— Придется вам хотя бы ненадолго покинуть Хокс-Хилл, — объявила вдовствующая герцогиня новобрачным. — Слишком шумный скандал вызвала ваша свадьба, и сплетни не утихнут, пока вы живете здесь. Уезжайте, и злые языки постепенно успокоятся.

— И все потому, что никто не приехал с визитом на Рождество… — начал было герцог, но вдова решительным взмахом руки заставила внука замолчать.

— Люди приезжают в гости, даже зная, что семья находится в трауре. Но из-за твоей непристойной спешки никто не желает знаться с вами. Такое неуважение к памяти покойной жены! Людям есть о чем посудачить! Потребуется время, чтобы соседи забыли столь ужасающее нарушение этикета. Я приложу для этого все усилия, но только если вас здесь не будет. По крайней мере сделаете вид, что раскаиваетесь.

— Меня совершенно не трогает, что думают соседи, — презрительно фыркнул Валериан. Аврора весело засмеялась.

— Ты очень упрям, — шутливо упрекнула она, — и мне далеко не все равно. Подумай, наши дети станут париями! Я уж не говорю, что настанет пора, когда придется подумать о подходящих браках! Со временем вся эта история обрастет невероятными подробностями, и, пожалуй, стоит положить конец слухам, пока наша репутация не окажется непоправимо испорченной. Вскоре злословие достигнет Лондона, и тогда нас действительно начнут избегать. Бабушка права, надо исчезнуть, пока не угаснет пожар, а потом уже можно будет все объяснить.

Валериан мрачно нахмурился, но женщины не обратили никакого внимания на его грозный вид, скорее наоборот, искренне развеселились.

— Ну хорошо, хорошо, — согласился он наконец, — но мне не нравится, что кудахтанье каких-то старых наседок может выгнать нас из собственного дома! Наверное, придется открыть Фарминстер-хаус и пожить в столице.

— Прекрасная мысль! — согласилась леди Мэри Роуз. — Кроме того, ты еще не имел случая официально представиться королю. Твой дед умер в одно и то же время со старым владыкой, потом ты уехал за невестой, а свадебные торжества и коронация пришлись на тот период, когда Каландра была беременна и не могла ехать в город. Неплохо бы вам в самом деле посетить Лондон.

— И мы увидим короля с королевой?! — обрадовалась Аврора.

— Конечно, дитя мое, — заверила леди Мэри Роуз. — Когда-то я дружила с матерью графа Бьют и знала его самого. Валериан тоже знаком с ним. Не раз продавал ему племенных лошадей, не так ли, дорогой?

— Верно, — кивнул Валериан.

— Граф в большой милости у короля, — продолжала Мэри Роуз. — Был его наставником и другом королевы-матери. Он не откажется договориться об аудиенции у их величеств. Завтра же напишу ему.

— И скажете мне, сколько понадобится слуг, чтобы как следует управлять лондонским домом, — добавила Аврора, и обе женщины стали обсуждать хозяйственные дела, к величайшей досаде герцога.

Он не желал ехать в Лондон и мог поклясться, что и жена испытывает те же чувства. Черт бы побрал соседей, всюду сующих свой нос! Что знали они о его горе и терзаниях и о страданиях Каландры? И уж конечно, никто не подозревал, что истинной нареченной Валериана с самого начала была Аврора, а не ее сестра. Однако бабушка с помощью глупенькой леди Боуэн сумеет исправить все, что натворил внук.

— Мы вернемся домой к первому мая, — объявил он женщинам.

— Ты почти не оставляешь мне времени, Валериан, — пожаловалась бабка, — но все же попробую умаслить самых строгих блюстителей нравственности, представив Аврору твоей невинной жертвой.

И весело фыркнула при виде разъяренной физиономии внука.

Назавтра вдовствующая герцогиня, верная своему слову, написала и отправила письма графу Бьют и слугам в Фарминстер-хаус. Сундуки были уложены и отнесены в багажную повозку. Для слуг была предназначена отдельная коляска. Герцог и Герцогиня взяли с собой несколько верховых лошадей на случай, если захочется проехаться в седле, вместо того чтобы трястись в душном экипаже. Аврора выслала вперед форейтора с наказом снять комнаты во всех придорожных гостиницах. Кроме того, путешественников должен был сопровождать вооруженный эскорт: дороги были далеко не безопасны — того и гляди нападут грабители.

— Вижу, ты все предусмотрела! Молодец! — похвалила старая герцогиня Аврору вечером накануне отъезда, когда женщины коротали время в гостиной.

Та грустно усмехнулась:

— Знаете, бабушка, я предпочла бы остаться здесь, если бы не сплетни… Многие здешние жители не одобряют столь пугающих перемен в герцогской семье. Придется заслужить их прощение, иначе мы навеки станем отверженными. Не представляю, что будет в Лондоне, когда тамошнее общество узнает обо всем! У Калли было много приятелей. Боюсь и думать, что начнется, когда правда выплывет наружу.

— Ничего страшного. Будь с ними откровенна, но осторожна, — посоветовала старая леди. — Достаточно сказать, что твоя сестра умерла родами и когда Валериан узнал, кто его настоящая невеста, немедленно женился, чтобы ты снова не ускользнула. Преврати все в забавный анекдот, рассказывай по» дробности весело, беспечно, и в свете станут передавать эту историю, усмехаясь и подмигивая. Поверь, в обществе случалось и не такое, и если вы с Валерианом не будете подавать повода к новым слухам, вскоре все о вас забудут, увлеченные новыми пикантными скандальчиками. Ну а вы немного развлечетесь и отправитесь домой, где к тому времени тоже все успокоится. — И, расцеловав Аврору, грустно призналась:

— Я буду ужасно скучать по тебе, детка.

— Поедем с нами! — попросила Аврора. Вдовствующая герцогиня, улыбнувшись, покачала головой:

— Нет. Кто, кроме меня, сумеет справиться с местными кумушками? И, говоря откровенно, должны же вы насладиться как следует медовым месяцем, без посторонних! Нет уж, мешать не стану. Поживу одна и буду мечтать о правнуках.

На следующее утро Мэри Роуз, храбро улыбаясь, проводила их, хотя прекрасно сознавала, каким пустым и безмолвным станет дом после отъезда новобрачных.

Поездка в Лондон прошла без особых происшествий. Дороги, ко всеобщему удивлению, оставались сухими. В гостиницах было довольно чисто и уютно. Наконец на горизонте в желто-серой дымке, обычно висевшей над городом в зимние месяцы, показались башни и церковные шпили. Кареты свернули на Гросвенор-сквер и подъехали к Фарминстер-хаусу. Не успели они остановиться, как из дверей кирпичного особняка высыпали лакеи и поспешили вынести вещи и помочь пассажирам сойти на землю.

— Добро пожаловать в Лондон, ваша светлость. Позвольте принести поздравления по случаю вашей женитьбы, — произнес дворецкий Мэннерс, почтительно кланяясь. — Счастлив видеть вас, миледи.

— Спасибо, Мэннерс, — улыбнулся Валериан. — Ужин готов? Мы проголодались. Неплохо бы поесть и отправиться в постель. День выдался нелегким, а путешествие — утомительным.

— Стол сейчас накроют, милорд. За последние два дня на ваше имя пришло несколько писем.

— Вы сделали все, что я приказал? — спросил герцог.

— Разумеется, милорд, — слегка оскорбился дворецкий, удивленный самим намеком на то, что он способен допустить малейшую небрежность по отношению к своим обязанностям. — Принести почту вашей светлости?

Герцог кивнул и обернулся к Авроре:

— У меня сюрприз для тебя, но придется немного подождать.

И, не дожидаясь ответа, взял письма с серебряного подносика.

— Это от Бьюта, — сообщил он и, сломав печать, быстро пробежал глазами послание. — Граф пишет, что будет рад приветствовать нас в Лондоне, и обещает представить их величествам. — Отложив письмо, он потянулся за другим, но тут же отдал его Авроре:

— Это адресовано тебе.

