Глава 10
Кассандра сидела в темной гостиной и ждала. Она переоделась в шелковую с кружевами белую ночную сорочку, которую носила очень редко. Поверх сорочки она накинула широкий пеньюар того же цвета. Зачесала волосы назад и связала их на затылке белой лентой.
Как невеста в ожидании жениха.
Что за жалкая ирония!
И она сильно мерзла в своих прозрачных одежках.
Стивен пришел поздно. Но она и не ожидала раннего появления своего любовника. Она сидела тихо, прислушиваясь к стуку конских копыт, позвякиванию сбруи. Но стук дверного молотка застиг ее врасплох.
Стивен пришел пешком. На нем были длинный черный плащ и шелковый цилиндр, который он снял, как только увидел Кассандру. В свете уличного фонаря блеснула его улыбка. Плащ вихрился у его ног.
Он был воплощением тьмы, света и мужской силы. Дыхание Кассандры участилось, то ли от досады, то ли…
Не важно.
— Кассандра, — прошептал он, — надеюсь, я не слишком опоздал?
Она не успела ответить, как Стивен вошел в переднюю, закрыл дверь и задвинул засов. Сквозняк колыхнул пламя единственной свечи в настенном бра.
— Сейчас только половина двенадцатого, — отмахнулась Кассандра. — Приятно провели вечер?
Затушив свечу, она стала подниматься по лестнице. Наверное, через неделю-другую это превратится в рутину, и притом весьма утомительную. Но сегодня сердце колотилось так, что не хватало воздуха. Кассандра действительно нервничала, как новобрачная, хотя они уже занимались этим прошлой ночью, так что сегодня все должно пройти проще.
Однако тогда все было немного иначе. Тогда она еще не была его содержанкой. И они ни о чем не договаривались. Тогда он еще не платил ей вперед…
— Да, спасибо, — ответил Стивен. — Я ужинал у Морлендов вместе с другими гостями. А потом мы поехали в театр.
А после театра он отправился к содержанке. Все, как полагается настоящему джентльмену.
Кассандра была рада, что комната Элис находится этажом выше, рядом со спальней Мэри и Белинды. Когда они приехали сюда, Кассандра хотела, чтобы Элис заняла соседнюю с ней комнату, но та заявила, что ее будет беспокоить уличный шум, а она, прожив десять лет в деревне, привыкла к тишине, и на третьем этаже ей будет спокойнее.
Потушив свечу, горевшую в коридоре, Кассандра вошла к себе. Стивен последовал за ней и закрыл дверь. Здесь тоже горела свеча, Кассандра снова повернула боковые зеркала трельяжа под таким углом, чтобы свет дробился в них, как от множества свечей.
— Хотите вина?
Кассандра подошла к стоявшему на столе подносу. Конечно, вино — это излишняя роскошь, но сегодня она может себе это позволить.
— Спасибо, — поблагодарил Стивен.
Кассандра разлила вино по бокалам и протянула ему один. Стивен еще не успел отойти от двери, он бросил плащ на спинку стула, а цилиндр положил на сиденье. На нем были черный вечерний фрак с вышитым жилетом цвета слоновой кости, белая рубашка с остроконечным воротничком и галстук, завязанный искусно, но так, что узел не бросался в глаза.
Граф Мертон и не нуждался в этом. Его красота и обаяние делали лишними любые украшения.
Кассандра легонько чокнулась с ним.
— За наслаждение, — улыбнулась она.
— За взаимное наслаждение, — согласился Стивен.
Пока они пили, он смотрел ей в лицо. Даже в неверном, мерцающем свете свечи его глаза казались ярко-голубыми.
Стивен взял у Кассандры бокал и вместе со своим поставил на поднос. Повернулся и протянул ей руки.
— Пойдем, — властно приказал он.
Оказалось, что он уже стоит у кровати. Кассандра почти ожидала, что он швырнет ее на постель и приступит к делу, но вместо этого он обнял ее за талию.
— А как прошел твой вечер?
— Сидела в гостиной, наблюдая, как Элис что-то штопает. А сама пальцем о палец не ударила. Я ужасно ленива.
Она была взволнованна, хотя пыталась не показать этого и даже не признавалась самой себе. До прошлой ночи она спала с единственным мужчиной — Найджелом. В законном браке. И это не было грехом. А теперь? Они оба взрослые независимые люди. Их связь никому не причинит зла.
