Блэйк обсуждал денежные дела с отцом и братом в библиотеке Хардинг-Хауса. Неожиданно из-за двери показалась физиономия Талли.

— Сэр, — обратился он к графу, — внизу двое джентльменов хотят побеседовать с вами и уверяют, что их дело не терпит отлагательств.

— Талли, пусть эти джентльмены пришлют свои визитные карточки, и мой секретарь назначит им время встречи.

— Граф, эти господа осуществляют полицейский надзор и убеждают меня, что должны немедленно поговорить с вами.

Подумав, граф согласился.

— Не представляю, что им может понадобиться от меня, но проводите их сюда. Я уделю им десять минут.

У Блэйка в душе зародилось пренеприятнейшее подозрение. Через несколько минут в библиотеку вошли два джентльмена в черном. Оба нервно сжимали в руках котелки. Граф сделал пару шагов вперед, чтобы обменяться с ними рукопожатиями. Вошедшие оказались инспекторами Ховардом и Адамсом.

— Сэр, простите нас за вторжение, — извинился Ховард. Он переводил взгляд с графа на сыновей и обратно. — Мы не можем откладывать в долгий ящик расследование убийства.

Убийство… Внутри у Блэйка все сжалось.

— Что за убийство вы расследуете? — спросил он.

— Убийство сэра Томаса Гудвина, — ответил инспектор. — Нам подали прошение о проведении расследования. Наша работа носит предварительный характер. Мы собираем показания очевидцев чтобы, выяснить, необходимо ли продолжать расследование. — Мы еще не решили, целесообразно ли подвергать тело эксгумации, — добавил инспектор Ховард. — Если в теле или на теле обнаружатся признаки насильственной смерти, мы с неизбежностью начнем судебное разбирательство.

— Разве у кого-нибудь может вызвать сомнение тот факт, что сэр Томас, семидесятилетний старик, умер своей смертью?

— Пока мы придерживаемся именно этой версии, но леди Фелдстоун, дочь покойного, убеждена, что ее отца отравили, — пояснил инспектор Адамс.

— Что же тогда удерживает вас от эксгумации тела? Какое значение имеют наши показания? — начал петушиться Блэйк.

— Эксгумация — тяжелое и неприятное дело. Мы стараемся не беспокоить мертвых без особых на то причин. Вы не будете возражать, если мы зададим вам несколько вопросов по поводу вечера, предшествовавшего смерти сэра Томаса?

Блэйк начал было объяснять инспекторам, что случилось в день смерти старика, но отец сделал ему знак не нервничать.

— Джентльмены, ни я, ни мои сыновья в тот вечер сэра Томаса не видели. Мы видели его накануне, когда он нанес нам визит, чтобы представить свою молодую жену.

— Нам это известно, — важно сказал сэр Адамc. — Как чувствовал себя сэр Томас?

— Честно говоря, — отозвался граф, — он приехал совсем разбитым. Мне сразу же пришла в голову мысль, что недолго ему осталось находиться среди живых.

— Вы могли бы подтвердить это перед присяжными?

— Ну конечно.

— А вы, господа?

— Я хотел бы выразить наше общее с братом мнение, — начал Джон, положив руку на плечо Блэйка. Последний с трудом сохранял спокойствие. — Мы оба подтверждаем, что сэр Томас чувствовал себя скверно, и готовы поклясться в этом на Библии.

Инспектор Ховард делал пометки в маленькой книжечке в кожаном переплете.

— А что его жена? Не заметили ли вы каких-либо странностей в ее поведении?

— Ну конечно нет, — не сдержался Блэйк.

— Как она себя вела?

— Супруга сэра Томаса немного нервничала. Она была слегка смущена процедурой представления.

— Что вы имеете в виду? Конкретно — что? — прицепился к словам графа Адамс.

— Она была взволнованна. Объясняется это очень просто. Она молода и не привыкла к той жизни, которую ведем мы. Она нервничала так сильно, что чуть не разбила безделушки моей жены.

— Следовательно, она нервничала, — повторил Адамс.

— Из этого вовсе не следует, что эта женщина убила своего мужа! — взорвался Блэйк.

Инспектор Ховард оторвался от своих записей:

— Нам бы хотелось получить показания у прислуги Хардинг-Холла. Вы не возражаете, граф?

Граф кивнул, и инициативу взял на себя Адамс.

— Смерть сэра Томаса произошла вечером того дня, когда в Хардинг-Холле давали званый обед. Доктор Крумб выписал сэру Томасу болеутоляющее, которое действовало еще и как снотворное. Нам хотелось бы знать, как вела себя леди Гудвин на обеде?

В библиотеке воцарилось молчание. Блэйк отошел к окну и повернулся к присутствующим спиной.

— Итак? — напомнил о заданном вопросе Адамс.

— Как я уже говорил, она была несколько взволнованна, — подтвердил граф.

Граф всегда говорил правду, и только правду, и укорять его за это Блэйк не мог.

— В чем проявлялась нервозность леди Гудвин? — настоятельно требовал ответа Адамс.