Аврора поспешно вскрыла записку и в ужасе уставилась на мужа:

— О Боже! Это от Тратерна, и не мне, а Калли! Он не знает о ее кончине и просит разрешения нанести визит.

— Хотел бы я посмотреть на его лицо, когда он увидит нынешнюю герцогиню, — ехидно заметил Валериан.

— Что мне делать? — ужаснулась Аврора. — Это не смешно, дорогой!

— Я пошлю лакея к Тратерну. Пусть передаст, что герцогиня Фарминстер примет его утром. Именно так поступила бы Калли. Она вряд ли дала бы себе труд написать.

— А когда он явится? — дрожащим голосом прошептала Аврора.

— Мы примем его вдвоем и все объясним. Тратерн раззвонит о новостях по всему Лондону еще до полудня. Но откуда, черт возьми, он узнал о нашем приезде? Надо обязательно спросить его!

— Наверное, кто-то из наших слуг дружит с кем-нибудь из дома Тратерна, — решила Аврора. — Ну а где же мой сюрприз?

Герцог, смеясь, быстро поцеловал жену в губы.

— Какое алчное создание досталось мне в жены! — поддразнил он и, повернувшись к дворецкому, приказал:

— Сообщите лорду Тратерну, что мы примем его завтра в одиннадцать часов утра.

Дворецкий немедленно отправился выполнять поручение, а герцог взял жену под руку и проводил наверх.

— Зная, что ты не хочешь спать в покоях сестры, я велел заново обставить все комнаты.

Он распахнул дверь, и Аврора, потрясенная, остановилась на пороге. Панели были выкрашены в бледно-золотистый цвет, стены обтянуты персиковым шелком с рисунком из колибри и бабочек. Только плафон на потолке остался прежним, но Авроре всегда нравилась Венера в окружении купидонов. Мебель полированного красного дерева была обита шелком и бархатом. Люстра, бра и канделябры сверкали и переливались дорогим уотерфордским хрусталем. Шторы кораллового бархата были перехвачены золоченым шнуром. На натертых паркетных полах лежали великолепные турецкие ковры.

Аврора поспешила в спальню и охнула от восхищения. Здесь стены были обтянуты золотистым шелком, затканным кремово-золотыми бабочками и лилиями с узкими серовато-зелеными листьями. На потолке среди розово-сиреневых и белых облаков на фоне голубого неба резвились пухленькие амурчики. Занавеси цвета морской волны закрывали окна. В углу стоял массивный чиппендейловский комод, над которым висело тяжелое зеркало в резной золоченой раме, украшенной двумя гордыми фазанами. В оконной нише примостился изящный позолоченный диванчик, обитый той же самой тканью, что пошла на шторы. Возвышавшаяся напротив камина кровать, тоже купленная у Чиппендейла, была щедро украшена резными спиралями и листьями аканта. По краям шли розетки и завитки. На столбиках балдахина и ножках была роспись по мотивам древнегреческих мифов. Сам балдахин и занавеси из кремово-золотистого шелка поражали воображение. По сторонам кровати Стояли маленькие столики красного дерева с серебряными подсвечниками и щипцами для снятия нагара. Около двери в гардеробную поблескивало прекрасное зеркало — псише, к изящной раме которого были прикреплены два маленьких серебряных подсвечника. Кроме того, в спальне находились изумительный столик с инкрустацией и два больших мягких кресла, обитых парчой в кремово-голубую полоску.

— Как тебе удалось сотворить такое чудо, Валериан? — воскликнула Аврора, кружась по спальне. — Это вовсе не покои Калли! Я буду здесь очень счастлива!

— Боюсь, краска еще не везде высохла, — таинственно улыбнулся герцог. — Когда речь зашла о нашем отъезде, я послал письмо Мэннерсу с приказанием немедленно отделать эти комнаты заново. Я не хотел, чтобы ты расстраивалась, дорогая.

— Валериан, какой я была глупой! — призналась Аврора.

— Думаю, мы оба вели себя чересчур опрометчиво, — согласился Валериан. — Хорошо, что судьба дала нам возможность исправить совершенные ошибки. Обещаю превратить эти несколько месяцев нашего изгнания в праздник, а потом мы вернемся в Хокс-Хилл и будем жить долго и счастливо!

Она бросилась в объятия мужа и, притянув к себе его голову, страстно поцеловала.

— Ненавижу путешествовать! В этих тесных, маленьких гостиницах даже уединиться негде! Отдельные комнаты для супругов, и слуги ночи напролет храпят на своих тюфяках. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как мы были вместе. Мне так не хватало твоих ласк, — многозначительно прошептала она, прикусывая мочку его уха и расстегивая пуговицы цветастого жилета.

— Мадам, вы ужасно невоспитанны! Никакой скромности! — шутливо упрекнул он, начиная расшнуровывать платье жены. — Ужин почти готов!

И вздохнув, уткнулся лицом в душистую ложбинку между грудями.

— Ты голоден? — промурлыкала Аврора.

— Конечно, — заверил герцог, подталкивая жену к кровати и ложась сверху.

Он спустил с точеных плеч корсаж и впился губами в розовый сосок.

— М-м-м… восхитительный деликатес, мадам. Не могу насытиться! Хочу еще!

И он накрыл ртом вершинку другой груди, обводя языком нежную плоть.

Тут кто-то робко кашлянул. Супруги оглянулись. В дверях стояла Салли.

— Мэннерс говорит, что ужин подан, ваша светлость. Сказать, что вы скоро спуститесь?

— Проклятие! — проворчал герцог. Аврора хихикнула, наслаждаясь его смущением.

— Сейчас придем, — бросил Валериан. Салли поспешила из комнаты.

— Его светлость велел передать, что они скоро придут, — сообщила она дворецкому и, понизив голос, добавила:

— Опять они миловались! Мисс Каландре, прежней герцогине, не слишком «, не слишком нравился пыл муженька, но мисс Аврора — дело другое. Подумать только, они друг от друга не отходят. Знай себе лижутся! Все слуги в Хокс-Хилл об этом толкуют! Какой позор! — Что позорного в том, если муж и жена любят друг друга, Салли? Не знаю, как в Хокс-Хилл, а здесь, в Фарминстер-хаусе, слуги не сплетничают о хозяевах, — осадил горничную дворецкий. — Удивляюсь, что мистер Питере позволял вам подобные вольности! Но я не он, и здесь все ведут себя скромно. Идите займитесь своими делами и передайте Марте, что я хочу поговорить с ней, когда господа отправятся на покой.

— Разумеется, мистер Мэннерс.

Салли присела и поспешно удалилась, пробормотав себе под нос:» Старый козел!»

Дворецкий задумчиво покачал головой. Кажется, от этой бабы ничего, кроме неприятностей, не дождешься! Он и в прошлый раз так посчитал. Жаль, что молодая герцогиня предпочла держать при себе такое дерзкое создание. Возможно, просто скучала по дому, а эта потаскушка напоминала ей о родине. Придется последить за Салли, и если она не исправится, принять меры.

Заслышав шаги на лестнице, Мэннерс опомнился и поприветствовал герцога с герцогиней. Волосы ее светлости были слегка растрепаны, а щечки раскраснелись. Мэннерс невольно вспомнил слова Салли. Зато его светлость казался таким счастливым, как никогда в жизни, а это самое главное!

На следующее утро, ровно в одиннадцать, Мэннерс отворил дверь, чтобы впустить лорда Чарлза Тратерна. Порог дома переступил фат, рабски подражающий французской моде — фрак с обрезанными фалдами, высокий парик, на котором красовалась маленькая треуголка.

— Доброе утро, милорд, — промолвил Мэннерс.

— Я приехал с визитом к герцогине, — пояснил Тратерн.

— Прошу вас, — пригласил дворецкий. Жаль, что его не будет в комнате, когда этот хлыщ увидит настоящую герцогиню Фарминстер! Но, конечно, ему придется уйти, едва за лордом Тратерном закроется дверь.

