Глава 4
ЩЕБЕТАНИЕ ПТИЧЕК И ТРУБНЫЙ ГЛАС

Алину Маккенну одолевала скука. Кто же мог предположить, что жизнь содержанки окажется такой тусклой и неинтересной? Все чаще она тосковала по театральной суете и закулисным интригам. Ей так хотелось снова вернуться в свою гримерную, за дверями которой постоянно толпились джентльмены с букетами цветов. После спектаклей у служебного входа Лину ожидали десятки поклонников, мечтавших хотя бы посмотреть на нее. Она, конечно, не была примадонной, но и ее мужчины постоянно окружали своим вниманием. Взгляд Лины слегка затуманился. Она вспомнила одного из них, некоего Харви Битла. Как-то раз он подарил ей пару розовых перчаток и пригласил покататься в Гайд-парке. Ее сердце сжималось от грусти. «Неужели дни, когда я бедно одевалась, но была счастлива и довольна жизнью, никогда больше не вернутся?»

Положение, в котором она оказалась, было довольно сложным. Харви Битл не мог тягаться с Годуином, одним из самых богатых лордов Англии. Все подружки Лины чуть не умерли от зависти, когда Рис начал проявлять к ней интерес. Вскоре он привез ее в свой роскошный дом на Ротсфелд-сквер и заявил, что купит ей любой наряд, если она будет петь ему, когда он того пожелает. Ну и, конечно, ей придется спать с ним.

Лина колебалась. Рис был не первым джентльменом, предложившим ей вступить в интимные отношения. У нее были любовники. Хотя, конечно, Хью Сазерленда, с которым она встречалась в юности еще в Шотландии, вряд ли можно было назвать джентльменом. Он вырос в семье мясника, и люди еще в детстве прозвали его Бычком. Но Хью удалось соблазнить скучавшую в деревенской глуши дочь приходского священника, которая обладала прекрасным голосом и мечтала о славе оперной певицы. Вскоре молодые люди бежали в Лондон.

Впрочем, Хью остался в далеком прошлом.

Лина с ужасом представляла, что думает о ней сейчас отец. Он был уверен, что в городе его дочь пошла по рукам. Наверняка каждый вечер перед сном отец молится о спасении ее души. Вспомнив об отчем доме, она сжала зубы, чтобы сдержать слезы. Ее мать, наверное, выплакала все глаза. Но Лина не могла вернуться в унылый старый дом приходского священника. Что сделано, то сделано. У нее не было дороги назад.

Лина огляделась в своей спальне. Она часто спасалась от скуки тем, что приглашала к себе декораторов, и они до неузнаваемости меняли обстановку. Сейчас над ее кроватью висел балдахин из алого шелка, а стены были задрапированы розовым бархатом.

Единственный предмет, оставшийся в комнате с тех времен, когда в этом доме жила жена Риса, — туалетный столик. Сев за него, Лина расчесала свои светлые волосы. На душе у нее было тоскливо. Ночи напролет Рис проводил за работой. Он не ездил ни на концерты, ни на балы, ни даже в Воксхолл. Уже несколько месяцев он не вывозил Лину по вечерам, да и она не могла встречаться со своими прежними подружками, потому что боялась расплакаться перед ними, хотя ей очень хотелось кому-нибудь излить свою душу и пожаловаться на нынешнюю жизнь. Как же она скучала по прежнему беззаботному житью-бытью! По милым разговорам о порванных чулках, потерянной где-то в темном переулке подвязке или о том, кому дадут роль в новой постановке.

Лина нахмурилась. Рис лишил ее всего этого. Как он смеет держать ее взаперти, словно птицу в клетке! Набравшись храбрости, Лина решила заставить его выехать с ней куда-нибудь на люди, где она могла бы развеяться.

Рис в это время, как и всегда, находился в гостиной. Переступив порог, Лина поморщилась. Разбросанные повсюду на полу бумаги шуршали под ногами. Ходить между грудами исписанных нотных листов было так же трудно, как пробираться по задворкам, заваленным кучами мусора и пищевых отходов. Но Рис дрожал над каждой бумажкой и не разрешал ничего выбрасывать. Он сидел за фортепиано в нижнем белье, и ему даже не приходило в голову, что надо надеть халат. Лина едва сдержала усмешку, увидев грузного Риса в неглиже.

