Глава 1

Эта иллюстрированная цветными рисунками рукопись была самой красивой из когда-либо существовавших. Так по крайней мере утверждалось в каталоге мистера Сотби. Кроме того, каталог сообщал, что «Бургундский часослов» являлся самой дорогой книгой в обширнейшей коллекции сэра Томаса Тарлтона.

Подобные утверждения представлялись маркизу Чейзу достойными удивления. Разумеется, он не собирался оспаривать эстетические оценки, содержавшиеся в каталоге, но у него имелись все основания считать, что эта рукопись принадлежала ему.

Кейн прекрасно помнил, как последний (и единственный) раз видел это величайшее семейное сокровище, а в глазах его отца — величайший семейный позор. Тогда Кейн смотрел на покойного ныне маркиза как на человека, достойного не только уважения, но и безусловного доверия. И конечно же, он был счастлив, когда его пригласили в комнату для хранения документов, чтобы сообщить о семейных секретах. В свои одиннадцать лет Кейн был еще очень наивным мальчиком. Что же касается рукописи, то он был потрясен красотой ее иллюстраций, совершенно не вязавшейся с суровым пуританским аскетизмом его отца.

Леди, изображенные на страницах рукописи, блистали изысканными прическами под прозрачными, трепещущими на ветру вуалями, и почти все они были в чудесных платьях цвета лазури, ниспадавших к полу изящными складками. Следовало особо отметить искусство художника, сумевшего передать на своих рисунках даже фактуру ткани, так что невольно хотелось прикоснуться к каждому из платьев. Кейн до сих пор помнил, как заставлял себя держать руки за спиной, чтобы не потянуться к этим замечательным нарядам.

…Сунув пальцы в карманы жилета, Кейн откинулся на спинку кресла. Бывший наивный мальчик, а ныне — маркиз, он сейчас находился в зале, где проводился аукцион мистера Сотби. «Как странно… — думал он, глядя на лежавшую перед ним книгу. — Ведь с тех пор как я видел эту рукопись, не прошло и двух десятков лет, а мне кажется, что минуло лет сто по крайней мере». Книга эта являлась религиозной по замыслу, однако чувства, которые она пробуждала у взрослого Кейна, были весьма далеки от религиозных переживаний. Он разглядывал женщин на иллюстрациях и мысленно удивлялся: «Какие маленькие соблазнительные груди, но при этом — огромные выпуклые животы. Подобное сочетание не часто встречается в природе, разве что у беременных. Должно быть, таким представлялся французский идеал женской красоты в начале пятнадцатого века».

Что же, вкусы и мода и впрямь бывали довольно странными. Ведь если, например, посмотреть на портреты эпохи английской Реставрации, то можно подумать, что почти все леди того времени страдали от какой-то болезни, следствием которой было пучеглазие. А в настоящее время сэр Томас Лоуренс, выдающийся светский портретист, изображал надменных элегантных красавиц с необычайно холодными глазами, отпугивавшими даже самых пылких мужчин.

К счастью, мода лгала. Кейн прекрасно знал, что не все модели Лоуренса были столь холодны и неприступны. Некоторые светские дамы не желали видеть его в своих гостиных, зато другие, игнорируя «дурную славу» маркиза, охотно принимали его даже в своих спальнях. Леди и актрисы, жены и шлюхи — все они были всего лишь женщинами. А Кейн знал истину, известную далеко не всем мужчинам; он давно уже понял: поведение женщины зависело вовсе не от особенностей ее внешности, а от того, что у нее в голове.

— Les tres jolies heures, — раздался вдруг голос, прервавший раздумья маркиза.

Повернув голову, Кейн увидел стоявшего перед ним Хьюго Хартли. Уже почти час это помещение, заполненное пыльными книгами, принадлежало ему одному, — если не считать швейцара, терпеливо дожидавшегося, когда он наконец закончит разглядывать шедевр братьев Лимбург, созданный для герцога Бургундского. Поднявшись с кресла, Кейн приветствовал лорда Хьюго Хартли сдержанным поклоном.