— Значит, ее светлость произвела на свет желанного наследника? — осведомился Тратерн.

— Сожалею, но ее светлость не доносила дитя, — сухо ответил Мэннерс.

— И Хоксуорт позволил ей вернуться в Лондон? — неверяще переспросил Тратерн. — Наверное, надеется уломать ее и попытаться еще раз, верно?

Дворецкий встретил столь неприкрытую попытку вызвать его на откровенность ледяным молчанием и, войдя в гостиную, объявил:

— Милорд, миледи, к вам лорд Тратерн.

— Каландра, ангел мой, — начал было Тратерн, протискиваясь мимо дворецкого, но тут же замер с открытым ртом. Мэннерс затворил за ним дверь и, убедившись, что в коридоре никого нет, стал подслушивать. Чарлз Тратерн все еще не мог найти слов. Перед ним стоял» фермер «, как он прозвал герцога Хоксуорта, а рядом… сестра Каландры, эта ехидная девчонка со змеиным языком.

— Где Каландра? — выдавил он наконец. — Герцогиня Фарминстер обещала принять меня сегодня утром. Боже, Хоксуорт, неужели вы ревнуете? Запрещаете Каландре находиться в обществе такого закоренелого грешника, как я? Или решили навязать мне свою свояченицу? Каландра вечно твердила, что мы прекрасная пара.

— Я не вышла бы за вас, Тратерн, останься вы единственным мужчиной на земле, — язвительно перебила Аврора. — Кроме того, я уже замужем. Вы хотели видеть герцогиню Фарминстер? Ну так вот, она перед вами. Чем могу служить? Валериан, дорогой, виски для лорда Тратерна, пожалуйста. Что-то он позеленел. Кажется, ему не по себе.

Чарлз Тратерн театрально рухнул на атласный диванчик.

— Где Каландра? — выдохнул он. — Что вы с ней сделали?

Герцог вручил гостю бокал с виски и уселся напротив. Аврора устроилась рядом со все еще ошарашенным Чарлзом.

— Каландра умерла родами, Тратерн, — тихо пояснил Валериан. — Ребенок же оказался слишком большим, и когда доктор попытался вынуть его, выяснилось, что пуповина обвилась вокруг шейки бедной девочки и она задохнулась в чреве матери.

— Когда это произошло?

— Тридцать первого октября, — ответил герцог.

— И вы женились на Авроре? — пробормотал потрясенный Тратерн, который не без основания гордился собственной невозмутимостью. Но на сей раз даже он был вне себя.

— Да, четвертого ноября, — спокойно пояснил Валериан.

— Кровь Господня! — воскликнул Тратерн. — Вы умудрились шокировать даже меня! Такого я от вас не ожидал! Правду говоря, вы не испытывали друг к другу никаких чувств, но в наших кругах такие браки не редкость. Однако тело вашей жены еще не успело остыть, как вы женитесь на ее сестре?! Это не принято! Просто не принято!

Тратерн залпом осушил содержимое бокала и протянул его герцогу. Но Аврора неожиданно встала, взяла со стола графин и принесла гостю, который, презрев приличия, почти распростерся на диване, расстроенный печальной вестью.

— Собираетесь закатить истерику, Тратерн? — весело осведомилась она, наливая янтарную жидкость в хрустальный бокал. — О Валериан, объясни ему все, иначе наши репутации будут навеки погублены.

— Видите ли, Тратерн, — начал герцог, — Каландра не наследница Роберта Кимберли. Ее отцом был Спенсер. Кимберли просто удочерил ее. Но Каландра хотела быть герцогиней в отличие от истинной наследницы, Авроры. И поскольку девочки были тезками, они решили поменяться местами. В конце концов обе росли на острове Святого Тимофея, и Аврора согласилась отдать сводной сестре свое приданое.

— Вы не хотели быть герцогиней?! — поразился бедняга Тратерн. — Да какая девушка не мечтает об этом?

— Признаться, просто боялась выходить замуж за незнакомого мужчину, — пояснила Аврора, — но если бы Валериан пожил немного на острове и я узнала бы его получше, все могло сложиться по-другому.

Она нежно улыбнулась мужу.

— Ты права, любовь моя, — ответил тот, возвращая улыбку. — Поверите, Тратерн, эта плутовка не дала мне ни малейшего шанса. Я женился на Каландре в полной уверенности, что она и есть моя нареченная, и, согласитесь, этот брак с самого начала был обречен. Каландре нравилось быть богатой и титулованной дамой, но она была совершенно равнодушна ко мне.

— Это не имело значения, — перебил Тратерн, — ведь для вас было главным получить наследников. Где вы слышали о браках по любви? О, конечно, существуют такие вещи, как дружба и симпатия, но большинство светских дам терпеть не могут своих мужей. Мы женимся ради денег, земель и власти, но только не по любви. Долг жены — дать мужу детей, предпочтительно его детей. Ну а потом она вольна жить собственной жизнью. Но каким образом вам удалось узнать о совершенном обмане?

Герцог рассказал об исповеди доктора.

— К чему такая скандальная спешка? Неужели нельзя было жениться по окончании траура? — допытывался Тратерн. — Аврора была на вашем попечении. Побоялись, что она сбежит?

— Совершенно верно, — усмехнулся герцог, — она попыталась сделать это. Но беда в том, что Аврора успела обручиться с моим кузеном, Сент-Джоном, и в своем упрямстве вообразила, что страстно в него влюблена!

— Да, и я действительно неравнодушна к Сент-Джону, — лукаво заметила Аврора. — Он так хорош, Тратерн. Кстати, вы не знакомы с ним? Думаю, вы неплохо поладили бы. Вполне возможно, он приедет в Лондон подыскать себе выгодную партию. Конечно, вряд ли ему удастся породниться с титулованной семьей, но он возмутительно богат и владеет великолепным поместьем. Пожалуй, поручу его вашим заботам. Надеюсь, вы сделаете мне это одолжение?

— Клянусь небом! — воскликнул Тратерн, голова у которого пошла кругом.

— Так вот, между Валерианом и Сент-Джоном существует воистину смехотворное соперничество, еще с раннего детства, если верить вдовствующей герцогине. Мой муж не успокоится, пока Сент-Джон не пойдет к алтарю, а кроме вас, в Лондоне я почти никого не знаю. Вы знакомы со всем светом, милорд, — польстила Аврора.

— Да, — сухо подтвердил Тратерн. — Итак, Хоксуорт, вы женились на Авроре, чтобы не дать ей сбежать с вашим кузеном и, следовательно, лишить вас острова и плантации. Невероятное объяснение, но вполне разумное, если учесть обстоятельства. И поскольку вы терпеть не можете Лондон, наверное, приехали переждать, пока в провинции затихнет скандал. Мудро, весьма мудро.

— О Тратерн! — с восторгом воскликнула Аврора. — Я так рада, что вы все поняли как надо и станете нашим союзником! Калли была права, вы настоящий друг! Я знаю, как много значили для моей бедной сестры ваши отношения.

— Правда? — слегка дрогнувшим голосом спросил Тратерн. — Она была так красива, элегантна и обладала изысканным вкусом. Останься Калли в живых, стала бы одной из самых прославленных лондонских дам.

— О да, — согласилась Аврора. — Сестра так прекрасно разбиралась во всех тонкостях этикета.

— Еще бы! — согласился Тратерн. — Кстати, милорд, вы имели случай представиться их величествам? Королева чудо как хороша! Признаться, на мой взгляд, немного простовата, но король ее обожает. Боюсь, в наше время безвозвратно утеряно чувство истинной красоты, и их величества, к прискорбию, абсолютно не разбираются в модах! Кроме того, в отличие от двух предыдущих монархов при дворе правят мораль и скромность.

— Граф Бьют попросил у короля разрешения представить нас, — сообщил герцог.

— Бьют?! Ну и ну! Хоксуорт, вы меня удивляете. Бьют едва ли не ближе нашему повелителю, чем королева. Откуда вы его знаете, Хоксуорт? Он, конечно, не нашего круга и потому заслужил стойкую неприязнь вигов, хотя тори на его стороне, пусть и терпеть его не могут.

