Глава 17

Джайлз сидел в детской с мисс Стедхэм и пил чай с пирожками. Мне страстно хотелось схватить его в объятия и прижать к груди, но я боялась испугать его, а потому лишь поцеловала его в макушку и как бы мимоходом заметила:

— Говорят, ты пережил еще одно приключение.

— Кто-то ранил дядю Стивена, — серьезно сообщил он. — Ты видела его, мама? Он здоров?

— Я только что от него. С ним все в порядке, дорогой. Он попросил передать тебе, что ты очень отважный мальчик.

— Его ранили в голову, — уточнил Джайлз.

— Знаю, но это не рана, а скорее царапина. По словам доктора, он скоро поправится.

Джайлз начал размешивать чай, в который всегда клал очень много сахару.

— Мне было очень страшно, мама, — признался он. — Дядя Стивен толкнул меня на землю, прикрыл своим телом и долго не разрешал мне вставать.

— Он проявил разумную предусмотрительность, — пояснила я. — Если это был браконьер, он вел себя весьма глупо и неосторожно.

— А ты не думаешь, что он нарочно стрелял в дядю Стивена?

— Конечно, нет! — Я отвергла его предположение с излишней горячностью.

— Ну что ты, Джайлз, — вставила мисс Стедхэм, — зачем кому-то стрелять в дядю Стивена.

Не поднимая глаз, мальчик сосредоточенно помешивал чай.

— А может, этот человек стрелял в меня?

Мы с мисс Стедхэм изумленно переглянулись.

— Едва ли стреляли в тебя, Джайлз, — возразила я, стараясь говорить спокойно и убедительно. — Кому бы пришло в голову такое?

Мальчик пожал плечами.

— По мнению дяди Стивена, — поспешила уточнить я, — кто-то из браконьеров охотился на оленя.

Джайлз кивнул.

— Не хотите ли чашечку чая, леди Уэстон? — предложила мисс Стедхэм.

— С удовольствием.

За чаем мы с мисс Стедхэм прикидывались оживленными и веселыми, тогда как Джайлз был непривычно молчалив.

Я ушла из детской встревоженная. Поведение сына свидетельствовало о том, что он не верит, будто в Стивена стрелял браконьер.

Моя мать и ее супруг вернулись к ужину, и нам пришлось объяснить им отсутствие Стивена и Нелл.

— Всех браконьеров надо отправлять на виселицу, — решительно сказал герцог. — Высылка — недостаточное наказание для них. Вздерните нескольких, и, уверяю вас, браконьерство сразу пойдет на убыль.

Джаспер и Джек обменялись взглядами, убеждающими в том, что они не испытывают расположения к моему дорогому отчиму.

— Однако несколько тетеревов не стоят человеческой жизни, ваша светлость, — спокойно возразил Адам.

— Дело в принципе, — обронил герцог. — Начнут с твоих тетеревов, а кончат тем, что отнимут у тебя дом. Посмотрите, что стало с французами.

— Вы не нашли ни следов, ни улик? — спросила я Джаспера.

— К сожалению, нет, Аннабель. Сильный ливень смыл все.

— У меня теплилась надежда, что Стивен повзрослеет за пять лет, проведенные на Ямайке, но он остался прежним возмутителем спокойствия,

— с горечью заметила моя мать.

Все с крайним недоумением посмотрели на нее.

— Неужели, Регина, ты обвиняешь Стивена за то, что в него стреляли? — нерешительно спросил Адам.

— Я знаю одно: сейчас он наверху, с пулей в голове, а вчера пошла ко дну лодка, в которой он сидел. Почему-то ни с кем, кроме него, такого не происходит. — Мать бросила на меня взгляд. — По-моему, ты не должна допускать, чтобы Джайлз и Стивен проводили время вместе. Это опасно, Аннабель.

— О чем ты, мама?

— Скажу прямо: у Стивена куриные мозги, Аннабель. Поэтому с ним и случаются разные несчастья. Стивен не удосужился хорошенько осмотреть лодку, и она утонула. Он шлялся по лесу, отыскивая детскую хижину, и угодил под пули. Господи! — Красивое лицо мамы выражало брезгливость.

— Если уж люди отправляются в лес, то непременно с оружием. И если уж кто-нибудь стреляет, то они сами, а не в них.

Никому, кроме матери, не удается так быстро привести меня в ярость.

— Кажется, тебе не по душе люди, живущие в моем доме, — заметила я. — Что ж, на твоем месте я не осталась бы здесь. — Резкий тон выдавал мои чувства.

В столовой воцарилась тишина. Я решительно посмотрела матери в глаза, не желая более терпеть, чтобы Стивена так поносили при мне.

