Глава 7

— Простите, милорд. — Эйвери, стареющий дворецкий поместья, перегнулся через край ямы, насколько позволяла ему его пораженная артритом спина. — Прибыл… ваш новый партнер. Ждет вас в гостиной.

Люциан вытер вспотевший лоб. Вдвоем с Перси, помощником конюха, они значительно углубили яму и теперь достигли уровня, где пришлось, отложив лопаты, вооружиться щеточками, чтобы не повредить острыми краями хрупкие находки.

— Она здесь? Она же собиралась прислать агента? — Набросив на плечи рубашку, Люциан повернулся к парню, вместе с которым копал: — Продолжай работать щеткой, Перси. Если что-то найдешь, не пытайся вытащить. Я скоро вернусь.

Люциан поднялся по приставной лестнице наверх и зашагал в направлении отцовского дома. На таком расстоянии прохудившаяся крыша и запущенный сад не так бросались в глаза. Монтфорд страдал не столько от недостатка внимания, сколько от недостатка средств. Не так уж много оставалось у них денег после удовлетворения самых необходимых нужд, чтобы заменить черепицу или позаботиться о розах.

Но Люциан сделает все, чтобы это изменилось. Рано или поздно Монтфорд будет принадлежать ему, и хотя он не урожденный англичанин, у него достаточно английской крови, чтобы гордиться этим местом.

Он родился в Италии, на родине своей матери. И первыми его воспоминаниями были пронизанные солнцем дворцы и запах теплой, плодородной тосканской земли. Он любил пологие холмы и круглого маленького ослика, на котором дед разрешал кататься, когда ему удавалось поймать упрямое животное. Его английский отец, получив графский титул, настоял на том, чтобы семья вернулась в Англию и вступила во владение своими землями. Люциан был в восторге от идеи поехать на далекий Британский остров.

Но его мать ненавидела грубый серый камень Монтфорда после теплого охристого мрамора изысканной виллы его деда. Ей не хватало золотого света ее родины. И от сырой английской погоды в ее нежной груди жительницы Средиземноморья поселилась болезнь. Не прошло и нескольких месяцев, как Люциан вдвоем с отцом похоронили ее под свинцовым английским небом.

Примерно в то же время отец Люциана потерял свое состояние.

Люциан иногда любил представлять, что его итальянские корни в конечном счете спасают их. В то время как выжить в настоящем им помогало мизерное вспомоществование деда. Римские реликвии, найденные Люцианом, были будущим Монтфорда. Украшенные орнаментом камни, торчавшие из земли на дальнем краю луга, оказались капителями вертикально зарытых дорических колонн. И служили также доказательством того, что итальянцы были здесь гораздо раньше его английских предков. Его отец проследил свою родословную линию только до Нормандского завоевания. Люциану не давала покоя мысль, не связан ли он как-то более старыми кровными узами по матери с римлянами, основавшими Лондиниум.

И еще он мечтал вернуть Монтфорду былую славу, подняв ее выше прежнего стандарта.

Теперь благодаря Бланш он получил доступ к средствам, которые помогут его мечтам осуществиться.

В то утро он раскопал почти невредимую статуэтку Фавна, козлоногого бога, известного в греческой мифологии под именем Пана. Кончик его эрегированного пениса был отбит, вероятно, еще тысячу лет назад, но то, что уцелело, поражало размерами. Люциан подумал, что Бланш придет в восторг от столь пикантной вещицы и, возможно, пожелает обменять на нее не только уроки поцелуев.

При одной лишь мысли об экзотической Бланш у Люциана заныло в паху. На мгновение он задумался, не пойти ли переодеть рубашку, но заставлять столь очаровательное существо ждать не хотелось. Бланш знает, что он будет работать и вряд ли надеется ее увидеть. Ведь она сказала, что пришлет агента. Пусть простит ему грязный воротничок и запах трудового пота.

Но, по правде сказать, он с трудом сдерживал себя, чтобы не припуститься бежать при мысли, что она рядом.

Торопливо войдя в гостиную, он обнаружил ее стоящей спиной ко входу, смотрящей в высокие окна в заросший сад. Облитая светом и эфемерная, с золотыми кудрями, струившимися по спине, она казалась скорее ангелом, чем соблазнительницей. Вчера он пытался угадать цвет ее волос под напудренным париком и цвет глаз под оперенной маской.

— Бланш, — обратился он к ней.

