Глава 6
Перл проснулась в своей постели и сладко потянулась, наслаждаясь мягкостью пухового матраса. Никто пока не заметил, что она вернулась.
Из дома Люка она тихо выскользнула вскоре после полуночи и направилась в свой район — в Мейфэр. Из-за густого тумана и необходимости всякий раз прятаться при приближении ночных прохожих короткий путь — всего какая-то миля — занял у нее больше двух часов. Когда она наконец-то добралась до дома, ей пришлось проявить предельную осторожность, чтобы не разбудить слуг, спавших на кухне.
К счастью, ей удалось прокрасться в свою спальню никем не замеченной. Но сейчас кто-нибудь обязательно…
Услышав за спиной шум, Перл повернулась на бок и заметила, как через потайную дверь, предназначенную для слуг, с озабоченным видом входит Хетти. Увидев лежавшую в постели хозяйку, горничная замерла в изумлении. Потом с радостным криком бросилась к Перл.
— Миледи! Ах, миледи! Вы вернулись! Я уже почти отчаялась вас увидеть! Как вы?.. Когда…
Перл села, и они с горничной обнялись. Как хорошо, что первой ее увидела Хетти!
— Да, Хетти, я вернулась, и, уверяю тебя, со мной ничего страшного не случилось. Мне столько надо тебе рассказать! А теперь расскажи мне — только не кричи так, — какую выдумали историю, чтобы объяснить мое отсутствие?
Хетти еще раз крепко обняла Перл, а потом, отстранившись, стала изучать ее лицо. Похоже, горничную удовлетворило то, что она увидела, и она проговорила:
— Я не могла найти вас у Маунтхитов, а потом услышала, что вы сбежали. Я не знала, что и подумать. Сначала я решила, что вас кто-то узнал, но никто вроде бы не упоминал вашего настоящего имени.
— Меня увидела Фанни Маунтхит и раструбила всем о сходстве, — пояснила Перл. — Поэтому я предпочла сбежать, прежде чем соберется толпа, чтобы поглазеть на меня. Меня наверняка узнали бы.
— Выходит, я была почти права. Но я осталась еще на час — надеялась, что вы вернетесь. Этого не случилось, и я почти всю ночь бродила по улицам и искала вас.
— Но это же было опасно, Хетти. На тебя могли напасть и ограбить. Или того хуже…
Горничная пожала плечами:
— В тот момент мне это и в голову не приходило. Да со мной ничего и не случилось. Правда, я не рискнула покинуть пределы Мейфэра и вернулась домой. Но вас здесь не было. — Хетти вопросительно посмотрела на хозяйку.
— Я потом тебе все расскажу, — проговорила Перл. — Сначала я хочу узнать, что происходило здесь.
— Я постаралась вернуться как можно скорее, но в доме уже заметили, что вы исчезли. Меня нашли, и пришлось предстать перед герцогом и герцогиней. Его светлость был страшно расстроен, ее светлость тоже. Хотя я думаю, что герцогиня не очень-то беспокоилась за вас — больше боялась скандала.
— Значит, отец вернулся? — пробормотала Перл. — О Господи, я не хотела его расстраивать. Да и тебя тоже, Хетти. Мне очень жаль, что на тебя к тому же обрушился гнев герцогини.
— Я сказала им, что вы уехали навестить подругу, но притворилась, будто не могу вспомнить, кого именно. Боюсь, я была не слишком убедительна, так что они мне не поверили. Его светлость был уверен, что вас похитили, а герцогиня, кажется, решила, что вы нарочно все подстроили, чтобы ей досадить. Меня прогнали, прежде чем я смогла узнать еще что-нибудь.
— Прогнали? Долой с глаз?
— Нет, меня уволили. Сегодня я должна уехать обратно к матери. Ее светлость обвинила меня в том, что я плохо выполняла свои обязанности, и сказала, что в моих услугах здесь больше не нуждаются.
Перл фыркнула.