— Лина! — воскликнул он, ничуть не смущаясь своего вида. — Напой, пожалуйста, вот эту фразу.

— Что за дурацкие слова? — раздраженно возмутилась она, останавливаясь рядом с ним. — «Я еду чрез зеленый лес, пропитанный росой». Извини, но это «чрез зеленый лес» трудно выговорить, не то что спеть. О чем думал Фен, когда это писал?

— Да черт с ними, со словами! Меня они не интересуют, как, впрочем, и то, что ты о них думаешь, — нетерпеливо сказал Рис. — Лучше спой вот эту часть арии.

— Мне и мелодия не нравится, — злорадно сказала Лина, выполнив его просьбу. — Вот эта музыкальная фраза, внезапно нисходящая в нижний регистр, звучит просто нелепо. Когда я ее пою, мне кажется, что я исполняю не арию, а торжественный гимн.

Рис поджал губы.

— А мне эта часть арии очень нравится, — сказал он. Лина хотела высмеять его творение, но вовремя спохватилась, что собиралась вытащить Риса в город за покупками. Прильнув к нему, она нежно дотронулась до его щеки.

— Возможно, я не совсем внимательно спела это место, — проворковала она. — Давай попробуем еще раз.

И Лина постаралась на славу. Ее голос мог бы соперничать с вокальными данными Франчески Куззони, лучшей оперной певицы прошлого века. Лина могла бы облагородить любую партию, сделав ее гораздо лучше, чем та была на самом деле.

Рис просто сиял от счастья, и это было только на руку его любовнице.

— Знаешь, я ошибалась, — продолжала ворковать Лина. — Ты, конечно же, написал прекрасную музыку, но мне очень хочется, чтобы ты поехал со мной к мадам Рок, во французский магазин моды на Бонд-стрит.

Лина попыталась поцеловать его, но Рис отмахнулся от нее, став быстро записывать ноты.

— Сегодня ночью я сделаю все, что ты захочешь, — горячо прошептала она на ухо Рису, сильнее прижимаясь к нему, но тот слегка оттолкнул любовницу.

— Ради Бога, Лина, ты же видишь, что я занят. Не приставай ко мне, умоляю тебя, ты мешаешь мне работать!

Лина обиженно надула губы. Мадам Рок была настоящей волшебницей. Ее магазин и мастерская славились по всему Лондону, но Лину приводили в бешенство манеры этой модистки. Мадам Рок обращалась с ней надменно и небрежно, когда графа Годуина не было рядом.

— Когда мы вернемся, я спою для тебя всю арию с начала до конца, — деловым тоном пообещала Лина, перестав кокетничать.

Рис давно уже не захаживал в ее спальню. Правда, он был уже далеко не тот любовник, об утрате которого сожалела бы эта женщина.

Не обращая внимания на слова Лины, Рис продолжал что-то царапать на листе бумаги.

— Три раза, Рис, — промолвила она. — Я спою эту арию три раза, дорогой.

Бросив перо, Рис резко встал с табурета.

— Пожалуй, мне сегодня все равно не дадут работать, — саркастическим тоном промолвил он. — Я согласен поехать с тобой. Ты уже приказала заложить экипаж?

— У меня не было такой возможности, ведь Лика нигде нет. У Риса были проблемы с прислугой. Люди нанимались к нему, но задерживались в доме недолго. Единственным старожилом в особняке был дворецкий Лик, однако и тот не часто баловал Риса своим присутствием.

— Черт побери, — пробормотал Рис, направляясь к двери.

Подождав, когда он отойдет подальше, Лина изящным движением руки смахнула с пианино ноты, и они свалились на кучу бумаг.

— Я иду, ми-и-и-илый! — звонко пропела она с переливами, тремоло и вибрато.

Лина давно уже поняла, что сама она ничего не значила для Риса Годуина. Ее аппетитное пышное тело и игривые глазки, которые когда-то сводили с ума Харви Битла, слишком мало интересовали графа. Проживая в комнате его жены, она чувствовала себя нянькой Риса.