— Великолепно, Чейз, не правда ли? — спросил Хартли.

Лорд Хьюго не относился к близким друзьям Кейна, называвшим его по имени, и в этом не было ничего удивительного. Напротив, было бы удивительно, если бы восьмидесятилетний старец относился к друзьям молодого маркиза.

— Да, замечательно, — согласился Кейн. — Вы заинтересовались?

— Увы, это слишком накладно для моего кошелька, — заявил престарелый джентльмен, и в его голосе послышалось горькое сожаление. — Однако должен заметить, что «Бургундский часослов» — одна из ценнейших рукописей, когда-либо существовавших на свете. Как странно, что Тарлтон владел ею, но никто об этом не знал.

Маркиз невольно усмехнулся. Лорд Хьюго даже не подозревал, насколько это странно. Немного помолчав, Кейн спросил:

— А вы не знаете, как она к нему попала?

— Это хотели бы выяснить все английские коллекционеры.

— Я думал, что вы знаете все… — протянул Кейн.

— Нет, сэр, далеко не все. — Лицо лорда Хьюго оставалось непроницаемым, однако он посмотрел на Кейна с некоторым интересом. — А вы, Чейз… Знаете, я очень удивился, когда увидел вас здесь.

Кейн пожал плечами:

— Я просто зашел из любопытства, вот и все. — В какой-то степени это было правдой. Ему бы никогда не пришло в голову совать нос в дела аукционистов, если бы он не увидел на афише имя Тарлтона.

— Вероятно, вы ищете что-то особенное… Хотите что-нибудь почитать?

Кейн указал на лежавшую на столе раскрытую рукопись.

— Тут замечательные иллюстрации. Но в этой истории не хватает драматизма. — Маркиз на мгновение задумался. Ему казалось, что лорд Хьюго все же располагал какой-то полезной информацией. — Видите ли, аббатство Маркли-Чейз всегда славилось великолепными коллекциями религиозного характера.

Старик энергично закивал:

— Да-да, разумеется! И это вполне естественно для семейства праведного маркиза.

Возможно, лорд Хьюго говорил искренне, но Кейну почудилась в его интонациях некоторая ирония по отношению к покойному маркизу.

Стараясь казаться невозмутимым, Кейн проговорил:

— Возможно, я куплю эту рукопись в память об отце.

— Даже не верится, что вам свойственна такая сыновья почтительность, — заметил лорд Хьюго с некоторым удивлением. Всем было известно, что старый маркиз выгнал Кейна из дому в возрасте шестнадцати лет.

— Скорее это не почтительность, а просто причуда, — пояснил Кейн. — Кроме того, леди на иллюстрациях очень милы, что очень даже по моей части. Меня забавляет мысль о том, что какой-нибудь французский принц целовал такие же очаровательные груди, когда… например, молился.

Последнюю фразу маркиз произнес с вызывающей усмешкой, но престарелый лорд, судя по всему, нисколько не был шокирован. Будучи на шесть дюймов выше Кейна, он внимательно посмотрел на него с высоты своего роста и многозначительно заметил:

— По некоторым причинам я не верю, что вы совершенно никчемный человек, хотя и хотите таковым казаться.

С трудом выдержав взгляд пожилого джентльмена, Кейн с вызовом в голосе заявил:

— Нет, ошибаетесь! Именно таков я и есть! Пожалуйста, сэр, не отказывайте мне в моем единственном достоинстве.

Маркиз внутренне содрогнулся, заметив промелькнувшее на лице Хартли выражение жалости. Какое-то время старик молчал, затем тихо проговорил:

— А может, вы знаете, почему продается коллекция Тарлтона?

— Наверное, потому, что он умер, — ответил Кейн, пожав плечами. — А вы что об этом думаете?

— Дело в том, что Тарлтон страдал от напасти, которая называется библиоманией — ненасытной страстью к книгам, — ответил старик со вздохом. — Это ужасная болезнь, средства излечения еще не нашел ни один медик. В конце концов он окончательно разорился, и все его поместья пришли в запустение.

