Глава 19

Облака заволокли небо, скрыли луну и сделали ночь непроглядно темной, как состояние духа, в котором пребывал Хок. Растянувшись на спине, он вперил взор в черное небо, прислушиваясь к плеску волн, шуршащих по песку. Больше часа они с Авриль лежали рядом в тишине на берегу бухты, но не спали. И не разговаривали.

«Что тут еще скажешь?..» — печально думал Хок.

Я не хочу оставлять тебя.

О священный молот Тора, как он желал, чтобы она никогда не произносила бы этих слов! Если бы она не испытывала никакой привязанности к нему, ему было бы легче решиться осуществить тот план, который уже зрел у него в голове.

План, который сулил ему больше неприятностей, чем он испытал за всю свою долгую жизнь.

Горестная улыбка застыла на его губах. Ему следовало бы знать, что с этой маленькой валькирией о легкой жизни нечего и мечтать.

Повернув голову, Хок посмотрел на лежащую так близко Авриль. Даже сейчас, борясь со своими чувствами, он не мог отрицать того, как хорошо было видеть ее рядом вот такую — со спутанными волосами, рассыпавшимися по песку, устремленным к звездам взором, в разорванных и перепачканных после дневного приключения в лесу одеждах.

Он не хотел думать о том, что будет испытывать, когда она уйдет от него.

Но все же, не будет ли менее болезненно расстаться с ней не сейчас, а после прожитой вместе жизни… ее жизни?

Я бы отпустил тебя, если бы мог. Эта мысль все крутилась у него в голове. Он не знал, что сделают с ним рейшины, если он нарушит закон, который поклялся соблюдать и охранять.

И все же истина заключалась в том, что именно чувства Авриль к нему, к Жозетт и к народу Асгарда заставляли его верить, что можно, ничего не опасаясь, отпустить ее.

Он не сомневался, что Авриль будет хранить их тайну с той же нерушимой преданностью, с какой относилась к дорогим ее сердцу людям.

Но как ему перенести разлуку с ней?

От подувшего с залива холодного ветра Авриль задрожала.

— Авриль? — тихо позвал он, протянув руку и коснувшись ее плеча. Хок разрывался между необходимостью притянуть ее к себе и согреть и пониманием, что, обняв ее, уже не сможет остановиться. — Тебе холодно?

Она не отстранилась, но покачала головой:

— Я все думаю, смотрит ли сейчас и Жизель на эти звезды? Мы любим… то есть мы любили… — Авриль закрыла глаза.

— Авриль…

— Я так не хотела, чтобы она росла одна, как я, — прошептала Авриль. — Мне всегда хотелось иметь много детей. Хок провел по ее щеке тыльной стороной ладони.

— Господи милостивый! — Ее ресницы вздрогнули, и она часто заморгала. — Я никому еще этого не говорила, во всяком случае, с тех пор, как потеряла Жерара. Я так старалась…

— Не желать? — мягко подсказал он, отчасти понимая отчего так больно сжимается его сердце. — Не мечтать?

Она повернулась к нему лицом, на ресницах ее дрожали слезы:

— Я думала, что никогда больше не сделаю этого.

— Не станешь мечтать?

— Никогда больше вот так не полюблю другого мужчину.

У Хока перехватило дыхание.

— Авриль!.. — Он обнял ее, дрожащую, одной рукой и притянул к себе.

Она уткнулась лицом в его плечо.

— Ну почему ты не оказался надменным, бессердечным и жестоким, какими я всегда представляла себе викингов? — жалобно всхлипнула она.

— Приношу свои извинения, — прошептал он, лаская ее.

— Почему ты должен быть таким понимающим, храбрым, добрым, любящим и…

— Я постараюсь стать более требовательным и деспотичным?

— Прекрати! Тебе не следовало бы иметь и чувство юмора.

Хок усмехнулся, боясь дать волю чувствам, переполнявшим его. Авриль снова задрожала.

— Никогда не думала, что Бог пошлет мне в этой жизни ещё одного такого особенного мужчину, — сказала она полупечально-полуизумленно. — Я была уверена, что никто не сможет занять в моей душе место Жерара.

