– Я так понял, что вы не хотите брать у меня денег. Мэверик долго и внимательно смотрит в зеленые глаза Синтии.

– Вы очень проницательны.

Он хмурится.

Она поднимается с постели, идет к окну и отдергивает прозрачные белые занавески. На Тумстон опустилась ночь, но это не принесло городу тишины и покоя. Напротив, теперь смех, звук фортепьяно, пение, звон стаканов и шелест сдаваемых карт стали еще слышнее. В воздухе ощущается острый запах виски.

Именно таким она и ожидала увидеть Тумстон – город на Диком Западе. Единственное, что не совпало с ее представлениями, – это грязные горняки, пыльные улицы и песок, который, казалось, проник всюду: в комнаты, на одежду, кожу, в волосы.

Синтия еще раз оглядела Аллен-стрит – главную улицу Тумстона, разделенную на южную и северную стороны. На северной располагались дансинги, салуны и игорные дома городка, на южной – лучшие магазины и кафе.

Вот игорный зал под названием «Испытай счастье». Когда-то женщина по имени Шенандоа с каштановыми волосами и зелеными глазами, которую привыкли видеть только в зеленой одежде, тасовала здесь карты. Синтия предположила, что это одна из шахтерских легенд, как и история Эда Шиффелина, геолога, якобы основавшего городок в 1877 году. Эд один занимался геологическими изысканиями в пустыне. Окружающие скептически относились к его усилиям и говорили: «Единственное, что он найдет здесь, будет его надгробный камень». Эд обнаружил серебро и назвал этот городок Тумстоном.

Синтия также наслушалась историй о братьях Эрп и Клэптон. Ей трудно было решить, правда ли это или просто любопытные легенды для жадных до историй жителей Востока. Да Синтия и не рассчитывала на то, что когда-нибудь сумеет во всем разобраться. Но она все-таки въехала в этот город верхом на лошади и в сопровождении головореза и прошлась по легендарной Аллен-стрит, и это было реальностью.

– Если вы не хотите денег, то чего же вам надо? – продолжал гнуть свою линию Мэверик. Он был рад, что Розалинда крепко спит в соседней комнате после сытного ужина и не слышит их спора. Правда, он не чувствовал себя в безопасности, потому что свою винтовку и пистолеты в соответствии с требованиями властей этого городка оставил в комнате по другую сторону коридора. Мэверику было неприятно ощущать себя безоружным. Но поскольку остаток вечера он надеялся провести с Синтией, то рассчитывал, что сложностей не возникнет. Мэверик не привык долго выяснять отношения, особенно с леди, – либо получал что хочет, либо проходил мимо. Но в случае с Синтией он не желал уступать. – Я хочу того же самого, что и в начале нашего знакомства, – историю вашей жизни. – Синтия тоже была настойчива.

Она немного похудела, но он по-прежнему желал ее, возможно, даже сильнее прежнего, и готов был дорого заплатить за право воспользоваться ее телом. Так для него было бы легче и честнее. Их не связывали бы никакие обязательства, и можно было не думать о будущем, когда страсть изживет себя. Мэверик всегда вступал в отношения с хорошенькими женщинами на таких условиях. Но Синтия была другой. Она все усложняла.

– Итак? – Синтия обернулась и посмотрела на него.

– Вы готовы расплатиться своим телом за мою историю? – слишком прямолинейно спросил Мэверик.

Синтия почувствовала, как ее лицо обдало жаром, и прижала ладони к щекам, стараясь умерить пыл.

– Вам нравится платить женщинам? Да?

– Я мог бы сочинить для вас хорошенькую историю, но не стану этого делать. Будь женщина леди или нет, мужчине приходится или платить за одну ночь, или расплачиваться всю жизнь.

– А вы считаете, что женщина не способна заплатить сама?

– Никогда об этом не задумывался. Она кивнула:

– А с какой стати вам размышлять над этим? Мужчины всегда на высоте, а женщины не имеют права голоса. Если они замужем, то им не принадлежит их собственность, они не могут распоряжаться заработанными деньгами и даже могут потерять рожденных ими детей. Женщины пытаются выжить в этом жестоком, безжалостном мире, хотя никогда не обретут равенства. Даже в самых ординарных ситуациях они не рассчитывают на справедливость – их могут проклясть, побить и даже убить, если сочтут неправыми. Или по меньшей мере обвинить во всех грехах и счесть причиной любого зла, сотворенного мужчинами.