— Но я думаю, что все-таки могу безнаказанно купить один-два тома, — с усмешкой заметил Кейн. — Возможно, мне удастся не заразиться этой болезнью.

— Но если вы намерены начать вашу карьеру коллекционера на самых престижных аукционах, то вам необходим совет, — с серьезнейшим видом заявил лорд Хьюго.

— Необходим совет? Вы полагаете, что я настолько беспечен и неопытен?

— Поверьте, маркиз, даже более опытные люди, чем вы, разорились на аукционах, — ответил старик, снова вздохнув.

Кейн немного помедлил, потом кивнул:

— Что ж, сэр, возможно, вы правы. Знаете, я хотел бы узнать как можно больше о покойном Тарлтоне. Что это был за человек? — Маркиз окинул взглядом тысячи томов, стоявших в застекленных шкафах, а также лежавших на столах. — Похоже, он приобрел великое множество книг.

— Если какой-нибудь собиратель заслуживает характеристики всеядного, то это именно он — Томас Тарлтон. Его способность выследить раритет и убедить владельца продать книгу именно ему сделалась легендой.

— Каким образом я могу узнать что-либо еще? И как защититься, что сделать, чтобы не заразиться губительной страстью?

— Наймите опытного книготорговца для консультаций.

— Но где найти столь ценного советника?

— Я порекомендовал бы вам зайти к Дж. К. Мертону, проживающему на Сент-Мартинс-лейн. Там вы узнаете все, что вам следует знать.

— Благодарю вас, сэр, — кивнул маркиз. — Пожалуй, я так и поступлю.

Кейн почти не сомневался: лорд Хьюго дал ему очень хороший совет. Возможно, там, на Сент-Мартинс-лейн, он сумеет узнать, почему сэр Томас Тарлтон заезжал в аббатство Маркли-Чейз незадолго до того, как отец выгнал его из дому.

Может, именно тогда Тарлтон приобрел рукопись? Но если так, то каким образом ему это удалось? Неужели Праведный Маркиз решил расстаться с рукописью? Но почему?.. Ведь эта книга считалась семейной гордостью. И не повлияло ли исчезновение книги на характер отца? Всегда суровый и вспыльчивый, старый маркиз, казалось, совсем помешался после визита Тарлтона — именно в эти дни он и выгнал Кейна из дому. И после этого Кейн очень редко встречался с матерью и почти не видел свою младшую сестру.

Было бы очень неплохо, если бы ему удалось приобрести рукопись и вернуть ее в семью. Разумеется, это требовало денег. Но прежде всего следовало выяснить, каким образом семейная реликвия оказалась у Тарлтона. Если ему, Кейну, удастся это выяснить, то он, наверное, сумеет помириться с близкими.

Джулиана Мертон, сидевшая в задней комнате своей книжной лавки, уже в третий раз пересчитывала деньги. Но сколько бы она ни считала, результат оставался прежним: ей не хватит денег на то, чтобы купить фиттерборновского Шекспира.

Увы, все те книги, которые должны были находиться у нее, оказались в библиотеке ненавистного сэра Томаса Тарлтона. И теперь, чтобы предотвратить их продажу в коллекции, не заслуживавшие уважения, она должна была заработать в следующем месяце даже больше, чем ей удалось заработать за целый год после смерти Джозефа. Но к сожалению, клиенты проявляли скупость по отношению к Дж. К. Мертон, поставщице редких изданий и рукописей.

Джулиана потянулась к каталогу Тарлтона и в сотый раз перелистала его, гадая, какие из раритетов коллекционер приобрел честным, а какие — бесчестным образом. Наконец, устав от этого занятия, она предалась фантазиям.

— Я намерен сделать существенные покупки на аукционе Тарлтона. И мне хотелось бы, чтобы вы представляли мои интересы, миссис Мертон. За обычную комиссию, разумеется.

