Глава 1

Наконец-то она дома!

Глядя в окошко кареты, Анастасия упивалась сельским пейзажем, дубовыми рощами и садами с их сочной и буйной растительностью, знакомой, до боли дорогой — дорогой, по которой она возвращалась домой, в Медфорд-Мэнор. Более десяти лет прошло с тех пор, как она была здесь, в Кенте, в последний раз. Но она помнила тот последний день так отчетливо, как будто это было вчера — туманное дождливое мартовское утро, когда она с родителями уезжала из Англии. Это был худший день в ее жизни. Вернее, он был самым ужасным в череде жутких дней, начавшихся после того, как умер ее любимый дедушка. На его похоронах она плакала так горько, что сердце ее чуть не разорвалось от горя. Потом читали его завещание. Она помнила, как они с Бреанной стояли в самом дальнем углу конторы мистера Феншоу, утешая друг друга сквозь слезы, в то время как поверенный оглашал дедушкино завещание — что-то об имуществе, которое было разделено поровну и передано во владение его сыновьям, и о равноправном владении компанией «Колби и сыновья». «Это ведь всего лишь вещи! — хотелось крикнуть ей. — Они же не смогут вернуть дедушку!» Но она молчала, лишь кусая губы. А на следующий день произошло нечто невероятное. Отозвав ее в сторонку, отец объяснил ей, что они всей семьей собираются поехать в путешествие, которое выпадает на долю человека всего раз в жизни. Они едут в Штаты, в Филадельфию, где откроют американское отделение компании «Колби и сыновья». В общем, начнут новую жизнь в совершенно новой стране. И она поняла, что после смерти дедушки семья Колби распалась окончательно. У дяди Джорджа и ее отца не осталось больше причин делать вид, что они терпят друг друга, как это было при жизни дедушки. Теперь они стремились отдалиться, и океан являлся как раз тем расстоянием, которое им требовалось для этой цели. Если для ее отца переезд в Америку ознаменовал новый этап его жизни и новые возможности, то для нее это было чем-то иным: она понимала, что, быть может, никогда уже больше не увидит Бреанну. И поэтому в то туманное мартовское утро Анастасия чувствовала себя будто в кошмарном сне. Она прощалась со всем, что ей было дорого: с дедушкой, Англией, Медфорд-Мэнор… и Бреанной. Девочки быстро простились. Дядя Джордж даже не разрешил Бреанне проводить кузину и дядю с тетей. Его совершенно не волновали переживания дочери. Он как раз переезжал в свой новый дом. Наконец-то он стал виконтом Медфордом, получил титул, о котором мечтал долгие годы и который перешел к нему по праву старшинства. Как-никак он был старше своего брата-. близнеца на целых двенадцать минут. Итак, Бреанна и Анастасия еще раз крепко обнялись на прощание, дав друг другу слово, что будут писать письма каждую неделю. И все это время они были верны данному слову. Многие годы из Англии в Штаты и из Штатов в Англию плыли письма, в которых девочки во всех подробностях рассказывали друг другу о своей жизни. Какой разной была жизнь каждой из них! Бреанну готовили к роли настоящей английской леди, Анастасия наслаждалась менее чопорной и гораздо более независимой и демократичной жизнью в Филадельфии. Справедливости ради нужно отметить, что сама она не считала себя настоящей американкой. Англия все еще оставалась — и, как она была уверена, навсегда останется — ее родным домом. В Штатах же она видела тысячи возможностей для расширения отцовского предприятия, в Штатах, этом огромном мире неиспользованных ресурсов, которые еще предстояло освоить и обратить себе на пользу. Она приложила немало усилий и усердия, чтобы узнать у отца о компании «Колби и сыновья» как можно больше: какими товарами она торгует, с кем уже налажены контакты. Не менее интересно было узнать и то, как ее отцу удавалось торговать в тот период, когда Америка и Англия находились в состоянии войны. Через полтора года после войны жизнь ее круто изменилась. От лихорадки умерла мама. Отца сразило это горе. Он так и не оправился от перенесенного удара и через восемь месяцев тихо скончался во сне. Анастасия осталась одна-одинешенька. Американский поверенный ее отца, мистер Картер, пригласил Анастасию к себе в контору и объяснил, что завещание ее отца хранится в Англии, поскольку он предполагал, что она захочет вернуться на родину после его смерти. Однако если она предпочтет остаться в Америке, мистер Феншоу перешлет завещание в Филадельфию, и мистер Картер огласит его Анастасии. Анастасия улыбнулась. Оказывается, отец прекрасно понимал ее и знал, как она любит Англию. Она поблагодарила мистера Картера и попросила его продолжать вести финансовые дела ее отца, а также стать доверенным лицом американского отделения компании «Колби и сыновья», после чего, упаковав чемоданы, заказала билет на ближайшее пассажирское судно, следующее до Ливерпуля. В тот же день в Филадельфию пришло письмо Бреанны. В нем она советовала Анастасии вернуться в Англию и сразу ехать домой, в Медфорд-Мэнор, чтобы там и поселиться. «Даже отец согласился, что это для тебя будет лучше всего», — сделала она приписку, явно подтрунивая над своим папашей. Анастасия с радостью согласилась на предложение кузины. Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы кто-то был с ней рядом, готовый скрасить ее одиночество. Бреанна — именно тот человек, который ей поможет. Когда корабль вошел в порт, карета дяди Джорджа уже поджидала путешественницу. Заметив на дверце знакомый фамильный герб, Анастасия чуть не расплакалась от счастья. И хотя от Ливерпуля до Кента путь был неблизкий, скучать ей не пришлось. Карета везла ее по извилистым сельским дорогам, мимо милых ее сердцу деревушек и городков, и она поймала себя на мысли, что заново знакомится со страной, наслаждаясь тем, что после более чем десятилетнего отсутствия она вернулась сюда. И вот впереди показался Медфорд-Мэнор. Как только карета подъехала к дому, парадная дверь распахнулась, и по ступенькам сбежала молодая девушка. Анастасии не нужно было спрашивать, кто это. У нее было такое ощущение, словно она взглянула в зеркало и увидела в нем свое отражение. Даже теперь, когда им с Бреанной уже через несколько месяцев исполнится по двадцать одному году, их по-прежнему можно было принять за близнецов.