— Никто никогда и не займет его места, — тихо заверил ее Хок. — Просто ты боишься…

— Я не боюсь. — Авриль приподняла голову и посмотрела ему в глаза. — Я не…

Он нежно прижал палец к ее губам: — Ты не боишься волков, не боишься плавать одна в опасных водах, не боишься даже довольно крупных норманнов увозящих тебя за моря-океаны. — Он коснулся ее руки. Ее руки. — Но ты боишься отпустить его.

Авриль прикрыла глаза густыми ресницами.

— Это не… Я не… — Она с трудом подыскивала слова словно мысль эта впервые пришла ей в голову. — Дело просто в том, что… У меня даже не было возможности попрощаться с ним, — запинаясь, объяснила она. — Когда он уезжал в то утро, я… я не знала, что вижу его в последний раз.

Хок мягко сжал ее плечо. По тому, как оно было напряжено, он понял, что надо дать ей возможность выплеснуть наружу чувства, которые она так долго таила в себе.

— Расскажи мне все, Авриль, — ласково предложил он.

— Они с отцом отправились на турнир. — Последнее слово она произнесла с ненавистью. — Всего лишь на турнир. Я даже не успела сказать ему, что у меня, наверное, будет ребенок — сама еще не была уверена, и мы… — Глухой мучительный стон вырвался у нее из груди. — У нас впереди была целая жизнь. — Голос ее сорвался. — Он так и не узнал о ребенке. Умер, так и не узнав, что станет отцом.

Хок стиснул зубы, его пронзила невыносимая боль, какой он не испытывал с того момента, когда понял, что отнял у девочки мать. Он крепче прижал к себе Авриль, страдая от что рано или поздно ее все равно придется отпустить.

— В день их отъезда, — шепотом продолжала Авриль. — в то самое утро, он охотился в лесу. Вернулся, весь покрытый грязью, и я ругала его за то, что он повсюду наследил. — Вечером, когда его оруженосец прискакал, чтобы сообщить мне. Авриль сглотнула комок, вставший в горле, — что он умер. Отец и сын, погибли из-за вражеского вероломства, я вбежала в нашу комнату, упала на пол, рыдая, а потом подняла голову и увидела грязный отпечаток ладони на стене возле двери. Его ладони! — Одинокая слеза скатилась по щеке Авриль и пала на грудь Хока. — Долго-долго я не позволяла слугам смывать его, потому что это было… словно он все еще оставался со мной.

Хок закрыл глаза. Вспомнив о наброске портрета Мив, сделанном им в тетради, он все понял: когда-то и он верил, что она остается с ним, пока какая-то часть ее — знак, символ, память — пребывает в нем.

— Авриль, чтобы помнить Жерара, тебе не нужен этот отпечаток. Или кольцо. Ты не должна бояться, что забудешь его. Ты никогда его не забудешь.

Она подняла на него взволнованный взгляд.

Хок вытер слезы с ее ресниц:

— И ты не должна бояться, что, впустив в сердце другого мужчину, предашь Жерара. Ты не можешь его предать. Но тебе не следует оставаться одной, маленькая моя валькирия. Ты не предназначена для одиночества. — Голос его звучал надтреснуто. — Тебе нужен кто-то, с кем ты разделила бы жизнь, кто избавил бы тебя от невзгод и подшучивал над тобой, пока ты не улыбнешься. И держал бы за руку…

Но не я буду этим мужчиной.

— Ты не прав, Хок Вэлбренд, — прошептала она, нежно гладя его по щеке. — Мне не нужен кто-то, мне нужен…

Неожиданный звук заставил Хока посмотреть на воду — и тут же сел словно громом пораженный. Увидев то же, что и он Авриль ахнула.

Корабль Хока скользил по воде мимо них, направляя открытое морс.

Выругавшись, Хок вскочил на ноги. Отсюда, с берега бледном свете луны можно было различить лишь одинокую фигуру гребца. Это был темноволосый мужчина.

