Глава 9

– Мисс Эффингтон, Памела, я так рад, что вы согласились увидеться со мной! – Алексей быстрым шагом пересек библиотеку навстречу Памеле. – Я боялся, что после нашей утренней прогулки вы будете избегать меня. Вы отсутствовали весь день.

– Я навестила родных. И очень рада. А что касается того, что я стану избегать вас... это все пустяки. – Памела одарила его улыбкой.

Трудно было поверить, что несколько часов тому назад им хотелось задушить друг друга.

– Кстати сказать, я не могла игнорировать ваше милое письмецо, ваше высочество. – Она протянула ему руку. – Алексей...

– Значит, в ней было достаточно извинений? – Он поднял ее руку для поцелуя.

– Достаточно, да.

– И достаточно раскаяния? – Он смотрел ей в глаза.

– Вполне достаточно.

– И сожаления? – Он поцеловал ее ладонь. – Покаяния?

Она вскинула брови:

– Письмо было кратким.

– Значит, вы прощаете меня?

– Конечно! – Ей этого не хотелось делать, но она вырвала свою руку. – За что я должна простить вас, собственно говоря?

– Как за что? – вздохнул он. – А моя грубость, надменность? Ваши секреты – только ваши, как и ваше прошлое – это только ваше прошлое. И если мы когда-то встречались в прошлом, а вам не очень-то хочется в этом признаться, то я буду думать, что у вас на это есть своя причина.

– Вы так думаете? – Памела с интересом посмотрела на него.

Алексей был не из тех мужчин, которые легко отказываются от того, что им хочется узнать.

– Я не могу себе представить какая, хотя кое-что все же приходит мне на ум.

– Неужели?

– У меня удивительно богатая фантазия, Памела. Иногда я даю ей волю, особенно когда это касается женщин, с которыми я встречался. А уж если я женщину целую...

– Вы никогда не забываете женщину, которую поцеловали?

– Именно так.

– Могу я спросить, что вы получаете в ответ?

– Надеюсь, вы мне это скажете. – Заложив руки за спину, Алексей зашагал по библиотеке, напоминая своего учителя латыни. – Во-первых, мне показалось, что у вас ужасный акцент и вы потеряли память.

Памела покачала головой:

– Не помню, чтобы я когда-либо теряла память.

– Как вы можете помнить что-либо, когда у вас нет памяти?

– Верное замечание.

– Я призадумался. Возможно, этот поцелуй – препятствие для каждого из нас, и вы постараетесь сделать это такой же тайной, как ваши другие неприятные воспоминания из прошлого.

Памела подавила улыбку.

– Не очень хороший поцелуй?

– Это вполне возможно. Я подумал: а вдруг мой поцелуй помешал кому-нибудь другому? Вдруг вам захотелось выбросить его из памяти? – Он посмотрел на Памелу. – Чтобы потом не разочаровываться.

– Понимаю. – Памела прикусила губу, чтобы не рассмеяться. – Если ваш поцелуй...

– Лучше говорить «наш поцелуй».

– Хорошо, наш поцелуй был такой отвратительный, что мне просто хочется его забыть. И я заставлю себя это сделать.

– Потому что вам пришлось бы сравнивать меня с другими мужчинами, – он ехидно улыбнулся, – и не в их пользу. Вы должны согласиться, что последнее вполне возможно.

Памела на этот раз не удержалась от смеха:

– Звучит надменно, вы так не считаете?

– Да, по-видимому. Надменность – это мой крест, как и мое обаяние. Что вы думаете о моих теориях?

– Очень хорошо, – улыбнулась Памела. – Вполне приемлемы.

– И точны.

– Я бы их назвала интересными, а не точными.

– Я рад, что вы так думаете. – Алексей улыбнулся и указал рукой на поднос с чайными чашками и тарелку с бисквитами на столике у камина. Бокалы и графин с бренди стояли поодаль на другом столике. Все это приготовил Грэм.

– Легкая закуска? Я подумал, что вам захочется выпить чаю или даже бренди, если предпочитаете. Сейчас, в это время дня, я люблю хороший бренди, но, возможно, для вас это слишком рано.

– Выпить чаю – это прекрасно! Я подозреваю, что теперь мне понадобится все мое остроумие.