—  — Его мать дружила с моей бабушкой, — объяснил герцог. — Несколько лет назад я продал графу племенных лошадей и свел с ним знакомство. Именно поэтому он и согласился оказать мне любезность.

— Что ж, каждый делает все что может, только бы подняться повыше, — кивнул Тратерн. — Но не слишком рассчитывайте на Бьюта. Вероятнее всего, граф скоро потеряет расположение нашего короля. — И Тратерн, поставив бокал на стол, поднялся:

— Мне пора. Договорился встретиться с друзьями в» Будлз «

—» Будлз «? — с любопытством переспросил герцог.

— Новый клуб на Сент-Джеймс-стрит. Кухня прекрасная, и членам позволено играть по самым высоким ставкам. Вы обязательно должны вступить в» Будлз «, если собираетесь провести в Лондоне несколько месяцев. Я сам дам вам рекомендацию. Многие деревенские сквайры посещают этот клуб.

Тратерн взял свою треуголку и откланялся. Аврора протянула ему руку:

— Вы так великодушны, милорд. Валериан тоже высоко ценит вашу доброту, не так ли, дорогой?

— О да, — выдавил герцог, растягивая губы в улыбке.

Лорд Тратерн поднес к губам пальчики Авроры.

— Хотя безвременная кончина Каландры оставила меня поистине безутешным, я рад, что мы по-прежнему приятели, ваша светлость.

Аврора мягко отняла руку и чуть наклонила голову:

— Как чудесно знать, что у тебя столько верных Друзей, милорд! Моя милая Калли тоже была бы рада слышать это.

Герцогская чета проводила гостя почти до дверей. Лорд Тратерн, послав Авроре на прощание воздушный поцелуй, удалился, очевидно, сгорая от нетерпения поскорее разнести по всему городу невероятные новости.

— Ты была великолепна! — с восторгом сказал Валериан, обращаясь к жене. — Твое призвание — сцена. Представляю, какая прекрасная актриса вышла бы из тебя!

—  — Это отнюдь не столь респектабельное занятие, — кокетливо усмехнулась Аврора, — как быть герцогиней.

— А мне казалось, что ты вовсе не желаешь быть герцогиней, — поддел Валериан, когда супруги вернулись в гостиную.

— Я передумала, — преспокойно объявила Аврора. — И готова всю жизнь с гордостью носить герцогский титул, если, конечно, ты меня не прогонишь.

— Иногда мне просто хочется удушить тебя, — признался он. — Но как тебе удалось усмирить Тратерна, дорогая? Эту гнусную, подлую жабу?

— Да, и к тому же он завзятый сплетник. И потому я предпочла бы иметь его другом, а не врагом. Кроме того, он действительно знает весь свет. Калли прекрасно понимала это и именно поэтому цеплялась за него. Тратерн обеспечил ей доступ в самые высокие круги, куда она так жаждала попасть. Он сумеет представить нашу историю в нужном свете, и нас станут всюду принимать. Безусловно, некоторые будут шокированы, но большинство людей, как верно заметила твоя бабушка, просто позабавит твоя неуместная поспешность. И поскольку Тратерн на нашей стороне, скандал будет задушен в самом начале.

— Здесь, но не в Хокс-Хилл, — вздохнул герцог.

— Терпение, дорогой, терпение, — уговаривала Аврора. — Вскоре в округе вспыхнет новый скандал. Не забудь, Сент-Джон вновь вышел на охоту за невестой, и Бог знает, что выкинет в следующий раз, — засмеялась она. Глава 14

Граф Бьют давал бал, на котором Валериан и Аврора должны были представляться их величествам.

— Разоришь меня своей расточительностью, — простонал герцог при виде бального наряда Авроры. — Ты не лучше своей сестрицы, и, несомненно, я закончу дни в долговой тюрьме.

— Вздор, милорд! — беспечно отозвалась Аврора. — Вы достаточно богаты, и я принесла вам огромное приданое. Не хотите же вы, чтобы я приветствовала короля и королеву в обносках?!

— Любая призовая кобыла мне куда дороже, чем все твои платья, — проворчал герцог.

— Чепуха! — огрызнулась Аврора. — А ты уже одел мои бальные туфельки?

Она вытянула ножку. В центре каждой розетки красовался сверкающий бриллиант.

— Настоящие? — в ужасе прошептал Валериан.

— Разумеется, — невозмутимо ответила жена. — Уж не думаешь ли ты, что я стану носить поддельные драгоценности? Кстати, как тебе нравится длина юбки? Последняя мода! Очень удобно для танцев.

— Неужели? — сухо пробормотал Валериан, обозрев подол, едва доходивший до изящных щиколоток, и только тогда позволил себе едва заметно улыбнуться. Аврора выглядела неотразимой. Платье из сиреневого атласа с распашной юбкой, в разрезе которой виднелась нижняя, кремовой парчи, расшитой розовыми, голубыми и сиреневыми цветами с бледно-зелеными стеблями и листьями, сидело на ней как влитое. Овальный вырез был отделан тонким серебряным кружевом и сиреневыми шелковыми бантами, украшенными крохотными жемчужинками. Такое же кружево обрамляло узкие рукава. По всему корсажу тоже шли банты.

— Ты сведешь с ума всех поклонников, Аврора, — признался муж. — Но помни, я ревнив, особенно там, где дело касается тебя, дорогая.

— Я тоже ревнива, — возразила Аврора, жадно оглядывая мужа. Сегодня он был особенно красив, в парадных панталонах кремового атласа с серебряными пряжками на коленях. Такого же цвета шелковые чулки обтягивали ноги. Из выреза кремового жилета с черно-золотыми завитками выглядывало пышное кружевное жабо рубашки. Валериан надел сиреневый сюртук того же оттенка, что и платье жены, а на туфлях блестели усыпанные цветными камнями пряжки.

— Они настоящие? — не удержавшись, спросила Аврора.

— Естественно, — хмыкнул герцог. — Не думаешь ли ты, что я стану носить поддельные драгоценности? — И, вынув из кармана бархатный футляр, протянул жене:

— Это тебе, Аврора.

Она откинула крошечный крючок. Внутри оказались серьги — огромные жемчужины, оправленные в золото, и жемчужное колье с филигранным золотым крестиком в самом центре.

— Какая прелесть! — воскликнула Аврора и, вручив футляр сияющей Марте, застегнула серьги в ушах, а потом отдала мужу колье:

— Надень, пожалуйста, Валериан.

Тот повиновался, объяснив:

— Сейф Хоксуортов полон фамильных драгоценностей, но все они по большей части старомодные и, на мой взгляд, чересчур кричащие. Это я купил специально для тебя. Ну вот, готово, повернись, чтобы я мог рассмотреть тебя получше.

Аврора послушно встала лицом к мужу и, не выдержав, спросила:

— А Калли ты когда-нибудь покупал украшения?

— Нет, — тихо ответил Валериан.

— Какая красота! — восхищенно воскликнула Марта, сглаживая мгновенно возникшую между супругами неловкость. — Да никто нынче не сможет с вами сравниться! А вы, миледи, помните о хороших манерах. Не забывайте, сегодня вы предстанете перед их величествами.

— Хорошо, Марта, — послушно ответила молодая герцогиня, и обе женщины весело засмеялись.

Бал должен был состояться во дворце Сент-Джеймс. Аллея перед дворцом уже была запружена экипажами. Аврора почувствовала, как все внутри сжалось от волнения. Она не так часто посещала балы и, уж конечно, ни разу не бывала в таком грандиозном собрании. Кроме того, она почти никого не знала. Что, если король и королева посмотрят на нее свысока и не пожелают ответить на поклон?

Валериан заметил, как побледнела жена, и осторожно сжал ее тонкие пальчики.

— Они всего-навсего люди. Молодожены, совсем как мы. Не бойся. Все будет хорошо.

— Ты когда-нибудь встречался с королем? — прошептала Аврора.