— Стаси!

Бреанна отчаянно замахала руками, а Анастасия так стремительно выскочила из кареты, что едва не сбила с ног лакея, открывшего ей дверцу.

— Бреанна!

Они обнялись, плача и смеясь одновременно. Она даже представить себе не могла, что будет так волноваться.

— О Господи, наконец-то мы вместе! Поверить не могу, что вижу тебя! — воскликнула Анастасия, улыбаясь. — Смотрю на тебя и вижу себя, — поправилась она, пристально вглядываясь в лицо Бреанны с изящными чертами и нежным румянцем.

— Это просто удивительно, — еле вымолвила от волнения Бреанна, вглядываясь в лицо кузины. — Мне всегда было интересно, останемся ли мы так же похожи друг на друга, как в детстве. Что ж, теперь я вижу, — ее глаза блеснули, — что у меня есть сестренка-близняшка. — Она порывисто стиснула руки Анастасии. — Никак поверить не могу, что ты с нами.

— Я тоже. Такое ощущение, что с тех пор, как я уехала, прошла целая вечность. Но сейчас кажется, будто я вообще никуда не уезжала.

Анастасия бросила взгляд на дом, и такая накатилась волна воспоминаний, что у нее перехватило дыхание. Здесь, в этом просторном доме, они играли, когда были детьми. Только детство осталось далеко позади, и она входит в Медфорд-Мэнор уже совсем взрослой и вполне самостоятельной девушкой.