Алексей с пониманием улыбнулся, от чего у нее что-то дрогнуло в сердце.

Это невозможно, но ей казалось, что она уже была готова броситься в его объятия. Она глубоко вздохнула и окинула взглядом библиотеку:

– Где здесь за гардинами прячется Грэм? Или я сама себе налью чай.

Алексей засмеялся:

– Здесь нет ни Грэма, ни вашей тетушки. Я сам убедился в этом.

– Неужели? – Памела подошла к подносу.

Налив чашку чаю, она присела на край софы.

– Почему вы это сделали?

– Потому что я хочу поговорить с вами наедине.

– Почему?

Памела прищурилась, на что Алексей рассмеялся:

– Подойдите ко мне, Памела. И не смотрите на меня так! Я уже перед вами извинился. Я уже распростерся перед вами ниц, но...

– Едва ли.

– Допустим, я не падал ниц, – пожал плечами Алексей. – У меня еще не было такой привычки.

– Я буду рада помочь вам получить ее. – Памела мило улыбнулась.

– Не сомневаюсь. Но не сейчас, в другое время, – любезно сказал Алексей. – А что касается вашего вопроса, я просто думаю, что мы достаточно знаем друг друга, чтобы продолжать этот фарс. Мы появимся на публике впервые завтра, но я не так много знаю о вас.

Памела пила чай, поглядывая на принца поверх чашки.

– Что бы вы хотели узнать?

– Что ж, мне кажется, что мужчина, собравшийся жениться, обязательно спросит у женщины, ну, например, о том, какой цвет она любит.

– Синий.

– Синий, как при шторме или как синее небо в полдень?

– Синий, как при шторме, – сказала она не задумываясь. – Я люблю штормы.

– Отличный вкус. – Нечто лукавое блеснуло в его глазах. – А какие цветы?

– Розы.

– Ну конечно. Красные?

– Желтые.

– О, как интересно! – Он отпил глоток бренди. – Композитор?

– Я люблю многих. Гайдн, Бах. – Она задумалась. – Шуберт.

– Книги?

– Очень много. – Поставив на стол чашку, она встала, подошла к ближайшей полке с книгами, быстро пробежав глазами по корешкам обложек. Однако она то и дело поглядывала на Алексея, наливавшего себе бренди. – Я всегда любила приключения. Когда была девочкой, то любила читать «Эмелину», «Удольфские тайны» и «Цецилию».

– Значит, вы первая из женщин, которая любит приключения?

– Я также люблю «Робинзона Крузо». – Памела опять посмотрела на принца. – И «Тома Джонса».

– Как интересно, – пробормотал он почти про себя.

Памела рассмеялась и снова повернулась к книгам, ища пьесы Шекспира.

– Я люблю Шекспира, конечно, но только его комедии. Хотя люблю и «Антония и Клеопатру», несмотря на конец.

Алексей подошел к ней и тоже стал читать заглавия книг. Если Памела быстро обернется, то сможет оказаться в его объятиях, и тогда ему удастся ее поцеловать...

– А как вам нравится «Ромео и Джульетта»? – Он указал на корешок книги. – Думаю, что женщины, особенно те, кто предпочитает романы, любят «Ромео и Джульетту».

– Вы думаете, что я люблю романы?

– Не знаю, но надеюсь.

Памела почувствовала его близость.

– Надеетесь? – У нее прервалось дыхание. – Почему?

– Потому что у меня самого к ним слабость. – Голос его был тихим и волнующим, он буквально ласкал ее слух.

Она проглотила комок в горле.

– Мне никогда не нравилась эта пьеса.

– Не нравилась? – Его губы коснулись шеи Памелы. – Вас не тронуло объяснение Ромео в любви?

– Оно было ненужным в конце пьесы. – Она покачала головой и постаралась не замечать той обстановки, которую он пытался создать. – Мне кажется, что это чересчур печальный конец.

– Я его понимаю. – Он продолжал дышать ей в шею, повергая ее в смятение.

– Все это вызывает глубокую печаль. Любовники обречены на разлуку, хотя страстно любят друг друга. Они как две половинки одного целого.

– Вы верите во все это? – спросил Алексей.