— Никогда. Мы вращаемся в разных кругах. Как тебе известно, я люблю сельскую жизнь и почти не бываю в столице. Однако говорят, что король весьма интересуется сельским хозяйством.

— А Тратерн утверждает, что королева совсем простушка, — заметила Аврора.

— Они наши монархи, и мы должны относиться к ним с почтением, подобающим верноподданным.

Наконец карета приблизилась к воротам дворца. Супруги оказались в толпе роскошно одетых леди и джентльменов, поднимавшихся по широкой лестнице, ведущей в великолепный бальный зал. Герцог что-то прошептал мажордому в ливрее. Тот, стукнув посохом, громогласно объявил:

— Его светлость герцог Фарминстер, ее светлость герцогиня Фарминстер.

Проходя в зал под руку с мужем, Аврора сильно усомнилась в том, что кто-то слышал мажордома. Шум стоял невероятный, и немудрено — здесь присутствовало несколько сотен людей. Аврору охватила мгновенная паника. Уж лучше они вообще не приезжали бы сюда! Вокруг одни чужие лица. Аврора судорожно вцепилась в рукав Валериана, надеясь, что никто не заметит ее волнения.

— Хоксуорт! Это вы?

Молодой человек приятной наружности протискивался к ним поближе.

— Могли! — обрадовался Валериан. — Дорогая, это лорд Роберт Мотли, мой школьный товарищ. Мотли, познакомьтесь с моей женой, леди Авророй Хоксуорт.

Лорд Мотли, вежливо поклонившись, поцеловал руку Авроры.

— Ваша светлость, я польщен знакомством с такой очаровательной дамой. — И прежде чем Аврора успела ответить, снова обратился к Валериану, — Что вы здесь делаете, Хоксуорт? Я думал, вы бежите Лондона и высшего света, как чумы!

— Верно, — усмехнулся Валериан, — но я не смог выразить свое почтение королю прошлой осенью во время коронационных торжеств, и вот теперь настала пора исполнить свой долг.

— Повелитель понравится вам, Хоксуорт, — весело пообещал лорд Мотли и, понизив голос, добавил:

— Мы зовем его фермер Георг, поскольку он любит все относящееся к деревенской жизни, как, впрочем, и малышка королева. Они прекрасная пара. Говорят, хотя, конечно, официального объявления не было, что ее величество ждет ребенка, но талия королевы остается такой же тонкой, как в день свадьбы, и потому, возможно, все это лишь сплетни. Кто согласился представить вас королю?

— Граф Бьют.

— Бьют? Да, Хоксуорт, у вас прекрасные связи. Ни за что не подумал бы! Но не очень-то рассчитывайте на Бьюта! Его влияние недолговечно: слишком велика ненависть вигов, да и тори едва выносят беднягу. Боюсь, сегодняшнее одолжение — единственное, что он сможет сделать для вас, — вздохнул Мотли.

— Аврора, ангел мой, как вы прекрасны, — прошептал неизвестно откуда взявшийся Чарлз Тратерн. — Здравствуйте, Мотли, как поживаете? Все еще ищете жену? Для баронета с весьма скромными доходами сегодня здесь вряд ли кто найдется. Однако бьюсь об заклад, что Аврора знает какую-нибудь милую провинциалочку благородного происхождения, которая скоро заполнит вашу детскую орущими малышами.

Лорд Мотли сухо откланялся и отошел.

— Тратерн, ваш язык подобен смазанному ядом кинжалу, — прошипела Аврора. — Вы не только наносите раны, но не оставляете несчастному никакой надежды выжить. Что, спрашивается, вы имеете против лорда Мотли?

— Ходячая добродетель! — пожал плечами Тратерн. — Скучен до невозможности. Вы, кажется, учились вместе с ним, Хоксуорт?

Герцог, усмехнувшись, кивнул. Роберт Мотли — добродушный малый, но Тратерн, к сожалению, прав. Настоящий зануда, а Чарлз не выносит дураков.

— Надеюсь, вы хорошенько позабавились, разнося по всему Лондону подробности нашего небольшого скандала? — поддел он Тратерна.

— Ну, положим, я откровенен лишь с теми, кто имеет вес в обществе, — чуть оскорбление пояснил Тратерн. — Не стоит болтать с кем попало, дорогой мой. Вам-то уж следовало бы знать это! Вы уже видели Бьюта?

— Нет, мы только что прибыли, и я не смог отыскать его в этой давке.

— Еще бы! — воскликнул Тратерн. — Он в Голубой гостиной, представляет их величествам вновь прибывших. Пойдемте, я покажу вам.

Он поспешил вперед, и супругам пришлось проследовать за ним. Аврора то и дело осматривалась. Бальный зал был великолепно отделан позолоченной резьбой. Стены покрывали живописные фрески. Лепные медальоны, обрамленные золотыми и серебряными рамками, украшали потолки с росписью, изображавшей полногрудых богинь, резвящихся с полуобнаженными богами. В хрустальных люстрах и настенных позолоченных бра горели сотни свечей. Позолоченные диванчики и стулья, обитые алым бархатом, были расставлены вдоль стен. В дальнем конце зала на специальном возвышении играли музыканты. В глазах рябило от ослепительно ярких туалетов. Как бы Калли восторгалась всем этим! А она, Аврора, хочет одного — поскорее оказаться в Хокс-Хилл. Уж слишком в Лондоне шумно и грязно!

Они миновали увешанную картинами галерею и остановились перед двойной дверью. Лакеи широко распахнули створки, предлагая гостям войти. Голубая гостиная, названная так за голубые бархатные шторы и обивку того же цвета, оказалась огромной комнатой. Высокий джентльмен с длинным аристократическим лицом выступил вперед, приветливо протягивая руку. И хотя он не улыбался, но настроен был явно дружелюбно. Аврора поняла, что перед ней граф Бьют.

— Хоксуорт, дорогой мой, рад, что вы смогли посетить нас сегодня.

— А я счастлив иметь такого покровителя, как вы, ваше сиятельство, — ответил герцог, выводя вперед Аврору. — Позвольте познакомить вас с моей женой. Аврора, это граф Бьют.

— Настоящая наследница? — лукаво осведомился граф, — Мадам, я счастлив наконец видеть вас. Надеюсь, вы скоро сможете вернуться домой, хотя двор много потеряет от вашего отсутствия.

Он поцеловал ее пальцы и галантно поклонился. Аврора учтиво присела.

— Благодарю, ваше лордство, за доброту к моему мужу и ко мне. Это большая честь. Я обязательно напишу матери о сегодняшнем вечере.

— Пойдемте, я представлю вас их величествам, — предложил граф, увлекая их вперед.

Король, красивый светловолосый молодой человек с голубыми глазами чуть навыкате, был первым монархом из Ганноверской династии, рожденным и воспитанным в Англии, чем чрезвычайно гордился. В отличие от деда, Георга Первого, и отца, Георга Второго, он говорил на английском без акцента, чем сразу же заслужил любовь своего народа. Молодая королева, хоть и не красавица, все же могла считаться хорошенькой. И действительно, сверкающие синие глаза и рыжевато-золотистые кудри придавали ей необычайно пикантный вид. Ей было всего семнадцать, а королю — двадцать три.

— Ваше величество, — начал граф Бьют, — могу я представить вам Валериана Хоксуорта, герцога Фарминстера, и леди Аврору, герцогиню Фарминстер? Они не смогли присутствовать на свадьбе вашего величества и последующей коронации, но приехали в Лондон специально, чтобы выразить вам свое почтение. Герцог, как и вы, ваше величество, питает большую склонность к деревенской жизни и сельскому хозяйству и сам управляет своими поместьями, где выращиваются превосходный скот и племенные лошади.

Лицо короля мгновенно просияло.

— Это правда? — спросил он.

— Да, ваше величество, — с поклоном ответил герцог.

— Где находятся ваши угодья?

— В Херефордшире, ваше величество.