— Иногда, — заметил Стивен, — леность — совершенно восхитительная роскошь.
— Наверное, вы правы.
Она, в свою очередь, положила руки на его бедра. Ладони мгновенно согрелись.
Стивен вдруг притянул ее к себе, крепко прижал и поцеловал. Поцелуй был совершенно неожиданным и странно тревожным. А ведь она собиралась, как и вчера вечером, контролировать каждое свое движение. Намеревалась раздеть его медленно, лаская руками и ртом, сводя с ума от желания и похоти. Она по-прежнему собиралась это сделать, но…
Но он целовал ее.
В ней нарастала тревога. Потому что его поцелуй не был ни пылким, ни сладострастным. Он был теплым, некрепким и… нежным.
Именно этот поцелуй прорвал ее оборону.
Стивен чуть приоткрыл губы, обвел языком ее рот и стал осыпать поцелуями сомкнутые веки, виски, мягкое, чувствительное местечко за ухом, шею.
В горле внезапно засаднило от непролитых слез.
Почему?!
Она ожидала страсти. Хотела страсти.
Ведь страсть можно удерживать на чисто физическом уровне. А она хотела, чтобы их отношения были чисто физическими. Только секс, и ничего больше.
Теперь ей все легче становилось произносить это слово. Хотя бы мысленно. Она хотела безумного, неистового секса. Чего-то бессмысленного и плотского. Хотела чувствовать, что отрабатывает каждый пенни выданных ей денег.
Она вдруг поняла, что ее ладони были распластаны по его спине. И совершенно неподвижны. Ее целуют. Она не отвечает на поцелуй. Принимает. Не дает.
Она ничего не зарабатывает.
Стивен поднял голову. И не улыбнулся. Только в глазах таилось что-то напоминавшее улыбку. Кассандра прильнула к нему, теплая и расслабленная. Почти томная.
— Касс, — тихо прошептал он.
Никто раньше не называл ее так.
— Да? — выдохнула она.
И в тот же момент поняла, что испытывает… желание.
Но как это могло случиться?! Стивен ничего не сделал, чтобы пробудить его!
— Я хочу тебя, — сказал он. — Не просто твое тело, но и душу. Скажи, что ты тоже меня хочешь.
Но и душу?…
Кассандра сделала все, чтобы овладеть собой. Полузакрыла глаза и ответила низким голосом:
— Ну конечно, хочу. Какая женщина может противостоять тому, в ком мужчина и ангел слились с таким эротическим великолепием?
Она осторожно улыбнулась.
Но как раз в тот момент, когда ему следовало бы возобновить поцелуи, не важно, страстные или нет, Стивен предпочел разглядывать ее лицо.
Нужно было погасить свечу.
— Я здесь не для того, чтобы сделать тебе больно, — мягко сказал он. — Я здесь, чтобы…
— Любить меня? — Она насмешливо изогнула бровь.
По каким правилам играет этот человек в игру флирта и обольщения?
— Да, — кивнул Стивен. — Что-то в этом роде. Есть много видов любви, Касс, и ни один из них нельзя назвать простой похотью. Для меня чистая похоть невозможна. Особенно в наших отношениях. Да, я здесь, чтобы любить тебя.
Да что он знает о любви?!
А она?
Кассандра снова опустила ресницы и улыбнулась.
— Сними ее, — попросил он. — Пожалуйста.
Кассандра вскинула брови.
— Свою маску, — напомнил Стивен. — Когда ты со мной, в ней нет нужды. Даю слово, она тебе не понадобится.
Кассандру охватило неожиданное чувство… неожиданная боязнь того, что с ним она нуждается в этой маске больше, чем с кем-либо еще. Но он продолжал неустанно срывать маски. Рушить тщательно возведенные барьеры.
Стивен снова поцеловал ее, на этот раз крепче. Проник языком в ее рот и, не прерывая поцелуя, развязал ленту, стягивавшую ее волосы, и уронил на пол. Прижал Кассандру к груди, чуть отстранил, дернул за ленточки-завязки пеньюара, так что тонкий шелк скользнул вниз, и осторожно опустил ее на кровать.
Но сам не лег рядом. Вместо этого стал неторопливо раздеваться. Скоро фрак, жилет и рубашка легли рядом с пеньюаром и лентой. За ними последовали панталоны, чулки… При этом Стивен не пытался отвернуться от зорких глаз Кассандры.