— О священная колесница Тора, что это Келдану взбрело

— Зачем он взял твой корабль? — закричала Авриль. Человек на борту встал, чтобы закрепить руль, и Хок снов выругался, увидев фигуру человека во весь рост.

— Это не Келдан! — взревел он. Холодная ярость охватила его. — Это Торолф.

— Торолф?! — Авриль быстро перевела взгляд на корабль. Сердце было готово выскочить у нее из груди. Одномачтовое судно имело в длину не менее двадцати шагов, оно легко и быстро разрезало волны. — А я думала, что его увезли…

— Должно быть, он сбежал. — Хок чертыхнулся и сделал движение по направлению к кораблю.

Авриль посмотрела на дальний конец берега, туда, где лес подступал близко к воде, и ее обуял ужас:

— Пресвятая Дева Мария, а что, если он наткнулся на Жозетт с Келданом?

— Беги посмотри, что с ними, Авриль. — Хок уже разувался.

— А что ты…

— Я должен остановить его.

— Ней! Хок, куда он направляется, если может прожить лишь шесть дней?..

— Либо он сошел с ума, либо обезумел от страха перед карой, которую ему назначат старейшины, либо разозлился настолько, что готов назло всем выдать миру нашу тайну. — Или всё вместе. Но что бы он ни замышлял, я не должен дать ему уйти.

Авриль отчаянно затрясла головой, ее приводила в ужас мысль о том, что Хок один на один встретится с Торолфом.

— Хок, ты не сумеешь…

— Это мой долг, Авриль. Торолф может поставить под угрозу жизнь всего острова. Если я потороплюсь, то успею перехватить его прежде, чем он выйдет из бухты. — Хок задержался лишь на мгновение, чтобы быстро и крепко поцеловать ее. — Не спорь со мной. Беги проверь, все ли в порядке с Жозетт и Келданом.

Повернувшись, Хок быстро побежал вдоль берега в темноту. Авриль смотрела ему вслед, ощущая полное бессилие. Раз Торолф так решительно настроился покинуть остров, он будет опаснее, чем когда бы то ни было. И у него наверняка есть оружие.

Хок был вооружен лишь ножом, привязанным к поясу.

Авриль посмотрела назад, туда, откуда они пришли, Путь не близкий, ей понадобится не менее двадцати минут, чтобы добежать до Жозетт с Келданом. К тому времени Хок может оказаться раненым. Или того хуже.

Есть опасности, губительные даже для иннфодт, сказал он.

Тяжело дыша, Авриль повернулась и посмотрела на корабль — тот приближался к устью бухты, — потом на оконечность береговой линии. Там едва различался силуэт Хока, который как раз в этот момент нырнул и быстро поплыл к граблю. Ужасные воспоминания о том, как она чуть не погибла в этих ледяных черных волнах, обрушились на Авриль.

Она не могла оставить Хока одного, когда он нуждался в помощи.

Схватившись за рукоять ножа, висевшего в ножнах на поясе, Авриль побежала вслед за Хоком.

Дрожа от холода, Хок уцепился за киль, благодаря богов за то, что в темноте и шуме волн Торолф до сих пор его не заметил. Легкий плоскодонный кнорр равномерно взмывал вверх и опускался вниз на волнах, и Хок, колотя по воде ногами, несся вперед вместе с ним. Нужно вывести корабль из строя. Быстро! Под палубой его корабля было устроено помещение для груза. Когда оно пустовало, корабль мог лететь со скоростью птицы.

При попутном ветре Торолф через несколько минут будет вне досягаемости.

Хок вынул из ножен кинжал и зажал его в зубах. Он слышал звук дерева, трущегося о металл, — это Торолф поднимал весла и готовился развернуть парус.

Едва сдержав ругательство, готовое сорваться с губ, Хок одной рукой ухватился за нижнюю рейку фальшборта, другой взял нож и полоснул по кожаному ремню, которым руль крепился к кормовой стойке. Конец ремня ударился о воду, а сам ремень бесполезно провис среди веревок, которыми Торолф закрепил руль, чтобы держать корабль по курсу.