— Когда-нибудь мы обязательно приедем в гости, — пообещал король. — Можете поверить, что я искренне завидую вам, Хоксуорт? Мне так хотелось бы быть на вашем месте!

— Но вы нужны Англии, ваше величество, — учтиво заметил герцог. — И станете править этой страной справедливо и мудро.

— Душа фермера, а язык истинного придворного! — усмехнулся король и обратился к супруге:

— Позвольте представить вам герцога Фарминстера, дорогая.

Герцог склонился перед королевой, а король обратил взор на Аврору, которая опустилась перед ним в глубоком реверансе.

— Я слышал, мадам, что в здешнем обществе вы стали поистине притчей во языцех. Скажите на милость, чем вы заслужили подобную репутацию? Вы кажетесь милой, респектабельной и рассудительной женщиной.

Аврора вспыхнула, чем немедленно убедила короля в своей искренности, и постаралась изложить всю историю как можно короче.

— Боюсь, я была такой глупенькой, ваше величество, — заключила она.

— Совершенно верно, — согласился король, — но Господь позволил вам исправить содеянное, ваша светлость, и теперь, надеюсь, все уладилось. Вижу, вы счастливы. Нравится вам сельская жизнь?

— О да, ваше величество, — восторженно заверила Аврора. — Я так скучаю по Хокс-Хилл! Чудесное местечко, где можно растить детей!

— А вы хотите детей, ваша светлость?

— Конечно! — горячо воскликнула Аврора. Король улыбнулся В каких бы грехах ни обвиняли молодую женщину, она, очевидно, раскаялась и станет послушной и добродетельной женой и любящей матерью. Король Георг восхищался такими женщинами. Вот истинная англичанка!

— Разрешите представить вас королеве, — сказал он Авроре.

Герцогиня сделала придворный реверанс королеве Шарлотте и была вознаграждена милостивой улыбкой.

— Вы, кажется, не уроженка этих мест? — заметила Шарлотта.

— Да, ваше величество, я родилась на острове Святого Тимофея, в Карибском море, и жила там, пока чуть менее года назад не приехала в Англию. Остров был подарен моей семье его величеством Карлом Вторым.

— Как вы там жили? — с любопытством осведомилась королева.

— Выращивали сахарный тростник, ваше величество.

— У вас есть рабы?

— Да, без них мы не справились бы. Это тяжелый труд, — объяснила Аврора. — Однако мы хорошо обращаемся с невольниками, ваше величество. Мы стараемся беречь их, ведь это ценная собственность.

— Я слышал, что на остальных островах дело обстоит по-другому, — заметил граф Бьют.

— Это верно, милорд. Большинство плантаторов считают, что чернокожие хуже скота и вместо погибшего раба всегда можно купить другого. Но моя семья — благочестивые христиане, и, кроме того, Тишком много времени уходит на обучение новых рабов. Мы собираем столько же тростника, сколько на других плантациях, но он обходится нам дешевле, поскольку мы не тратим денег на приобретение новых невольников.

— Хоксуорт, да ваша жена — настоящее сокровище! — удивился король. — Такая необыкновенная практичность в столь молодом возрасте. Вы просто счастливчик!

— Вы правы, ваше величество! — широко улыбнулся Валериан. — Но, подозреваю, не я один. Ее величество — поистине сверкающий бриллиант среди остальных дам.

Он галантно поклонился королеве. Глаза Шарлотты весело заискрились. Очевидно, она осталась весьма довольна комплиментом. Граф снова выступил вперед.

— Ваши величества, позвольте напомнить, что пришло время открыть бал, — тихо вымолвил он.

Король кивнул и пригласил чету Фарминстер следовать за ним.

— Как-нибудь я выберу время поговорить с вами насчет последних веяний в сельском хозяйстве. Надеюсь, вы пробудете в столице до весны?

— Да, ваше величество, — поспешил откликнуться герцог.

Они снова вошли в бальный зал. Позади шествовали граф Бьют вместе с лордом Тратерном, пребывавшим в полном восторге, — подумать только, ему оказана такая честь. Музыканты заиграли менуэт, и король повел королеву в центр зала. Герцогская чета присоединилась к танцующим, а за ними последовали остальные гости. Второй танец король танцевал с Авророй, а Валериан — с королевой.

— Теперь успех в свете вам обеспечен, — заверил Аврору Тратерн, провожая ее к накрытым столам. — Хотите шампанского, миледи? Кстати, в провинции могут сколько угодно злословить, но здесь, в Лондоне, вас ждет триумф.

— А в чем он выражается, этот триумф? — удивилась Аврора. — Нельзя же каждый вечер ездить на балы!

— Господи, конечно, нет! — пояснил Тратерн. — Есть еще рауты, скачки, пикники, катания на лодках, карточные игры, визиты… Всего не перечислишь. Надеюсь, у вас есть свои визитные карточки, дорогая Аврора?

— Карточки? — смутилась герцогиня. — Какие карточки?

— У вас их нет?!, — ужаснулся лорд Тратерн. — О дорогая, но это просто невозможно! Завтра же я заеду к вам, и мы отправимся в мастерскую мистера Дава. Он лучший гравировальщик карточек в Лондоне… да что в Лондоне, во всей Англии! Нельзя же наносить визиты без карточек!

Аврора поднесла к губам бокал с шампанским.

— Но кого я могу навестить? — недоумевала она. — Я не знаю в столице ни одного человека. Разве прилично врываться в дом к незнакомым людям?

— Мой ангел, сегодня все будут добиваться знакомства с вами. Вы не только одна из самых красивых женщин в этом зале, но еще и со вкусом одеты, а кроме того, удостоились благосклонного приема их величеств, не говоря уж о том, что ваш муж танцевал с королевой, а вы — с королем. Для провинциальной четы из Херефордшира это невероятный успех! Следовательно, всем не терпится свести с вами дружбу, особенно учитывая вашу необычайную историю. — Тратерн залпом допил вино и пояснил:

— Как только вам нанесут визит, вы должны тотчас ответить тем же и оставить карточку, чтобы хозяева знали о вашем приезде.

Аврора взяла с подноса еще один бокал с шампанским.

— Но зачем оставлять карточки? Хозяева не пожелают меня принять, Тратерн?

— Почему же? Примут, но многие могут сами разъезжать с визитами, или вдруг день в каком-то доме окажется неприемным. Что же касается вас, ангел мой, слушайтесь меня. Я объясню вам, кого принимать немедленно, а кого нет. Вам не к лицу слишком очевидно стараться заслужить одобрение света.

— Положа руку на сердце, Тратерн, мне совершенно безразлично мнение общества, — отмахнулась Аврора. — Мы проведем в Лондоне зиму и то лишь потому, что сейчас возвращаться в Хокс-Хилл нельзя. А если уж окажемся дома, вряд ли когда-нибудь приедем в Лондон.

— Возможно, но пока вы здесь, надо знаться только с самыми респектабельными людьми. Помните, в один прекрасный день вам придется подыскивать невесту для сына.

— Нет у меня никакого сына, — рассмеялась Аврора.

— Значит, будет, — резонно заметил Тратерн.

Гораздо позже, в постели, Аврора пересказала этот разговор мужу, и тот пожал плечами:

— Тратерн — ничтожный глупец. Ты все еще желаешь водить с ним компанию? — осведомился он, целуя каштаново-рыжеватый локон.

— Не такой он дурак, каким кажется, — заверила Аврора. — И забавляет меня. А Салли им откровенно восхищалась. Но нельзя же провести зиму в одиночестве, Валериан. Тебя приняли в» Будлз «; следовательно, теперь, когда станет скучно, ты можешь всегда удрать в клуб. А что делать мне? Волей-неволей приходится рассчитывать на Чарлза Тратерна.

Валериан просунул руку в глубокий вырез ее ночной рубашки и сжал маленькую округлую грудь.

— Дорогая, неужто кто-то способен развлечь тебя лучше, чем муж? — многозначительно пробормотал он, прикусывая мочку ее уха.

— Валериан, мне не до шуток, — пожурила Аврора.

