Глава 33
Рен шатался, спотыкался, но заставлял ноющие ноги как можно быстрее двигаться в высокой траве. Он мчался, прижимая обмякшее тело Калли к груди, не обращая внимания на острую боль в плече, игнорируя раскаленные молнии, пронзавшие на каждом шагу сломанную когда-то ногу. Теплая кровь Калли просачивалась сквозь рукава. Чересчур много. Чересчур быстро.
«Она покидает меня».
Он побежал быстрее.
И все же, добравшись до дома, понял, какую ошибку совершил. Здесь он помощи не найдет. В доме ни души, он в этом уверен.
Рен внес Калли в первую попавшуюся комнату, переднюю гостиную, где она с родными проводила ночь после наводнения, осторожно положил на диван и, сорвав с себя залитый кровью сюртук, прикрыл ее.
Она лежала белая и неподвижная. Он попытался посчитать пульс, но его собственный бился слишком часто. Он ничего не почувствовал.
Нет!
«Калли! Нет!»
«О господи!»
Рен поднял голову и узрел чудо!
В дверях стоял элегантно одетый молодой человек с охапкой плоских коробок с платьями.
Увидев Калли, он отшвырнул коробки, из которых высыпались переливающиеся шелка, чулки и туфли, и опустился на колени рядом с Реном.
— Что случилось?
Рен покачал головой. Какая разница?
— Кто-то стрелял… возможно, браконьер… или кто-то… кто-то…
Договорить он не смог.
Если бы только он вошел к ней и заговорил, она не последовала бы за ним. Если бы он только остановился, когда она впервые его окликнула… остановился, не дойдя до вершины холма, если бы он только держался подальше от ее мелодичного голоса в темных коридорах своего ада.
— Кажется… кажется, она мертва.
Он осекся. Дыхание перехватило.
Кэббот оттолкнул окровавленные трясущиеся руки сэра Лоренса и нащупал пульс леди Портер.
— Она жива.
Он повернулся, чтобы уйти.
Сэр Лоренс сжал пальцы жены.
— Поезжайте за помощью… может… в деревне есть доктор?
Кэббот уставился на человека, которого так хотели спасти все остальные. Правда, он так и не понял, почему.
— Помощь ближе, чем вы думаете, — коротко бросил он и удалился.
Так не пойдет. Кэббот не мог позволить леди Портер умереть, поскольку это расстроит Баттона, а такого допускать нельзя.
Портер ее недостоин. Но все же даже быть достойным — еще не означает возможности получить того, кого хочешь…
Она плыла. Калли плавно взмахивала руками, отталкивалась ногами и плыла. Нужно сказать спасибо Дейду, который посчитал, что девушка должна уметь плавать не хуже мужчины, а не просто плескаться на мелководье из страха намочить волосы.
Вода была теплой и ласково гладила кожу.
Чудесно.
Но тут что-то стряслось с ее памятью. Она забыла, как плыть, и запуталась в собственных конечностях. Судорожно втянула в себя воздух и ушла вглубь. Теперь вода кипела вокруг нее. Обжигала. Но тут она очутилась в замерзшем Серпентайне, только на этот раз так и не смогла найти полынью, в которую провалилась перед этим. Она долбила лед ослабевшими руками. Но не могла пробиться наружу. Не могла дышать. Не могла проснуться.
«Я хочу проснуться. Дейд будет волноваться, и мама с папой, и… Рен».
Рен безумно за нее тревожился, и она не могла понять, почему. Знала только, что нужно сопротивляться тяжелому грузу бессознательности. Это он тянул ее вниз, на самое дно. Над ней сиял ледяной свет, колеблющийся и недосягаемый.
«Очнись. Очнись немедленно!»
— Каллиопа! Каллиопа, ты должна очнуться!
— Леди Портер! Каллиопа! Вы меня слышите?
Калли слышала. Он был очень настойчив, этот незнакомец. И это ужасно раздражало. Он мешает ей сосредоточиться. Нужно очнуться…
О, верно!
Она последовала за спасательным канатом его голоса, цепляясь за него, поднимаясь выше и выше, пока мир не стал ясным и понятным. Пока она не уставилась на человека, которого никогда раньше не видела.
Тот одобрительно улыбнулся.
— Превосходно! Леди Портер, вы знаете, где находитесь?
Она повела глазами.
«Эмберделл».
— Да. Очень хорошо.
«Неужели я говорила вслух? Как странно!»
— Да, знаю, вам, должно быть, не по себе. Я дал вам опия, когда удалял мушкетную пулю. Было необходимо, чтобы вы во время операции лежали неподвижно.