Грустно все это…

— Ты знаешь, я испытываю точно такие же чувства, — согласилась Бреанна. — Не знаю, что бы я делала без твоих писем. Даже передать не могу, как я по тебе скучала. — Она помолчала, глядя на взволнованное лицо кузины, и тихонько добавила: — Стаси, мне так жаль, что твои родители…

— Я знаю, — перебила ее Анастасия, пытаясь сдержать непрошеные слезы. — Давай пойдем в дом. Нам с тобой предстоит наверстать целых десять лет.

И в этот момент из дома вышел Уэллс — постаревший, поседевший, но все тот же Уэллс. При виде Анастасии резкие черты его лица смягчились.

— Добро пожаловать домой, мисс Стаси… простите, леди Анастасия.

Пренебрегая формальностями, она обняла старого дворецкого.

— Спасибо, Уэллс, — дрогнувшим голосом прошептала она. — И я по-прежнему Стаси. Может измениться все, что угодно, но только не это.

Уэллс кашлянул, в его глазах стояли слезы.

— Рад это слышать. — Он изумленно покачал головой. — Но все же кое-что не изменилось. Вы с мисс Бреанной по-прежнему похожи так, что вас и не отличишь друг от друга. Это просто невероятно! Помнится, ваш отец говорил, что не может… — Уэллс прервал себя на полуслове.

— Ничего, — ласково поддержала его Анастасия. — Упоминание о папе не сможет причинить мне большей боли, чем та, которую я уже испытываю. И потом… — Она подняла голову, словно собираясь с силами, на которые могла бы опереться. — Он сейчас с мамой. Именно этого он и хотел.

— А ты с нами. — Обнимая кузину за плечи, Бреанна повела ее вверх по лестнице. — Пойдем в дом. Ты, должно быть, страшно устала. Миссис Чарльз уже приготовила тебе комнату. Мы решили поселить тебя рядом со мной, чтобы можно было, как и раньше, болтать все ночи напролет.

Анастасия вошла в дом, и в ту же секунду у нее возникло ощущение, будто она встретила старого друга и попала в нежные, любящие объятия. Медфорд-Мэнор остался таким же, каким она его помнила. Длинный до бесконечности — каким он казался в детстве — коридор, увешанный картинами, был застлан великолепным восточным ковром. В обеих концах коридора — изящные винтовые лестницы.

Все было как раньше. Только дедушки не хватало…

Сердце Анастасии сжалось от боли.

— Все в доме осталось точно таким, как прежде, — проговорила Бреанна, ласково касаясь ее руки. — Ничто не изменилось. Именно таким хотел бы видеть дом наш дедушка.

— Да, я вижу. — Анастасия жадно разглядывала знакомые и любимые до боли предметы и удивлялась тому, что Бреанна словно прочитала ее мысли. — Признаться, я думала, дядя Джордж что-нибудь изменит. Ведь это теперь его дом, а у него с дедушкой были разные вкусы. Да и взгляды тоже.

— Все такая же откровенная Стаси, — с благоговением взглянув на кузину, сказала Бреанна. — Ты права. Думаю, все дело в том, что отец просто не замечает окружающей обстановки. Как отделан дом, его не волнует. Он весь в делах.

— А ты не сказала мне, Бреанна, что приехала твоя кузина, — прервал их разговор дядя Джордж, выходя из гостиной и медленно направляясь к девушкам. — Добро пожаловать в Медфорд-Мэнор, Анастасия.

Услышав этот хорошо знакомый покровительственный голос, Анастасия вся напряглась и обернулась.

Со страхом вглядывалась она в лицо человека, который был близнецом ее отца, боясь, что при его виде горечь потери станет еще невыносимее. Однако ничего подобного не произошло. Оказалось, что дядя Джордж состарился за прошедшие годы гораздо сильнее брата. Он поседел, лицо стало морщинистым, а спина — сутулой. Глаза, необыкновенного янтарно-зеленого цвета, как у всех Колби, казались тусклыми и безжизненными. Они не светились умом, как глаза ее отца, и не искрились веселым смехом, как глаза дедушки. Годы не были добры к дяде Джорджу. Впрочем, доброта не являлась ни тем качеством, которое он ценил, ни тем, которого заслуживал.