Конечно же, Риса всего лишь привлекал ее голос. Услышав в оперном театре, как она поет, Рис захотел, чтобы Лина жила в его доме. Она кляла себя за то, что была слепа и не поняла этого сразу.

Лину подвела ее шотландская практичность. Она всегда полагала, что хороший голос является приманкой, средством затащить мужчину в свою постель. Но граф оказался крепким орешком. Его ласки были приятны Лине, но они длились очень недолго. Рис постоянно куда-то спешил, не заботясь о том, доставил он удовольствие своей любовнице или нет.

Следуя за графом, Лина оступилась и увязла в одном из бумажных сугробов, но, раскидав ногами кипы рукописей, поспешила дальше.

Мадам Рок владела на Бонд-стрит, 112, большим магазином и мастерской. Это было роскошное элегантное заведение. Переступая его порог, Лина затаила дыхание. Больше всего на свете ей нравился тонкий изысканный аромат, исходивший от шелковых драпировок его просторных помещений. Это был запах богатства, настоящей французской моды, дорогих духов. Так обычно пахло от дам, не скупившихся заказывать по три шляпки к одному наряду или по три наряда к любимой шляпке, по пять раз на дню менявших свои туалеты.

Интерьер вестибюля походил на будуар с оборками из нежно-желтого шелка, обставленный туалетными столиками. Стены были задрапированы той же тканью. На спинке одного из стульев небрежно висело роскошное вечернее платье. Казалось, что в помещение вот-вот войдет светская красавица и наденет его, чтобы отправиться на бал. Мадам Рок заманивала клиенток тем, что выставляла напоказ свои новые модели. Увидев их, дамы заказывали себе наряды по выбранному образцу.

Оказавшись в окружении оживленных дам, пришедших сюда обновить свой гардероб, Рис почувствовал себя инородным телом. Сегодня он выглядел особенно неряшливо. Давно не стриженные волосы Риса свисали сосульками на воротник сюртука. Выступавшая вперед нижняя губа придавала ему недовольный, брезгливый вид. Однако для мадам Рок имел значение прежде всего титул ее клиента, поэтому граф Годуин никогда не ждал своей очереди. Вместе со спутницей он уверенным шагом сразу же проследовал в примерочную. На это и рассчитывала Лина, ведь когда она появлялась здесь одна, то ей чаще всего приходилось долго просиживать в вестибюле.

Мадам Рок незамедлительно вышла к клиентам. Она суетилась, заискивая перед Рисом, и была похожа на маленького взъерошенного воробья, с громким чириканьем порхающего вокруг ястреба. Лина с презрением подумала, что если бы хозяйка магазина не была такой дурой, то давно заметила бы, как сильно ее болтовня раздражает графа. Мадам Рок надо было вежливо поздороваться со спутницей Риса, а не демонстрировать ей так явно свое пренебрежение, тем более что она хотела добиться расположения графа. Такое поведение выглядело просто глупо.

Впрочем, Лина готова была мириться с этим. В Лондоне работало достаточно много модисток, которые были рады обслужить любовницу графа Годуина, платившего тысячи фунтов за ее наряды, но Лину задевало за живое, что мадам Рок смотрела на нее как на пустое место. Лина считала, что заслуживала уважения, поскольку жила с богатым аристократом.

Стараясь не обращать внимания на суетящуюся вокруг Риса мадам Рок, Лина с чувством собственного достоинства уселась на изящный стул, обитый зеленым шелком. «А не попробовать ли мне обставить свои апартаменты мебелью зеленоватых тонов?» — рассеянно подумала она. Обновленный интерьер тогда бы очень походил на весенний лес, тот самый, что рос позади дома ее отца, приходского священника… Закинув ногу на ногу, Лина принялась ждать, когда же ей вынесут новые модели одежды. Но вот мадам Рок вышла из комнаты, а Рис, тут же достав из кармана записную книжку, углубился в работу. Он не обращал никакого внимания на скучающую любовницу. Сквозь тонкие перегородки, разделявшие примерочные в магазине мадам Рок, Лине были хорошо слышны голоса двух дам, находившихся в соседнем помещении. Их разговор не мог не заинтересовать ее.