«Мушкетная пуля? Я утонула. Мне не нравится этот незнакомец с его чушью. Где Рен?»
— Я здесь, Калли.
Кто-то сжал ее руку. Она повернула голову и увидела рядом мужа. Ее ладонь совсем затерялась в его руках, больших и теплых.
«О, прекрасно. Рен. Я люблю Рена».
Он на секунду опустил голову.
Она снова посмотрела на доктора.
«А доктора не люблю».
— Так оно и должно быть, тем более что я причинил вам столько боли, — согласился доктор. — Вы потеряли много крови, миледи. Но иногда это полезно, поскольку вымыло инфекцию из раны. Так или иначе, вам следует провести в постели неделю или больше, пока не окрепнете.
«Нет, он мне не нравится. Слишком фамильярен… а это неприлично. Что подумает Рен?»
— Все хорошо, Калли.
Она оглянулась на Рена. Он прижал ее руку к изуродованной щеке.
— Слушайся доктора, дорогая.
Что же, если Рен так сказал… Нужно потолковать с ним. Попросить, чтобы доктор ушел. Она что-то хотела ему сказать…
— Доктор, можно поговорить с вами?
Теперь предметы в комнате становились более отчетливыми. Рену не стоит так волноваться. Он знал, как она относится к докторам. Все они идиоты.
Но страх в голосе Рена был неподдельным. И доктор что-то объяснял ему, повторяя «инфекция» и «потеря крови».
И хуже всего — «инвалид».
Калли вдруг очень испугалась, что бред знаменовал страшное: она никогда больше не всплывет на поверхность.
Рен вежливо выпроводил доктора, но его терзало мучительное беспокойство за Калли, не говоря уже о презрении к себе за то, что настолько пал духом из-за своих увечий. Пусть он покрыт шрамами, но все же куда здоровее, чем сейчас Калли.
На ведущей к дому дорожке они встретили Беатрис, которая несла бульон для раненой.
— Миссис Нельсон! — приветствовал доктор.
— Доктор, — рассеянно улыбнулась Беатрис и поспешила к входу. Рен втайне обрадовался, что Калли не останется одна.
Доктор кивнул в сторону Беатрис:
— Прекрасная женщина! Не знаю, что деревня делала бы без нее.
— Но почему? — пробормотал Рен без особого интереса.
Доктор долго смотрел на него:
— Сэр Лоренс, вы прожили здесь несколько лет. Но ничего не знаете о местных людях.
Рен почти не расслышал предостерегающих ноток в его голосе, но старые навыки не дали расслабиться.
— То есть? — насторожился он.
Доктор поджал губы.
— Наследник Эмберделла был наконец найден, но люди привыкли считать настоящим наследником Генри Нельсона, а его жену — хозяйкой поместья, — устало вздохнул он. — Деревенские жители не любят перемен. А тем более, перемен к худшему. Этот браконьер… вы его видели? Уверены, что он не из местных?
Рен ошеломленно уставился на доктора. О таком он не подумал. Для него деревня была источником продуктов, а иногда и каких-то ремонтных работ, что бывало крайне редко. Но деревня — это люди, а люди чертовски опасны.
— Бал был попыткой жены исправить ситуацию.
— Судя по тому, что я слышал, у нее почти получилось.
Доктор закутался в пальто и надвинул на лоб шляпу:
— Сэр Лоренс, вы хозяин Эмберделла. Я не могу указывать вам, что делать. Но предлагаю проверить местное население.
— Были и другие попытки, — признался Рен, — но это первое открытое нападение.
Он не мог объяснить, но это покушение чем-то отличалось от остальных. За этой мушкетной пулей кроется настоящая ярость.
Доктор ушел, но сомнения, которые он посеял в мозгу Рена, остались. Он задумчиво направился в комнату Калли, даже не заметив спускавшуюся мимо него Беатрис.
Беатрис стояла в тени лестничной площадки. Доктор Сноу — человек умный. Судя по тону, он точно знал, кто пытался убить Калли. Или нет?
Беатрис схватила со стула плащ и выбежала в сырой вечер.
Рен сидел на кровати Калли. Она спала, лежа на боку, слабая и бледная. Он нежно отвел локон с ее лба. Она ненавидела свои вьющиеся волосы, а ему нравились золотистые пружинки, нравилась та пружинка, которая сидела в самой Калли.
Сердце болело при воспоминании о ее прогулках по округе и танце на дороге. Будет ли она когда-нибудь снова танцевать?