– Вы меня удивляете, – покачал головой Мэверик.

– Почему?

– Значит, вы думали об этом.

– А почему же нет? Я женщина.

– А я всегда размышлял о женском теле, а не об уме, получал что хотел и шел дальше.

– Вы никогда не задумывались о том, что оставили после себя.

– Никогда.

– И пример тому – Розалинда.

Синтия заколебалась, понимая, что толкает его на откровенность, но остановиться она уже не могла. В жизни она видела так много подобных случаев, да и сама была ребенком, рожденным вне брака.

– Почему же мужчины не несут ответственности за свой поступки?

– Некоторые делают это ради детей. Ведь я же приехал за Розалиндой.

– Она уже почти взрослая.

– Но Мария раньше мне ничего не сказала.

– Но ведь вы не спрашивали. – Синтия вздохнула. – У мужчин есть деньги, они придумывают законы. Но им следует в первую очередь заботиться о женщинах и детях, а не о себе. Будущее мира в руках детей.

– Синтия, я не собираюсь спорить. В этом нет смысла. Я только хотел, чтобы вы скрасили мои одинокие ночи, и подумал, что вы не против. Я не пишу законов, не вынуждаю женщин принимать решения и не могу взять на себя заботу обо всех покинутых и осиротевших детях. Я ничего не могу изменить. Разве что кое-что в отношениях с вами.

– И с Розалиндой.

– Да.

– До Вайоминга далеко. – Она сжала руки в кулаки. – Если бы я призналась, что хочу ехать с вами, что бы вы сделали?

Он всматривался в ее зеленые глаза.

– Был момент, когда я мечтал заключить вас в свои объятия. Но сейчас я боюсь, что потеряю все, стоит мне только дотронуться до вас.

Она улыбнулась:

– Не думаю, что вы читали «Обоснование женских прав» Мэри Уолстоункрафт.

– У меня нет особого интереса к книгам. А уж если бы он и появился, едва ли я стал бы читать о женщинах. Какое отношение это имеет к нам?

– Эта книга была опубликована в 1792 году, почти сто лет назад. Если бы общество последовало изложенным в ней рекомендациям, сейчас были бы другие времена.

Мэверик встал с места и подошел к ней.

– Я не хочу говорить о равноправии, о женщинах-суфражистках или об издании книг. – Он положил руки ей на плечи. – Мне интересны только вы. И это правда, а иначе я сейчас играл бы в карты или шлялся по девкам.

Синтия улыбнулась.

– Вы с самого начала очаровали меня. Дело не только в вашей красоте, но и в уме тоже. Я хочу вас и мирюсь со всеми вашими причудами.

Она глубоко вздохнула:

– Что вы говорите?

Ей было трудно думать, потому что от его рук, лежавших на ее плечах, исходил жар, прожигавший тело. Она смотрела в его синие глаза, потемневшие от страсти. Да, Синтия желала его, но она не хотела повторить ошибки своей матери. Синтия стряхнула руки Мэверика с плеч и отстранилась от него.

– Я мог бы заставить вас пожелать меня. И вы не смогли бы сказать нет. Вы ведь это понимаете?

– Да, – она повернулась к нему лицом, – но я не могу рисковать и опасаюсь последствий.

Он нахмурился:

– Что вы хотите сказать?

– Я не хочу ребенка.

– Вы хотите выйти замуж?

– Нет.

– Что же тогда?

– Мне нужна ваша история.

– Черт возьми! – Он пересек комнату и схватил ее в объятия. – Я устал от ваших игр. Мэверик торопливо вынимал шпильки из ее рыжевато-малиновых волос. Длинные косы Синтии упали до бедер. Он намотал эти пряди на пальцы, чтобы удержать ее, и наклонился, сначала не решаясь поцеловать, а потом все же прижался губами. Мэверик почувствовал, как слабеет сопротивление, и заглянул в ее глаза:

– Вы поедете со мной в Вайоминг?