— Ничего, это мы скоро поправим. А какую историю они сочинили для света? Что меня похитили?
— Об этом шепчутся на кухне. А может быть, слухи даже просочились за пределы дома. Но их светлости придерживаются моего «абсурдного» — так говорит герцогиня — объяснения: они заявляют, что вы гостите у подруги.
— Значит, и мы будем придерживаться этой версии, — сказала Перл. — Так что тебя, Хетти, не уволят, не беспокойся.
Что же касается Люка, то он, наверное, уже обнаружил, что она ушла. Интересно, что он почувствовал? Скорее всего подумал, что она испугалась. В таком случае он не далек от истины.
Перл снова посмотрела на Хетти.
— Пока я буду одеваться, давай придумаем детали нашей истории, чтобы они не расходились с тем, что ты уже рассказала.
Через полчаса — на ней было ее обычное утреннее платье — Перл спускалась к завтраку, не обращая внимания на изумленных слуг, встречавшихся ей на пути. Герцог и герцогиня уже сидели за столом. Она вошла и поздоровалась с ними, как ни в чем не бывало.
Обелия замерла. Отец же вскочил и бросился к дочери.
— О моя драгоценная жемчужина! — воскликнул он, обнимая ее. — Значит, с тобой ничего не случилось? У тебя все в порядке?
Тут мачеха пристально взглянула на нее и проговорила:
— Где ты была два дня и две ночи? Ты заставила нас думать… о самом ужасном.
Интересно, что мачеха подразумевала под «самым ужасным»? Что ее нет в живых? Или что она опозорена в глазах света? Наверное, последнее. Перл улыбнулась отцу и сказала:
— Мне очень жаль, что я заставила тебя беспокоиться… Конечно, мне следовало сначала все продумать, но я была так расстроена…
Герцог подвел Перл к ее месту за столом и подал знак слуге, чтобы тот принес тарелку и приборы.
— Ты была расстроена?
— Да, очень. У нас с мачехой вышла ссора из-за того, что я до сих пор не замужем, и я боялась — понимаю, это глупо, — что она может каким-то образом заставить меня выйти замуж против моего желания. — Перл искоса взглянула на Обелию и увидела, что герцогиня нисколько не смутилась.
Отец похлопал дочь по плечу и ласково улыбнулся ей.
— Я решила поехать в Оукли, чтобы успокоиться, — продолжала Перл. — Я хотела попросить совета у Ровены Риверстоун. — Они с Ровеной были подругами с детства, поскольку владения сэра Нельсона Риверстоуна — весьма небольшие — граничили с главным поместьем Оукширов.
Обелил, не любившая Ровену, приложила немало усилий, чтобы рассорить подруг, но девушки до сих пор переписывались. Поэтому объяснение Перл звучало вполне правдоподобно.
Однако Обелия не желала верить в эту историю.
— У тебя было слишком мало времени, чтобы съездить в Оукли и обратно, — заявила она. — Да и карету ты не взяла. — Голубые глаза герцогини гневно сверкали.
Перл, как бы извиняясь, улыбнулась мачехе.
— Вы меня не поняли. Я ведь сбежала, так что я не могла взять свою карету — она слишком заметная. Мне пришлось воспользоваться почтовым дилижансом.
Обелия поморщилась, Перл же поспешила продолжить:
— Пока я ехала, у меня было время обдумать свое положение, и я поняла, что вела себя глупо. Поэтому после первой же ночевки в придорожной гостинице я решила, что мне лучше вернуться и не заставлять вас понапрасну волноваться.
Перл снова улыбнулась отцу, и тот обнял ее за плечи.
— Ехать одной так далеко очень опасно, моя жемчужина, и я несказанно рад, что с тобой ничего не случилось.