Господи, как он красив! Чаще всего одежда скрывала недостатки людей. Его же одежда скрывала совершенство: мускулистые руки, плечи и грудь, слегка поросшие золотистыми волосками, узкую талию и бедра, тугие ягодицы, длинные стройные ноги.
Древнегреческие скульпторы, вне всякого сомнения, идеализировали моделей, с которых лепили богов. Будь одной из моделей граф Мертон, в этом не было бы необходимости.
Он одновременно походил на Бога и ангела.
Голубые, как летнее небо, глаза, золотистые волосы. Олицетворение света. Слепящего света.
— Задуй свечу, — попросила Кассандра. Потому что не могла смотреть на него, сознавая, каковы на самом деле их отношения — содержанки и покровителя. Но ведь именно этого она хотела. Именно это задумала. И все еще хочет. Но лучше ей ничего не видеть. В памяти и мыслях она хранит образы Мэри, Белинды, Элис и даже Роджера. Бедняга Роджер, который когда-то попытался защитить ее…
Она содержанка лорда Мертона, не более того.
Стивен потушил свечу и лег рядом. Кассандра повернулась к нему и протянула руки, собираясь, как и планировала, отрабатывать аванс. Но он приподнял подол ее сорочки, и Кассандра помогла ему снять ее с себя. Не успела она опомниться, как Стивен сжал ее запястья, поднял ее руки над головой, а сам наклонился и стал целовать ее, сначала в губы, потом скользнул ниже. К шее и груди. Лизнул сосок, подул на него, обдавая прохладой, так что сосок мгновенно затвердел, и стал ласкать. Прохлада сменилась жаром, и боль, которая вовсе не была болью, пронзила лоно Кассандры, внезапно налившееся тяжестью.
Губы Стивена скользнули к ее животу. Язык окунулся в пупок, и потаенные мышцы лона резко сжались.
Его свободная рука гладила ее бедра, описывая маленькие круги. Пока не оказалась у влажного жара ее естества. Его палец проник в нее и стал ласкать.
Она могла бы освободить руки. Он не сжимал ее запястья мертвой хваткой, но Кассандра этого не сделала. Безвольно лежала под его натиском, хотя слово «натиск» вряд ли было подходящим для описания того, что он делал. А она еще считала его невинным! Какая ошибка! Граф Мертон оказался очень искушенным и знал, когда ласкать ее с неторопливой нежностью, а когда пускать в ход страсть, палившую ее огнем.
Не думала она, что мужчина может так обращаться с любовницей. Ожидала грубой силы, пробужденной ее чувственными уловками. Впрочем… нет, только не с ним. Недаром считала его невинным и воображала, что он станет игрушкой в ее руках. Словно сама была опытной куртизанкой.
До чего же глупы были эти ожидания!
Стивен провел по ее груди кончиками пальцев, сжал набухший сосок. Кассандра едва не вскрикнула от боли… которая болью не была, и тут же ощутила тяжесть его тела. Стивен отпустил ее запястья и просунул ладони под ее ягодицы. Поднял голову, и Кассандра поняла, что он смотрит ей в лицо, хотя сама она едва могла разглядеть его в темноте.
— Есть любовь, Касс, — тихо сказал он, — которую мужчина испытывает к своей возлюбленной. Это больше чем похоть.
И он вошел в нее, не зная, что его слова не дали ей приготовиться к вторжению.
Он был большим, длинным и твердым… как она запомнила еще с прошлой ночи. Мышцы лона сомкнулись вокруг его плоти. И как вчера, она обвила ногами его бедра.
От него пахло чистотой. Едва уловимый аромат одеколона не маскировал менее приятные запахи, просто подчеркивал чистоту. Его волосы тоже были чистыми и мягкими. Кассандра запустила в них пальцы, а другой рукой обняла его талию.
И когда Стивен начал ритмичные движения, Кассандра прикусила губу.
На этот раз Стивен лучше владел собой. Она сразу это поняла. На этот раз на все потребуется гораздо больше времени, чем несколько жалких минут. Его выпады были неспешными и размеренными. Глубокое проникновение и отступление. Глубокое проникновение и отступление…
Кассандра ощущала влажное скольжение внутри: твердость против мягкости. Жар против жара. Чувствовала, как он входит в нее и выходит… И изнемогала от желания. Желания, распространившегося до ее внутренностей, груди и горла. Ноющая восхитительная боль, от которой хотелось плакать. Хотелось поднять ноги выше, до его талии, крепко обхватить его руками, прижать лицо к его плечу, заплакать от непонятной потребности, которую не могла назвать. Хотелось отдаться этому желанию. Раствориться в нем на один благословенный момент своей жизни. Просто сдаться.
