Глава 2
Как только Стентон прекратил преследование своей странной гостьи, он принялся за расследование. Он отправился в Даймонд-Хаус.
– Леди Алисия Лоуренс? – Кузина Стентона, леди Джейн – или миссис Деймонт, как некоторые могли бы назвать ее, но никто так не делал, – удивленно подняла бровь. – Какие-то слухи до меня, должно быть, доходили, но я не обратила на них внимания. – Она разлила чай, потом улыбнулась ему, ее зеленые, глаза заблестели. – А в чем дело? Неужели кто-то наконец привлек твое внимание, Уиндем? Он фыркнул:
– Ничего подобного.
Стентон рассеянно взял предложенную ему чашку чаю и уселся в широкое мягкое кресло напротив Джейн. Вздохнув, он расслабился.
Присутствие Джейн действовало успокаивающе. По крайней мере, когда она была одна. Она никогда не говорила об этом, но он знал, что она совершенно не одобряла его репутацию. Стентон подумал, как это бывало с ним не раз: как жаль, что в юности он не уделял достаточного внимания молоденьким леди, похожим на Джейн, таким благоразумным, с хорошими мозгами и крепкими нервами.
Ну, может быть, не такими крепкими, как у этой особы, посетившей его сегодня.
– Она пришла сегодня утром ко мне и распекла и меня, и всех моих людей, – рассказал он Джейн. – И передала мне некоторые волнующие… политические новости.
Глаза Джейн заблестели еще ярче.
– Новое задание для меня?
– Нет.
Решительное «нет» прозвучало не из уст Стентона, а от двери за его спиной.
Блестящие глаза Джейн засияли, когда она увидела, кто пришел.
– Здравствуй, дорогой.
Стентон не только не поднялся с места, но даже не обернулся.
– Деймонт.
Этан Деймонт, бывший ранее бесполезным картежником, а теперь ставший, к его досаде, полезным шпионом по прозвищу Алмаз, подошел и сел на ручку кресла, в котором сидела Джейн. Этан был мужчина крупный, и кресло протестующе заскрипело. Деймонт чмокнул жену в макушку и поиграл кудрявой прядкой ее светлых с красноватым отливом волос.
Стентону показалось, что это не просто жест – движение говорило о том, что он без ума от своей жены.
Стентон и сам был в восторге от своей блестящей кузины. Он был в меньшем восторге от ее выбора мужа, хотя часто напоминал себе, что Этан – примерный супруг… пока. Возможно, и Деймонт тоже был не в восторге от Стентона.
Теперь Этан наблюдал за ним своими узкими глазами.
– Джейн, я не могу справиться с поваром. Все, что я ему говорю, входит в одно ухо и выходит в другое. Он послушается только тебя. – Он вздохнул. – Мне так не хватает моей старой поварихи.
Стентон заворчал:
– Ваша последняя повариха была членом Клуба лжецов, которую послали следить за вами. – По мнению Стентона, это нужно было бы и продолжить. – Теперь у нее есть дела поважнее, чем печь вам сдобные булочки.
Этан вздохнул:
– Ах, но эти сдобные булочки…
Джейн похлопала мужа по руке и встала с кресла.
– Я закажу для тебя печенье, малыш. Тебе все еще нравятся эти маленькие лимонные печенья?
Этан усердно кивнул:
– Да, пожалуйста.
Джейн улыбнулась Стентону:
– Я сейчас вернусь, а вы тут с Этаном пока поболтаете. – Она бросила понимающий взгляд на мужа: – Никаких хитростей, любимый. Нисколечко.
Этан пожал плечами, потом опустился в освободившееся кресло напротив Стентона.
Стентон никогда не знал, как ему вести себя с непочтительным игроком-картежником, который завоевал неукротимую Джейн и сам попал в ее сети.
Этан не испытывал никакого почтения к власть имущим: он в лицо называл принца-регента «старым чудаком». Сдержанности и угрызений совести – этого он лишен совершенно, но отрицать эффективность его работы не стоит. Кроме того, кто мог бы догадаться, что этот золотоискатель, женившийся на женщине выше себя по общественному положению, – опасный контрразведчик?
Стентон не ошибся в Этане, это точно. Он был без чести и совести. Но именно эти темные стороны его характера и сделали Этана ценным членом Клуба лжецов.
Впрочем, Стентон не питал иллюзий относительно того, что собака может поменять масть. Лишь всепоглощающее восхищение Джейн удерживало эту гончую на поводке.
Стентон на мгновение позавидовал Деймонту, ибо не мог вспомнить, когда в последний раз он сам опускался в кресло так непринужденно и спокойно.
Деймонт наклонился вперед, опершись локтями о колени, и впился горящим взглядом в Стентона.
– Нет, нет, тысячу раз нет.
– Нет – что?
