Глава 61

Шерри, два часа назад обвенчавшаяся со Стивеном, нехотя шевельнулась, когда карета резко остановилась, а Стивен так же нехотя оторвался от ее сладких губ.

— Где мы? — томно спросила девушка прерывистым шепотом.

— Дома, — ответил Стивен, удивившись, что тоже говорит почти шепотом.

— Это твой дом?

— Наш, — уточнил он, и Шерри почувствовала, как ее вновь захлестнула радость.

Выходя из кареты, девушка попыталась поправить прическу, откинув со лба непокорные пряди, и при этом заметила, как его взгляд блуждает по ее волосам, а в углах глаз собрались смешинки-морщинки.

— О чем ты думаешь? Он еще шире улыбнулся:

— Не могу забыть, как ты тогда вошла в спальню в нашем лондонском доме с полотенцем на голове и страшным голосом заявила, что у тебя рыжие-бесстыжие волосы.

— А почему вдруг ты вспомнил об этом? — снова спросила Шерри, когда Стивен помогал ей выйти из кареты.

— Потом скажу. Точнее — покажу, — пообещал Стивен.

— Как таинственно! — пошутила она.

Не одна женщина атаковала Стивена на протяжении последних четырех лет в надежде когда-нибудь стать хозяйкой этого огромного дома, который Стивен сам спроектировал и назвал Монклер. Теперь он ждал реакции женщины, наконец избранной им на эту роль.

Шерри взяла его под руку, приветливо улыбнулась лакею, вышедшему из дома помочь им, и увидела величественное каменное здание. Ошеломленная, она смотрела на ряды ярко освещенных окон по всему фасаду, затем огляделась вокруг. По обеим сторонам извилистой аллеи, насколько хватал глаз, стояли роскошные кареты.

— У тебя прием? — оглянувшись на Стивена, в шоке спросила она.

Стивен расхохотался, запрокинув голову, обнял ее и зарылся лицом в ее волосы.

— Я без ума от вас, леди Уэстморленд. Леди Уэстморленд! Это произвело на нее впечатление куда большее, чем роскошный дворец.

— Шеридан Уэстморленд, — мечтательно произнесла она. — Отлично звучит.

В этот момент позади них остановилась карета Дю Билля, и Шерри вспомнила, что Стивен не ответил на ее вопрос.

— У тебя прием? — повторила она. Стивен кивнул, ожидая Дю Билля, который уже вышел из кареты.

— Мы празднуем шестидесятилетие матери. Я даю по этому случаю бал, поэтому брат с женой и не приехали на венчание. Пока меня не было, они принимали гостей.

Заметив, что Шерри пришла в замешательство, он стал объяснять:

— Уже были разосланы приглашения, а венчание мне не хотелось откладывать. Признаться, — он усмехнулся, — я не мог ждать больше ни дня, поскольку не был уверен, что наше венчание вообще состоится.

— Дело совсем в другом, — в отчаянии сказала Шерри, когда они поднимались по лестнице, ведущей к подъезду. — Я не одета подобающим образом…

— Я сам выбирал вам платье в одном из лучших лондонских магазинов, — обиделся Ники, услышав ее слова.

— Да, но оно не для приемов, — пояснила девушка, когда дворецкий распахнул перед ними дверь, из-за которой донеслись взрывы смеха и музыка.

Перед ней по обе стороны просторной залы двумя маршами шла вверх лестница в стиле древнегреческого Палладиума. А позади нее, ожидая, пока она обратит на него внимание, стоял, сияя улыбкой, дворецкий, ее добрый знакомый, и Шерри совершенно забыла о платье.

— Кольфакс! — воскликнула она радостно. Он вежливо поклонился.

— Добро пожаловать домой, леди Уэстморленд.

— Все собрались? — спросил Стивен, гоня от себя грешные мысли о широкой постели, ожидавшей их наверху, и вспомнив наконец о том, что необходимо переодеться.

— Да, ваша милость.

Кивнув, Стивен перевел взгляд на шафера.

— Почему бы вам не пройти в залу, пока мы с Шерри будем переодеваться?

— Ни в коем случае. Я жажду увидеть их лица.

— Прекрасно, мы переоденемся и присоединимся к вам через… — Стивен запнулся, подумав, что неплохо бы им с Шерри остаться в спальне до самого утра, но проницательный Дю Билль, бросив лукавый взгляд на жениха, ответил:

— Через двадцать минут, не позднее.

Шерри слушала их вполуха, раздумывая над тем, что ей надеть, и спросила об этом Стивена, когда он повел ее наверх, но не успел он ответить, как снизу донесся голос Дю Вилля:

— Только двадцать минут, не то я сам за вами приду. При этом невинном напоминании ее новоиспеченный муж что-то пробормотал себе под нос.

— Как ты сейчас назвал Ники?

