Кончилось тем, что Доминик остался на ужин. Еда оказалась удивительно вкусной. Он познакомился с Фрэнсис Осборн, и она показалась ему очень приятной женщиной. К Этьену, понявшему, что Доминик не собирается забирать столь любимого Мелиссой Фолли из Уиллоуглена, вернулись его оживление и дружелюбие; радостный Захарий старался увлечь Доминика беседой. Только Мелисса силилась не поддаваться чарам Слэйда, хотя после того как он оказал ей столь неоценимую услугу, освободив от кабальной зависимости от Латимера, делать это было весьма нелегко.

Иногда Доминик обращал в ее сторону теплый взгляд или насмешливую улыбку, и его серые глаза то и дело встречались с ее взглядом. Девушка употребляла все усилия на то, чтобы не забыть предостережения Джоша, стараясь не обращать внимания на вьющиеся волосы гостя, красивой формы нос, мужественную линию губ. Она поклялась себе, что не станет еще одной дурочкой, позволившей этому повесе вскружить себе голову. Но то была трудная борьба, особенно при воспоминании о его объятиях. Уничтожая остатки цыпленка. Мелисса призналась себе, что, конечно, все было бы проще, если бы мистер Слэйд не был так привлекателен.

Заметив напряженность девушки, Доминик прервал разговор с Захарием и спросил ее:

— Что-то в моем предложении о партнерстве вам не нравится?

На Мелиссу устремились все взгляды, и горячая волна залила ее щеки.

— Нет, — быстро ответила она. — Просто я думаю, что прежде чем вы уедете, нам следует обсудить некоторые моменты.

На лице Доминика появилась насмешка:

— А ваш брат или дядя не смогут вас заменить в этом щепетильном вопросе? Мне кажется необычным уже то, что владелица лошади — вы. Но если уж так случилось, может быть, мужчины вашей семьи возьмут на себя решение финансовой стороны соглашения?

Мелисса прикусила язык. Она и сама уже давно поняла, что отец избаловал ее своим воспитанием, позволяя ей делать слишком многое. Но после его смерти она поняла, в сколь малой степени способна предопределить течение собственной жизни. Ее раздражение нарастало. Итак, мистер Слэйд тоже полагает, что она не способна распорядиться своими деньгами? Не так ли?

Топазовые глаза девушки гневно сверкнули, и Мелисса ответила на вопрос Доминика официальным тоном:

— Мистер Слэйд, Фолли — моя лошадь. И я полагаю, что независимо от того, нравится вам это или нет, именно я должна обсудить условия сделки, если вы собираетесь покупать Фолли.

Уже привыкший к резким переменам настроения девушки, но не в силах отказать себе в удовольствии лишний раз поддразнить ее за самоуверенность, Доминик вежливо напомнил:

— Половину его.

Но у Мелиссы не было желания шутить, и лишь намек на улыбку появился у нее на губах. Грациозно поднявшись из-за стола, она сказала:

— Пойдете со мной?

Ни слова не говоря, заинтригованный Доминик последовал за ней; когда они спускались вниз, его глаза задумчиво смотрели на ее худенькие плечи и тонкую талию. «Маленький гордый тигренок», — подумал он удивленно.

Слэйд зашел в комнату, которую она указала, и огляделся. Видимо, это была библиотека. Везде, куда бы ни посмотрел Доминик, было заметно состояние дел Сеймуров — от заплатанных кожаных кресел до выцветших бархатных портьер, обрамляющих высокие окна. Мелисса уселась на диван, обшитый мебельным ситцем, Доминик — в кресло напротив. С легкой улыбкой на полных красивых губах он спросил:

— И что же именно в моем предложении вам хотелось бы обсудить?

Оскорбленная полунасмешливой улыбкой Слэйда, Мелисса резко заявила:

— Я не ребенок. И была бы вам очень признательна, если бы вы вели разговор серьезно и не обращались со мной как со слабоумной.

Он сощурился и гораздо менее дружелюбно сказал:

— Поверьте мне, дорогая, что, когда я говорю о двадцати пяти тысячах долларов, я очень серьезен!

Мелисса закусила губу, понимая, что ей лучше не вступать с Домиником в прения. Ситуация, в которой она оказалась, — не его вина. Но ее раздражали безупречная одежда и красота этого человека. Ее взгляд невольно притягивался к его смуглому лицу, гордому разлету бровей, серым глазам, мужественной линии рта и подбородка. С трудом она заставила себя вернуться к делу. Итак, вопрос о сделке.

