засеменил к Хелен и низко склонился к ее руке. Ее смех, несколько напряженный, разнесся по всей комнате. И Кэм наконец понял: происходит что-то очень неприятное.
Однако миссис Фейн, шедшая к нему, чтобы попрощаться, загородила всю сцену. Он изобразил учтивость, поблагодарив ее за приятное общество, но его мысли сконцентрировались на Хелен.
Хелен. Она положила ладонь на рукав Бентли и, казалось, о чем-то просит. Почему она сегодня так внимательна к Бентли? Как она воспримет предложение выйти замуж? Может, она рассмеется ему в лицо? Если Хелен откажет ему, из-за женской гордости или какого-то неуместного желания быть независимой, он будет настаивать, пока хватит сил. Да, на этот раз он сделает ей такое предложение, от которого не откажется ни одна женщина в здравом уме.
Смех Кэтрин вернул его к действительности, и, подняв голову, Кэм увидел, что Хелен исчезла. Ларкин подавал гостям накидки.
Слава Богу! Все закончилось! Теперь он может запереться в кабинете и позволить себе, что бывало крайне редко, напиться. Вспомнив о гостях, Кэм бросился к Джоан, чтобы помочь ей одеться, но в душе он с нетерпением ждал отъезда семьи Белмонт.
* * *
Полночь давно миновала, когда Хелен наконец вспомнила, что, торопясь покинуть гостиную, оставила в книге записку Джоан. Но в какой? От расстройства Хелен не помнила ни названия, ни даже цвета кожаного переплета. Господи! Что она сделала?
Быстро сунув ноги в вечерние туфли, Хелен поспешила вниз. Если служанка поставит книгу на полку, записку уже не найти, однако рано или поздно ее найдет кто-нибудь другой. К тому моменту это может поставить в неловкое положение Бентли, а юная Джоан будет просто опозорена. И несомненно, ранит Кэма. Возможно, ей и следовало бы желать этого, однако у нее не получалось.
Когда она приоткрыла дверь гостиной, огонь в камине почти угас, едва тлела кучка пепла. К своему облегчению, Хелен увидела, что комната пуста. В тусклом мерцании угольков она заметила томик на столе, там, где его оставила. Хелен торопливо схватила книгу, сунула ее в карман пеньюара и собралась уйти.
— Ищете святого Кэмдена, дорогая? — прозвучал из темноты недовольный голос.
Хелен резко обернулась и увидела фигуру Бентли, сидящего на подоконнике. Лицо его почти скрывала темнота, но прозвучавшие в его голосе порочные, даже глумливые нотки должны были сказать ей о том, чего она не могла увидеть в тусклом свете догорающего камина.
Брат Кэма сидел, прислонившись к стене и опершись ногой о противоположную стену. В руке почти опустевший бокал, галстук развязан, жилет расстегнут, темные волосы свисали на лоб. Сейчас он ужасающе походил на своего отца в молодости.
— Бентли, отправляйся в постель, — строгим голосом приказала Хелен. — Ты пьян.
С грациозностью, опровергавшей ее обвинение, Бентли двинулся прямо к ней и оказался так близко, что Хелен стало не по себе.
— Я спросил, — тихо произнес он, приподнимая ей подбородок, — вы ищете святого Кэма? Потому что, если да, это не принесет вам ничего хорошего.
— Господи, Бентли, вы не только пьяны, но еще и грубите. — Резко повернувшись, Хелен направилась к двери, но Бентли оказался там почти одновременно с ней, и сильная рука захлопнула дверь перед ее носом. Сердце у Хелен едва не оборвалось.
Бентли прижался к ней всем телом, вдавливая ее в дверь. Она слышала его дыхание, чувствовала запах бренди. Он засмеялся тихим порочным смехом, прямо у ее виска.
— Вы думаете, я не вижу, как он смотрит на вас, полагая, что никто этого не замечает? Да я в течение обеда два раза видел, как он засовывал руку под стол, пытаясь снять напряжение. Я уверен, что вы довели его до изнеможения.
— Вы чрезвычайно вульгарны, — прошипела Хелен. — Немедленно отпустите меня.
В ответ Бентли лишь хмыкнул.
— Вы доводите его до безумия. Только представьте: мой святой брат — и с постоянно возбужденной плотью. — Хелен попробовала шевельнуться, но Бентли уперся в дверь второй рукой, окончательно пленив ее.
— Отпустите меня, — потребовала она. — Я не хочу участвовать в вашей ссоре с Кэмом.
Хелен испугалась, но понимала, что нельзя показывать страх. Он пытался использовать мужскую силу, чтобы запугать ее, мальчик запутался. Он злится на брата и недоволен своей жизнью. Наверное, Бентли не желает причинить ей вред, но если она отреагирует слишком резко и обострит ситуацию, то вред — это самое мягкое слово для того, что выпадет на ее долю. Любой гувернантке знакомы подобные угрозы, а для Хелен, особенно в этом доме, угроза выглядит более чем реальной.
— О, Хелен, — прошептал он, и в голосе у него прозвучала мука. — Ты чертовски прекрасна. Я понимаю, отчего Кэм так жаждет тебя. Но он никогда не женится на тебе. Ты ведь знаешь это, да?
— Господи, Бентли, ты сейчас раздавишь меня, — ответила Хелен, заставляя себя говорить спокойно. — Отойди и дай мне вздохнуть.
Бентли словно и не слышал.
— О да, он хочет тебя, милая Хелен. Но его благородная светлость выполнит свой долг независимо от того, кто от этого пострадает. Он женится на Джоан, и к чертям всех, кому это не нравится.