Граф последовательно отвечал на все вопросы инспекторов. Блэйк все глубже проникался мыслью, что полиция примет решение эксгумировать тело. А что, если оно сохранило остатки яда, если он там был? Виолетта ни словом не опровергла обвинение Джоанны Фелдстоун. Неужели накануне смерти мужа она действительно купила яд? Блэйк надеялся, что нет.

Допрос подошел к концу. Инспекторы пожали руки графу и его сыновьям. Блэйк не удержался и спросил:

— И что же вы собираетесь предпринять? Инспектор Адамс откашлялся:

— Видите ли, мы не можем разглашать тайну следствия. — Взгляд его скользил от Блэйка к графу. — Кроме того, мы еще не решили окончательно…

Тогда Блэйк изменил тактику. Он приветливо улыбнулся и сказал:

— Сделайте мне одолжение, скажите, пожалуйста, что вы делаете в подобных случаях?

Адамс вздохнул:

— Сэр, я могу ответить вам действительно в качестве личного одолжения и в надежде на то, что за пределы этих четырех стен мои слова не проникнут. Нам кажется, что необходимо провести эксгумацию тела покойного сэра Томаса.

— Но почему? — расстроился Блэйк.

— Потому что аптекарь, у которого леди Гудвин купила яд, свидетельствует, что этой порции с избытком хватило бы на то, чтобы умертвить дюжину здоровенных крыс.

Блэйку едва не стало дурно.

— Дюжина крыс или один немощный старик, — сунув руки в карманы, произнес Адамс.

Виолетте хотелось забыть свой первый бал в Хар-динг-Хаусе. Стоя на пороге танцевального зала в Ру-дерфорд-Хаусе, она изрядно нервничала. У нее даже ладошки стали влажными.

Правда, Катарина очень хвалила ее за успехи в танцах. Виолетта и сама чувствовала, что танцует неплохо. Весь вечер у лорда Пирса она была нарасхват. Молодые джентльмены то и дело предлагали ей прогуляться с ними по парку или покататься в экипаже. Виолетта была в восторге от праздника. Радость ее омрачалась только тем, что Блэйк пренебрег приглашением и не приехал на праздник. Девушка отчаянно надеялась на то, в Рудерфорд-Хаус Блэйк пожалует непременно.

Виолетта с порога окинула зал. К счастью, ей удалось найти глазами одетую в зеленое платье Катарину, которая оживленно беседовала с Джоном. Какую превосходную пару составляют ее приятели, оба молодые, веселые, златокудрые!

Блэйка ей разыскать не удалось. Надеясь справиться с волнением, девушка сделала несколько мелких шажков в зал. Места для танцев здесь было больше, чем даже в Хардинг-Хаусе. Виолетта направилась к Джону и Катарине. Взгляды большинства присутствующих были прикованы к ней. Виолетта шла глядя в пол. Она опасалась стать объектом для сплетен.

Девушка присоединилась к своим молодым друзьям, и все трое обменялись теплыми приветствиями.

— Сегодня вы выглядите даже более привлекательной, чем у Пирса, — сделал ей комплимент Джон.

Виолетта улыбнулась, смущенная похвалой, и заметила Фэрроу.

— Вы и в самом деле выглядите потрясающе, — поддержала Джона Катарина. — Я горжусь вами.

Выдавив из себя слова благодарности, Виолетта вся сжалась: в поле ее зрения появился Блэйк. Судьба подарила ей шанс удивить возлюбленного чудесным превращением гадкого утенка в белоснежного лебедя.

Заметив Виолетту, Блэйк повернулся к ней спиной и принялся весело беседовать со своими приятелями.

Виолетта была сражена наповал.

— Дорогая моя, — утешила ее Катарина, — он просто выработал новую стратегию поведения.

— Скажите, а это не леди Кантвелл? — испуганно спросила Виолетта и тут же поняла, что могла бы не задавать глупых вопросов. Она ясно видела, что рука прекрасной дамы возлежит на локте ее возлюбленного. Правда, рядом с леди Кантвелл находился седовласый джентльмен. Больше Блэйк не смотрел в сторону Виолетты.

— Да, конечно, — подтвердила Катарина. — А рядом с ней находится ее супруг, лорд Кантвелл.

В напрасной надежде разобраться в чувствах леди Кантвелл Виолетта вглядывалась в лицо соперницы.

— Скажите, она что… влюблена в Блэйка? Джон и Катарина переглянулись.

— Это было очень давно.

— Как давно? — не унималась Виолетта.

— Лет восемь назад, а то и больше.

— Не понимаю… — пробормотала девушка. Блэйк оставил чету Кантвеллов и направился поболтать с Домом Сент-Джорджем.

Катарина вздохнула. В ее вздохе было столько скорби, что Виолетта повернула голову и взглянула на женщину, которая неожиданно стала ее лучшим другом, почти таким же близким, как Ральф.