Герцог с изумлением понял, что говорить дерзости умеет не только он.

— Сейчас же извинись перед матерью, — потребовал Сайе.

— И почему только у меня родилась такая глупая дочь! — патетически воскликнула его супруга.

— Кого-кого, а Аннабель глупой не назовешь, — возразила тетя Фанни, почти никогда не вступавшая в споры с моей матерью.

— Конечно, Аннабель — дура, — резко повторила мать, и я поняла, что она заметила происшедшую во мне перемену.

— Ты ведь знаешь, Регина, что Аннабель не выносит нападок на Стивена. Они всегда были как брат и сестра, — сказал Адам. — Не лучше ли нам прекратить неприятный спор и вернуться к ужину?

Джек и Джаспер вновь переглянулись.

— Намерения у тебя добрые, Адам, но ты такой же дурак, как и моя дочь. — Мать встала. — Пошли, Сайе. Мы уезжаем.

— Но я еще не поужинал, Регина, — возразил герцог.

— Тебе незачем уезжать, мама, — сказала я.

— Не желаю быть нежеланной гостьей в твоем доме, — надменно заявила мать.

Разумеется, произнося слова «мой дом», я прекрасно знала, что задену ее за живое.

Когда моя мать встала, поднялись все мужчины и встревоженно наблюдали, как мы с матерью выясняем отношения.

— Я буду рада, если ты останешься, мама, но, пожалуйста, воздержись от оскорбительных замечаний по поводу других гостей.

Эти слова еще больше задели мать, никогда не считавшую себя гостьей в Уэстоне.

— Сайе! — раздраженно повторила она.

— Куда же мы отправимся в такой час? — растерялся герцог.

— В какую-нибудь брайтонскую гостиницу.

— Но, Регина… позволь мне хотя бы покончить с ужином.

Тут тетя Фанни попросила мою мать остаться, бросив при этом на меня умоляющий взгляд. Я сидела как каменная, не произнося ни слова и украдкой наблюдая за удаляющейся четой.

Все вдруг посмотрели на меня. Джек поднял бокал:

— За победительницу! — И лукаво улыбнулся.

— Аннабель, дорогая, — обратилась ко мне добрая тетя Фанни. — Неужели ты даже не попрощаешься с матерью?

Я сделала знак лакею, и он налил мне вино.

— Таково ее решение, — заметила я, поднимая бокал.

— Странный поступок для такой доброй девушки.

— Аннабель порой проявляет не меньшую расчетливость и холодность, чем Регина.

Насмешливый тон Джека раздосадовал меня.

— Перестань, Джек, — одернул его Джаспер. Но тот продолжал:

— Как жаль, что Нелл не видела поражения Регины. Пропустить такую потрясающую сцену!

Я поставила бокал:

— Если ты не замолчишь, Джек, я и тебя попрошу уехать.

— Это невозможно, Аннабель, — весело возразил он. — Кто, кроме меня, сумеет объезжать твоих новых лошадей?

Воспользовавшись паузой, Адам спросил:

— А правда, что сэр Мэтью начинает в этом году сезон раньше обычного?

Я ответила на этот простой вопрос слишком пространно, делая вид, будто не замечаю шуточек Джека.

С ним сладу нет, когда на него нападает такой стих.

Когда ужин закончился и мы с тетей Фанни оставили джентльменов за бутылкой портвейна, выяснилось, что мама и герцог уже уехали.

Я не испытывала угрызений совести, напротив, вновь обретенное чувство безопасности успокоило меня.

Покинув мужчин, мы с тетей Фанни поднялись наверх проведать наших больных.

Нелл читала книгу в кровати, но при нашем появлении она положила ее на тумбочку.

— Как ты себя чувствуешь, моя девочка? — Тетя Фанни положила руку на лоб дочери.

— Хорошо, мама. — Нелл посмотрела на меня и смущенно добавила:

— Сама не пойму, что со мной случилось, Аннабель. Я никогда еще не падала в обморок.

Короткие светлые локоны девушки блестели в свете свечей. Сейчас, в своей красивой ночной сорочке она так напоминала ту малышку, которую я знала с детства, что мне не удалось сдержать улыбку:

— Новость, конечно, ошеломила нас, но с Джайлзом и Стивеном все обойдется, Нелл.

— Да, я недавно заходила к Стивену; по-моему, нет никаких оснований для опасений.

— Тебе не следовало заходить в спальню к джентльмену, — наставительно заметила тетя Фанни.

— О, мама, Стивен в таком состоянии, что вряд ли станет посягать на меня, — раздраженно отрезала Нелл.