Наверное, так бы и следовало поступить — осознала она в момент просветления. Она его содержанка. Он щедро платит за то, чтобы она ублажала его. За то, чтобы давала наслаждение ему и изображала наслаждение в ответ.
Но если она изобразит наслаждение, значит, игра обернется против нее.
Кассандра испытывала растерянность.
И сгорала от желания.
Его ладони снова скользнули под ее ягодицы.
— Касс, — прошептал Стивен, глядя на нее. — Касс…
И когда он замер и последний раз вонзился в нее, изливая горячую струю семени, Кассандра поняла, что ничего хуже он не мог сказать.
Она хотела быть для него женщиной и любовницей. Но и только. Ее душа принадлежит только ей! Она желает, чтобы две ее жизни, частная и интимная, не соприкасались. Однако он смотрел на нее в темноте и называл именем, которого не употреблял никто, кроме нее, и одним этим говорил, что знает, кто она на самом деле, и что она каким-то образом дорога ему.
Вот только ничего подобного нет и быть не может.
Потому что это всего лишь секс.
Кассандру неожиданно встревожило то обстоятельство, что по щекам струятся горячие слезы и падают на подушку. Оставалось надеяться, что глаза Стивена не привыкли к темноте и он ничего не увидит.
Все желания и потребности улеглись, сменившись сожалением, хотя Кассандра сама не знала, о чем сожалеет.
Стивен отстранился и лег рядом. Повернул Кассандру на бок и прижался всем телом, положив руку ей под голову, а другой сжал запястье.
Она слышала мерный стук его сердца. Он пригладил ей волосы и прижался губами ко лбу, чуть повыше виска. Так целуют сестру или мать.
В ушах Кассандры вдруг прозвенели его слова: «Есть любовь, которую мужчина испытывает к своей возлюбленной…»
Она не хотела его любви. Никакой. Ей нужны только деньги в обмен на то, что она дает ему.
Кассандра повторяла это снова и снова, чтобы не забыть сути их отношений.
— Расскажи о ребенке, — прошептал он.
— О ребенке? — растерялась Кассандра.
— Той девочке, что стояла сегодня в дверях и выглядывала из-за юбки твоей горничной. Она твоя?
— А… ты о Белинде? Нет. Она дочь Мэри.
— Мэри — это горничная?
— Да. Я привезла их с собой в Лондон. Не могла оставить там. Да им и идти было некуда. Мэри уволили, когда Брюс… то есть новый лорд Паджет наконец вернулся в Кармел. Кроме того, она моя подруга. И я люблю Белинду. Нам всем не помешает присутствие в нашей жизни чистоты и невинности, лорд… Стивен.
— У Мэри нет мужа? — спросил он.
— Нет. Но это не делает ее парией, — вскинулась Кассандра.
— А у тебя не было детей?
— Нет. — Кассандра закрыла глаза. — То есть да. У меня была дочь, которая умерла сразу после рождения. Прекрасное дитя. Но родилась на два месяца раньше, так и не сделала первого вдоха.
— О, Касс… — прошептал Стивен.
— Только не говори, что сожалеешь, — предупредила она. — Ты не имеешь к этому никакого отношения. Не так ли? И перед этим у меня было два выкидыша.
И возможно, еще один потом, хотя в тот раз у нее было очень сильное кровотечение почти месяц после того, как у нее произошла задержка. Трудно сказать, была ли она беременна. Впрочем, сама она знала наверняка. Ее тело не обманывало. И материнское сердце — тоже.
— Не запрещай мне говорить. Мне действительно очень жаль. Для женщины нет ничего хуже, чем потерять ребенка. Даже нерожденного. Мне очень жаль, Касс.
— А я всегда была этому рада, — резко бросила она.
Вернее, всегда твердила себе, что рада. Но сказанные вслух слова звучали совершенно иначе. И Кассандра поняла, что вовсе не была рада потерять четыре драгоценные детские души, которые могли бы стать нераздельной частью ее собственной.