— Мой дорогой, неужели ты готов простить ее?! — воскликнула герцогиня. — Подумай, в какое неловкое положение она тебя поставила! Ты уже отправился в Брайтон, а дочь заставила тебя вернуться. Она провела ночь в придорожной гостинице — одна, даже без своей горничной! Неслыханно! Если об этом станет известно, ее репутация погибла.
«Как хорошо, что мачеха даже не подозревает, как на самом деле все было», — подумала Перл не без ехидства.
— Гостиница была очень приличной. Она называлась «Собака и заяц». — Перл назвала место, где они всегда останавливались, когда ездили в Оукли. — Меня там все знают, и мне любезно предоставили служанку. — Перл снова повернулась к отцу. — Я обманула Хетти, чтобы она не смогла меня выдать. Я боялась, что если возьму ее с собой, то она станет меня отговаривать… Хетти сказала мне, что ее уволили, но на самом деле она не сделала ничего плохого. Прошу вас, оставьте ее мне, мы так хорошо с ней ладим.
Перл очень не хотелось лгать отцу, но она считала, что на сей раз цель оправдывает средства. И ее слова возымели действие. Герцог кивнул и проговорил:
— Конечно, мы ее оставим, она же ничего не могла поделать. Да-да, мы не можем считать ее виноватой.
Стараясь не смотреть на герцогиню, Перл сказала:
— Спасибо, отец. Я действительно сожалею, что заставила тебя волноваться и сорвала твою поездку в Брайтон. Обещаю, что больше такое не повторится. — Когда она давала это обещание, перед ее мысленным взором возникло лицо Люка Сент-Клера — лицо, которое она уже никогда не увидит. Ей стало грустно и одиноко, и ее улыбка померкла.
— Больше не повторится? Еще бы! — воскликнула Обелия. — У нас теперь одна задача — пресечь любые слухи, чтобы спасти твою репутацию. Слава Богу, я еще не послала от твоего имени сожаления по поводу того, что ты не сможешь в четверг присутствовать на балу у Чатемов. А сегодня ты обязательно должна появиться на приеме у принцессы Шарлотты. Если мы будем держать голову высоко, может, все и обойдется.
Перл невольно вздохнула. Она не посмела возразить, хотя предпочла бы, чтобы ее репутация была погублена. Но если она начнет противиться мачехе, то та от нее не отстанет и, возможно, узнает про Люка Сент-Клера. В этом случае у него возникли бы серьезные неприятности. Поэтому она молча кивнула, давая понять, что согласна. Обелия же продолжала:
— Завтра мы, конечно, пойдем в церковь, чтобы тебя все увидели, а на понедельник у нас есть приглашения… И запомни: в четверг бал у Чатемов. Так что если все пройдет гладко, у тебя останется шанс сделать приличную партию. Да-да, мы непременно найдем тебе мужа.
Перл сдержалась и промолчала. Ей, конечно, было жаль отца, которому она невольно причинила боль, и все-таки она уже раскаивалась, что вернулась. Интересно, чем сейчас занят Люк? Ищет ее — или почувствовал облегчение, избавившись от лишних забот?
Но почему ей так хочется это знать?
— Значит, вы ее не видели? — Люк тяжко вздохнул, потому что мадам Бийо снова покачала головой. За последние три часа он прочесал весь квартал, но оказалось, что никто не видел Пегги и никто о ней ничего не знал.
Люк попрощался с француженкой, предварительно выслушав ее излияния по поводу того, что Кристоферу стало лучше.
Что же теперь делать?
Сначала он подумал, что Пегги просто решила прогуляться или пойти на рынок, но сейчас ему пришлось признать, что она ушла навсегда. И в этом, несомненно, была его вина. Он напугал ее своей несдержанностью, хотя она это и отрицала. Возможно, девушку испугала ее собственная бурная реакция, ставшая и для него неожиданностью.
Но куда она могла уйти? В тот дом, откуда сбежала? А может, бродит по улицам Лондона, пытаясь найти работу?
При такой внешности, как у нее, велика опасность, что какой-нибудь негодяй воспользуется ее наивностью.