Вспомнив жадный поцелуй Стивена, я подумала, что она явно недооценивает его.

— Я никогда и не думала, что Стивен будет посягать на тебя, — возразила шокированная тетя Фанни.

— Просто Нелл не видит ничего неприличного в том, что навестила Стивена.

— В ночной сорочке?

— Она выглядит очень мило и в ночной сорочке, — сказала я. — Совсем как маленькая девочка.

Лицо тети Фанни просветлело. А вот Нелл насупилась.

— Я тоже хочу навестить Стивена, — проговорила я. — Вы составите мне компанию, тетя Фанни?

— Он, наверное, спит.

— Тогда мы не станем его будить, но мне надо удостовериться, что с ним все в порядке.

— Почему Аннабель можно заглядывать в спальню Стивена, а мне нет?

— раздраженно спросила Нелл.

Эти слова повергли тетю Фанни в полное замешательство.

— Аннабель — хозяйка дома, — спокойно ответила она. — И к тому же вдова, а не молодая незамужняя девушка.

Нелл выпятила нижнюю губу, что придало ей еще большее сходство с ребенком:

— Но ведь сейчас она не замужем.

Служанка принесла ведерко воды для Нелл и, увидев нас, остановилась на пороге.

— Не обращай внимания на ее выходку, — попросила меня тетя Фанни.

— Надеюсь, к утру она вспомнит о хороших манерах.

Нелл вспыхнула, и я с сочувствием посмотрела на нее. Редкие укоры всеми уважаемой тети Фанни всегда причиняли большую боль, чем прямые оскорбления моей матери.

— Спокойной ночи, Нелл.

— Спокойной ночи, Аннабель, — ответила она, не поднимая глаз.

— Войдите, Мэри, — сказала я служанке, а мы с тетей Фанни направились в спальню Стивена.

Я тихо постучала, однако никто не отозвался. Мы заглянули в комнату, освещенную лишь лунным светом.

— Стивен?

Молчание.

Со свечой в руках я подошла к кровати. Лежа на спине, он спал глубоким сном. Волосы его блестели, щеки и подбородок заросли щетиной. Никогда я не видела такого красавца.

— Бедняжка! — шепнула тетя Фанни.

Я подавила острое желание прикоснуться к нему:

— Пусть отдыхает. Доктор считает, что сон для него — лучшее лекарство.

Мы тихо вышли из комнаты.

К моему удивлению, тетя Фанни пригласила меня в свою гостиную выпить с ней чашечку чаю.

Я согласилась, стараясь не выказывать любопытства. Когда они с дядей Адамом поселились у нас в доме, им отвели две большие смежные спальни. Одну из них тетя Фанни и превратила в гостиную. Я с удовольствием помогла ей осуществить это, ибо хорошо понимала, что супругам нужно уединение.

В гостиной мы расположились в удобных креслах, и тетя Фанни велела горничной принести чай.

— Я хочу извиниться за Нелл. — Тетя Фанни пригубила чай. — Не знаю, что на нее нашло в последнее время, Аннабель. В детстве она никогда не дерзила мне.

— Не извиняйтесь, тетя Фанни. Нелл для меня как младшая сестренка, а сестры имеют право высказывать друг другу все, что думают.

— Откровенность и грубость — разные вещи, дорогая Аннабель.

Я отпила чай.

— Дерзкие слова слетают и с моего языка. Так что вам не о чем беспокоиться, тетя Фанни.

— Честно говоря, я хотела бы посоветоваться с тобой, Аннабель. В последнее время Нелл совсем не считается со мной.

— Я этого не заметила.

Тетя Фанни поставила чашку и сложила руки на коленях:

— Пожалуй, это и в самом деле сильно сказано. Однако Нелл уже не прежняя девочка, старавшаяся всем угодить. Когда мы отправили ее в Лондон, что стоило немалых денег, она держалась очень замкнуто. Ты слышала, ей сделали четыре предложения! И все достойные люди, уверяю тебя.

— Не сомневаюсь. — Я и в самом деле знала всех претендентов на руку Нелл и считала их чрезвычайно достойными. — По ее словам, ни один из них не пробудил в ней чувства, — продолжала я. — Но ведь выйти замуж по любви — вполне законное желание, тетя Фанни. Вы сами вышли замуж за дядю Адама, потому что полюбили его?

— Он был очень милым молодым человеком. Добрым, красивым, с хорошими манерами. Я обрадовалась его предложению, готова была его полюбить и скоро действительно полюбила. Если молодой человек приятен, мил и нравится девушке, любовь обычно приходит. Беда, однако, в том, что Нелл не понравился ни один из молодых людей, предлагавших ей руку и сердце. Вероятно, она знала, что так и будет. — Тетя Фанни с беспокойством поглядела на портрет юной Нелл. — Боюсь, она в кого-то влюблена.