В тот же миг судно начало сносить. Снова зажав нож в зубах, Хок подтянулся, перевалился через борт и бесшумно спрыгнул на палубу.

— Год квелд, Торолф, добрый вечер, — холодно сказал он, поднимая с пола меч, оставленный Торолфом на корме.

Стоявший на палубе Торолф резко обернулся и вскрикнул сердцах:

— Вэлбренд!

— Ты только что лишился руля, — сообщил ему Хок. — боюсь, тебе не удастся уплыть далеко от Асгарда.

Торолф метнул взгляд на корму, и лицо его потемнело от ярости.

— Ней, будь ты проклят! — проревел он. — Ты не остановишь меня, воктер! На этот раз — нет!

— Я уже остановил тебя. — Не сводя глаз с Торолфа. Хок наклонился и поднял длинную веревку. — Сейчас я отвезу тебя назад, и ты предстанешь перед старейшинами…

— Ни за что? Никогда в жизни ноги моей больше не будет у этой проклятой скалы. Теперь я свободен. И ты меня не удержишь! — Торолф резко дернул веревочный конец, свисавший у его головы, и ухватился за поручни.

Прямоугольный парус с громким хлопком вмиг развернулся, и корабль круто накренился. Хок, потеряв равновесие, оступился и, падая, выронил из рук оружие. Как только корабль выпрямился, он тут же вскочил на ноги, но хотя и рванулся в сторону, не успел увернуться от кинжала, который метнул в него Торолф. Кинжал вонзился ему в правую руку. Взвыв от боли, Хок тяжело осел на отшлифованные доски палубы.

Торолф выхватил из уключины весло и занес его над голоси, словно дубину.

Но прежде чем он успел обрушить его на голову Хока, у того за спиной, невесть откуда взявшись, просвистел сверкнувший в лунном свете серебристой молнией нож. Лезвие вонзилось Торолфу в плечо. Он зашатался, уронил весло и взревел от боли и удивления.

Встревоженный, Хок посмотрел за спину Торолфа и увидел

Авриль, ухватившуюся за поручень на носу корабля. Она не Ходила глаз с раны на руке Хока.

— Хок!..

— Авриль, нет!

Но было уже поздно. Торолф повернулся к ней лицом в ярости изрыгая проклятия.

Авриль закричала и начала спускаться в воду, но Торг опередил ее. Он подскочил к носу, свесился, схватил Авриль шиворот и втянул на палубу. Загородившись ею, как шитом посмотрел на Хока.

— Итак, воктер, — оскалив зубы, прорычал он, — давай теперь поговорим, свободен я или нет.

Хок, забыв о боли в руке, снова схватил меч, который обронил при падении.

— Ней, — скомандовал Торолф, — брось оружие!

— Сначала отпусти ее…

— Брось оружие! — повторил Торолф, одной рукой обхватив шею Авриль, другой крепко держа за талию вырывающуюся и лягающую его женщину. — И скажи ей, чтобы оставила свои штучки! Ее подруга уже однажды преподала мне урок. Больше меня не одурачишь…

Авриль — совершенно очевидно не понимавшая, что говорит по-норманнски Торолф, — впилась зубами в его руку.

Чертыхаясь, Торолф отдернул руку, освободив шею Авриль, но в следующий миг он исхитрился, вырвал все еще торчавший в ране на плече нож и, ощерившись, приставил окровавленное лезвие к горлу женщины. Авриль вскрикнула и замерла.

— Скажи ей, Вэлбренд! — скаля зубы, повторил Торолф. — И положи меч. Эти чужеземки так хрупки. Один взмах ножа — и она мертва.

Хок посмотрел в наполненные ужасом глаза Авриль. и сердце его, словно молот, бухнуло в ребра. Он ни минуты не сомневался. что Торолф приведет угрозу в исполнение.