– Похоже, я не могу противостоять вам. Он улыбнулся.

– Вы изгой, не признающий ничего, кроме собственных желаний. Вы ведь выслушали все, что я сказала насчет прав женщин.

– Я даже согласен с вами. На территории Вайоминга все имеют равные права. Даже замужние могут голосовать, иметь собственность и заниматься бизнесом. Думаю, я нашел путь к вашему сердцу.

Она улыбнулась, глядя, как он провел рукой по своему обветренному лицу.

– Розалинда, как и я, не признает никаких законов. А вы?

Синтия пожала плечами:

– Я уже больше ни в чем не уверена.

– И вы похожи на нас своей бесшабашностью, а иначе не отправились бы на Запад и не подцепили бы на крючок незнакомца в поисках его истории жизни.

– Возможно, вы правы, но я никогда не думала о себе так, – засомневалась Синтия.

– Вы такая же искательница приключений, – уверенно повторил он.

– Пока такой, как вы, указывает мне путь.

Синтия поцеловала Мэверика так страстно, будто это было ей не в новинку. Он застонал от наслаждения. Синтия знала, что она хороший редактор, но теперь ей захотелось стать хорошей любовницей.

Мэверик поднял голову:

– Не заставляйте меня ждать. Вы и не представляете, как я желаю вас.

Он стал осыпать ее страстными поцелуями. Синтия задрожала и прильнула к нему. Ноги больше не держали ее. Теперь она понимала, что женщина не может противиться мужчине, которого желает. Именно поэтому ее мать совершила ошибку. В пылу страсти мужчина может пообещать женщине что угодно. Но утром следующего дня его обещания быстро растают. Зато для женщины даже мимолетные желания могут обернуться грустным воспоминанием о ее прошедшем увлечении.

И дело было вовсе не в том, что Синтия не хотела ребенка. Она желала стабильности и безопасности. Сначала ей надо обрести твердую почву под ногами, основать издательский дом, чтобы быть в состоянии содержать свое дитя. Она должна найти мужчину, готового остаться с ней больше чем на одну ночь. Их отношения должны быть ясными и доверительными. Но, задумываясь об этом, Синтия приходила к заключению, что легче основать издательство, чем найти надежного мужчину. И конечно, Мэверик, этот волк-одиночка, был в ее глазах не лучшим выбором. Разве могла она любить такого мужчину, как Мэверик Монтана?

Синтия вздрогнула и решительно оттолкнула Мэверика. Какое-то мгновение он стоял молча, потом выругался и вышел, яростно захлопнув за собой дверь. Синтия видела из окна, что он пошел в заведение под названием «Испытай счастье» на противоположной стороне улицы. Она задернула занавески и отвернулась от окна.

Синтия не хотела больше думать о Мэверике. Она хотела быть свободной, хозяйкой собственной судьбы. Она подумала, что найдет желаемое на Западе, и на короткое время поверила, что это свершилось, когда скакала вместе с Мэвериком по пустыне. Но он заманил ее в ловушку.

Синтия взяла в руки стакан и швырнула его. Осколки брызнули во все стороны и дождем посыпались на пол. Дверь в соседнюю комнату отворилась. Выглянула заспанная Розалинда.

– Он ушел? – спросила она о Мэверике.

– Да.

Синтия не знала, как объяснить случившееся, поэтому предпочла ничего не объяснять.

– Ты снова рассердила его?

– Да.

Синтия села на кровать. Она вдруг ощутила страшное одиночество. Ей нечего было сказать Розалинде, хотя она понимала, что должна ее успокоить и поговорить.

– Что это ты носить на шее? – заинтересовалась Розалинда, увидев под блузкой магический кристалл яки.

Синтия попыталась застегнуть блузку.

– Это подарок подруги.

– Дай-ка посмотреть. Розалинда подошла ближе.

– Да ничего особенного. – Синтия старалась казаться безразличной.

Розалинда села на кровать и осторожно разжала пальцы Синтии, прикрывавшие кристалл. Она судорожно вздохнула:

– Ты знаешь, что это?