— Почему? — удивился он, накрыв губами задорно торчащий сосок и посасывая соблазнительную вершинку.

Аврора блаженно вздохнула и погладила его затылок кончиками пальцев.

— Потому что… — начала было она, но пылкие ласки мужа заставили ее забыть обо всем.

Валериан приподнял подол ее рубашки, но Аврора остановила его и, раздевшись сама, помогла ему снять одежду.

— Вот это лучше, — простонал он, обнимая ее. — Гораздо, гораздо лучше. — — Угу, — согласилась Аврора. Она обожает прикосновение его обнаженной кожи к своей! Он такой теплый и надежный. И мышцы поистине стальные! Наверное, он может унести ее на край света, если захочет!

Валериан стал целовать ее шею и плечи, возбуждая с каждой минутой все больше. Какое чудо, что она до сих пор не устала от его ласк! Ведь когда супруги каждый вечер спят вместе, между ними почти не остается, тайн! И все же, несмотря на такие рассуждения, она утопала в наслаждении! Нет! Аврора жаждала Валериана сильнее и сильнее.

Ее пальцы погладили его шею, скользнули к плечам и спине. Он так прекрасно сложен. Словно греческий бог. Протянув руку, она погладила упругую плоть его ягодиц. Валериан застонал от удовольствия, и Аврору пронизала дрожь сладостного предвкушения.

— Ведьма, — шепнул он. — Но ты не сведешь меня с ума, пока я не вознесу тебя до немыслимых высот блаженства.

Чуть подвинувшись, он уткнулся лицом в ее груди, жадно вдыхая тонкий аромат, и стал лизать ее атласную кожу, начав с упругих полушарий и спускаясь все ниже, пока не довел Аврору до исступления. Ее возбуждение было столь велико, что она, казалось, теряла рассудок. Груди словно набухли, а к соскам было невозможно притронуться. Внизу живота мучительно ныло.

— Пожалуйста! — тихо выдохнула она, прерывисто дыша, но тут же вскрикнула от восторга, стоило ему коснуться золотисто-каштанового треугольника. — Пожалуйста, — настойчиво повторила она.

Он медленно провел языком по слегка опушенной волосками расщелине и медленно-медленно раскрыл розовые лепестки, улыбнувшись при виде кремовых капелек любовной росы, выступивших на коралловой плоти. Аврора затрепетала. Крохотное средоточие наслаждения часто пульсировало под его пылающим взглядом;

Валериан развел бедра Авроры еще шире и, встав на колени, положил ее ноги себе на плечи. Его язык снова проник в нее. Аврора громко застонала, изнывая от желания. Валериан, подняв голову, тихо сказал:

— Ты совершенно бесстыдна, прелесть моя. Боюсь, что в один прекрасный день мне не удастся насытить тебя.

— Такого не будет! — вырвалось у Авроры. — Во имя неба. Валериан, не останавливайся!

Он снова опустил голову, наслаждаясь чуть пряным ароматом. Собственное вожделение пьянило его. Валериан неутомимо ласкал ее языком, пока Аврора не начала всхлипывать и биться. Ее голод был так велик, что Валериан решился на немыслимое. Перевернувшись так, что его голова по-прежнему оставалась между ее бедрами, он безмолвно дал понять Авроре, чего ждет от нее. К радости Валериана, она сразу же стала лизать его истомившуюся плоть с жадностью голодающей. Наконец Аврора взяла в рот атласный ствол, гладя губами и игриво покусывая.

Валериан едва не взорвался в пароксизме наслаждения, но, сумев сдержаться, стал ласкать влажные лепестки языком, проникая глубоко в ее тесные глубины. Накрыв губами крохотную твердую пуговку, он принялся сосать с такой силой, что Аврора вскрикнула от восторга и, изгибаясь в конвульсиях, вобрала в себя напряженную плоть.

— Отпусти меня, — умудрился выдавить Валериан, и когда Аврора неохотно повиновалась, снова перевернулся и ворвался в ее трепещущий грот. Его семя хлынуло в лоно женщины и, наполнив его до, отказа, пролилось на простыни. Аврора, дрожа в его объятиях, тихо стонала. И вот уже оба, опустошенные, ослабевшие, устало вытянулись бок о бок. Валериан поймал руку Авроры и нежно поцеловал.

— Ты поистине великолепна, — прошептал он, как только язык вновь стал ему повиноваться.

Аврора, в свою очередь, поднесла к губам ладонь мужа. Она все еще не находила слов. Прошло несколько минут, прежде чем она тихо пробормотала:

— Восхитительно! В жизни не представляла, что такое возможно. Нельзя ли повторить все сызнова? Какие еще сюрпризы у вас в запасе, милорд?

— Могу лишь сказать, — чуть слышно рассмеялся Валериан, — мне придется немало потрудиться, чтобы ты всегда оставалась довольна мной в постели, дорогая. Но берегись, если я узнаю, что ты позволяешь другим мужчинам такие вольности.

— Ты мой муж, — просто ответила она, — и не должен даже думать о подобном. Я никогда не предам тебя. Кстати, ты не первый раз остерегаешь меня! Почему? Неужели не веришь в мою любовь?

И слегка повернувшись, она обняла его и положила себе на грудь темную голову мужа.

— Мы привыкли считать мужчин стойкими и храбрыми. Им не позволено выказывать свои чувства, боль и обиду. Но брак с Калли оставил неизгладимый след в твоей душе, верно? Наверняка ты считал, что Калли, несмотря на свою холодность, обязательно изменит тебе, хотя бы потому, что это модно. Мы оба прекрасно знаем, что моя сестра скорее умерла бы, чем позволила бы посчитать себя старомодной и смешной в глазах общества, и ради этого была готова на самые омерзительные поступки. Но я не Калли, Валериан. Да, сначала я отвергала тебя из страха перед неведомым и нежелания ехать в Англию. Но вскоре… вскоре полюбила тебя и буду любить вечно. Что еще можно сказать? Можешь верить этому или нет, но никогда не смей даже намекать на то, что я способна изменить тебе!

Валериан, подняв голову, заглянул в глаза жены.

— Прости меня, — обронил он. — Я глупец, безумец, который сходит с ума от любви к тебе.

— Все забыто, дорогой. Давай с этой минуты отбросим страхи и сомнения.

Валериан кивнул, и вскоре дыхание его стало размеренным и спокойным. Наверное, уснул.

Аврора улыбнулась. Разве два года назад она могла вообразить такое ослепительное счастье? Ах, если бы не пришлось заплатить за него столь дорогую цену!

Аврора нежно погладила мужа по волосам, и тот что-то тихо пробормотал. Она мирно закрыла глаза и тоже погрузилась в сон.

Утром Тратерн, верный обещанию, приехал, чтобы отвезти ее в лавку мистера Дава за визитными карточками. Аврора позавтракала с мужем, и тот верхом отправился в парк. Ей же пришлось остаться, чтобы не разозлить Тратерна. Заведение мистера Дава оказалось маленьким и элегантным. Под неусыпным надзором лорда Тратерна Аврора заказала карточки на веленевой бумаге цвета слоновой кости, с герцогским гербом и своим именем, выгравированным изящными черными буквами. Она заказала также карточки для Валериана и нотную бумагу со своей монограммой и попросила прислать все это как можно скорее в Фарминстер-хаус.

— В течение недели, ваша светлость, — пообещал мистер Дав с низким поклоном.

— Надеюсь, — вмешался Тратерн, — так и будет. Ее светлость не может делать визиты без карточек, а кроме того, живет слишком далеко от Лондона, чтобы посылать за ними. Ее глупышка горничная забыла положить письменные принадлежности миледи. Что взять с деревенской дурочки? Старательная, но тупа до невозможности.

И, многозначительно подмигнув, покрутил пальцем у виска.

— Постараюсь приготовить три дюжины карточек уже к завтрашнему утру, — улыбнулся мистер Дав. — Нельзя же скрываться от друзей в самый разгар сезона, ваша светлость. Да это просто немыслимо!

Он снова поклонился.