Неужели он все время будет таким? Она уже была готова растаять и пасть к его ногам, как вдруг он резко переменил тему.

– Что вы имеете в виду? – спросила Памела.

– Судьбу. Двое людей обречены быть вместе? Две половинки одного целого?

– Да.

Они ими не были, когда встретились впервые в Венеции. Но она всего лишь желала одну эту ночь. Она не мечтала о том, что эта ночь останется в ее снах. И только сегодня она вдруг поняла, что они созданы друг для друга и что он у нее единственный.

Алексей выпрямился.

– Какая пьеса Шекспира нравится вам больше всех?

– «Все хорошо, что хорошо кончается», – вздохнула Памела.

– Какие сладости вы любите?

– Я не знаю. – Ей хотелось сейчас прислониться головой к полке с книгами. – Возможно, клубничный торт.

– Вы любите кошек или собак?

– Собак. – Его вопрос показался ей абсурдным.

– Ваш любимый город?

– Вен... – Она остановилась и круто повернулась к нему. – Вена.

Алексей оперся обеими руками о полку, как бы заключив Памелу в объятия. Он улыбался.

– Вен-Вена? Прекрасный город. Кажется, я был там однажды. Помнится, кормят в этом городе не очень вкусно.

– Я хотела сказать «Вена», – сердито поправила она.

– Вы хотели сказать «Венеция».

Она была в его руках. Не очень удобно отвечать на вопросы.

– Хорошо, признаюсь, вы правы.

– Я так и подумал.

– Я собиралась сказать «Венеция», но потом передумала. – Памела улыбнулась. – Я подумала и вдруг решила, что на самом деле Вена нравится мне больше.

– Перестаньте, Памела. – У него был вид, как будто он читает ее мысли, и это ее раздражало.

Конечно, он может думать, что она была той самой женщиной, которую он когда-то встретил в Венеции. Но не слишком ли – считать ее Чаровницей? У него действительно богатое воображение!

И все же... питает ли он к ней интерес? Насколько это серьезно? Или она для него очередная загадка?

– Вы не можете предпочесть Вену или какой-либо другой город волшебной Венеции.

– И все же я это сделала. – Она спокойно выдержала его взгляд.

– Вы это сделали? – Он как-то особенно вглядывался в ее лицо. – Почему?

Памела пожала плечами:

– Вена – одна из самых крупных столиц Европы. Это центр искусства и музыки.

– И кофеен.

– Да, и кофеен.

– Однако... – он вдруг легонько коснулся губами ее губ, – в ней нет того особого, что есть в Венеции.

– О!

«Господи, как он хорош! Я теряю сознание от прикосновения его губ».

– Нет той магии, – тихо промолвил он.

– Я считаю, что у Вены есть своя магия. – В конце концов, ей не кажется, что они не встречались когда-то и где-то.

– Знаете, Памела, мы с вами почти одного роста. – Его взгляд буквально пронизывал ее.

– Я этого не заметила. – Она чуть подняла подбородок.

– Мне так чертовски удобно целовать вас, словно вы созданы для меня.

– А может, вы созданы для меня?

– Возможно, – рассмеялся Алексей.

Памела глубоко вздохнула. Она или сейчас же потащит его в постель, или это как раз то время, когда они должны установить какую-то дистанцию между собой.

– Вы еще что-нибудь хотите узнать обо мне? – Памела сказала это почти небрежно, хотя ее сердце учащенно билось.

– Я хочу знать о вас все. – Алексей поцеловал ее чуть ниже уха. – Где еще поцеловать вас, чтобы вы таяли, как сейчас?

– Я не таю, – возразила она, стараясь говорить как можно увереннее.

– И все же когда вы назовете меня по имени?

– Хватит, – вдруг решительно сказала Памела. – Вы уже стали невыносимы. Стали таким скандальным и нахальным, что я могу дать вам пощечину, даже довольно сильную.

Он, однако, опять улыбнулся:

– И вы это сделаете?

– Нет, вы слишком много просите. – Она собрала те книги, которые отобрала для себя, нагнулась и быстро отошла от книжных полок. – Нужно ли мне, Алексей, напомнить вам, что мы вместе лишь для того, чтобы восстановить мое положение в обществе и помочь мне найти подходящего жениха?