— Спасибо, дядя Джордж, — тихо поблагодарила Анастасия. — Рада вас видеть. И очень благодарна вам за то, что пригласили меня жить у вас.

Он кивнул, бросив на племянницу холодный, оценивающий взгляд.

— Иначе и быть не могло. Не оставаться же тебе одной в совершенно незнакомой стране. Тем более что у тебя в Англии есть семья, готовая смягчить горечь утраты. — И, откашлявшись, спросил: — Надеюсь, путешествие прошло спокойно?

— Это было просто замечательно, только я немного устала, — ответила Анастасия, понимая, что дядя лишь поддерживает светскую беседу.

— Стаси устала, отец, — заметила Бреанна, тем же хорошо взвешенным и уважительным тоном, которым говорила в детстве. — Я провожу ее в ее комнату, чтобы она немного отдохнула до обеда.

— Да-да, конечно. — Виконт жестом указал на второй этаж. — Идите. Уэллс распорядится насчет твоего багажа, Анастасия. Обед ровно в два.

— Спасибо, — пробормотала Анастасия, направляясь к лестнице. Она устала, ей не терпелось увидеть свою новую комнату и побыть наедине с Бреанной.

Она поднялась по винтовой лестнице на второй этаж и пошла рядом с Бреанной по коридору.

— Думаю, комната тебе понравится, — возбужденно сказала Бреанна, остановившись перед четвертой дверью справа. — Зеленый и золотой всегда были твоими любимыми цветами. Надеюсь, ими и остались.

— Остались, — заверила ее Анастасия, радостно улыбнувшись при виде штор и покрывала темно-зеленого цвета и полога, украшенного ручной вышивкой: через зеленую рощицу вьется дорожка из золотарника. — О, Бреанна! Как красиво!

— Я хотела не только украсить твою комнату, но и встретить тебя на пристани. Но отец не разрешил… — Замолкнув на секунду, Бреанна закрыла за собой дверь. — Но так или иначе, можешь украшать эту комнату, как только пожелаешь. С этого момента она твоя.

Опустившись на краешек кровати и заправив за ухо выбившуюся прядь волос, Анастасия окинула комнату оценивающим взглядом.

— Моя комната… в Медфорд-Мэнор… поверить не могу. — Она бросила сочувственный взгляд на кузину. — И не смей переживать из-за того, что не встретила меня в порту. Слишком хорошо зная дядю Джорджа, я этого и не ожидала. Похоже, он ничуть не изменился.

— Что верно, то верно, — поморщилась Бреанна. — Да и ты тоже. По-прежнему что думаешь, то и говоришь. Вот только акцент появился.

— Акцент?

— Угу. Ты уже не говоришь на чистом английском языке. Такое впечатление, что ты…

— Что я прожила в Америке десять лет, — насмешливо перебила ее Анастасия.

— Точно. — Бреанна с любопытством взглянула на кузину. — Расскажи мне про Филадельфию. Из твоих писем я поняла, что жизнь там разительно отличается от нашей.

— Не разительно, но отличается. В ней меньше ограничений. Правила поведения соблюдаются не так строго, как в Англии. Например, девушка может появляться на улице без компаньонки или пожилой дамы, а к слугам там относятся вполне демократично. Америка вообще намного демократичнее Англии. И в этом, по-моему, есть смысл — ведь это молодая страна.

Бреанна присела на стул возле кровати.

— Она, как мне кажется, похожа на тебя. Такая же необычная, идущая по своему собственному пути. Ты будешь по ней скучать?