– Нет, вы не будете впутывать Джейн в ваше следующее дело «будь проклят смертельный исход». Она еле выжила во время последнего. – Взгляд его был мрачен и пронзителен. – Когда я увидел ее ожоги…
Стентон был избавлен от зрелища полученных Джейн ожогов от руки Химеры, которые едва не стоили Джейн жизни несколько месяцев назад, но он не забыл о собственной вине в этом деле. Он, не подумав, отправил Джейн в самую гущу заговора, не обеспечив быстрой связи с ним на тот случай, если бы потребовалась срочная помощь, когда дела пойдут плохо, – что и случилось.
И все-таки Стентон в очередной раз принялся защищать свою позицию:
– Предполагалось, что она только будет наблюдать за домом своего дяди, а сама ни во что вмешиваться не будет.
Этан фыркнул:
– Значит, вы ее плохо знаете.
Еще один повод к сожалению.
– Да, боюсь, что так.
Юная леди Джейн и ее хрупкая, психически неуравновешенная мать, бывшая маркиза, были обречены на жизнь в бедности и забвении, когда отец Стентона стал новым маркизом Уиндемом. Стентон, собственно, в этом не был виноват, но потом он никогда не интересовался, что с ними сталось, до тех пор, пока два года назад он сам не получил титул и не обнаружил, в каких ужасных условиях живут обе леди.
Он сделал все, что мог, чтобы обеспечить леди Уиндем более сносное существование в последние дни ее жизни. Однако Джейн он сразу определил как ценное приобретение для себя и немедленно использовал ее в своих целях. Ради Англии.
Однако Стентон не собирался делить с раздраженным Этаном свои дурные предчувствия.
– Кажется, вы не возражаете против работы Джейн в Клубе лжецов.
Этан не сдавался:
– Дело не в способностях Джейн к шпионской работе. Проблема в вас и вашей готовности жертвовать всем и всеми ради достижения своих целей. Вы ведете себя как хладнокровный ублюдок.
Все повторялось снова.
– Я предпочел бы «мрачный ублюдок», – тихо пробормотал Стентон.
Этан не ослабил атаки.
– Иногда я удивляюсь, неужели вы считаете, что и всех остальных так же мало интересует жизнь, или вас просто настолько мало заботит благосостояние других, что вы легко избавляетесь от них, как от хромых лошадей, или выбрасываете, как грязные перчатки!
Выстрел попал в цель. Стентон чувствовал, как с каждым словом Этана становится все более хладнокровным.
– Я не считаю Джейн списанной в расход, – жестко сказал он. – И она мне не нужна для этой миссии.
Этан откинулся на спинку кресла, немного смягчившись.
– Значит, на этот раз у вас есть кто-то другой, кто пожертвует собой?
– Леди Алисия не собирается приносить себя в жертву, – сухо сказал Стентон. – Она просто источник некой информации, и я совсем не уверен, что эта информация заслуживает дальнейшего расследования.
Этан недоуменно поднял бровь.
– Леди Алисия? Уж не леди ли Алисия Лоуренс?
Стентон кивнул.
– Что вам известно о ней? Я вспомнил, будто она была замешана в какой-то неприятности, которая случилась несколько лет назад.
– Неприятность? Падение, крах, скорее. Она устроила беспорядки во время приема в одном доме в Девоншире, пустив в свою постель троих мужчин за одну ночь, – а было ей тогда всего восемнадцать лет. На самом деле я там был, хотя и пропустил самый большой шум. По всей видимости, ее застали несколько почтенных матрон – во всей красе ее падения, понимаете, – в объятиях помощника конюха.
Стентон молча слушал.
– Сам-то я никогда ничего против нее не имел. Она была очень хорошая до всего этого, всегда готова посмеяться, не против безобидного флирта с простым игроком. И она никогда не выходила за рамки – до той ночи.
Этан помолчал, раздумывая о чем-то.
– Для нее было бы проще, если бы она не отрицала все так яростно. Но она стала клясться, будто приняла помощника конюха за кого-то другого, может быть, за лорда, хотя всем было очевидно, что он всего лишь примитивный лошадник, которому не хватило ума держаться подальше от титулованной леди. Потом выяснилось, что кто-то видел еще двух других парней, которые покинули ее комнату всего через несколько часов. Мужчина, который, как она клялась, был виной всему, лорд Алмонт, вот кто, он отрицал, что имел с ней дело. Явился со свидетельницей, которая утверждала, будто он всю ночь играл в карты.
Этан покачал головой:
– Бедная девушка. Мне кажется, она пыталась спасти себя от худшего, но быть распутницей и так уже плохо, не стоило еще создавать себе репутацию лгуньи высшего класса.
Стентон скорчил гримасу. Все было плохо. Как он себе и представлял. Его расследования основаны на словах хорошо известной обманщицы.
Он потер лицо рукой. Может, ему сразу бросить все это дело о «похищении» в мусорную корзину и навсегда забыть об этой раздражающей леди Алисии?
Но что, если это все правда?