«Но почему же все мои фантазии столь разительно отличаются от реальной жизни?» — спрашивала себя Джулиана. Увы, лорд Спенсер, известнейший английский библиофил, никогда не заходил в ее книжную лавку. И никто из коллекционеров не приглашал ее на аукцион, на распродажу книг Тарлтона.

В конце концов, сообразив, что заняться больше нечем, Джулиана принялась за дело, которое давно откладывала, — принялась за мытье витрин, к которым никто ни разу не прикасался после того, как ей пришлось отпустить слуг.

Уже взяв тряпку, Джулиана случайно задела стопку монет на столе, и одна из золотых гиней выкатилась в главную комнату лавки. Оказалось, что монета закатилась под шкаф, Джулиане пришлось опуститься на колени, чтобы вытащить ее. Однако ей пришлось потрудиться — беглянка закатилась слишком далеко.

— Уф, черт побери… — пробормотала Джулиана, достав наконец монету.

В этот момент скрипнула дверь, и в лавку вошел посетитель. И ей тотчас же бросились в глаза его башмаки — это было первое, что она узнала о нем. Приблизившись, он предложил ей руку, и Джулиана — она была в полном замешательстве — молча приняла помощь.

Поднявшись на ноги, Джулиана едва не вскрикнула от удивления. Посетитель был молод и элегантен, хотя лондонские библиофилы, как правило, выглядели совсем иначе. Конечно, далеко не все собиратели книг были старыми и неряшливыми. Однако ни один из серьезных коллекционеров не обладал такой же непринужденной грацией.

Этот молодой джентльмен и впрямь был на редкость элегантен. Когда же Джулиана, заглянув в его лицо, увидела кристально ясные голубые глаза, внимательно разглядывавшие ее, она еще больше смутилась. И, густо покраснев, подумала: «Ах, как хорошо, что на мне такое скромное платье». Кроме того, на голове у нее была шапочка, плотно облегавшая волосы — именно такой наряд она носила в последнее время.

В прошлом, когда Джулиана бывала в лавке одна, некоторые мужчины, случалось, делали ей весьма недвусмысленные предложения, поэтому после смерти мужа она носила очень строгие платья из серой непривлекательной ткани, а на голове — хлопковую шапочку, завязанную тесемками под подбородком и полностью скрывавшую волосы. В таком наряде она напоминала монашенку, и именно такая внешность должна была заставить покупателей книг увидеть в ней хорошо информированного книготорговца и забыть, что она — не мужчина.

Но с этим визитером все было совсем по-другому. Его взгляд явно свидетельствовал о том, что ее «маскировка» не ввела его в заблуждение. Да, он прекрасно понимал, что она молода, белокура и что она — женщина.

«О Господи, у него такой взгляд, словно он видит сквозь одежду», — промелькнуло у Джулианы. Она не очень-то хорошо разбиралась в мужчинах, но каким-то образом сразу поняла, что этот молодой джентльмен прекрасно разбирается в женщинах. Джулиана снова покраснела и вдруг почувствовала, что ей трудно дышать. Опустив глаза, она поняла, что ее ладонь до сих пор находится в руке незнакомца. И даже сквозь перчатку на его руке она ощущала исходивший от него жар.

Высвободив свою руку, Джулиана отступила на шаг. Посетитель же с улыбкой произнес:

— Добрый день. Надеюсь, что не помешал вам. — У него был очень красивый низкий голос, звучавший как чудесная музыка.

Заставив себя улыбнуться, Джулиана ответила:

— Добрый день, сэр. Скажите, я могу вам чем-нибудь помочь?

— Даже не знаю… — Он пожал плечами. — А чем вы могли бы мне помочь?

— Сэр, почему бы вам не сказать, что именно вы хотите? Тогда я дам вам точный ответ. Возможно, я действительно сумею вам помочь.

— Разве я могу отказаться от подобного предложения? — проговорил визитер, снова улыбнувшись.

И от этой улыбки Джулиана внутренне содрогнулась. Он явно флиртовал с ней, и она опасалась, что может инстинктивно ответить на его флирт. Возможно — уже ответила. Кажется, именно так он истолковал ее последнюю фразу.