— Авриль, слушай меня. — Хок старался говорить ровным тоном, одновременно кладя меч па палубу. — Я хочу, чтобы ты стояла совершенно неподвижно…

— Хок, я…

— Не пытайся высвободиться! — властно приказал Хок. — Если ты что-либо предпримешь, он поранит тебя.

Авриль согласно опустила глаза и застыла неподвижно. Глядя. как она дрожит в руках Торолфа, Хок почувствовал, что у него сжалось все внутри.

— Очень хорошо, — немного спокойнее сказал по-норманнски Торолф, не отнимая ножа от горла Авриль. — Но предупреждаю: сделаешь хоть шаг — ей конец.

Хок зажал рану рукой, стараясь остановить кровь и не обращая внимания на разрывающую боль.

— Отпусти ее. — Он пристально смотрел прямо в черные глаза Торолфа. — Отпусти ее — и можешь брать корабль плыть, куда хочешь, и сдохнуть там, будь ты проклят!..

— Не думаю, что все произойдет именно так. У меня план получше. — Торолф, дернув головой, быстро взглянул на руль. — Во-первых, ты починишь то, что сломал, воктер. А потом благополучно выведешь корабль из асгардских вод. — Он улыбнулся. — По правде говоря, такой поворот событий устраивает меня наилучшим образом. Ты, который вечно мешал мне, теперь поможешь вырваться на волю.

— Твоя воля продлится всего шесть дней — потом ты умрешь!

— А вот тут ты ошибаешься, — хихикнул Торолф. — Закрепи руль, и я тебе кое-что покажу. — Он сильнее прижал острый кончик ножа к горлу Авриль. — Можешь отказаться, но тогда потеряешь еще одну жену.

Хок сжал кулаки. Страх за Авриль, смертельная ярость и бешенство от сознания собственного бессилия бушевали в нем. Выбора не было. Не спуская глаз с Торолфа, он двинулся назад, на корму, вытащил из воды обрезанный конец кожаного ремня и приделал его на место.

— Очень благоразумно с твоей стороны, воктер, а теперь берись за руль. Тебе безопасный проход через эти скалы известен лучше, чем мне. — Торолф встал рядом с мачтой, продолжая прикрываться Авриль. — И советую тебе держать корабль ровно. Малейший крен — и твоя женушка может получить серьезную рану.

Хок делал все, что велел Торолф, ни на миг не отводя взгляда от Авриль. Она была бледна, в глазах застыл ужас — и мольба о прощении. Он почти незаметно покачал головой, давая понять, что прощает ее, и в то же время умоляя не делать движений, которые могли бы Торолфу показаться угрожающими.

Держась за руль, игнорируя пульсирующую боль в ране, Хок направлял свой кнорр сквозь слабо освещенный лунным светом мрак ночи. Он твердо знал, что нельзя поддаваться опасным мыслям, роившимся у него в голове.

Если бы он был один на один с Торолфом, то не задумываясь, намеренно послал бы корабль прямо в одну из возвышавшихся впереди в тумане скал.

Но он не мог подвергать опасности жизнь Авриль.

Очень аккуратно Хок вел судно через самый безопасный пролив между древними, массивными скалами, который был ему хорошо известен. Кнорр, как и следовало ожидать, безупречно повиновался ему, скользя по воде плавно и быстро, словно чайка в небе.

Ночной бриз скоро вынес их за пределы акватории Асгарда. В открытое море.

— Ты получил то, что хотел, — выдавил из себя Хок. — Теперь отпусти ее. Если ты предпочитаешь совершить самоубийство, вместо того чтобы предстать перед старейшинами…

— Старейшины больше не имеют надо мной никакой власти, — расплылся в улыбке Торолф. — Не больше, чем ты или эти безмозглые дураки, которые пытались отвезти меня сегодня в город.

— Что ты с ними сделал? — требовательно спросил Хок, снова сосредоточивая все внимание на Авриль.

В мокрой одежде на холодном ветру она мелко дрожала. Сердце молотом стучало в груди Хока, он лихорадочно соображал, как безопаснее вырвать ее из цепких лап Торолфа.