О, как глупо было говорить это вслух!
— Сейчас твой голос удивительно гармонирует с маской, которую ты носишь, — заметил Стивен. — Я более чем счастлив слышать его сейчас, иначе мог бы тебе поверить. А это было бы невыносимо.
Кассандра нахмурилась и снова прикусила губу.
— Лорд Мертон, здесь, в этой комнате и этой постели, наши роли четко распределены. Я содержанка, вы покровитель. Мы всего лишь мужчина и женщина, или, если предпочитаете позолотить пилюлю, мы любовники. В чисто физическом смысле мы тела, которые делят взаимное наслаждение. Физическое наслаждение. Мы друг для друга не личности. Мы тела. Вы можете пользоваться моим телом как заблагорассудится и, видит Бог, достаточно за это платите. Но все деньги в мире не купят вам меня. Я для вас недосягаема. Потому что принадлежу себе. Я ваша служанка. Но не была и никогда не буду рабыней. И больше вы не станете задавать мне нескромных вопросов. Не станете вторгаться в мою жизнь. Если не желаете принять моих условий, я отдам вам те абсурдно большие деньги, которые вы прислали утром, и укажу вам на дверь.
Собственный голос доносился до Кассандры словно издалека. И она в ужасе слушала каждое слово. Что она мелет? Какие деньги? Она уже успела потратить часть из них! И с невероятной ясностью сознавала, что не сумеет найти в себе мужества повторить то же самое с другим мужчиной. Если он поймает ее на слове — она нищая, и всем им придется голодать и скитаться по улицам.
Стивен вынул руку из-под ее головы и отстранился так резко, что она от неожиданности перевернулась на спину. Он спустил ноги с другой стороны кровати, встал, подошел к тому месту, где оставил одежду, и принялся одеваться.
Даже не глядя в его лицо, она знала, что он сердится. Нужно сказать что-то, пока не стало слишком поздно. И кажется, уже слишком поздно. Сейчас он уйдет и не вернется. Она потеряла его лишь потому, что он обрадовался, поняв, как глупо она солгала, утверждая, будто ей лучше жить на свете без ее погибших детей.
Но она ничего не скажет. Не сможет. Покончено с игрой в обольстительницу. В сирену. Все это с самого начала было обречено на провал. Глупая идея.
Если не считать того, что другого выхода не было. Так ей казалось тогда и кажется сейчас.
Кассандра молча ждала его ухода. Когда захлопнется входная дверь, она наденет сорочку и пеньюар, спустится вниз и задвинет засов. И на этом все.
Она заварит себе чай, сядет на кухне и придумает другой план. Должен же быть выход! Возможно, леди Карлинг согласится дать ей рекомендацию, и удастся найти нанимателя, который никогда о ней не слышал.
Стивену осталось надеть только плащ и шляпу, лежавшие на стуле почти у самого порога. Но вместо этого он наклонился над туалетным столиком, и комната внезапно осветилась пламенем от трутницы, которую Стивен поднес к свече.
Слишком яркая вспышка ударила в глаза. Кассандра зажмурилась, но тут же спохватилась, что лежит совсем голая. Нужно бы натянуть одеяло, однако она предпочла не делать этого. И уставилась на Стивена со всей враждебностью и презрением, какие только могла выразить. Но он спокойно выдвинул стул из-за туалетного столика, слегка его повернул и уселся. Теперешняя сцена была зеркальным отражением вчерашней: он сидел и смотрел на лежавшую на постели Кассандру.
Что ж, пусть пялится, сколько пожелает! Больше ему ничего не остается!
— Оденься, Кассандра, — приказал он. — Только не в то, что на полу. Надень обычную одежду. Нам нужно поговорить.
Эти же слова она произнесла вчера.
В голосе не слышалось гнева. Только взгляд был чересчур пристальным.
Но ей даже в голову не пришло ослушаться.
Наверное, потому, что он обладал мягким могуществом ангелов.
Кассандра, как была голой, вышла в гардеробную и стала натягивать ту одежду, которую носила вечером. В душу закрадывался страх. Не боязнь физической боли, но…
Она по-прежнему не знала ответа. Некоторые вещи просто не поддаются определению.
Она действительно боялась его. Каким-то образом он проник в ту часть ее души, куда она никого не пускала. Даже Элис.
Однако граф Мертон уже был там.