— Вы ищете какую-то книгу? — спросила Джулиана.

— Я ищу мистера Мертона. Я могу его видеть?

— Здесь только я, сэр.

— Только вы?.. — Посетитель явно был удивлен.

— Совершенно верно, сэр. Но я постараюсь вам помочь, если сумею. — Джулиана указала на полки с книгами. — Вот, посмотрите. Только скажите, что именно вы ищете?

— Я уже сказал, что ищу мистера Дж. К. Мертона, — заявил незнакомец, сверкнув голубизной глаз. — А вы…

— А я — миссис Мертон, — представилась Джулиана. Обычно ей удавалось расположить к себе нового клиента еще до того, как она признавалась, что является владелицей книжной лавки. К тому времени покупатель уже успевал проникнуться уважением к ее знаниям и простить ей ее принадлежность к женскому полу. — Да, сэр, именно я, Дж. К. Мертон, являюсь хозяйкой этого торгового заведения, — со вздохом добавила Джулиана.

— Так почему же вы не сказали мне об этом сразу? — спросил незнакомец с некоторым раздражением. — Прошу прощения за свою тупость, но я полагал, что вы — мужчина.

— Все коллекционеры ожидают увидеть здесь именно мужчину.

— В самом деле? И что же они делают, когда узнают, что Дж. К. Мертон — женщина?

— Часто уходят.

— Что ж, очень глупо с их стороны. Но поверьте, миссис Мертон, я не такой, как они. Во всяком случае, очень стараюсь быть не таким. Но все же странно, что лорд Хьюго рекомендовал мне прийти сюда…

— Так это Хьюго Хартли направил вас ко мне?

— Совершенно верно. Я полагаю, лорд Хьюго знает, что Дж. К. Мертон — женщина.

— Разумеется, знает. Он всегда был одним из наших лучших клиентов и остался таковым после смерти моего мужа.

Кейн уловил печаль в голосе собеседницы. Немного помедлив, он спросил:

— Но ведь не все столь лояльны, как лорд Хьюго?

Джулиана невольно поморщилась.

— Дело не в лояльности. Лорд Хьюго достаточно умен, чтобы понимать: мои резервы превосходят многие другие, а мой вкус — почти безупречен.

— Подозреваю, что другие коллекционеры не столь разумны.

— Некоторые джентльмены, — проговорила Джулиана, кивнув на каталог, лежавший на столе, — никак не могут поверить, что женщина способна разбираться в тех редких изданиях, которые их интересуют.

— Миссис Мертон, а что это у вас? Каталог Тарлтона, не так ли?

— Да, совершенно верно.

Глаза незнакомца сверкнули словно сапфиры, и Джулиана почувствовала легкое головокружение.

— Так вот, сэр, — продолжала она, — я прекрасно понимаю, что в этой коллекции есть замечательные книги. Много замечательных книг.

— Да, разумеется, — согласился Кейн.

— Сэр Томас Тарлтон был известен тем, что приобретал самые редкие издания, — заметила Джулиана. — Так что нынешний аукцион представляет особый интерес.

Маркиз с любопытством взглянул на собеседницу.

— Вы знали сэра Томаса?

— Видите ли, мой покойный муж начинал как книготорговец в Солсбери, так что сэр Томас Тарлтон, естественно, был его клиентом.

— Но вы знали его лично?

Джулиана невольно вздохнула.

— Сэр, могу сказать совершенно определенно, что очень хорошо знакома с методами покойного Тарлтона. Я имею в виду те уловки, благодаря которым он приобретал редкие книги, — добавила Джулиана, снова вздохнув.

— Прекрасно, — кивнул маркиз. — Считайте, что я нанял вас.

— Наняли?.. Но для чего?

— Чтобы вы представляли мои интересы на аукционе Тарлтона.

— В самом деле? — Джулиана невольно улыбнулась.