— Должно быть, к настоящему времени они уже очнулись от лангвариг совн, — насмешливо ответил Торолф. — Эти сопляки гораздо лучше приспособлены для торговли и ремесел, чем для сражений. Они слишком сострадательны и мягкосердечны. Когда мы остановились на отдых, я пожаловался, что слишком крепко связан и у меня от этого болят все кости. Дураки ослабили веревки, чтобы облегчить мои страдания, а уж я времени зря не терял — тут же освободил руки и схватился за оружие.

Гримаса исказила лицо Хока:

— А когда ты вернулся в бухту, — спросил он, страшась услышать ответ, — что ты сделал с Келданом и его женой?

— Их я не тронул, оставил спящими на песке, — презрительно ответил Торолф. — Мне был нужен только корабль Единственное, чего я хотел, это уплыть. Если бы ты не вмешался, как всегда… — Тень гнева пробежала по его лицу, но от, прогнал ее и, беспечно пожав плечом, продолжил: — В сущности, я сослужил плотнику добрую службу. Его жена теперь одна из нас. — Торолф ухмыльнулся. — Я сделал ее иннфодт. Теперь она не может умереть.

У пораженного услышанным Хока вырвалось нечленораздельное восклицание.

— Ты сошел с ума, — после паузы произнес он.

— Ней, я освободился. Я открыл тайну. Тайну Асгарда. — Он улыбнулся еще шире.

Хок, не веря своим ушам. уставился на него.

— Хок, — окликнула Авриль, стараясь привлечь к себе его внимание. — Я могу притвориться, будто упала в обморок, а потом…

— Авриль, нет? — строго глядя на нее, повелительно произнес Хок по-французски. — Стой смирно. Даже не…

— Что ты ей говоришь? — заволновался Торолф, сильнее прижимая нож к горлу Авриль, чтобы обезопасить себя от неожиданностей.

— Только то, чтобы она не двигалась, — твердо ответил Хок. У него громко стучало в висках, рука взрывалась страшной болью всякий раз, когда пальцы крепче сжимались на рукояти руля. Он пытался привести мысли в порядок, по приходилось один за другим отвергать все отчаянные планы, приходившие в голову. — Что, во имя всех сыновей Одина, заставляет тебя думать, что ты открыл секрет Асгарда? Это невозможно. Шестьсот лет наш народ пытался…

— И твой отец почти преуспел. Какая трагедия, не так ли? Он так близко подошел к разгадке — и потерпел неудачу. — По грубому лицу Торолфа разлилось выражение злорадного удовлетворения. — После того как твой дядя столь поспешно разрушил лабораторию твоего отца, я пошарил в том, что осталось, и нашел достаточно обрывков его записей, чтобы начать собственный эксперимент. Мне понадобились века, чтобы восстановить его работу, я делал вытяжки из самых разных комбинаций трав и минералов, составлял смеси, настаивал их, возгонял и испытывал свои зелья так, чтобы не вызвать подозрений.

У Хока вырвалось проклятие, его привела в ужас мысль, что работа его отца стала причиной новых страданий и смертей.

— Сколько людей ты убил?

— Всего лишь несколько чужеземок, — безразлично пожал плечами Торолф. — Боюсь, ни одна из моих многочисленных жен не умерла своей смертью. А также в жертву было принесено еще несколько тщательно отобранных женщин. Исчезновение иннфодт привлекло бы слишком большое внимание и породило бы чересчур много вопросов, а чужеземки… Одной больше, одной меньше — какая разница? — Он ни на миг не отнимал ножа от горла Авриль. — Их нынче в мире — как собак нерезаных. И они для нас существа низшего порядка. — Он провел рукой по плечу Авриль. — Жалкие, слабые существа.

Авриль съежилась, но Хок тут же подавил поднявшийся в нем гнев, желание защитить Авриль, броситься к Торолфу и сомкнуть руки у него на горле.

— А почему ты думаешь, что добился успеха? — с вызовом спросил оп, стараясь отвлечь внимание мерзавца от Авриль.