Пока Мелисса изучала Доминика, он тоже проводил свое собственное исследование: пристально рассматривая ее лицо и стараясь представить ее без очков и с красивой прической, он все же никак не мог вообразить Мелиссу не такой, какой она выглядела сейчас — неряшливой старой девой. Ну почему она так завладела его вниманием? Ответа на этот вопрос не было. А Доминик очень не любил неразрешенных вопросов.

Положение все еще было смешным. Комедия! Она не красотка, ничуть ему не нравится, однако он готов потратить уйму денег только потому, что, как он догадывался, у нее могут быть неприятности с Латимером. Доминик про себя даже фыркнул — что он за дурак в конце концов! Он же не филантроп, он никогда особенно не беспокоился по поводу материальных затруднений своих приятелей. Но эта девушка почему-то взволновала его и вызвала в нем желание ее защитить! Какая-то дьявольщина! Он только что выразил готовность купить половину прав на проклятую лошадь за огромную сумму денег и сделал это лишь потому, что увидел, как она любит этого Фолли, как страдает от необходимости с ним расстаться. Вдруг его осенила неожиданная мысль: если они с мисс Сеймур становятся партнерами, то они неизбежно будут проводить в компании друг друга довольно много времени. Доминик наконец осознал, что именно этого-то он и хочет!

Признавшись себе в собственном идиотизме, Доминик предложил несколько вариантов использования животного. Мелисса проявила разумность, высказав всего несколько замечаний, и у Слэйда возникли некоторые подозрения по поводу ее кротости, — что у нее на уме?

Девушка вполуха слушала, о чем он говорил, но в голове у нее сидела мысль: как убедить Доминика заплатить всю сумму в течение двадцати четырех часов. Поэтому, стоило ему умолкнуть, как она выпалила:

— А могли бы вы мне отдать деньги завтра? Золотом?

Если у Доминика и были сомнения, что за этой историей стоит Латимер, то после этих слов они рассеялись как дым. Латимер явно требовал уплаты, и первое июля — последняя дата, когда он готов получить эти деньги, или… Зная Латимера, Доминик догадывался, чего тот добивается. Но он был не в силах понять — почему? Почему Латимер оценивал столь непривлекательную девушку в такую значительную сумму? Потом вдруг ухмыльнулся про себя: если она смогла так приковать к себе его, так почему Латимер должен избежать ее чар?

Однако просьба Мелиссы завтра же выложить деньги озадачила его. Доминик был богат, но держать на руках такую сумму? Помолчав, он медленно сказал:

— Я очень сомневаюсь, что смогу так быстро приготовить деньги. Но я вас уверяю, что вы их получите до конца недели. — Он бросил на нее быстрый проницательный взгляд, потом, подбирая слова, добавил:

— Я уверен, что человек, которому вы должны такую сумму, вряд ли успеет сделать что-то плохое за столь короткое время.

Глаза Мелиссы широко раскрылись, в них читались страх и удивление. Девушка нервно проглотила слюну и тихо спросила:

— А откуда вы знаете, что мне нужны деньги именно для того… чтобы отдать долг? Доминик беззаботно ответил:

— Просто догадался, моя дорогая. Пусть вас это не беспокоит. — Движимый необъяснимым порывом, он встал перед девушкой, поднял ее руку с колен и, взяв в свою, тихо сказал:

— Если я могу еще чем-то вам услужить… В его словах было столько искренности, что на какой-то безумный миг Мелиссе захотелось рассказать ему все о гнусном предложении Латимера. Ее рука чувствовала тепло и силу его руки, а пальцы горели от прикосновения Доминика. Ее сердце заколотилось в безумном ритме; испуганная, что ее выдадут волнение и смятение, девушка — нервно выдернула свою руку и, заикаясь, сказала:

— О, спасибо вам, но… в этом нет необходимости…

Доминика не убедили ее слова, но не мог же он заставить ее рассказать о своих проблемах. Пожав с явным недоверием плечами, он отступил от нее.

Секунду спустя в комнату вошел Захарий.