Кейн же взглянул на нее с некоторым удивлением. Перемена, произошедшая с миссис Мертон, действительно казалась удивительной. До этого она едва не жужжала от раздражения, точно оса, выскочившая из чернильницы, а сейчас мило улыбалась и была очень даже симпатична. Впрочем, Кейн сразу же заметил, что хозяйка книжной лавки весьма недурна собой. Ее ужасное серое платье скрывало изящную стройную фигурку, из-под столь же ужасной шапочки выбилась прядь чудесных белокурых волос, а личико с россыпью веснушек на носу и прежде казалось довольно миловидным.

Вероятно, ему не следовало флиртовать с ней и заигрывать, ведь он почти сразу заметил, что его слишком уж пристальный взгляд очень встревожил эту маленькую женщину — вполне респектабельную продавщицу книг. Но сейчас она смотрела на него так, словно вдруг встретила свою девичью мечту. Кейн привык, что на него так смотрят. Хотя обычно так на него смотрели те, которые не являлись девицами в полном смысле этого слова.

Какое-то время Кейн пытался определить, что именно сулит ему взгляд этой женщины. Конечно, фигурка у нее была замечательная — в этом не было ни малейшего сомнения. Но интересно, сколько времени ему потребуется для того, чтобы убедить ее расстаться с этим ужасным платьем?

— Я буду счастлива поделиться с вами своим опытом, — сказала хозяйка лавки. — За обычные комиссионные, разумеется.

Маркиз весело рассмеялся.

— Я собирался предложить вам то же самое, мадам. А мои обычные комиссионные составляют ноль.

Миссис Мертон тут же нахмурилась и снова приняла образ осы, сверкнув взглядом, в котором читались негодование и изумление. Она подбоченилась, и теперь под ее слишком уж просторным платьем отчетливо обозначилась стройная и весьма аппетитная фигурка.

— Сэр, вы сказали, никаких комиссионных? Но ведь работник заслуживает оплаты, не так ли? Поверьте, нигде в Лондоне вы не получите лучшего совета, чем у меня. И не приходится сомневаться, что вы не получите его без оплаты.

— Хорошо, пусть будут обычные комиссионные, — согласился Кейн. — И сколько же я должен вам заплатить?

— Вы хотите купить что-то определенное? — спросила Джулиана. — Сэр, если это выходит за сферу моих знаний, то я сразу скажу, что ничем не смогу вам помочь.

— Я хочу купить рукопись. «Часослов».

— «Бургундский часослов»?

— Именно.

— А вы понимаете, сэр, сколько он может стоить? Я не удивлюсь, если «Часослов» будет продаваться за две тысячи фунтов. Возможно, даже дороже.

— Я полагаю, вы тактично спрашиваете, есть ли у меня такие деньги. Отвечаю: да, есть. Позвольте представиться, мадам. Я маркиз Чейз.

Похоже, миссис Мертон нисколько не смутилась, узнав, что ее клиент — джентльмен весьма сомнительной репутации. Хотя очень может быть, что она никогда ничего о нем не слышала. Или же была слишком взволнована мыслью о предстоящей покупке. Во всяком случае, в глазах ее промелькнуло что-то… охотничье — как в глазах пойнтера, заметившего фазана.

— Поверьте, милорд, — проговорила она торжественным тоном, — вы нуждаетесь во мне. Без меня вам не обойтись.

— Да, конечно, — согласился маркиз. — Хотя я не понимаю, почему не могу просто зайти на аукцион, поднять руку и купить нужную мне вещь.

— Вы играете в карты? — неожиданно спросила хозяйка лавки.

Кейн кивнул:

— Играю, разумеется.

— А вы показываете вашему противнику, что у вас на руках?

— Нет, конечно.

— Так вот, представьте, что аукцион — это игра в вист. Вы уже показали мне все свои карты, но больше никому их не показывайте.

Кейн мысленно улыбнулся. Ему вдруг пришло в голову, что эта женщина — колода карт, которую ему предстояло как следует изучить, чтобы добиться успеха в игре.