— Меня это не касается, Бентли, — солгала она. — Ты делаешь мне больно. Отпусти.
— Кэм причиняет тебе боль, Хелен. Думаешь, я не вижу? Он причиняет боль нам обоим. Но возможно, мы сумеем хоть немного утешить друг друга?
Молодой человек провел рукой по ее плечу, словно пытаясь обнажить его, но ткань пеньюара не поддалась, и рука обняла ее шею. Почти рассеянно Бентли начал развязывать ленты пеньюара.
Хелен до смерти перепугалась. Он быстро и весьма умело разделывался с ее одеждой, и, хотя был не так огромен, как его брат, однако значительно сильнее, чем она. Если его намерения серьезны, она не сможет отбиться. Хелен стало дурно, когда она подумала, насколько Бентли сейчас похож на своего отца.
Нет! Она просто отказывалась верить, что он настолько похож на отца, и ради него самого она не могла позволить ему поступить бесчестно.
— Господи, Бентли, да отпусти же меня! — потребовала Хелен, слишком явственно чувствуя возбужденную плоть, упиравшуюся ей в ягодицы.
Пусть Бентли пьян и скорбит о потере Джоан, но его мужские инстинкты не дремлют. Но разве это не свойственно всем мужчинам? Удовлетворить свою похоть с той, кто окажется рядом? Выместить на ней свое разочарование? Женщинам чужда такая непоследовательность. Уж ей-то это хорошо известно.
Бентли, видимо, нисколько не волновали ее чувства. Горячими пальцами он развязал еще один бант, затем ловко провел языком по ее уху.
— Ну же, Хелен. Месть может быть такой приятной. Я не сделаю ничего такого, чего ты не захочешь. И я, поверь, не без опыта.
— Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне подобным образом, Бентли, — ответила Хелен, и голос у нее сорвался на рыдание. Она безуспешно попыталась ударить его локтем в ребра. — Я думала, ты джентльмен. Будь ты проклят! Я думала, ты мой друг…
Это помогло.
Бентли опустил руки на ее талию, она почувствовала, как вздрогнуло его тело, обмякло, и он прижался лбом к ее макушке.
— О Господи, — прохрипел он. — Хелен, о, Хелен! Что я делаю? Господи, мне так жаль, чертовски жаль…
Сейчас, когда его хватка ослабла, Хелен сумела повернуться и взглянуть ему в лицо. При тусклом свете камина она заметила в его глазах слезы. Он с болью смотрел на нее, словно моля о прощении.
Хелен уперлась рукой ему в грудь, и он тут же отступил назад.
— О Бентли! — прошептала она. — Ты сильно любишь ее?
Молодой человек кивнул:
— Я… да, я уверен в этом. Я люблю Джоан всю жизнь. Теперь я это понял. Но сейчас уже слишком поздно.
Она мягко тряхнула его за плечи.
— Бентли, мне очень жаль, но так не годится. Ты не можешь действовать опрометчиво, а ведь именно об этом ты и думаешь. Это многим причинит боль. Ты должен быть сильным. Джоан будет твоей сестрой и…
— Нет! — прорычал он. — Этого я не смогу вынести!
Хелен нежно погладила его по щеке, вытирая следы от слез.
— Нет, сможешь, Бентли! Человек даже не представляет, что способно вынести его сердце, пока он не столкнется с…
Слова застряли у нее в горле, когда вдруг распахнулась дверь. Она резко отдернула руку.
В дверном проеме, держа в руке подсвечник, стоял Кэм. Освещенный сзади мерцающим огнем камина в кабинете, он казался сатаной, вышедшим из ворот ада. Если Бентли выглядел порочным, то Кэм сейчас был воплощением… злости.
Немая сцена в гостиной приковала его к месту. Целая гамма чувств отразилась у него на лице — от потрясения до нескрываемой ярости.
— Что здесь, черт возьми, происходит? — прошептал он в пронзительной тишине.
— Я… я оставила здесь книгу, — пробормотала Хелен, пытаясь унять дрожь в голосе и отталкивая от себя Бентли.
Кэм медленно вошел в комнату, его шаги прозвучали невероятно громко.
— Книгу? — переспросил он, неумолимо приближаясь к ним, и взгляд его был темнее ночи.
— Я… да… к…книгу, — подтвердила Хелен, ощущая, в каком беспорядке находится ее одежда. — Я до этого читала книгу, оставила тут. И потом спустилась, чтобы забрать. Боюсь, я потревожила Бентли. Он… он еще не спал.
Кэм встал перед ними, высоко держа подсвечник. Он скользнул взглядом по Хелен, обратив внимание на ее растрепавшиеся волосы, ночную рубашку, пеньюар. Взгляд, устремленный на брата, оставался мрачным и непроницаемым.
— На этот раз, — угрожающе прошептал Кэм, — ты зашел слишком далеко. Убирайся, пока я не убил тебя.
— Послушай, Кэм, — сказал Бентли, неуверенным жестом поднимая руку. — Это не то, что ты думаешь! Я… просто… Хелен пыталась…
— Убирайся. И будь ты проклят. — От голоса Кэма стыла кровь.
Сжимая полы распахнутого пеньюара, Хелен почувствовала, как где-то внутри живота началась дрожь, пальцы казались ей самой ледяными.
— Иди, Бентли, — робко прошептала она, положив руку ему на плечо. — Не волнуйся за меня. Иди и ложись спать. Мы все выясним завтра.
Бентли вздохнул, словно намереваясь спорить, но потом явно передумал и, резко повернувшись на каблуках, покинул гостиную.