Все трое еще поговорили, потом Доминик и Мелисса подписали договор об условиях сделки и, аккуратно уложив бумагу в карман жилета, Доминик уехал. Он был доволен собой и взволнован. Сомнений не осталось — именно Латимеру пойдут деньги от его партнерской сделки с мисс Сеймур, и Слэйд принялся размышлять, каким образом выведать планы Латимера.

Вернувшись к себе, Доминик застал ожидавшего его Ройса и кратко рассказал ему о сделке. Понимающая улыбка на губах Ройса заставила Доминика стиснуть кулаки, но, спустя секунду, он сам невольно улыбнулся.

— Да, я спятил! — признался он. — И ты можешь мне этого не объяснять!

Ройс кивнул, давая понять, что тут спорить не о чем, и в течение нескольких минут добродушно выслушивал безжалостные филиппики Доминика по поводу своих свихнутых мозгов и бараньей башки, а потом объявил о причине своего появления.

— Отец приглашает тебя на ужин. — Улыбнувшись другу, Ройс добавил:

— Он недоволен, что ты остановился здесь, а не у нас. Но, я думаю, если ты приедешь, все утрясется.

Доминик принял приглашение, и друзья собрались в дорогу. Они уже вскочили на лошадей, когда Доминик вдруг заметил какого-то джентльмена, входящего в гостиницу. Сдвинув брови, он пристально всмотрелся в его лицо, и Ройс, заметив озабоченность приятеля, спросил:

— В чем дело? Что-то случилось?

— Пожалуй, — сквозь зубы ответил Доминик. — Я могу поклясться, что в гостиницу вошел Латимер.

Ройса передернуло:

— Ну, если это и так, что ты собираешься делать? В конце концов, он вправе войти в эту чертову гостиницу.

Доминик поморщился, сознавая, что Ройс прав, и молча развернул лошадь в сторону Дубовой Лощины. Но его продолжал мучить вопрос: действительно ли человек, которого он видел, Джулиус Латимер? И, что еще важнее, не собирается ли он сегодня вечером встретиться с Мелиссой. И на оба вопроса он ответил себе «да». Доминик видел Латимера, который остановился в третьем номере, отделенном от его пятью комнатами по коридору. Но еще неприятнее Доминику было узнать, что, едва обосновавшись в гостинице, тот написал записку мисс Мелиссе Сеймур.

Предвкушая грядущие события, он сообщал, что находится в Батон-Руже. Неприятная улыбка играла у него на губах, когда он торопливо водил пером по бумаге. Латимер писал Мелиссе, что, прежде чем возбудить дело о выплате долга, он хотел бы встретиться с ней, дабы обговорить окончательные условия. Уверенной рукой выведя номер своей комнаты, он приписал, что в ее интересах было бы увидеться сегодня же вечером.

Это было оскорбительное послание. Мелисса, читая его, дрожала от ярости. Она ждала его приезда, но только после получения этой записки поняла, сколь бесконечно признательна должна быть мистеру Слэйду, благодаря великодушию которого Латимер лишился власти над ней. Страшно подумать, что было бы, если бы Доминик не отозвался на ее письмо, или замедлил с ответом, или не захотел бы платить такую цену… Во рту Мелиссы пересохло, когда она представила, что испытывала бы сейчас, получив записку Латимера и зная, что у нее нет денег.

Она еще долго сидела, уставившись на письмо этого негодяя, понимая, как близко была к катастрофе. Она благодарно улыбнулась, вспомнив о Доминике и его щедрости, представив себе, как он улыбается, какие у него глаза, когда он шутит. Потом со вздохом сожаления девушка заставила себя думать о другом.

Мелисса еще раз перечитала письмо Латимера. Он писал, что хотел бы увидеть ее сегодня вечером. Зачем? С какой стати? Разве что хотел бы позлорадствовать, в каком трудном она положении оказалась… Глаза девушки сверкнули гневом, и она было решила: пусть этот негодяй прождет ее хоть всю ночь, но глубоко задумалась. Она не могла оставить без внимания его просьбу, ведь Латимер, если она не приедет, может появиться здесь, в Уиллоуглене… По телу пробежали мурашки. Если у Захария возникнут какие-то подозрения… Мелисса вновь взглянула на письмо, пытаясь разобраться в каракулях Латимера, какая у него комната — номер три или восемь, и решила — восемь.