– Вы не будете счастливой с подходящим мужем, – заявил Алексей.

– Почему, ради Бога?

Он пожал плечами:

– Я просто не представляю вас с кем-то подходящим. Не пройдет и недели, как вы будете погибать от скуки.

– Не говорите глупости. – Взяв чашку, Памела подошла к столику с графином и налила себе бренди, а затем долгим глотком отпила его.

Тетушка Миллисент всегда говорила, что глоток бренди с чаем, даже если его хоть капля, сразу же успокаивает нервы. А ей сейчас только это и было нужно.

– Я, возможно, буду вполне удовлетворена.

Алексей вскинул брови:

– Удовлетворены?

– Счастлива, хотела я сказать. И вполне возможно, буду блаженствовать.

– Глупости. – Он взял свой бокал с бренди. – Мне довелось немало встречаться с английскими джентльменами и со своим и с вашим кузеном. Они оказывались скучными, лицемерными и, к моему удивлению, весьма надменными.

– Надменны вы!

– Но моя надменность оправданна. Памела удивленно округлила глаза.

– Вы провели годы, разъезжая по разным странам, встречали множество людей. Мне кажется, что это во многом изменило вас.

– Я уже примирилась с этим.

– Я не говорю о поведении, манерах, отличающихся от тех, что приняты в семье. Это было свойственно вашей натуре. Вы повзрослели, достигли совершеннолетия, у вас появился опыт. Возможно, здесь помогло отсутствие влияния Эффингтонов.

– Возможно, – не без иронии согласилась Памела и отпила глоток бренди с чаем.

Это действительно было вкусно.

– Вот что я хочу сказать: вы совсем по-иному видите мир. Конечно, годы путешествий, встречи в элитном обществе богатых людей, даже членов королевских фамилий, помогли узнать культуру и нравы многих стран. Если бы вы не покинули Англию, этого бы и не было.

– Путешествия помогают учиться всему. Этим они и хороши.

– Я полагаю, что, получив все это, вы не думали все шесть лет о любом подходящем женихе, лишь бы только выйти замуж.

Памела раздраженно нахмурилась:

– Даже тогда я не приняла бы кого бы то ни было, лишь бы только выйти замуж.

– Нет, я тоже так не думаю.

– Я не думаю, что вы во всем правы, говоря об английских джентльменах. Но за кого, по-вашему, я должна выйти замуж?

– За человека авантюрного и, конечно, смелого. Думаю, что и ему понадобится немалая смелость.

– Спасибо.

– Я не очень-то уверен, что это был комплимент, – усмехнулся Алексей. – Вам нужен к тому же человек интеллигентный. У вас удивительно быстрый ум. – Алексей поднял бокал. – А это уже комплимент.

– Спасибо.

– Вам нужен тот, кто поймет особенности вашего характера. Тот, кто не станет пытаться сделать из вас безупречное покорное создание, кто примет вас как вызов, который бодрит кровь.

– Вызов? – рассмеялась Памела. – Это уже настоящий комплимент.

– Да, это так.

От его взгляда у нее дрогнуло сердце.

– Могу ли я надеяться найти такой образцовый экземпляр? Хотя я уже нашла его. Ведь он слишком хорош, чтобы быть смертным.

– О, но он не идеален, Памела. – Алексей потягивал бренди и задумчиво смотрел на Памелу. – У вас не будет ничего хорошего с образцовым экземпляром, да и ему с вами. Вам нужен мужчина, который тоже бросал бы вам вызов. Мужчина, с которым надо состязаться.

– А как же любовь?

Он рассмеялся:

– Любовь – это интересный вопрос.

– Вы кого-нибудь любили? – Она затаила дыхание.

– Не знаю. – Он пожал плечами. – Возможно, а возможно и нет.

– Ну, конечно, вы бы знали, если бы...

– Я вижу, ваши правила только для вас.

Памела покачала головой:

– Что вы хотели сказать этим?

– Просто то, что вы не хотите говорить о вашем прошлом, а вот мое вам очень интересно.

– Вы же любите рассказывать о вашем прошлом!