— Мужчинам нравится пышная грудь, — вдруг промолвила одна из них.

У нее был глубокий, слегка хрипловатый голос, которым, как замечала Лина, часто обладают актрисы. Она назвала бы его богатым звучным контральто. Мужчины обожали такие голоса. У этой женщины, несомненно, был бы успех на сцене. А вот голос ее собеседницы звенел высоко, словно колокольчик. Это было настоящее сопрано, такое же, как у самой Лины. Обладавшая им дама не соглашалась с мнением своей подруги, что, по мнению Лины, было весьма глупо. Лина по собственному опыту знала, что стоит только показать мужчине часть обнаженной груди, как в нем сразу же вспыхивает страсть. Лина бросила недовольный взгляд на Риса. Этот человек явно был исключением из правила. Пожалуй, Рис даже бровью бы не повел, если б она обнажилась перед ним до пояса. Граф не проявлял никакого интереса к ее груди даже в первые недели их совместной жизни. Это приводило ее в отчаяние.

Ей иногда казалось, что он и не заметил бы, если бы в постели она лишилась чувств во время любовных утех. Ее состояние вообще мало волновало Риса. Похоже, ему не было до нее никакого дела.

Отогнав неприятные мысли, чтобы лишний раз не расстраиваться, Лина стала прислушиваться к беседе в соседней примерочной.

— О Господи! — раздраженно воскликнула дама с контральто. — Каким образом ты собираешься привлекать внимание мужчин, если одеваешься, как пуританка?

По всей видимости, ее собеседница пыталась найти себе мужа, но вряд ли это была юная девушка на выданье, судя по манере общения. Дама с высоким голосом, вероятно, была вдовой, недавно снявшей траур. В этот момент в примерочную, где беседовали две подруги, вошла мадам Рок. Лина услышала шелест шелковой ткани. Должно быть, владелица магазина принесла новую модель платья для вдовы.

— Примерь этот туалет, — предложила дама с контральто. Лине понравился ее решительный тон, и она взяла это на заметку. «Вот как, пожалуй, надо разговаривать с мадам Рок!» Лине всегда казалось, что она обращается к владелице магазина как-то неуверенно, с оттенком мольбы. С этим надо было что-то делать.

Снова раздался шелест шелка. Это леди, искавшая себе мужа, очевидно, надевала платье. Через пару минут дама с контральто и мадам Рок наперебой уже рассыпались в комплиментах, но это не произвело нужного эффекта на скромницу.

— В этом наряде я похожа на апельсин без корки, — решительно заявила дама с высоким голосом. — Простите, мадам, я не хочу вас обидеть, но мне не нравится слишком яркий цвет этого шелка.

Без сомнения, мадам Рок предложила своей клиентке одну из самых новых моделей. Это было платье с глубоким вырезом сзади и декольте спереди, и Лина сама мечтала о таком туалете. В подобном наряде женщина чувствовала себя почти полностью обнаженной по пояс.

— Ты выглядишь просто шикарно, — заявила дама с контральто.

Но обладательница высокого голоса, по-видимому, отличалась практическим складом ума, и комплименты на нее не действовали.

— Я так не думаю, — заявила она. — Скорее, я похожа на ощипанного цыпленка. Какой смысл надевать платье, созданное для демонстрации великолепной груди, женщине, у которой ее нет?

На взгляд Лины, та была совершенно права. Костлявые плечи и худосочная грудь — жалкое зрелище. Подумав об этом, Лина с гордостью посмотрела в зеркало на свою пышную фигуру. От безделья и скуки она в последнее время еще больше поправилась, но это не портило ее.

Мадам Рок изо всех сил старалась угодить своей капризной клиентке.

— У меня есть одна идея, — с сильным французским акцентом промолвила она.

Лина была абсолютно уверена, что мадам Рок имитировала прононс. Сама-то она, приехав в Лондон, очень быстро избавилась от шотландского акцента и знала, как легко подделать произношение. Мадам Рок, вероятно, была какой-нибудь миссис Риддл из Патни. Во всяком случае, Лина ничуть бы не удивилась, узнав, что это так.

Находившиеся за перегородкой дамы замолчали.