«Инвалид». Навсегда прикована к постели. Вечно больная…
Что бы там ни думал доктор, Рен знал, что пуля была предназначена для него. Калли просто встала на пути этой пули.
Она всегда вставала на пути, вставала между ним и одиночеством, которого он жаждал. Упорно вставала перед ним и подбоченивалась каждый раз, когда слышала его горький отказ.
— Это чертовски раздражает, — прошептал он ей, наклоняясь, чтобы поцеловать в лоб. Закрыл глаза и попытался внушить ей упорное желание жить.
— Я люблю Рена.
Эти порожденные опиумом слова вонзились в него, как ее дурацкая сабля. Она не может любить его. Это немыслимо.
— Я люблю тебя, Калли.
Он сказал это, потому что она все равно не услышит и не вспомнит.
В окно донесся стук копыт и отчаянный скрип экипажа, готового вот-вот развалиться.
Он встал и подошел к окну.
И увидел старую колымагу, которую тащили древние лошади. Дверцы открылись, и оттуда высыпались чертовы Уортингтоны, как семена из разбитой тыквы.
И все что-то вопили. Рен увидел Дейда и мистера Уортингтона, помогавшего матери Калли выйти. Та откинула голову и заорала во весь голос:
— Атти!
Но у Рена не было времени обращать внимание на выходки Уортингтонов. Впустив всю компанию в гостиную, он напрямую объяснил, что Калли ранена, и не будут ли они так любезны поскорее убраться в Лондон и больше не надоедать ему?
Они в ужасе уставились на него, после чего стали переглядываться.
Шум поднялся такой, что Рена так и подмывало запереть всех в комнате и раз в день просовывать под дверь еду. Проклятый зоопарк!
Наконец он не выдержал. Они разбудят Калли своими перебранками!
— Немедленно заткнуться всем! — рявкнул он. Все тут же растерянно смолкли. Дейт что-то прорычал, но когда заговорила его мать, положил ладонь ей на руку, заставив замолчать, и повернулся к Рену.
— Объясните, что случилось с Калли.
Рен так и сделал, но понял: они знают что-то такое, чего не знает он.
— Доктор ушел час назад. Мушкетную пулю вынули, но…
Он осекся, но тут же продолжил, с трудом выговаривая слова:
— Она потеряла много крови, и существует опасность инфекции…
Электра ахнула и зажала рот рукой. Темноволосый Лизандр ничего не сказал, но, судя по выражению глаз, понял, что это означает. Что может сделать с человеком мушкетная пуля. Близнецы, похоже, растеряли обычное веселое настроение. Орион, тот, кто считался в семье ученым, выступил вперед.
— Я бы хотел поговорить с этим доктором.
— Рион, — остерег Дейд.
— Я хочу сам удостовериться. Потому что хорошо разбираюсь в анатомии. Если этот парень знает свое дело, он не откажется объяснить свой метод лечения.
Рен и сам не возражал против еще одного мнения.
И поэтому кивнул.
— Он живет в деревне. В доме рядом с церковью, с черными ставнями.
Орион повернулся и молча вышел. К сожалению, он был единственным Уортингтоном, освободившим Рена от своего присутствия. Дейд повернулся, чтобы снова успокоить семью.
Рен терял терпение.
— Вы чего-то недоговариваете.
Дейд открыл рот, но вмешалась сестра.
— Сэр Лоренс, пожалуйста, позвольте мне отвести маму к Калли.
Не стоило удерживать Айрис, тем более что Калли любила глупую курицу. Он снова кивнул, и женщины ушли.
Если все будет и дальше происходить с такой скоростью он в два счета избавится от Уортингтонов.
Он глянул на Дейда. Тот нерешительно встретил его взгляд:
— Атти, наша младшая, пропала.
— Ужасная новость, — нахмурился Рен.
Дейд отвел глаза и нервно провел рукой по волосам. Судя по тому, как они взъерошены, он проделывал это не впервые, хотя только что узнал о состоянии Калли.
Атти… Калли говорила, что Атти — странное, неистовое дитя, не по возрасту сообразительное, доставляющее окружающим немало неприятностей.
Конечно, Калли употребляла такие термины, как «блестящий ум» и «творческие способности», но Рен уже научился расшифровывать язык Уортингтонов.
Рен видел девочку только один раз, на вчерашнем балу. Она следила за ним, как хищник — за добычей. Он со смехом отделался от ощущения, будто он загнанный зверь, но теперь…
Он выругался.
— Теперь я точно знаю, что мушкетная пуля предназначалась мне.