– Это индейский амулет. На счастье.

– Яки.

Впервые Синтия осознала, что и Розалинда принадлежит к этому племени.

– Ты ведь тоже яки?

Розалинда кивнула, продолжая разглядывать кристалл.

– Такой прозрачный кристалл кварца с заостренными концами имеет большую силу. К тому же он обвит серебряной змеей – символом мудрости и перерождения. – Розалинда выпустила кристалл – он легко выскользнул из ее тонких пальчиков. Потом подняла глаза на Синтию. – Часто видишь тревожные сны?

– Откуда ты узнала?

У Синтии захватило дух. Похоже, это девочка догадывалась о многом.

– Этот талисман обладает огромной целебной силой. Кто его дал тебе?

– Виктория Малоун. Я тебе о ней говорила. Она писательница и прислала его мне на счастье.

– Твоя подруга живет в штате Нью-Мексико? Синтия кивнула:

– Ее ранчо простирается до Аризоны и захватывает часть ее территории.

– Яки принадлежат к народу пима. Пима всегда жили в южной Аризоне, но теперь эти земли называют территорией штата Аризона и правительство Соединенных Штатов претендует на них.

– Возможно, к Виктории этот амулет попал от людей пима.

– Возможно. Но и яки живут неподалеку, по ту сторону границы, на перевале Сопора, в Мексике. Только испанские завоеватели называли наши земли по-другому еще до того, как их присоединила к себе Мексика. – Розалинда пожала плечами. – Но мы остаемся народом яки, и эта земля все еще наша.

– И ты узнаешь рисунок на амулете?

– Яки считают, что в кварце таится большая сила, как в перьях и в обработанных особым способом зернах кукурузы. Твоя подруга прислала тебе этот талисман, чтобы он помогал тебе в тяжелые минуты и придал мужества и мудрости. – Девочка поднялась с места. – Прислушайся к своим снам. Они предсказывают твою судьбу.

– Но....

Розалинда пошла в спальню. Синтия сидела, поглаживая кристалл, быстро нагревавшийся у нее в руке. Откуда Розалинда узнала о ее снах? Она ведь никому о них не говорила. Может быть, девочка просто догадалась?

Розалинда вернулась набросила на кровать мешочек, сплетенный из кожаных ремешков.

– Женщины племени яки серьезно относятся к деторождению. Они никогда ничего не пускают на самотек. Нет на свете ничего более важного и святого, чем лети.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Синтия, разглядывая мешочек.

– В новом месте я сплю чутко. Я слышала, о чем вы спорили с Мэвериком.

Синтия смутилась и покраснела. Ей вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь слышал ее разговоры. Розалинда уперла кулачки в бока:

– Для того чтобы управлять судьбой, женщина должна управлять телом. Мужчины никогда не поймут этого, потому что не рожают детей, но они нуждаются в женщинах больше, чем готовы признать.

– Ты мудра не по годам, – заметила Синтия вслух. «И раздражаешь меня», – подумала она, но не произнесла. Синтии вовсе не хотелось выслушивать лекции.

– Меня всему научили Роза и Мария, – объяснила Розалинда.

– Что это?

Синтия развязала шнурок, понюхала содержимое мешочка и чихнула.

– Похоже на травы. Розалинда кивнула:

– Будущее зависит от женщин. Это серьезная ответственность. И эти травы – большое подспорье.

Синтия смутилась.

– Мэверик хочет тебя. А ты не против этого. – Девочка пожала плечами. – Травы – естественный способ защитить себя от нежелательной беременности. Заваривай их каждое утро и пей отвар.

Синтия сжала в руке мешочек.

– Мария была бы рада за вас обоих.

– А как насчет тебя?

– А мне-то что за дело? Мэверик желает тебя.

– Но ты слишком молода, чтобы разбираться в этом.

– Я curandera. Мы исцеляем и помогаем. Когда я вернусь в деревню, я буду совершенствовать свое мастерство. Но пока я рядом с отцом.

– Думаю, мне следует поблагодарить тебя.