Через некоторое время мадам Рок отдала какое-то короткое распоряжение одной из своих помощниц, и в дверь примерочной, где сидели Лина и Рис, постучали. Вошедшая девушка держала в руках оранжевое платье. Вероятно, это был тот самый наряд, который отвергла привередливая клиентка с высоким голосом. Лина нахмурилась. Она ожидала, что ее обслужит сама мадам Рок, а не запинавшаяся от смущения девица. Лина решила сразу же отказаться от платья, даже не примерив его, однако Рис не дал ей и рта раскрыть.

— Надень эту чертову тряпку! — приказал он, видя, что его любовница заупрямилась. — Я не могу терять время на твои капризы, у меня слишком много работы.

Внимательно взглянув на предложенный ей наряд, Лина изменила свое мнение о нем. Платье было великолепно. Помощница мадам Рок начала проворно расстегивать пуговицы на ее костюме.

Тем временем в примерочную за перегородкой вновь вошла владелица магазина.

— Это платье — изысканная фантазия, — промолвила она с наигранным французским акцентом, — такие туалеты я предлагаю только самым уважаемым своим клиенткам.

В соседней комнате на некоторое время установилась полная тишина. Лина напрягла слух. Неужели даме с высоким голосом принесли более шикарный наряд, чем тот, который Лина только что примерила? Лине, конечно, нравилось это оранжевое платье, оно точь-в-точь соответствовало описанию последнего крика моды из французского журнала «Ла бель ассамбле», и она была бы не прочь заказать еще несколько подобных нарядов розового и, возможно, лилового цвета, но… Ей никак не хотелось отставать от великосветских дам.

— Я не смогу носить этот туалет! — с ужасом воскликнула вдруг клиентка мадам Рок.

Однако по ее интонации Лина сразу же поняла, что та непременно наденет его на первый же бал.

— Прошу вас, миледи, снимите нижнюю сорочку и корсет, и я без труда надену на вас это платье через голову, — учтивым тоном сказала мадам Рок. — Я уверена, что вы останетесь довольны.

— Вы хотите, чтобы я сняла корсет? Но об этом не может быть и речи! Я буду чувствовать себя некомфортно без нижнего белья…

Лина едва не рассмеялась, ведь она перестала носить корсеты, как только приехала в Лондон из шотландской глуши. До ее слуха вдруг донесся шелест ткани, и она поняла, что мадам Рок надевает платье неуступчивой клиентке прямо поверх корсета.

Дама с контральто ахнула от восхищения.

— О Боже, Хелен, какая прелесть!

— Шикарно, не правда ли? — спросила мадам Рок. Она была явно довольна собой. — Если женщина хочет скрыть недостатки своей фигуры…

Владелица магазина вдруг осеклась, поняв, что сказала лишнее. Лина усмехнулась. Обладательница высокого голоса была, по-видимому, плоской как доска.

— Этот стиль одежды подчеркивает изящество и утонченность ваших форм, миледи, — продолжала мадам Рок, тщательно подбирая слова. — Вы выглядите чувственной, обольстительной… и в тоже время все ваше тело прикрыто.

Дама с контральто обворожительно рассмеялась. Лина снова подумала, что та, должно быть, не страдала от недостатка внимания со стороны мужчин. В подтверждение ее догадки Рис вдруг поднял голову и прислушался.

— Превосходно! — воскликнула дама с чудесным голосом.

— Думаю, надо заказать подобный наряд, но только янтарного цвета, Хелен. Ты согласна? Этот цвет будет прекрасно гармонировать с твоими волосами, тем более он сейчас в моде.

Надеюсь, у вас есть переливчатый шелк с янтарным оттенком, мадам?

— Конечно, леди Боннингтон, — ответила владелица магазина вкрадчивым голосом кошки, увидевшей вдруг перед собой целую миску сметаны. — Мне кажется, к этому наряду подошла бы еще отделка из жемчуга. Как вы считаете, миледи?

Рис насторожился. Теперь он был похож на застывшего на месте терьера, принявшего стойку, неожиданно встретившегося нос к носу с мастиффом. Лина бросила на него удивленный взгляд.