— Нет, милорд, мадемуазель Латур редко встает до обеда. А я отдохнула и готова приступить к работе.

Она повернулась к нему.

— Дейзи Дрейк.

— Люциан Боумонт. Теперь, когда стало ясно, кто есть кто, можно приступить к работе. Как видите, я привезла деньги, которые вы просили у мадемуазель Латур.

Она указала на небольшой ящичек, стоявший на столе в углу. Отчаянно нуждаясь в деньгах, Люциан тем не менее не знал, как сможет принять их из рук Дейзи Дрейк.

— Минуточку.

Люциан упрекнул себя в том, что в какой-то момент принял Дейзи за Бланш.

Дейзи Дрейк была на голову ниже куртизанки, и, когда заговорила, ее обрывистый английский не имел никакого сходства с живым французским Бланш. Платье из простого муслина, которое было на Дейзи, подчеркивавшее все прелести ее фигуры, не позволила бы себе надеть ни одна куртизанка. Вероятно, игра света в гостиной ввела его в заблуждение.

И еще желание снова увидеть Бланш.

— Я не соглашался на ваше присутствие здесь, — сказал Люциан.

— Вот как? В таком случае обсудите этот вопрос с агентом мадемуазель Латур. О, постойте! Это буду я.

Дейзи сложила руки наподобие фигового листка. Обманчиво невинный жест, подумал Люциан.

— Бланш просила меня представлять ее в этом деле, — пояснила противная девчонка.

— Откуда, скажите на милость, вы знаете французскую куртизанку? — спросил он.

— Через свою двоюродную бабушку Изабеллу Хавершем, — промурлыкала Дейзи. — Мы обе с Бланш остановились в доме леди Уэксфорд на период сезона.

Конечно. Он совершенно забыл о связи между домами Уэксфордов и Дрейков. Связь эта была не кровная, а возникшая вследствие браков и державшаяся лишь за счет искренней взаимной приязни людей.

Именно присутствие Дейзи Дрейк в доме объясняло, откуда леди Уэксфорд так быстро узнала о его проекте. Вероятно, Дейзи подсказала ей пригласить его на чертов бал и, может, заставила Бланш… Нет, Бланш не станет делать то, что ей не нравится. Она для этого слишком умна и энергична.

Бланш не имела представления о вражде между отцом Люциана и всеми Дрейками, иначе не выбрала бы Дейзи в качестве своей представительницы.

— Произошло явное недоразумение, — сказал Люциан. — Я ждал, что Бланш пришлет в качестве агента джентльмена, человека, способного помочь в работе.

— Вряд ли она имела в виду джентльмена, — промолвила Дейзи, приподняв брови. — Бланш говорит, что мужчины пытаются давить на женщин в вопросах дела, поэтому отдает предпочтение женщинам.

— Но она обещала прислать кого-то, кто мог бы помочь мне в работе. — Люциан потер маленький шрам на подбородке. — Я знаю, что вы искусно владеете копьем, но не могу представить себе вас с лопатой, мисс Дрейк.

— Если это необходимо, думаю, что у меня получится. Как видите, я оделась по-простому на случай непредвиденных обстоятельств, но, возможно, мой талант найдет лучшее применение в переводе. Я хорошо владею латынью и могу помочь в составлении каталога ваших находок, — сказала она непринужденно. — И поскольку вы называете мадемуазель Латур по имени, то и меня можете звать Дейзи. Так будет проще, поскольку нам предстоит работать в тесном сотрудничестве.

— Мисс Дрейк, — сказал он с нажимом, — ничего такого мы не будем делать.

— Бланш огорчится, — заявила Дейзи. — Она надеется, что я буду здесь ее глазами и ушами. И когда узнает, что вы отвергли выбранного ею агента, может забрать деньги.

— В таком случае я найду другого партнера. — Он повернулся, чтобы уйти.

— Бланш так расстроится, что скорее всего не пожелает вас видеть, — предупредила Дейзи.

Люциан остановился. Он должен снова увидеть Бланш. Он повернулся к Дейзи:

— Если мой отец узнает, что вы находитесь на его территории…

— Что? Арестует за нарушение границ? — рассмеялась она. — Вряд ли, поскольку вы все же намерены позволить мне присоединиться к вашему предприятию.

— Вы вынуждаете меня согласиться, — заявил он ледяным тоном.