Отложив в сторону письмо. Мелисса встала, подошла к окну, рассеянно расчесывая волнистые волосы. Она вымыла их после отъезда Доминика, и теперь они ниспадали на плечи золотистыми локонами. Щетка ритмично ходила по густой копне волос, а мысли Мелиссы вращались в заколдованном кругу, очерченном запиской Латимера.

Почему бы ей не встретиться с ним? Какое удовольствие взглянуть на выражение его лица, когда она решительно отвергнет его гнусное предложение? И чем дольше девушка думала, тем больше ей нравилась эта идея. Он ее оскорбил, поставил на грань разорения, так почему бы ей не заставить его выслушать то, что она готова ему сказать? Зачем ждать до завтра?

Мелисса впервые за последние дни слабо улыбнулась, представив себе кислое лицо Латимера, узнавшего, что Мелисса не собирается стать его любовницей.

Итак, она решилась. Несколько минут девушка думала, как ей уехать незамеченной и пробраться в комнату Латимера, не вызвав скандала своим поведением. Страшно вообразить, что будет, если раскроется, что она на ночь глядя отправилась в гостиницу, в комнату мужчины для встречи наедине!

Едва ли Мелиссе удалось бы пройти незамеченной в номер Латимера через большое здание гостиницы, но она вспомнила о наружной лестнице. С довольной улыбкой девушка посмотрела в зеркало старого шкафа красного дерева, в котором висело несколько платьев, но ни одно из них нельзя было назвать верхом изящества. Улыбка ее слегка увяла, сегодня ей хотелось выглядеть как можно лучше. Пусть Латимер больнее ощутит, что он теряет! Разве нельзя назвать естественным желанием заставить его помучиться после всего пережитого? Поэтому чем соблазнительнее она будет, тем лучше.

Мелисса вынула из шкафа платье янтарного цвета, приложила к себе и посмотрелась в зеркало. Оно не новое, еще отец привез его из Англии, но очень ей шло: своими плавными линиями оно привлекало внимание к плечам цвета слоновой кости, к красивой форме груди, а янтарный цвет шелка оттенял темно-золотистый цвет волос и блеск глаз. Мелисса покружилась перед зеркалом, наслаждаясь, как вздымается юбка вокруг талии… Да, именно в этом платье она отправится сегодня вечером.

Все складывалось удачно. Девушка, сославшись на головную боль, уединилась в спальне, переоделась, потом, накинув поношенный плащ с капюшоном из коричневого бархата, открыла наружную дверь и выскользнула. Быстро сбежав по лестнице, в минуту она долетела до конюшни и оседлала кобылу; ее сердце неистово колотилось, когда она выехала на главную дорогу, но постепенно Мелисса успокоилась. Итак, из дома ей удалось ускользнуть незамеченной. Теперь встреча с Латимером…

По дороге в Батон-Руж девушка старалась держаться теневой стороны, чтобы никто не узнал ее; к счастью, гостиница стояла на краю городка. Соскользнув с, лошади, Мелисса торопливо привязала животное к молодому дубку и быстрыми шагами направилась к зданию.

Ее сердце гулко билось в груди, когда она, обойдя его, обнаружила ту самую лестницу, ведущую наверх. Одно дело предстать перед Латимером у себя дома, в полной безопасности, и совсем другое — войти к нему в комнату. Она заколебалась, внезапно испугавшись того, что делает, и уже готова была отказаться от задуманного. Но, вспомнив, что Латимер может явиться к ней сам, девушка решительно поставила ногу на ступеньку лестницы. Никто не должен видеть ее. Кстати, Латимер тоже должен быть заинтересован в этом, иначе дело получит скандальную известность, а он предпочитает, чтобы его считали «очаровательным англичанином».

Стараясь сдерживать неистовое биение сердца, Мелисса поднялась по лестнице. Дверь скрипнула, когда она толкнула ее, и этот звук заставил ее вздрогнуть. Скрывая лицо под капюшоном плаща, девушка вступила в узкий коридор. Комната номер восемь, к ее облегчению, была первой от входа. Представив себе, как собирался поступить с ней Латимер, она со сверкающим взором решительно распахнула дверь в его номер.

К ее разочарованию, комната была темна и пуста. Смутившись, Мелисса вошла в нее и, найдя свечу, зажгла. Осмотрелась. Помещение было небольшое, оно скорее напоминало чулан, а не спальню. Но постель была приготовлена для постояльца и покрыта одеялом с желтыми и зелеными цветами. Грубый сосновый стол с подсвечником дополнял меблировку.