– Да, кое о чем я люблю рассказывать. – Он покачал головой. – Но не об этом.

– Почему же?

– Это все очень личное.

– Более личное, чем ваши романтические похождения?

– Несомненно.

Памела какой-то момент молча смотрела на него.

– У вас когда-нибудь было разбито сердце? В вашем прошлом?

Алексей вздохнул:

– Вы, мне кажется, не знаете, слова «нет». Не так ли?

– Я просто думаю, что невеста кое-что уже знает о своем суженом, – шутливо сказала она.

– Я радуюсь, что мои слова так повернуты, что вам нравятся. Все отлично, Памела, но... – Он был серьезен. – У меня никогда не было разбитого сердца. Однажды... я был обманут. Это задело меня. Но я не сразу это понял, а только лишь потом, спустя какое-то время.

– О! – Сердце Памелы учащенно забилось.

– Это был момент, только момент, ничего больше. Вырванный из реальностей жизни. – Он пожал плечами. – Он не стал чем-то большим, однако...

– Что?

– Однако он был. – Алексей умолк, а Памела гадала, этот ли момент, о котором они знают оба, или какой-то другой.

Наконец Алексей вздохнул и спросил:

– А вы?

– А что я?

– Вы когда-нибудь влюблялись?

– Отличное завершение темы, Алексей. – Она тихонько рассмеялась.

Их взгляды встретились. Его взгляд был требующий, острый, пронизывающий, словно он хотел видеть ее насквозь.

– Не хватает вашего ответа.

– Да, должно быть, так было. – Она отпила бренди из чашки. – Я думала, что люблю, но ошиблась.

– Лишь однажды?

– Я ошиблась однажды, да.

Он какое-то время молча смотрел на нее, а потом рассмеялся:

– И это все, что вы хотите мне сказать?

Памела улыбнулась:

– Я все еще являюсь для вас вызовом? Все еще загадка, которую надо разгадать?

– Боюсь, что да, – сказал он спокойно.

– Но не сегодня. – Выпив все из чашки, она поставила ее на стол и встала. – У Клариссы и у меня есть дела, я должна уйти.

– Жаль, я надеялся провести остаток дня вместе... в разговоре.

– Только в разговоре?

– Вы меня огорчаете. – Вздохнув, он поставил бокал и, не дав ей больше ничего сказать, подошел к ней и обнял ее. – Очень огорчаете.

Поцелуй был крепким, решительным, как печать, удостоверяющая, что теперь она принадлежит ему.

«О Господи! Я так давно этого хотела. Он тоже должен быть моей собственностью», – думала она, крепко обнимая его за шею.

Из половинки они станут единым целым. Чувствует ли он это? Или это только страсть? Неужели ей все равно? Но сейчас она была в его объятиях, а все остальное не так уж важно.

Она откинулась и посмотрела на него. Голос ее дрогнул.

– Вы собираетесь соблазнить меня?

Он ответил ей также сбивчиво, словно задыхаясь:

– Что? Где? Сейчас? В библиотеке?

Памела кивнула:

– Здесь и сейчас.

– В библиотеке, так поспешно? – Он глубоко вздохнул. – Это было бы оскорбительно, я полагаю.

– Оскорбительно?

– И было бы ясно, что мы к этому не готовились. Так, невзначай. – Он широко улыбнулся. – Нет, я не мечтал соблазнить вас в библиотеке, хотя в этом и есть своя прелесть, особенно сейчас. – Он опять коснулся ее губ легким поцелуем.

– Значит, вы не собирались соблазнить меня?

Алексей тихонько рассмеялся:

– Мне нравятся нотки разочарования в вашем голосе.

– Я не разочарована, – возмутилась Памела, пытаясь вырваться, но он не отпускал ее.

– Не искажайте мои слова, Памела. Я готов соблазнить вас. А может, вы меня соблазните?

– Я? Никогда... – Она задохнулась от гнева.

– Никогда? – вскинул брови Алексей.

– Возможно, однажды... – Памела снова обняла его и стала целовать, чувствуя, как слабеют ее ноги в коленях. – Или дважды...

– Или дважды?

Памела отпрянула от него.

– Вы были так хороши тогда. Ваша репутация полностью подтвердилась.