— Я не думаю, я знаю! Я понял, в чем состояла ошибка твоего отца: эликсир нельзя хранить в кожаных мехах, деревянных сосудах — словом, в какой бы то ни было посуде, сделанной из природного материала, имеющегося здесь, на Асгарде. От этого состав начинает разлагаться. Его можно хранить только в стеклянных флаконах, — Торолф достал из висевшего у него на шее мешочка маленький хрустальный флакон, — в таких, как этот.

Хок посмотрел на рубинового цвета жидкость в склянке. Это могло быть вино. Торолф, вероятно, блефовал. Или говорил правду?

— Если ты настолько уверен, — все так же вызывающе продолжал Хок, — выпей.

— Уже выпил, несколько часов назад, после того, как проверил это зелье на жене Келдана. Я ее задушил, и она несколько часов пролежала влангвариг совн, — победно сообщил Торолф, явно смакуя воспоминание. — А потом очнулась.

От изумления Хок потерял дар речи.

— У меня было много такого эликсира, очень много, — продолжал Торолф, расплываясь в довольной улыбке. — Но меня лишили его. Вот все, что осталось.

— Хок, — тихо сказала Авриль, — что мы собираемся…

— Авриль, все будет в порядке, — заверил ее Хок по-французски. — Я что-нибудь придумаю. Не…

— Прекрати! — взревел Торолф. — Что ты ей сказал?

— Поверни корабль против ветра, — быстро предложила Авриль.

Хок метнул в нее взгляд, полный муки. Если парус неожиданно развернуть, Торолф действительно не удержится на ногах, но может успеть перерезать горло Авриль.

— Ничего не выйдет, маленькая валькирия.

— Прекрати! — заорал Торолф и крепче сжал Авриль.

— Она боится, — сердито объяснил ему Хок. — Я пытаюсь ее успокоить.

Торолф ухмыльнулся.

— Ты дурак, Вэлбренд, — сказал он, вдавливая острый кончик ножа в нежный подбородок Авриль и таким образом заставляя ее поднять голову повыше. — Почему она так много значит для тебя? Никогда не мог понять, почему столько наших парней любят этих слабых, недолговечных самок?

Авриль закрыла глаза, беззвучно что-то шепча, — она была в шоке. Хок ничего не ответил на насмешки Торолфа. Боль, гораздо более мучительная, чем боль в руке, пронзила его насквозь.

Ухмыляясь, Торолф поднял к глазам флакон, который держал в руке, и стал рассматривать в лунном свете искрящуюся красную жидкость.

— Может, хочешь взять это себе, воктер? — дразня, спросил он, протягивая флакон Хоку. — Подумай. Ты будешь волен жить с ней в ее мире. Ездить куда захочешь. — Торолф поболтал флаконом перед лицом Авриль. — Или нет, лучше я сделаю ее одной из нас — если пожелаю, разумеется. О, тебе бы этого хотелось, не правда ли? Навек остаться вместе со своей женушкой?

Хок проглотил рвавшееся из горла ругательство.

— Даже если твое зелье сделало Жозетт иннфодт, ты не можешь быть уверен, что оно подействовало и на тебя. Чужеземцы отличаются от нас.

— Да, отличаются. И, по правде сказать, я не был уверен. — Торолф посмотрел в сторону острова, который был теперь едва различим вдали, потом взглянул на свое плечо и улыбнулся. Он лишь чуть-чуть повернулся, чтобы Хок мог увидеть. — Но похоже что все же подействовало, видишь?

Сердце Хока тяжело бухнулось о ребра — глубокая рана на плече Торолфа уже затянулась. И след от зубов Авриль на руке тоже исчез. Раны Торолфа исцелились.

В отличие от раны Хока.

— Йа, Вэлбренд, похоже, оно действует, — повторил Торолф с самодовольным видом. — Не могу сказать, как я рад, что ты решил остановить меня в последний раз. Теперь я не только свободный и богатый человек — да, я стану сказочно богат, когда продам эликсир королям и принцам, которые заплатят за него любую назначенную мной цену, — но я еще и буду иметь удовольствие увидеть, как ты сдохнешь.