— Тебе нравится это платье, Рис? — спросила она, покружившись перед ним в оранжевом наряде.

Пожалуй, только бесчувственный чурбан остался бы равнодушен при виде ее высокой груди, перехваченной внизу атласной лентой.

Но прелести Лины, как и всегда, почему-то не тронули Риса.

— О Боже! — прошептал он, не обращая никакого внимания на свою любовницу. — В соседней примерочной находится моя жена, а с ней Эсме Ролингс, теперь ее зовут леди Боннингтон.

— Что ты сказал? — рассеянно переспросила Лина, не слушая его.

Она как раз обдумывала, не заказать ли ей подобный наряд из шелка белого цвета с черной отделкой. Черные атласные ленты, подчеркивающие линию ее груди, будут невольно притягивать взгляды мужчин. Улыбнувшись, Лина повертелась перед зеркалом.

— Я говорю, что в соседней примерочной находится моя жена! — зашипел на нее Рис. — Бери свою накидку, мы уходим!

Наконец-то смысл его слов дошел до сознания Лины, и у нее перехватило дыхание от любопытства.

Лина давно уже мечтала увидеть жену своего любовника. В газетах невозможно было найти упоминаний о графине, а в светской хронике никогда не описывались ее наряды. На месте леди Годуин, пожалуй, Лина позаботилась бы о том, чтобы репортеры подробно сообщали, в каких туалетах она выезжает в театры, появляется на балах и светских раутах.

— Рис, дорогой, к чему такая спешка?! — намеренно громко воскликнула она, зная, что ее звонкий голосок разносится по всем помещениям магазина мадам Рок, словно колокольчик. — Неужели тебя так тянет домой?

Рис пригвоздил ее к месту сердитым взглядом. Если бы Лина не обладала силой духа настоящей львицы, то, пожалуй, испугалась бы. Но она хорошо изучила своего любовника и знала, что ей нечего бояться. Он мог вспылить, но никогда не приводил свои угрозы в исполнение.

За перегородкой между тем установилась мертвая тишина.

— Я не хочу возвращаться домой, — продолжала Лина. — Это платье, несмотря на несколько странный оранжевый оттенок, кажется мне изумительным. Что ты о нем думаешь, дорогой? Или, может быть… — Она выдержала паузу и заговорила с придыханием: — Может быть, его глубокий вырез возбудил тебя и поэтому ты заспешил домой? Ах ты, проказник! Не забывай, что сейчас еще середина дня!

Лина игриво захихикала, а лицо Риса покрылось красными пятнами от ярости. Лина поняла, что он вот-вот взорвется. А за перегородкой было все так же тихо.

— Мне нравится твой пыл, дорогой, — проворковала она.

— Заткнись! — прорычал Рис.

— О! Тебя расстраивает, что другие мужчины тоже смогут любоваться моей великолепной фигурой в этом откровенном наряде?

Рис с угрожающим видом начал надвигаться на любовницу, и Лина поняла, что пора уносить ноги. Но, Боже, как замечательно она сегодня повеселилась! Какое удовольствие получила от устроенного ею спектакля! В течение двух лет Лина не выходила на сцену и истосковалась по публике.

Бросившись к двери, она замешкалась на пороге, собираясь произнести прощальную фразу.

— Я так не думаю, дорогой… — начала было Лина, но разъяренный Рис зажал ей рот ладонью.

Он выволок ее во двор и, втолкнув в экипаж, захлопнул дверцу.

Алине Маккенне нельзя было отказать в здравом смысле и сообразительности, иначе она никогда не выбралась бы из сельской глуши, не обосновалась в Лондоне и не попала бы в труппу Королевской итальянской оперы. Вот и теперь ей хватило ума забиться в угол кареты и упорно молчать всю дорогу, даже не заикаясь о том, что в примерочной остался ее любимый костюм. Потупив взор, Лина внимательно рассматривала сшитое с неподражаемым мастерством великолепное платье, в котором она убежала из магазина. На дорогом шелке едва можно было разглядеть маленькие аккуратные стежки. Лина с удовольствием заказала бы себе еще один такой же наряд из ткани более насыщенного оттенка, из янтарного переливчатого шелка.