— Неужели?

— Интересно, кто бы это мог быть? — задумчиво проговорила тетя Фанни.

Я приняла сосредоточенный вид. Мне совсем не хотелось упоминать о Джеке и беспокоить добрую женщину.

— Может, она влюбилась в Лондоне? Ведь вы знаете лишь тех, кто делал ей предложение.

— Едва ли. Нелл вообще не хотела выезжать в свет и говорила отцу, чтобы он не выбрасывал деньги на ветер. А как по-твоему, с чего вдруг такая молодая девушка, как Нелл, отказывается выйти в свет?

— Увы, я бессильна помочь вам. В детстве мы с Нелл были очень близки, но с некоторых пор она перестала делиться со мной.

— А что, если Нелл тайно влюблена в Стивена?

Я открыла рот от удивления:

— В Стивена?

— Да, пока Стивен был на Ямайке, Нелл каждый месяц писала ему.

Я об этом не подозревала.

— Нелл было всего пятнадцать, когда Стивен уехал. В таком возрасте обычно не возникает прочная привязанность.

— Я и не говорила о прочной привязанности.

У меня не хватило духу заявить тете Фанни, что она ошибается.

— Нелл упала в обморок, услышав, что в Стивена стреляли.

— О Господи, Господи, Господи! — застонала тетя Фанни. — Что же мне делать?

Мысль о том, что Стивен может стать ее зятем, явно приводила тетю Фанни в ужас, и я ринулась на его защиту:

— Разве вы не считаете Стивена подходящей для нее партией, тетя Фанни? Вы же знаете, он отнюдь не беден. И я полагала, что Стивен нравится вам.

— Нравится, и даже очень. Не любить его просто невозможно. Но как муж для Нелл — нет, нет и нет!

Я бы убила Нелл, вздумай она и в самом деле выйти замуж за Стивена, но меня возмущало, что тетя Фанни так решительно отвергает его.

— По-моему, о Стивене нельзя сказать ничего плохого.

Только тут тетя Фанни поняла, что обидела меня.

— Я ничего не имею против Стивена, Аннабель. Тебе незачем так ревностно защищать его. Однако, несмотря на все его достоинства, не могу считать его подходящим мужем для Нелл.

Упоминание о достоинствах несколько смягчило меня.

— Почему же? — полюбопытствовала я.

— Потому что главное место в сердце Стивена всегда будешь занимать ты, Аннабель.

Я растерянно смотрела на нее, не зная, что сказать.

— Нелл всегда была второй скрипкой, дорогая. Поэтому-то я и хотела отправить ее в Лондон, подальше от Уэстона, где, рядом с тобой, она всегда будет в тени. По этой же причине я отказалась от твоей помощи в подготовке ее первого выезда в свет. И мне страшно, что Нелл будет страдать из-за своей любви к Стивену.

Я прижала руку к груди. Сердце мое разрывалось.

— Разве я плохо отношусь к Нелл?

— Нет, я знаю, что ты искренне любишь ее, как, впрочем, и она тебя.

Мои глаза задержались на портрете двенадцатилетней Нелл, серьезно смотревшей на меня. Она сидела в бриджах на мохнатом пони. Я хорошо помнила то лето, когда был написан этот портрет.

— Ты ничуть не виновата, Аннабель, в том, что являешь собою недостижимый образец для всякой молодой девушки.

— Красивая внешность — далеко не все, — энергично возразила я.

Тетя Фанни пожала плечами:

— Я говорила не об этом.

Меня охватило замешательство.

— Тогда о чем же?

Она улыбнулась мне с искренней нежностью:

— Как соперница, ты чрезвычайно опасна, особенно потому, что не сознаешь этого.

Крайне смущенная, я попыталась вернуть разговор в его прежнее русло:

— Всю зиму в Брайтоне будут ассамблеи и балы. Нелл следует посещать их. Надеюсь, там она встретит человека, который понравится ей больше, чем лондонские светские львы.

Тетя Фанни вздохнула:

— На это надеюсь и я и даже хочу снять дом на зиму в Брайтоне, Аннабель. Нелл необходимо увезти из Уэстона, тем более теперь, когда вернулся Стивен.

Мне оставалось лишь согласиться.

В кого бы ни влюбилась Нелл, в Стивена или Джека, ее не ждет ничего, кроме страданий. Да, для Нелл лучше всего уехать с матерью в Брайтон.