— И да и нет. Видишь ли, я приспособилась к тамошней жизни, однако так и не вписалась в нее. Мама, папа и я так и остались англичанами. Особенно это проявилось во время войны. Если бы у папы не сложились такие хорошие отношения с американскими фермерами и предпринимателями, нам скорее всего пришлось бы переселиться в Канаду или вернуться домой. Но они ему доверяли. Он был человеком честным и поэтому сохранил связи почти со всеми нейтральными странами. Всякий предприниматель заинтересован в получении прибыли, а компания «Колби и сыновья» обеспечивала им устойчивый доход. Независимо от того, шла ли война или было мирное время, папа трудился не покладая рук, изыскивая такие способы доставки товаров, которые не затрагивали бы интересов военной политики ни Англии, ни Америки. — Она замолчала, вопросительно взглянув на кузину. — Что это ты на меня так смотришь?

— Откуда ты столько знаешь о делах своего отца? — удивленно спросила Бреанна.

— Потому что компания «Колби и сыновья» принадлежит не только ему. Она принадлежит и тебе, и мне. — Заметив, с каким неподдельным изумлением смотрит на нее Бреанна, Анастасия усмехнулась. — Я понимаю твое удивление. Настоящая английская леди никогда не опустится до того, чтобы совать нос в мужские дела или интересоваться тем, как делать деньги. Как можно?! Это ужасно!

— Да нет, не ужасно. Просто… не принято. — Бреанна вздохнула. — Похоже, нам, англичанкам, предстоит еще немало потрудиться, чтобы догнать вас, американок.

— Давай лучше поговорим о тебе. — Анастасия пододвинулась ближе к кузине. — В письмах ты не слишком подробно рассказывала о своей жизни. Например, я знаю, что два года назад дядя Джордж вывозил тебя в свет. Однако ты так и не написала, какие балы посещала, с какими молодыми людьми познакомилась. А когда я попросила тебя написать подробнее, ты вообще уклонилась от ответа. Это почему?

Бреанна опустила голову, делая вид, что рассматривает складки на платье.

— Сказать правду? Или то, что все принимают за правду?

— По-моему, ты знаешь, что я отвечу.

— Я не рассказывала об этом ни единой душе. Впрочем, у меня нет привычки обсуждать с кем-то свою личную жизнь. Только с тобой. — Бреанна вздохнула. — У отца совершенно четкие планы относительно моего будущего. Да, он вывозил меня в свет, но это все было пустой формальностью. В первый мой выезд, в самый разгар сезона «балов невест», неотложные дела… якобы неотложные, — поправилась Бреанна, — потребовали его немедленного возвращения домой, что он и сделал, увезя меня с собой. А в прошлом году мы вообще не ездили в Лондон, потому что я была еще слаба после перенесенного гриппа. Гриппа, которым, честно говоря, вовсе не болела.

Анастасия выпрямилась и, пристально взглянув на кузину, спросила:

— Не понимаю. Ты предполагаешь, что твой отец специально держит тебя подальше от потенциальных женихов? Но ведь это не имеет никакого смысла. Зная его, я бы подумала, что он с радостью выпихнул бы тебя замуж за самого принца-регента.

Бреанна взглянула на кузину и совершенно серьезно сказала:

— Если бы это было возможно, уверена, он бы попытался это сделать.

— Ты чего-то недоговариваешь, Бреанна. — Анастасия почувствовала, как в ней вспыхивает знакомое желание предостеречь кузину. — Ты же знаешь, что можешь мне доверять, — добавила она, видя, что Бреанна молчит.

— Конечно, знаю. Дело не в том, доверяю я тебе или нет, а в том, что я даже не знаю, как тебе объяснить. Все это настолько неприятно… — Стиснув руки, Бреанна уставилась на них. — Чувствуешь себя как скаковая лошадь…

— Скаковая лошадь… — задумчиво повторила Анастасия, напряженно размышляя, что, собственно, это означает. — Значит, тебя для кого-то готовят. — Она помолчала. — И кто же это?

— Маркиз Шелдрейк.

— Ого! — присвистнула Анастасия.