«Будь ты проклят!» — подумал Хок, а вслух произнес:

— Шесть дней — немалый срок, хунд фейг. Я убью тебя раньше…

— Нет, не убьешь. Ты не можешь. — Торолф снова положил флакон в мешочек и расхохотался. — Может быть, когда ты умрешь, я сделаю твою милую женушку бессмертной, и она останется со мной навсегда. — Он медленно провел ножом по горлу Авриль, потом по ложбинке между грудей. — Только представь себе, воктер, свою жену в моей постели. Ночь за ночью — вечно.

Хок зарычал от ярости.

— Да, это самая приятная мысль, — продолжал издеваться Торолф. — Может быть, я даже овладею ею до того, как ты умрешь, — он подцепил ножом край туники Авриль и разрезал ее пополам, — чтобы ты мог полюбоваться.

У Авриль вырвалось сдавленное рыдание, глаза расширились от ужаса. Ярость обуяла Хока. Он не мог позволить Торолфу издеваться над ними дальше.

К счастью, теперь нож наконец был убран от горла Авриль.

— Авриль, приготовься вырваться.

— Да.

— Что ты ей сказал? — насмешливо спросил Торолф. — Уже прощаешься с ней?

— Нет, — Хок без предупреждения резко заложил право руля, отчего корабль внезапно круто развернуло. Торолф потерял равновесие. Авриль вырвалась у него из рук и нырнула под разворачивающийся парус; не готового к такому развитию событий Торолфа парус сбил с ног.

Хок молниеносно метнулся вперед. Торолф уже поднимался на ноги, кипя от ярости. Авриль быстро отползла в сторону, освобождая дорогу Хоку и уже в следующее мгновение тот врезался в Торолфа. Падая вместе с ним на палубу, он услышал ее крик. Мужчины сцепились в смертельной схватке, нанося друг другу мощные удары кулаками.

Кнорр дрейфовал на волнах по воле ветра и течения. Никто не держал руль и он опасно крутился из стороны в сторону, так что корабль мог в любой момент завалиться на борт.

— Авриль, руль! — закричал Хок, краем глаза увидел, как она метнулась на корму, и тут же получил удар в раненую руку.

Боль взорвалась у него в плече, рука обвисла и словно онемела.

Хок откатился в сторону, уворачиваясь от повторного удара, мгновенно вскочил, едва избежав столкновения с гиком паруса, который стремительно разворачивался вокруг мачты в другую сторону, поискал глазами нож, но ни одного из двух, имевшихся у них с Авриль, не увидел.

Торолф надвигался, неотступно глядя в лицо Хоку злобными черными глазами. Хоку удалось здоровой рукой нанести ему удар, прежде чем Торолф сбил его с ног и прижал к фальшборту.

— Тебе следовало попрощаться с ней раньше, когда еще была такая возможность! — победно выкрикнул Торолф, смыкая пальцы на горле Хока.

Не в состоянии действовать правой рукой, Хок не мог разжать стальную хватку Торолфа. Он услышал, как закричала Авриль, когда Торолф прижал его к поручням, перегибая через них, стараясь столкнуть за борт. Хока уже окатывало ледяными брызгами, еще момент — и черная бездна сомкнулась бы над его головой.

Но в этот момент что-то на миг отвлекло Торолфа — он посмотрел себе под ноги. Хок проследил за его взглядом и заметил, что ноги у противника запутались в веревке. То, что было привязано к другому ее концу, они увидели одновременно.

Якорный камень!

В один миг, за который сердце успело лишь раз толкнуться в груди, Хок вырвался из рук Торолфа и, не успев перевести дыхание, схватил камень и бросил его за борт.

Торолф в страхе закричал, глядя, как веревка быстро скользит через борт, и ухватился было за поручень, но тяжелый падающий якорь увлек его за собой.

Хок бросился к Торолфу и попытался поймать его.

Но рука ощущала пустоту.

Торолфа уже не было на палубе, его утянуло под воду.