Нет, едва ли. Пегги вовсе не такая простушка, какой хотела казаться сначала. На самом деле она очень неглупа. К тому же получила приличное образование. Наверное, она правильно рассудила: он, Люк, не стал бы приставать к слабоумной девушке. Но как он себя повел, как только узнал о ней правду?
Люк пытался убедить себя в том, что все к лучшему. И для него, и для нее.
Тут Аргос заскулил у его ног, и он почесал пса за ухом. — Я тоже по ней скучаю. Но где еще нам ее искать? Он сидел на перевернутом ящике из-под виски и вспоминал все их разговоры в надежде отыскать какую-нибудь зацепку. При этом перед ним то и дело возникали ее прелестные фиалковые глаза и вспоминались их объятия и поцелуи. К тому же Люк не сомневался: между ними существует какая-то необъяснимая связь…
Нет, не надо об этом думать, главное сейчас — сообразить, куда она могла отправиться. Может, в Оукли? Едва ли. Путь слишком далекий. Что же еще она ему говорила? Пегги призналась, что ее мать была дочерью джентльмена. Возможно, ее мать — или она сама — была незаконной дочерью какого-то дворянина. Может, этим и объясняется уклончивость ее ответов? Возможно, Пегги даже считает, что она недостойна его из-за того, что незаконнорожденная. Конечно, смешно, но и эту версию отметать нельзя.
В конце концов, он принял решение: его долг перед Пегги и перед самим собой — убедиться в том, что ей не грозит опасность. А потом… потом пусть распорядится судьба.
Но чтобы от его поисков в домах аристократов был толк, он должен прикинуться одним из них. Это означает, что настало время воскресить Лючо ди Санто. И тогда он начнет действовать!
Люк отправился домой, сочиняя по дороге письмо, которое ему предстояло написать.
Скрывая зевоту за веером из слоновой кости и кружев, Перл слушала леди Минерву Чатем — та излагала очередную версию слухов о ее исчезновении несколько дней назад. Танцы должны были начаться через несколько минут. «Как бы скрыться в одной из прилегающих к залу гостиных, — думала Перл, — как бы избежать еще одного бесконечного и скучного вечера?»
— Конечно, сейчас, когда все позади, — не унималась леди Чатем, — все это кажется глупостью, но надо признать: похищение, особенно совершенное таким романтическим и таинственным человеком, как Святой из квартала Севен-Дайалс, было захватывающей темой для слухов.
— Я думала, что Святой — всего лишь легенда, Минни, но ты уже вторая, кто упоминает это имя. А ведь я просто навестила свою старую няню…
Обелия решила: они будут всем рассказывать, что Перл ездила навещать свою больную няню. То, что няня — мать Хетти — не была больна и что до нее даже за два дня не доехать, не имело никакого значения.
— Что ты! Уверяю тебя, этот Святой существует! Тебя, верно, не было в городе, когда он совершил свою последнюю кражу, но столовое серебро и драгоценности исчезли прямо из-под носа Маунтхитов, что абсолютно соответствует легендарной дерзости этого человека. Некоторые полагают, что он принадлежит к высшему обществу и крадет у богатых, чтобы помочь бедным — как Робин Гуд, — говорила Минни; от возбуждения она даже немного порозовела.
— И правда романтично, — согласилась Перл. Но ее уже поразила невероятная догадка: Святой — это Люк Сент-Клер. Ведь миссис Планк назвала его «мистер Святой». В тот вечер он тоже был у Маунтхитов и тоже очень торопился покинуть их дом…
Тут зазвучала музыка, и Перл вернулась к действительности. Осмотревшись, она увидела, как к ней приближается маркиз Рибблтон, которому она обещала этот танец. Ах, она не успела улизнуть! Впрочем, герцогиня наверняка позаботилась бы о том, чтобы она отсутствовала не слишком долго.