Аврора грациозно кивнула и, взяв Тратерна под руку, вышла из лавочки.

— Благодарю вас, Тратерн, — мило улыбнулась она лорду.

— Вы все прекрасно схватываете, мой ангел, — ответил он, подумав, что новая герцогиня Фарминстер прелестна, хотя ей далеко до Каландры с ее алебастровой кожей и черными глазами. Каландра, на которую он возлагал такие надежды… Каландра, чей кошелек всегда был к его услугам, когда он проигрывался в карты, что случалось довольно часто. Холодная элегантная красавица Каландра. Действительно ли Валериан Хоксуорт сделал все для спасения ее жизни или позволил своему вожделению к Авроре затмить рассудок? Что, если он узнал правду еще до смерти первой жены? При родах присутствовал доктор, и все же Калли умерла. Странно. Тут что-то нечисто.

— Тратерн! Где вы витаете! Вернитесь на землю, — нетерпеливо велела Аврора. Чарлз, очнувшись, помог ей сесть в карету.

— Просто рассчитывал, хватит ли того, что вы заказали. Кажется, да, ведь вы не останетесь в Лондоне надолго. Скоро вы вновь вернетесь к буколическим наслаждениям деревенской жизни. Ваш муж — настоящий сельский сквайр, хотя, должен признать, совсем неплохой малый.

— Как вы добры, Тратерн, — рассмеялась Аврора. — Обязательно передам Валериану ваше мнение. Что же до нотной бумаги, она пригодится мне и в деревне.

Но благодаря вам отныне я до конца жизни стану заказывать письменные принадлежности и карточки исключительно у мистера Дава. Недаром вы заверили меня, что его лавка — самая модная в Лондоне.

— Дорогая, я все больше убеждаюсь в ваших талантах, — усмехнулся лорд Тратерн. — Думаю, у вас большие задатки.

— Отвезите меня домой, Тратерн, — попросила Аврора. — Валериан скоро вернется из парка и удивится, отчего поездка в лавку заняла так много времени. Не хочу, чтобы он беспокоился. Знаете, мой муж весьма ревнив.

— В таком случае я приглашу его пообедать в» Будлз»и заверю, что испытываю к вам исключительно братские чувства, — объявил Тратерн. — Кстати, как ваш брат Джордж? Нашел себе жену?

— Да, дочь местного священника, сэра Роналда Боуэна.

— Священника?! — расхохотался Тратерн. — Впрочем, если ее происхождение действительно так благородно, как вы утверждаете, думаю, что провинциалка куда лучше подходит для жизни на далеком острове в Карибском море, чем те светские мисс, которые так и вешались ему на шею в прошлом сезоне.

— Бетси идеально подходит моему брату, — кивнула Аврора. — Как вы думаете, чем мне занять время, пока вы с Валерианом будете наслаждаться обедом, который, конечно, закончится игрой в карты?

— Как чем, ангел мой? Давно пора начать прихорашиваться к вечеру. Герцогиня Девоншир дает грандиозный бал, и, насколько мне известно, вы получили приглашение. Обещайте мне танец! Мы прекрасно повеселимся сегодня! Кроме того, назавтра назначен конский аукцион у «Таттерсолз», на углу Гайд-парка. Мы, трое, конечно, поедем. Ваш муж ни за что не захочет пропустить такое событие.

— А я все раздумывала, не стоит ли нанять секретаря. Теперь вижу, что в этом нет нужды, пока вы удостаиваете меня своей дружбой, — поддразнила Аврора. — Звучит весьма заманчиво, Тратерн, но неужели эти развлечения никогда не кончаются? Должны же светские люди когда-то отдыхать?!

— Отдыхать? Еще успеем отдохнуть, когда состаримся или ляжем в могилу, дорогая, но пока мы молоды, будем наслаждаться жизнью!

Карета герцога остановилась перед Фарминстер-хаусом. Тратерн проводил Аврору в дом.

— Его светлость уже вернулся? — осведомилась она у Мэннерса, который поспешил принять у нее подбитый мехом плащ.

— Милорд в библиотеке, миледи. Передать ему, что вы дома?

— Нет, я сама к нему пойду, — решила Аврора. — Пожалуйста, проводите лорда Тратерна в маленькую гостиную.

Бесшумно открыв двери, Аврора подбежала к мужу.

— Чарлз Тратерн — невыносимо скучный субъект. — вздохнула она. — Теперь твоя очередь развлекать его, Валериан. Он хочет повезти тебя на обед в «Будлз»и пригласил нас на завтрашний аукцион, у «Таттерсолз». Мне бы хотелось поехать. Я еще никогда не была на конских аукционах.

— Кровь господня! — выругался герцог. — Значит, обед в «Будлз»? Вот увидишь, дело кончится тем, что платить придется мне. Неужто не заметила, что он — настоящая пиявка? Готов поклясться, он потому и покровительствовал Каландре, что та оплачивала его долги и прихоти. Мне всегда казались странными ее постоянные требования денег. Ты знаешь, что я далеко не скуп, и все же карманы Калли были вечно пусты.

— Не будьте злым, милорд, — упрекнула Аврора. — Мы так счастливы в отличие от бедняги Тратерна. Зато он иногда бывает забавен, а мы почти никого не знаем в Лондоне.

Герцог улыбнулся жене и, подойдя поближе, нежно поцеловал соблазнительные губки.

— У тебя доброе сердце, и, чтобы доставить удовольствие своей женушке, я послушно отправлюсь в «Будлз» вместе с Тратерном. Потом он, разумеется, потащит меня за карточный стол, и предупреждаю: одному Богу известно, когда я вернусь в твои нежные объятия.

— Надеюсь, как раз вовремя, чтобы успеть одеться к балу у герцогини Девоншир, — со смехом напомнила Аврора. — Думаю, у Тратерна хватит совести не разорять тебя!

— Что поделать, — простонал Валериан, — придется покориться судьбе.

— А если будешь мил и покладист, — пообещала Аврора, — мы закончим вечер в точности, как вчера.

Аквамариновые глаза призывно блеснули; розовый язычок кокетливо облизнул губы.

— Мы можем прямо сейчас отослать Тратерна и заняться куда более приятным делом, — искушал Валериан.

— Но тогда я слишком устану, чтобы ехать на бал, — притворно надулась Аврора.

— Ты в самом деле хочешь отправиться к герцогине? — допытывался Валериан. Глаза его потемнели от страсти.

— Конечно! — снова засмеялась Аврора. — Не позволю сделать из меня монашку, дорогой! Мы в Лондоне и давай воспользуемся этим, чтобы весело провести медовый месяц. Вряд ли нам представится еще одна возможность! Мне не по вкусу городская жизнь, и только когда настанет пора вывезти в свет нашу старшую дочь, придется на время забыть о Хокс-Хилл и возвратиться в столицу.

— Но если мы проведем день в постели, может, и дочь скорее появится? — уговаривал Валериан.

— Сначала сын, — твердо решила Аврора. — А теперь немедленно ступай к Тратерну. Он в малой гостиной и с нетерпением ждет твоего прихода.

— Не сомневаюсь, — сухо заметил герцог. — Ты не передумаешь, моя бесценная?

— Нет-нет, успокойся, — шутливо замахала руками Аврора. — Тратерн будет потрясен, узнав, что ты предпочел бы остаться с женой. Неужели тебе недостаточно разыгравшегося скандала?

Валериан сокрушенно развел руками и поцеловал жену в макушку.

— Так и быть, Аврора, ради спасения нашей репутации я поеду в клуб с Чарлзом Тратерном, но поверь, с гораздо большим удовольствием отнес бы тебя в спальню.

— Ну позволь ему выиграть немного, Валериан. По-моему, он совсем разорен, — умоляюще прошептала Аврора вслед мужу. Тот, обернувшись, широко улыбнулся:

— Конечно, дорогая. И хотя Тратерн — бездельник и фат, ради тебя я готов расстаться с несколькими фунтами.

Он послал ей воздушный поцелуй и вышел.