Синтия все еще сжимала мешочек, не зная, как отнестись к этому дару – радоваться или печалиться. Подарок Розалинды вызвал в ней новые вопросы. Она знала, что индейцы широко пользуются травами.

– Благодарить меня не надо. Целители не продаются. Мы помогаем людям, когда в этом есть нужда.

Синтия протянула девочке мешочек с травами:

– Пожалуйста, забери его. У меня нет необходимости воспользоваться этим.

Розалинда помрачнела:

– Ты хочешь бросить Мэверика?

– Возможно, ты многое знаешь, но не можешь понять мои чувства и угадать сны.

– Но ведь ты взрослая женщина. Тебе все равно не обойтись без моих трав.

– Если я приму это, у меня возникнет желание изменить свою жизнь в угоду ему. А без этих трав, возможно, он что-нибудь поменяет в своей жизни ради меня.

Розалинда покачала головой:

– Зачем отказываться от счастья?

– Чтобы потом не нарываться на горе и сердечную боль. Розалинда взяла свой мешочек. Она подержала его в руке, будто проверяя на вес.

– Когда он тебе понадобится, дай мне знать. Синтия усмехнулась:

– Я ценю твое внимание. Мне тоже хотелось бы что-нибудь дать тебе.

Розалинда подозрительно посмотрела на нее: – Что?

– Любовь к книгам.

– Мне не нужны книги. Я получаю достаточно знаний из окружающего меня мира. Это и есть мое образование.

– Мир Мэверика отличается от того, что известен тебе. В нем тебе понадобятся книги.

Розалинда снова нахмурилась.

– История, наука, медицина, математика, литература – все это изложено в книгах, чтобы можно было изучать и пользоваться знаниями.

Розалинда покачала головой.

– Мы могли бы составить книгу о травах, возможно, с иллюстрациями, – продолжала убеждать Синтия.

– Ты хочешь записать все, что есть у меня в голове, и сделать из этого книгу? – удивилась Розалинда.

– Да.

– Но яки так не поступают. Да и мой отец не очень-то увлекается книгами.

– Возможно, когда-нибудь он изменит отношение к ним.

– Не думаю.

– Ты можешь в своей деревне обходиться без книг, но времена меняются. Англы продвигаются дальше на запад, захватывают новые территории, приближаясь к Мексике. И возможно, все то, что ты знаешь, будет со временем утеряно.

– Нет! – Розалинда пересекла комнату, потом вернулась. – Это невозможно.

– Надеюсь, что это не так, но...

– Не хочу больше говорить об этом. Девочка выглянула в окно.

– Ладно. Не будем спорить сейчас, но, возможно, позже ты заинтересуешься.

Синтия еще раз подумала, что ей не стоит принимать мешочек с травами. Это слишком облегчило бы ее жизнь. Возможно ли, чтобы физическая близость с Мэвериком заставила их одинаково смотреть и на другие, в том числе духовные, вопросы? Может ли она позволить себе полюбить такого человека, как он? Не уподобится ли она Марии, пожелавшей в память о нем завести ребенка?

– Похоже, у нас неприятности, – сказала Розалинда, высовываясь из окна.

Синтия поспешила посмотреть, в чем дело. Перед казино под вывеской «Испытай счастье» толпа горняков теснила Мэверика, размахивая шестизарядными «кольтами».

– Твоя удача кончилась! – кричал один из них, прижимая Мэверика к стене дома.

Мэверик оттолкнулся от стены и ответил шахтерам:

– Я не жульничал.

– Мы видели, как тебе везло. Это неспроста! – завопил шахтер. – Но госпожа Удача от тебя отвернулась. Теперь она на нашей стороне.

Горняк ткнул «кольтом» в грудь Мэверика.

– Верно! Пусть поныряет за серебром! – выкрикнул другой горняк, – Эти штольни наполняются водой так быстро, что он не успеет выплыть. Там, – на дне шахты «Госпожа Удача», он и найдет свою могилу.

Горняки одобрительно загалдели и принялись палить в воздух. Они смеялись, едва держась на ногах, в пьяном угаре размахивали «кольтами», и выталкивали Мэверика на середину Аллен-стрит.