— Я потом расскажу тебе все, что слышала об этом Святом, — шепнула ей Минни; к ней с другого конца зала тоже направлялся кавалер. — Ты же любишь рассказы о приключениях…
Перл действительно иногда читала приключенческие романы, чтобы немного отдохнуть от серьезного чтения. Но одно дело — романы и совсем другое — настоящий преступник.
Все еще поглощенная своими мыслями, Перл стала напротив маркиза, расточавшего комплименты ее красоте. Она даже не помнила, что пробормотала в ответ.
В течение всего вечера Перл вспоминала Люка Сент-Клера. После того как она немного пожила другой жизнью, ее собственная жизнь показалась ей еще более пустой и неестественной — совсем неинтересной. По-настоящему живой она чувствовала себя лишь те два дня, что провела с Люком.
— Вы сегодня необычайно задумчивы, миледи, — заметил лорд Хэрроуби, провожавший ее после очередного танца. — Все еще беспокоитесь о своей старой няне?
— Что? Ах да, бедная няня… — пробормотала Перл. Взглянув на лорда Хэрроуби, она подумала о том, что волосы у него почти такого же цвета, как у Люка…
Следующий танец был обещан сэру Сирилу Уэдерзу, и Перл снова стала сравнивать его с Люком: сэр Сирил был такого же роста, но более субтилен.
Господи, что с ней происходит? Перл сокрушенно покачала головой. Зачем она сравнивает с Люком чуть ли не всех присутствующих на балу мужчин? Он же не «ее» Люк!
— Как вы думаете, сэр Сирил, каковы будут изменения в Хлебных законах? — спросила она, чтобы хоть как-то отвлечься.
Сэр Сирил был весьма озадачен тем, что дама задает такой вопрос. Тем не менее, он стал пространно рассуждать на эту тему. Перл очень скоро поняла, что он цитировал известную ей статью из газеты «Тайме», и сразу потеряла интерес к разговору.
Когда танец закончился, она увидела еще одного мужчину, очень похожего на Люка. Он направлялся к буфетной стойке, и Перл отметила, что он даже двигался как Люк, хотя воспитанной девушке из высшего общества не пристало замечать в мужчине такие вещи.
Сэр Сирил поблагодарил ее за танец, а она повернулась, чтобы понаблюдать за этим человеком. Как только он обернется, она увидит, кто он, и ей станет смешно, что она могла так ошибиться. А пока она представляла Люка Сент-Клера как мужчину своего круга. О чем они в таком случае могли бы говорить?
Ни к одному мужчине ее так не влекло, как к нему. Неужели одного поцелуя — пусть страстного — достаточно, чтобы она так влюбилась? А может, это судьба? Люк говорил об этом…
К ней уже приближался следующий партнер. Изобразив на лице вежливую улыбку, предназначенную для лорда Эджмонта, Перл бросила последний взгляд на незнакомца, похожего на Люка. В следующее мгновение он обернулся — и она чуть не вскрикнула…
Неужели у нее так разыгралось воображение? Или он действительно очень похож на Люка Сент-Клера? Она почти не слышала слов лорда Эджмонта, склонившегося над ее рукой. Но, в конце концов, ей все же удалось оторвать взгляд от незнакомца.
— Мне очень хочется пить, милорд, и я проголодалась, — проговорила Перл — и не узнала собственный голос. — Милорд, вы не возражаете, если я выпью немного лимонада и съем пирожное?
Лорд Эджмонт был готов выполнить любое ее желание, но ей требовалось совсем другое — подойти поближе к джентльмену, стоявшему возле буфета.
— Пойдемте вместе, — предложила Перл. — Я хочу посмотреть, какой у них выбор пирожных. Мне также кажется, что я еще не со всеми гостями поздоровалась.
Не слушая, что ответил ей лорд Эджмонт, и, не замечая, идет ли он за ней, Перл направилась к буфету. И чем ближе она подходила к незнакомцу, похожему на Люка, тем быстрее билось ее сердце.