Ей не нужно было спрашивать, кто такой маркиз Шелдрейк. На свете существовал только один маркиз Шелдрейк, Деймен Локвуд.

Это имя она слышала с самого детства. Сначала от дедушки, который организовывал свою компанию в то же время, когда отец Деймена открывал свой первый банк, а потом от своего отца, которому удалось установить самые выгодные контакты в Америке лишь благодаря Деймену и давним отношениям между Колби и Локвудами. По словам отца, именно Деймен всегда был добрым гением семьи, хотя официально стал главой «Дома Локвудов» лишь девять лет назад, после смерти своего отца. С этого времени ему удалось превратить «Дом Локвудов» в самый влиятельный коммерческий банк в Англии, а быть может, и во всем мире. Почти во всех странах Европы жаждали получить советы и рекомендации маркиза Шелдрейка, а его непревзойденные деловые качества и связи с государственными деятелями и финансистами снискали его семье безупречную репутацию. Да, она знала, кто такой маркиз Шелдрейк. Но она знала и своего дядю Джорджа. И поскольку лорд Шелдрейк был богат, обладал титулом и имя его гремело по всей Европе — не говоря уж о том, что он был членом совета директоров компании «Колби и сыновья», — стало ясно, почему дядя Джордж именно его присмотрел в мужья Бреанне. Деньги, богатство, положение, расширение собственного дела. Только это имело значение для дяди Джорджа. Похоже, он не изменился. Именно его не любил ее отец, от него он уехал более десяти лет назад и к нему так и не вернулся.

— Стаси? Может быть, ты хоть что-то скажешь? — вывел ее из задумчивости голос Бреанны.

— Полагаю, ты встречалась с маркизом, — ответила Анастасия. — А вот мне не довелось. Когда мы уехали в Филадельфию, он все еще учился в Оксфорде.

— Да, я встречалась с ним. Много раз, прямо здесь, в Медфорд-Мэнор. Он дает отцу советы по всем его самым важным делам.

— И?

— И… что?

— Какого ты о нем мнения?

Бреанна вздохнула.

— Он очень красив, очарователен и — как ты сама понимаешь — умен.

— А дальше?

— А дальше ничего. Он целует мне руку, когда приезжает и когда уезжает. Все остальное время он проводит в разговорах с отцом, за исключением тех малоприятных вечеров, когда отцу удается уговорить его отужинать с нами. Тогда он сидит за столом напротив меня, чувствуя себя так же неловко, как и я, вежливо поддерживает разговор, а после ужина откланивается и уезжает. — Бреанна слегка пожала плечами. — Он ведет себя очень любезно, особенно принимая во внимание то обстоятельство, что отец не скрывает своих намерений. Однако быть любезным и быть влюбленным — совершенно разные вещи. И приятная беседа — недостаточное основание для женитьбы. Хотя отец придерживается другого мнения.

— Дядя Джордж будет придерживаться мнения, что небо зеленого цвета, если это заставит лорда Шелдрейка жениться на тебе, — язвительно заметила Анастасия. — А что думаешь ты? Ты сейчас рассказала мне о ваших отношениях с маркизом. А какие ты испытываешь чувства к этому человеку?

— Чувства… — повторила Бреанна, словно пробуя это слово на вкус. — Даже не знаю, что тебе ответить. Лорд Шелдрейк — прекрасный человек. Мне он нравится, я восхищаюсь им. Ты об этих чувствах говоришь?

— Нет, — отрезала Анастасия.

Пораженная такой безапелляционностью, Бреанна пристально взглянула на кузину и вдруг расхохоталась.

— Ох, Стаси! Ты даже представить себе не можешь, как же я скучала по тебе, по твоей уверенности, смелости, непреклонности. Я так рада, что ты вернулась домой! — Она махнула рукой, словно ставя точку на разговоре о Деймене Локвуде.

— Знаешь, — сказала Стаси, — я всегда чувствовала, что вернусь в Англию. