Шенандоа добралась почти до самой реки Сан-Педро, когда в очередной раз обернулась и увидела пыль: за нею скакал всадник – или же всадники. Если их много – значит, это погоня. Она завела в ложбину спотыкавшуюся лошадь, следом – лошадь Арабеллы. Сестра жалобно стонала, измученная бешеной скачкой не меньше, чем она сама, однако нельзя было быть уверенной, что вслед за ними не мчатся враги. Конечно, больше всего на свете Шенандоа хотела, чтобы это оказался Роже, однако она была обязана предусмотреть все возможности.

На берегу, среди густых деревьев, можно укрыться и подготовиться к встрече с неизвестным. В притороченной к седлу кобуре имелась заряженная винтовка, и Шенандоа, не сомневаясь, пустит ее в код, чтобы спасти собственную жизнь и жизнь Арабеллы. Она ни за что не позволит Брайтонам снова захватить сестру. Да и ее они тоже не получат.

С отчаянной решимостью она опять погнала вперед измученных животных. К ночи они спустились к самой реке, а облако пыли позади все так же маячило на горизонте, не приближаясь и не отставая. Оставалось лишь надеяться, что это Роже. А если не он, то Шенандоа остановится и будет ждать его на берегу Сан-Педро. И не тронется обратно в Томбстоун, пока не разузнает про него наверняка – чего бы это ни стоило.

Ей удалось наконец завести несчастных лошадей под сень густых деревьев возле речного русла. Животные явно не могли больше сделать ни шагу. Придется устраивать стоянку прямо здесь. Стараясь не поддаваться страху, Шенандоа стащила наземь сестру, отвела лошадей напиться, вытащила из кобуры винтовку и проверила, целы ли патроны. После всего она обратилась к Арабелле:

– Я укрою тебя за этим деревом. За нами кто-то едет. Пока не узнаю, кто именно, я не позволю тебе выдать нас. Так что веди себя смирно.

Арабелла все еще смотрела на нее со злобой, однако послушно уселась под деревом и не шелохнулась – видимо, просто не имела сил.

Дав лошадям вволю напиться, Шенандоа привязала их поблизости от Арабеллы, так, чтобы животных нельзя было заметить с дороги. Теперь оставалось только ждать.

Наконец на краю рощи зацокали лошадиные копыта. Кажется, всадник был один. Ее сердце учащенно забилось. Ведь это почти наверняка означало, что едет Роже. Нервы натянулись, как струны. Наконец она окрикнула, больше не в силах ждать:

– Ты под прицелом! Выходи и не вздумай хвататься за оружие!

В кустах раздался шорох, и вот показалась фигура с поднятыми руками.

– Роже! – с облегчением вырвалось у Шенандоа. Он устало улыбнулся и опустил руки.

– Роже, это вовсе не означало, что я...

– Еще как означало, милая. Впрочем, так оно даже лучше...

– Ох, Роже, – она порывисто прижалась к нему, – ты жив!

– И ты тоже, – прошептал он, уткнувшись в растрепанные каштановые волосы и крепко обнимая Шенандоа. – А я уже отчаялся увидеть тебя снова. Почему ты не остановилась, когда увидела облако пыли от моей лошади?

– Но ведь я не была уверена, что едешь именно ты! И не хотела все потерять из-за глупой случайности. Если бы это оказался кто-то из Брайтонов или их подручных, я бы пристрелила его, а сама вернулась за тобой.

– Вот как?

– Да.

– Не знал, что я так много для тебя значу.

– Ты – мой последний козырь. И я не собиралась с тобой расставаться.

– Козырь?.. Пожалуй, я бы предпочел более ласковое имя, хотя в прошлом меня подчас обзывали и хуже. Ну что ж, коль скоро твоему козырю пришлось изрядно потрудиться, он был бы не прочь поесть, принять ванну и... – Роже умолк: он заметил Арабеллу, безжизненно привалившуюся к дереву. – Как она?

– Жива.

– Можешь ее развязать, – кивнул Роже. – Отсюда некуда бежать.

Шенандоа поспешила к сестре и освободила ее от пут и кляпа во рту.

– Прости меня, Арабелла, но это для твоего же блага. – Она вернула Роже его платок, а потом осторожно расправила изжеванную шаль. Вряд ли когда-нибудь она снова сможет накинуть ее на плечи.

Арабелла вскочила и обожгла гневным взглядом Шенандоа и Роже:

– Ты убил их! Ты застрелил Теда! И теперь я совсем одна! Ты разрушил все, что у меня оставалось!

– Арабелла, у тебя остались мы с дядей Эдом. Те люди были разбойниками, негодяями!

– Ты забыла, что я тоже успела стать одной из Брайтонов! Вы просто лишили меня семьи! А другой у меня нет! – И она поплелась прочь, горестно опустив голову.

– Я не знаю, как ее убедить, – вздохнула Шенандоа. Она смотрела, как сестра пьет воду из реки. – Мне не удается до нее достучаться. Роже, что там было? Они все мертвы?

– Я вернулся, привязал лошадь за оградой и пешком обошел все вокруг. Насколько я знаю, Ти Джей с Тобом успокоились навеки. А вот насчет Теда такой уверенности нет. Я знаю, что попал в него, но его тут же затащили внутрь, и больше я его не видел. Во всяком случае, их банда не пустилась в погоню. Видимо, решили попытаться спасти своего главаря – если это возможно. Да и к тому же никто из мерзавцев не желал рисковать шкурой – ведь мы задали им хорошую трепку.

– Я рада, что они не помчались за нами. Ты видел Ал ьфредо?

– Нет. По-моему, он помогал уносить Теда в дом.

– А Тед?

– Не знаю. Если даже он и выкарабкается, им с Альфредо придется немало попотеть, чтобы напасть на наш след. Полагаю, нам больше не придется встречаться ни с кем из Брайтонов. И сожалею, что для этого пришлось пролить так много крови.

– Я тоже. Но с другой стороны – иного выхода не оставалось.

– Мы сделали то, что должны были сделать. И теперь Арабелла на свободе.

– Да. И мы тоже. Никто не заметил, что ты возвращался?

– Нет. Они и вообразить себе такое не могли.

– Роже, прости меня за то, что втянула тебя в такую...

– Все в порядке. Ведь мы остались живы. И к тому же рано или поздно кто-то должен был воздать этим Брайтонам по заслугам.

Шенандоа, согласно кивнув, сказала:

– Мы сначала отвезем Арабеллу в Томбстоун, где она сможет немного отдохнуть. Мне кажется, что в Ледвилле, на новом месте, она найдет в себе силы вернуться к себе – прежней.

– Надеюсь.

– Я тоже. – И она погладила Роже по плечам.

Он болезненно поморщился.

– Ты ранен?

– Так, пара царапин.

– Ох, Роже! – отложив в сторону шаль, она повела его к реке и помогла снять рубашку. Одна пуля прошла навылет, через мягкие ткани плеча, – рана оказалась чистой. Другая рана – в предплечье – также не вызывала опасений, хотя Роже потерял немало крови. Шенандоа разорвала на полосы подол нижней юбки, промыла раны и перевязала их.

Арабелла молча наблюдала за ними, а потом пробормотала:

– По крайней мере у тебя остался мужчина, на которого можно положиться, – и отошла в сторону, под деревья.

Шенандоа растерянно посмотрела ей вслед.

– Ума не приложу, что с ней делать. По крайней мере сейчас.

– Дай ей время, – посоветовал Роже. Заметив прореху у нее на рукаве, он осторожно погладил это место пальцем. Она скривилась. – Да ты, оказывается, тоже ранена! – И он принялся перевязывать рану. Когда все было сделано, Роган сказал: – По-моему, мы могли бы остаться здесь на ночь, а утром как можно раньше отправиться в путь. Чем скорее окажемся по ту сторону границы – тем лучше.

– Согласна. В седельных сумках должно еще оставаться вяленое мясо. Я привезла их на своей лошади.

– Хорошо, что не забыла.

– Мне тоже так кажется. Роже, я...

– Позже. Прежде всего следует подкрепиться, а потом устраиваться на ночлег. Всем нам пришлось нелегко.

На их счастmе, захваченные в асиенде лошади оказались отличными скакунами. Правда, о дамских седлах и речи быть не могло, но Шенандоа не жаловалась: в момент бегства из логова Брайтонов как-то было не до того. Да и теперь это не особенно ее волновало. Ну а что до их собственных мустангов – им наверняка найдут применение либо оставшиеся на Чертовой горе бандиты, либо мексиканцы. На доставшихся беглецам лошадях к седлам были приторочены теплые одеяла и чехлы с винтовками, не хватало лишь фляжек для воды. Впрочем, в них и не предвиделось нужды: остаток пути предстояло проделать вдоль русла Сан-Педро.

Шенандоа аккуратно свернула шаль, уложила в седельную сумку и раздала всем одеяла и вяленое мясо. Арабелла съела все, что было предложено, но не промолвила ни слова, устремив мрачный, рассеянный взгляд куда-то в пространство. Роже с Шенандоа наконец-то смогли поесть впервые за весь день, после чего утолили жажду и смыли пот с усталых лиц.

С приближением ночи Арабелла закуталась в одеяло и улеглась прямо на землю, по-прежнему храня мрачное молчание и не обращая внимания на своих спутников. Они долго смотрели на нее с немым сочувствием, а потом переглянулись и стали устраиваться на ночлег вместе, под одним одеялом – как уже было на берегах Сан-Педро.

– Роже, – промолвила Шенандоа, умостившись поудобнее, – мне ужасно грустно видеть Арабеллу такой одинокой и всеми покинутой, но я понятия не имею, как это можно изменить.

– Ты и не сможешь сейчас ничего изменить. Дай ей время. Она сама справится. Помни, через что ей пришлось пройти. А мы нанесли еще один удар – пусть и невольно. Дай ей время прийти в себя.

– Верно. Роже, я так боялась, что ты не вернешься!

– Я хотел выручить тебя и собирался сбить их со следа, если обнаружу погоню. И хотя меньше всего мне хотелось оставлять тебя, Шенандоа, иного выхода не было.

– Спасибо, Роже. Не знаю, смогу ли я отблагодарить тебя за все, что ты сделал.

– Я подумаю, как это сделать, – пообещал он, не спеша гладя ее по плечам и привлекая к себе.

Она ласково засмеялась, уютно свернувшись у него под боком:

– Я не забыла про нашу сделку. Ты выполнил свою часть – теперь моя очередь.

– Чтобы расплатиться со мной, тебе понадобится немало времени, Шенандоа, – заметил он, целуя ее в макушку.

– А я не собираюсь спешить, – прерывисто шепнула она.

– Отлично. Я это запомню.

Она поцеловала его в губы и тут же ощутила, как по телу прошла волна жара.

– Роже, я...

Со стоном он взял ее руку и приложил к паху. Даже поверх джинсов можно было нащупать затвердевшую, звавшую к любви плоть.

– Роже, – выдохнула она, легонько оттолкнувшись, – как ты можешь – сейчас, здесь?

– Шенандоа, когда ты рядом, для меня не существует ни времени, ни места. И если бы я не так устал, то, наверное, смог бы...

– Ты устал?

– Напоминай почаще, чтобы впредь я больше не ввязывался в твои дела, – со стоном взмолился он. – Мы и так чудом остались живы.

– Знаю, – с удивительной серьезностью отвечала она. – Роже, я отвечаю за свои слова. Я в долгу перед тобой. И ты можешь потребовать с меня долг в любое время.

– Хорошо. Я запомню. Ну а теперь ты бы лучше заснула.

– А ты?

– Нельзя. Я – часовой.

– Роже, ты ведь в прошлую ночь не спал!

– Шенандоа, мы все еще в опасности.

– Вот и спи. А я покараулю и разбужу тебя. Роже все еще сомневался.

– Не бойся, мне все равно сейчас не до сна.

– Ну, ладно, – подумав, уступил он. – Но не позволяй мне спать слишком долго.

И уже в следующий миг он провалился в глубокий, без сновидений сон. Шенандоа с улыбкой любовалась его усталым лицом, затем принялась вслушиваться в ночные звуки. Она попыталась восстановить в памяти картину бегства, однако рассудок отказывался повиноваться, не желая возвращаться к пережитому страху и смерти. Вместо этого перед глазами встала поляна на берегу пруда, где Роже сделал ее женщиной.

Осторожно, чтобы не разбудить, она погладила его по руке. Пожалуй, ее мать была бы в шоке, узнай она про то, что дочь вот так, безрассудно и страстно, отдалась чужому, почти незнакомому мужчине. Пожалуй, дядя также разочаруется, если узнает. Но здесь, на Западе, жизнь слишком коротка. А Шенандоа давно считала себя взрослой и впервые в жизни встретила такого мужчину, как Роже. Упусти она свой шанс – другого может и не представиться. Счастье игрока переменчиво, как жизнь. В этом раскладе ей достался Роже, и она воспользовалась этим и получила все, что хотела. И не собиралась об этом жалеть.

Ведь было ясно, что удача не будет сопутствовать ей вечно. Она зарабатывает на жизнь картами. И не может позволить себе продолжать наслаждаться чувствами, владевшими ею на протяжении этой эскапады. Нужно взять себя в руки, как только они доберутся до Ледвилла. Существовал лишь один способ – выиграть, а значит, и выжить, ведь она была профессиональным игроком. И к тому же у Роже есть своя собственная жизнь. Ему давно пора заняться рудником. А с Шенандоа он расстанется, и оба пойдут своим путем, вспоминая счастливые дни.

В лунном свете резкие черты его лица показались необычно мягкими, и она легонько поцеловала его, не в силах подавать щемящую боль в груди. Она – картежница. И этим все сказано. Роже – старатель. Люди с такими профессиями не могут быть вместе, и тем более оставаться вместе надолго. Да им это и ни к чему. Слишком многое придется менять в образе жизни. И когда на душе снова заскребли кошки, Шенандоа не обратила внимания. Она – игрок и не подвластна чувствам. По сути, если она уступит эмоциям – карьере конец. А Роже можно считать приятным отступлением. И не более.

Она снова поцеловала его и услыхала в ответ:

– Черт побери, Шенандоа, как прикажешь мне спать, когда ты вытворяешь такие штуки? – И Роже до боли сжал ее в объятиях. От поцелуя мигом воспламенились оба, и вот уже его язык проник между горячими, податливыми губами и жадно обследует то, что считает своим, снова и снова напоминая об этом.

Шенандоа застонала, чувствуя, как обволакивает тело знакомая истома, как желание затуманивает рассудок.

Внезапно Роже отпрянул.

– Хватит, не то не видать нам Томбстоуна. И к тому же Арабелла...

– С тобой я готова забыть обо всем.

– Проклятие! Я безумно тебя хочу, но ведь надо подумать о будущем. Арабеллу нужно отвезти в город, подальше от тревог. И...

– Тебе надо заниматься своим рудником.

– Да, но теперь он мне кажется ужасной обузой. Если бы не рудник, мы могли бы уехать куда-нибудь вместе.

– Но я не могу бросить Арабеллу, и не забывай – у меня есть работа.

– Знаю – карты. Если бы я и захотел, ты все равно не дашь забыть, что ты – игрок. А вот об Арабелле может позаботиться и ваш дядя.

– Он ей не родной. Он – брат моего отца. И хотя всегда относился к ней как к родной племяннице, она все равно нуждается во мне – больше никого не осталось из кровной родни. А главное – то, что у нас у обоих есть свои жизни, причем отдельные друг от друга. Верно, Роже?

Тот подумал и напомнил:

– Но ведь ты не собираешься отказаться от сделки?

– Я в долгу перед тобой. А долги я плачу.

– Хотя я бы предпочел, чтобы ты просто захотела остаться со мной, придется принять это как плату.

– Роже, я...

– Нет, не надо пояснений. Я не желаю слушать то, что ты считаешь нужным сказать. Мы сейчас едем в Томбстоун, расскажем обо всем шерифу и отправимся в Ледвилл. Там у нас обоих дел невпроворот.

– Надеюсь, Арабелле Ледвилл понравится.

– Наверняка. Это очень милый город. Но ты, Шенандоа, должна помнить: ничто не изменится, когда мы приедем туда. Я все еще хочу тебя, а ты все еще передо мной в долгу.

Она заколебалась. Судя по его тону, он по-прежнему не верил, что и Шенандоа хочет его не меньше.

– Роже, я же сказала, что сдержу свое слово. И к тому же я тоже тебя хочу. И тебе это известно.

– Нет. Я не знаю, чего ты хочешь. Я даже не знаю, хочешь ли ты чего-то вообще. Но на данный момент меня устраивает то, что есть. А дальше будет видно.

– Роже, я...

– Поцелуй меня. Можешь включить это в свой долг, если угодно.

И он накрыл ее губы поцелуем, и через миг Шенандоа позабыла обо всем, кроме его губ, его сильного, готового к любви тела и своей неуместной потребности быть с ним рядом. Еще очень не скоро они попадут в Ледвилл. И у нее будет достаточно времени для размышлений.