В ее истории достаточно фактов, – фактов, которые она не могла узнать другим путем, – чтобы удержать его на крючке в нерешительности, и, что совершенно ему несвойственно, на длительное время.
Нет. Тут ему помощи ждать не приходится. Он собирается пойти по следу заговорщика, о котором рассказала леди Алисия, или установить, что его не существует.
«Значит, на этот раз у вас есть кто-то другой, кто пожертвует собой?»
Никакой жертвы не будет. Леди Алисия, распутная лгунья или нет, не пострадает.
Он лично присмотрит за этим.
Из любопытства и для того, чтобы проверить факты, – ведь Стентон никогда не принимал сплетни за чистую монету, – он сам отправился в Сазерленд-Хаус, чтобы поговорить с леди Алисией.
Там ее не было. Дворецкий даже изменился в лице при упоминании ее имени и, кажется, подумывал, не разумнее ли будет захлопнуть дверь перед лицом маркиза Уиндема. Стентон лишил его возможности принять такое решение.
– Полагаю, мне стоит связаться с газетами, они, наверное, смогут сообщить мне, где она сейчас пребывает…
Его тут же пригласили войти, и он встретился с краснолицым лордом Сазерлендом и бледной, дрожащей леди Сазерленд.
Отец Алисии, крупный мужчина, который когда-то, очевидно, имел приятную наружность, теперь поседел и располнел. Мать Алисии была худой и выглядела такой усталой, будто держится из последних сил.
Родители сообщили Стентону, что они отреклись от своей опозорившей себя дочери ради того, чтобы защитить двух других прекрасных и добродетельных дочерей от бесстыдного влияния их сестры.
И что интересно, они лгали. Лорд Сазерленд довольно часто отводил взор в сторону, хотя, может быть, просто от стыда. Леди Сазерленд, с другой стороны, смотрела на него прямо, почти не мигая. Может быть, она научилась так лгать, что выглядит при этом правдивой? И все-таки они лгали. Стентон это знал.
Они не рассказали ему ничего, но свою непокорную дочь изгнали.
– Она тогда набросилась на нас с таким видом, – произнес лорд Сазерленд с дрожью в голосе, – будто это мы совершаем преступление, и заявила, что знать нас больше не хочет!
– Так что вы понимаете, почему мы не хотим о ней говорить… – Бледная, едва дыша, леди Сазерленд всплеснула руками, не в состоянии закончить свою речь.
Вот это, по крайней мере, так подсказало ему его чутье, было правдой. И это было очень трагично и достойно сожаления. Стентон утвердился в своем мнении: брак и потомство лучше оставить мужчинам, у которых свободного времени больше, чем у него. Но ответа на свой вопрос он так пока и не получил.
– Где я могу найти леди Алисию?
– Только в этот сезон мы снова осмелились показаться в свете, – со слезами на глазах сказала леди Сазерленд. – Пять лет мы скрывались в деревенской глуши. Теперь наши дочери, славные, добродетельные девушки, может быть, смогут найти себе хорошие партии, но только в том случае, если об Алисии не будет ни слуху ни духу.
Она шмыгнула носом и скорбно поморгала, глядя на Стентона.
– Лорд Уиндем, вы же не собираетесь… вы не собираетесь снова поднимать эту грустную историю? Зачем вы хотите найти Алисию? Что она для вас?
Стентон не мог сказать женщине, что он Сокол, один из древней секретной клики лордов, известной как «Королевская четверка», – той, что возводит на трон и свергает королей.
Эта информация хранилась у очень немногих доверенных лиц, премьер-министр и принц-регент были в их числе. Знание, такое, как это, не для слабых, смертных членов высшего общества в целом.
Поэтому он только сказал:
– Мне нужно обсудить небольшое дельце с леди Алисией.
Он ждал, и леди Сазерленд ответила, как делали обычно люди норовистые и подозрительные под его спокойным взглядом.
– Барроу-стрит, – выпалила она. – В Чипсайде! – И тут же закрыла себе рот рукой и бросила испуганный взгляд на своего сердитого мужа.
Стентон встал и откланялся:
– Благодарю вас. Всего доброго. – Он повернулся и ушел, не очень задумываясь над тем, что сталось с леди. Они оба лжецы, хотя, кажется, не лгали о месте нахождения леди Алисии. Про себя он отметил, что родители леди Алисии могли бы дать ему больше необходимой информации.
После того как лорд Уиндем ушел, лорд и леди Сазерленд долго сидели в напряженном молчании, потом начали шепотом обсуждать визит его светлости.
Испытывать ли им облегчение оттого, что этот человек ушел, или пугаться, что Алисия снова привлекла внимание к себе и, следовательно, к ним?
Они оба, однако, согласились, что поступили правильно, не сказав лорду Уиндему про другого мужчину, который приходил недавно, пытаясь выведать информацию об Алисии.
– Лучше в это дело не вмешиваться.
Если бы им только удалось избавиться от всего этого.