Люциану не хотелось признаваться даже самому себе, что ненависть его отца к лорду Драгон-Кэрна была чрезмерной, учитывая характер обиды, нанесенной Гейбриелом Дрейком. Другие лорды тоже отказали его отцу в субсидировании «Южных морей», но корнуоллский барон был последней надеждой Монтфорда.

Иногда Люциан подозревал, что граф порой балансирует на грани безумия. Страх увидеть, как отец катится в эту темную пропасть, был одной из причин, толкавшей Люциана искать пути улучшения семейных дел. Но признаться в этом кому-либо из Дрейков он, естественно, не мог. Особенно этой Дрейк.

— Вы не понимаете… — начал он.

— Понимаю. Ваш отец беспричинно злится на моего дядю, но я не вижу причин, почему это должно распространяться и на наши отношения.

— У нас нет никаких отношений.

— Я имела в виду деловые отношения, разумеется. — В голосе Дейзи звучала досада.

Звук громкого голоса разнесся далеко по коридору. По заплетающейся речи и грохоту разбитой посуды Люциан догадался, что отец пьян. Он подошел к письменному столу и порылся в верхнем ящике.

— Что вы делаете? — спросила она.

— Ищу способ, как изменить вашу внешность, — буркнул он и наконец нашел очечник, который искал. Предыдущий владелец стола забыл очки по ошибке, а Люциан оставил их себе, потому что они помогали ему, когда долго читал по ночам. — Если отец вас узнает, поднимется скандал.

— Сомневаюсь, что узнает, — сказала Дейзи, когда он водрузил на ее нос стальную оправу, отвлекая внимание от ее болотно-зеленых глаз. Она уставилась на него из-под очков. — Вы же не узнали.

Ее колкость он решил пропустить мимо ушей.

— А он может. В отличие от отца я не помешался на вашей семье. А вы не похожи на остальных Дрейков.

Одна за другой девушки Дрейк наводняли лондонское благородное общество. Их золотые кудри и золотое наследство стали притчей во языцех. Люциан вспомнил, что Дейзи, судя по слухам, не удалось обзавестись мужем, но, учитывая ее склонность крушить все вокруг, это не вызывало удивления.

Некоторые вещи не может исправить даже корабль, доверху набитый пиратским золотом.

Из коридора донесся грохот. Приближался отец Люциана. Дейзи скосила на Люциана глаза.

— Если вы всерьез собираетесь оставаться в роли агента Бланш, то предоставьте мне вести разговор, — пробурчал он под нос, когда граф, покачиваясь, вошел в комнату. — Доброе утро, отец.

— Что в нем доброго? — фыркнул лорд Монтфорд и уставился на мисс Дрейк: — Вы кто?

— Это мисс… — выступил вперед Люциан, закрывая ее от взгляда отца, — Клавенхук. Мисс Клавенхук из Найтс-бриджа. Она пришла помочь переводить с латыни.

— Значит, мой сын и вас втянул в свое безумное предприятие, — сказал граф. — Оно ничего не сулит, кроме головной боли.

Люциан поджал губы. Ничего другого он и не ожидал услышать от отца. Из этого порочного круга не было выхода.

— Лучше бы ты, мальчик, занялся поисками невесты, — посетовал лорд Монтфорд. — Это более надежный способ пополнить семейную казну, чем копание в грязи. Сегодня придут на чай леди Брамли с дочерью. Не забудь. Надеюсь, что окажешь им теплый прием.

Граф перевел взгляд на Дейзи, внимательно оглядев ее фигуру. Люциан возблагодарил Бога, что ее скромное платье и отсутствие драгоценностей ввели в заблуждение отца — богатой невестой она не выглядела.

— Вы мне кого-то напоминаете, дорогая, — произнес граф. — Назовите еще раз ваше имя.

Не обращая внимания на предупреждение Люциана, Дейзи вышла вперед и присела в реверансе.

— Я…

— Мисс Клавенхук, моя ассистентка, — договорил за нее Люциан, бросив на Дейзи сердитый взгляд.

Граф рассмеялся и пощекотал ее под подбородком.

— Хм, ассистентка? Не знал, что молодые леди дружат с латынью. Ну да ладно. Полагаю, без очков вы еще лучше.

Он сделал попытку снять с нее очки, но Дейзи его остановила.

— Без них я ничего не вижу. — И взяла Люциана под руку. — Простите нас, милорд, нам нужно работать.

— И то верно. — Люциан повел ее к двери. — Идемте… мисс Клавенхук.