Мелисса рассеянно поставила свечу и опустилась на стул; теперь, когда она находилась у цели, ее нервозность понемногу исчезла, зато гнев на обитателя этого номера все больше разгорался. Девушка перебирала в уме все обвинения, которые она бросит в гнусное лицо мистера Джулиуса Латимера, когда тот появится. Но время шло, а его все не было; Мелисса устало сидела на стуле, стиснув кулаки на коленях, и ждала. Она не знала, который час, но понимала, что времени прошло уже немало: у девушки возникли сомнения, правильно ли она прочла записку, однако ошибки быть не могло. Она зевнула и с тоской посмотрела на кровать. Он что, ночью приедет?

Может, Латимер специально заставляет ее ждать так долго, рассчитывая ослабить ее волю? Зевнув еще раз, Мелисса решилась прилечь на кровать, не опасаясь заснуть: уж слишком она была взволнована.

Девушка укрылась плащом, пригрелась, и сама не заметила, как ее веки смежились, золотисто-каштановые волосы волной легли вокруг головы, а ткань плаща очертила ее стройную фигуру.

Тем временем внизу, в таверне, Доминик, Джош и Ройс уютно сидели за грубым деревянным столом, наслаждаясь последними за этот вечер порциями бренди… После ужина в Дубовой Лощине мужчины отправились в таверну, чтобы отпраздновать сделку, заключенную Домиником. Джош был доволен тем, как разворачиваются события: ведь Слэйд и его племянница станут теперь совладельцами Фолли, и это их в известной мере свяжет, что Джоша очень устраивало.

Вечер шел к концу, и Доминик, принявший уже немалую дозу, пытался сосредоточиться на том, что говорил Ройс:

— Не могу поверить, что она действительно продала тебе лошадь. Даже половину. Слэйд ухмыльнулся:

— Сомневаешься в моем очаровании и умении вести дело с леди?

Улыбнувшись в ответ, Ройс покачал головой.

— Никогда не сомневался. Дело не в этом. Если ты что-то решил — никто не устоит, будь то мужчина или женщина.

— Возможно, — ответил Доминик. — Я ведь еще тогда решил, что твоя кузина все равно продаст мне жеребца.

— Но за такую цену?! — воскликнул Джош.

— Как бы то ни было, я выполню все обязательства по этой сделке. Кто знает, может, мне и не придется в конце концов выплачивать всю сумму.

Это заявление было не более чем праздной болтовней подвыпившего джентльмена, но Джош за него уцепился.

— Что? — спросил он. — Почему? Какие-то планы насчет моей племянницы? — Ну, конечно, молодому Слэйду не придется платить всю сумму, если он женится на Мелиссе! Хорошо бы заполучить его в семью!

Ройса не заботили планы Доминика относительно Мелиссы или отсутствие таковых, и,

наклонившись через стол, он насмешливо спросил:

— А где соглашение, которое вы с Мелиссой подписали? Я хочу посмотреть на него собственными глазами, чтобы убедиться, что это правда.

— Да оно наверху, у меня в комнате. Но если ты хочешь его посмотреть, я принесу, хотя не думаю, что в этом есть нужда.

Однако Доминик забыл, как упрям может быть Ройс, напившись. И поскольку тот настаивал, что хочет увидеть это соглашение собственными глазами, Слэйду пришлось сдаться. Поднявшись, он сказал:

— Сейчас принесу. Закажи нам еще бренди, пока я хожу.

Доминик поднялся наверх, зашел в свой номер и потянулся к портмоне, когда вдруг обратил внимание на свет свечи. Не веря своим глазам, он смотрел на прекрасное создание, беззаботно спящее на его кровати.

Очарованный необыкновенной красотой девушки, освещенной мерцающим пламенем свечи, он смотрел на пышные медовые волосы, беспорядочно лежавшие на подушке и одеяле, на полуобнаженные груди, манящую ложбинку цвета сметаны между ними. Наконец Доминик с немалым трудом оторвался от завораживающего зрелища, еще раз взглянув на округлый подбородок, полные соблазнительные губы, на красивый вздернутый носик. Ресницы, как два черных веера, лежали на щеках девушки. «Она действительно прелестна», — как в тумане подумал он. Но какого юрта, что она делает в его постели?