— Верхом пунктуальности, — солгал Стивен и смущенно улыбнулся, прочитав в ее глазах сомнение.

— А мне послышалось что-то другое.

— Смысл один и тот же, — заметил он, остановившись у входа в апартаменты в конце коридора. — Поскольку времени сшить тебе подходящий наряд не было, Уитни привезла платье на тот случай, если ты приедешь вместе со мной. — С этими словами Стивен распахнул перед ней дверь. Шеридан заглянула через его плечо и увидела стоявших наготове трех служанок, а на широкой кровати любовно разложенное потрясающей красоты шелковое платье цвета слоновой кости, со шлейфом, свисавшим до самого пола. Словно завороженная, Шерри шагнула вперед и перевела взгляд с роскошного платья на лукаво улыбавшегося мужа.

— Что это?

В ответ он обнял ее, прижал к груди и шепнул:

— Свадебное платье Уитни. Ей хотелось, чтобы ты надела его, если приедешь со мной.

Шеридан с трудом сдержала слезы, подумав, что глупо плакать от счастья.

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы привести себя в порядок?

— Около часа, — с сожалением ответила Шерри, — если попытаться сделать хоть какую-то прическу.

Он шепнул ей на ухо, чтобы не услышали служанки:

— Причеши их, если это уж так необходимо, этого вполне достаточно.

— О, но…

— Я с ума схожу по этим сверкающим, огненно-рыжим волосам.

— В таком случае, — поколебавшись, заявила она, когда он отпустил ее, — я оставлю их распущенными.

— Хорошо, тем более что у нас всего пятнадцать минут.

Старая герцогиня посмотрела на Хью Уайткомба, когда помощник дворецкого, стоявший у входа, доложил о приходе герцога и герцогини Хоторн, прошествовавших мимо него в переполненную залу.

— Хью! Который сейчас час?

За доктора ответил Клейтон, только что смотревший на свои часы:

— Начало одиннадцатого.

Находившиеся поблизости гости разочарованно переглянулись. Выразив общее мнение, Уитни с печальным видом произнесла:

— Видимо, Шерри отказала ему, иначе они были бы здесь уже три часа назад.

— Я была настолько уверена… — начала мисс Чарити и, сникнув, умолкла.

— Скорее всего Дю Виллю не удалось ее уговорить, — предположил Джейсон Филдинг, на что его жена, покачав головой, уверенно заявила:

— При желании Дю Билль нашел бы способ убедить ее. Не подозревая, что в ее словах можно было усмотреть восхищение Дю Биллем, перед которым не в силах устоять ни одна женщина, она бросила взгляд на мужа и увидела, что он, нахмурившись, обратился к Клейтону Уэстморленду.

— Что-то я не замечал в Дю Вилле ничего такого, перед чем невозможно устоять, — сказал Джейсон.

— Я, например, сделал бы это без особого труда, — сухо ответил Клейтон и замолчал, поскольку в этот момент к старой герцогине подошла с поздравлениями его двоюродная тетушка.

— Какой замечательный бал, Алисия! Ты, верно, очень счастлива?

— Могла бы быть еще счастливее, — со вздохом ответила Алисия, отходя от мужчин.

Между тем помощник дворецкого объявил имена вновь прибывших:

— Сэр Родерик Карстерс. Мистер Николае Дю Билль. Мать Стивена и еще несколько человек быстро обернулись и устремили взгляды на Ники, ожидая новостей, в то время как сам он с мрачным видом спускался с лестницы, ведущей в залу.

— Не получилось! — тоскливо прошептала Уитни, вглядываясь в его лицо. — Не удалось. Ее супруг привлек ее к себе.

— Ты сделала все, что в твоих силах, дорогая.

— Мы все старались, — согласилась Чарити Торнтон, и ее подбородок задрожал, когда она перевела печальный взгляд с Хью Уайткомба на Николаев Дю Билля.

— Граф и графиня Лэнгфорд!

Гости в замешательстве стали удивленно переглядываться, после чего все взоры обратились к входной двери. Но что творилось с теми семерыми, потерявшими всякую надежду на удачу, описать невозможно. Они в восторге стали обмениваться рукопожатиями и, сияя улыбкой, глазами, полными слез, смотрели на молодых.

По лестнице спускался Стивен Уэстморленд, граф Лэнгфорд, облаченный в черный вечерний костюм, белую рубашку с оборками и белый жилет, а рядом с ним выступала сказочная принцесса в шелковом с жемчужными вкраплениями платье цвета слоновой кости, с глубоким вырезом каре, с пояса свисала золотая цепь с бриллиантами и жемчугом, колыхавшаяся в такт ее шагам, а огненно-рыжие волосы рассыпались по плечам и спине.

— О, мой… — выдохнула потрясенная Чарити, но ее восклицание утонуло в громе аплодисментов, эхом разнесшихся по всей зале, от которых, казалось, содрогнулись стены.