– Вы действительно не сомневаетесь в этом?

– Ни на мгновение. – Она поймала его взгляд, в голосе ее была непреклонность. – Должна предупредить вас, Алексей, что я вполне серьезно отношусь к своему браку. Я не позволю эмоциям или страсти помешать мне сделать нужный выбор.

– Я не желаю меньшего. – Он на мгновение умолк, словно подыскивая нужные слова. – Я тоже предупреждаю вас, Памела, что не собираюсь жениться. Когда-либо.

Сердце Памелы упало, но она постаралась, чтобы Алексей этого не заметил. Голос ее не изменился.

– Хорошо, что мы понимаем друг друга. – Она кивнула ему. – Я увижу вас за ужином?

– Постараюсь прийти. – Голос его был так же холоден, как и взгляд. Памеле очень хотелось узнать, что он сейчас думает.

– Тогда увидимся вечером. – Заставив себя улыбнуться, она пошла к двери.

В голове Алексея была сумятица, все перемешалось. Она хотела принадлежать ему сейчас и потом, навсегда, до конца дней своих. А если не жена, то кто?

Памела ничего не понимала. Она знала одно: без него она жить не может.

– Памела.

– Да? – спросила она, не оборачиваясь.

– Вы понимаете, на что я намекаю? Я хочу видеть вас в своей постели и добьюсь этого.

Памела медлила лишь мгновение, держась за ручку двери. Глубоко вздохнув, она повернулась и одарила его улыбкой, сказав через плечо:

– Буду ждать этого.

Дверь за ней затворилась, но он все еще стоял и смотрел на нее, словно остолбеневший.

О чем, черт побери, он думает?

Он подошел к столу, схватил свой бокал и налил бренди. Не замечая того, что бокал переполнен и бренди обливает его, он нетвердой рукой поднес его к губам и выпил, а затем снова наполнил бокал.

Он никогда бы ничего не узнал, если бы не эта помолвка. Чаровница. Женщина его мечты. Он снова нашел ее.

Ну и что же?

Алексей вынул подвеску, ее подвеску, и внимательно посмотрел на нее. Полуденный свет красиво переливался в богемском стекле. Оно казалось живым, наполненным особой магией.

Он никогда не думал, что найдет эту женщину. Сколько лет он об этом мечтал. После их встречи в Венеции его жизнь была полна государственных забот и политики. Он не думал о сердечных делах, но все же вспоминал Венецию и ее тело, ее кожу и ее поцелуй.

Его осенило внезапно и неожиданно. Это случилось в тот момент, когда она потребовала, чтобы он покинул ее дом. В этот момент между ними что-то произошло. Он подумал, что чувство к этой женщине похоже на любовь, которая расцвела раньше, чем он даже что-то понял. А понял он, что Памела и Чаровница – одно и то же лицо. Он догадывался, что это и есть его судьба, его любовь. Он думал так все четыре года.

Обо всем этом он рассказал Роману утром. Он не допустит, чтобы его любимая женщина разделила с ним его горькую судьбу, достаточно того, что он обрек на испытания Романа и Дмитрия. У него нет родины, нет будущего, к тому же сейчас не было и денег. Он может дать ей сейчас только свое сердце, а разве этого достаточно?

Нет! Самое лучшее, что теперь он может сделать для Памелы, – это продолжить их представление. Он будет играть роль жениха и поможет ей вернуться в лондонское общество. Он будет смотреть на каждого мужчину, привлекшего ее внимание, пока они не найдут подходящего. Тогда он позволит ей порвать с ним, но так, чтобы ее не осудил лондонский свет.

Не будет больше разговоров или мыслей о соблазне.

Конечно, она этого не поймет, да и он тоже. Он уверен, что она разделяет его чувство, он угадывал это по ее глазам. Иногда в них была ирония. Возможно, ей было все равно, какое у него положение теперь, да и его будущее. Но ему не все равно. Видимо, этим и объясняется его надменность. Но таковым будет его крушение.

И все-таки жаль! Найти друг друга после стольких лет, чтобы никогда не быть вместе?

Блеснуть и погаснуть.

Но он согласился с ней: конец пьесы «Ромео и Джульетта» не нравился и ему тоже.