— Вы все равно узнаете эту историю, поэтому лучше ее расскажу я. Прежде чем выйти за Кантвелла, Габриэлла была вдовой. Она стала леди Кантвелл, прежде отказав Блэйку. Виолетта, они действительно очень нежно относились друг к другу, но это было очень давно.

— Но… он и теперь утверждает, что не хочет ни на ком жениться.

— Одиночество — это состояние его души, леди Виолетта, — пояснил Джон. — Когда он сделал предложение Габриэлле, ему едва минуло восемнадцать.

Виолетта была убита. Она смахнула с ресниц слезинку. Наконец-то все стало на свои места. Восемь лет назад на террасе Хардинг-Хауса с Блэйком танцевала Габриэлла. Виолетта так остро помнила их нежные объятия, словно это произошло вчера.

— Виолетта, не думайте о прошлом. Мне прекрасно известно, что Блэйк увлечен вами, — сказала Катарина.

— Мне так не кажется. Я готова сдаться и оставить все попытки овладеть его сердцем.

— Если вы действительно любите Блэйка, вам надо сражаться за него! — с пафосом воскликнула Катарина.

Виолетта резко повернулась к верной подруге:

— Сражаться за него?! Разве не вы объясняли мне, что настоящие леди не дерутся?

Джон даже прищелкнул языком.

— Я вовсе не имела в виду кулачный бой. Я имела в виду, что вам пора переходить к уловке, хорошо описанной в любовных романах. Заставьте его ревновать вас. Это не составит труда. Пусть в вашей бальной книжечке все танцы будут расписаны. Флиртуйте отчаянно. Ведите себя, будто вы увлечены каждым мужчиной, с которым вам довелось танцевать. Ведите себя так, словно вас не интересует, здесь Блэйк или нет. Не сомневаюсь, что вы очень скоро добьетесь успеха.

Виолетта бросила взгляд на Блэйка. Он беседовал с двумя не известными ей пожилыми джентльменами. Потом она отыскала взглядом леди Габриэллу Кантвелл. Сделать это было нетрудно: златоглавая женщина в платье цвета бронзы притягивала к себе взгляды окружающих.

Виолетта чувствовала себя очень неуверенно, но это не помешало ей сказать:

— Хорошо, я это сделаю.

Блэйк, потягивая шампанское, исподлобья смотрел на танцующих. За последний час Виолетта сменила дюжину партнеров, она не только танцевала, но и отчаянно флиртовала. Она шутила и кокетничала со всеми подряд, даже с восьмидесятилетним лордом Пакстоном и двадцатилетним юнцом лордом Лофтоном. В этой блестящей светской красавице невозможно было узнать провинциальную барышню, какой Виолетта была едва ли не месяц назад. Уроки Катарины явно шли ей на пользу. В своем серебристом бальном платье она была более чем элегантна. Поклонники окружили ее едва ли не с первой минуты появления на балу.

Но неужели она надеется, что эти уловки заставят его ревновать? ? ?

Желая ответить себе «нет», Блэйк растерянно прервал поток мыслей: одно дело двадцати — и восьмидесятилетние кавалеры, но сейчас… в танцевальный круг Виолетту ввел под руку лорд Фэрроу. Виолетта, казалось, была полностью поглощена его рассказом. Фэрроу гипнотизировал ее. Это и понятно: Роберт богат и хорош собой, женщины гроздьями виснут на нем. Правда, намерения у Фэрроу не самые благородные, но ведь это его, Блэйка, не касается. Он свое дело сделал, он дважды предупреждал Виолетту.

— Я вполне одобряю ваш выбор, — раздался нежный голос Габриэллы возле самого уха Блэйка. Она поймала его взгляд, направленный на Виолетту, и добавила: — Леди Гудвин понравилась мне еще во время нашей первой встречи на балу у вашей матушки.

— Одобрять здесь нечего, — оборвал ее Блэйк.

— Ах, Блэйк, ваши чувства столь очевидны… по крайней мере мне не составляет труда о них догадаться.

Блэйк долго и пристально смотрел на Габриэллу, вспоминая теплоту, нежность и любовь, связывавшую их.

— Вы всегда знали меня лучше прочих, — вымолвил он.

— Да, Блэйк, это так. И я вам скажу: леди Гудвин вам подходит. Она сильная, честная и… настоящая.

Блэйк уже не смотрел на Габриэллу, он ел глазами Виолетту, которая кружилась в танце с Фэрроу.

— Я не хочу бороться с трудностями, — сказал Блэйк.

— Тогда вы потеряете эту женщину, а я буду чувствовать вину, — ядовито сказала Габриэлла. — Блэйк, я до сих пор не могу простить себе, что обидела вас. Я сожалею, что струсила.

— Я знаю. — И он коснулся рукой ее обнаженного плеча.

Габриэлла улыбнулась и поцеловала Блэйка в щеку.

— Жизнь принадлежит храбрым. Я была трусихой. А эта женщина смела.

— Да, она храбрец, — неожиданно для себя подтвердил Блэйк, следя глазами за Виолеттой.

Он повернулся к своей бывшей приятельнице, но Габриэллы рядом уже не было.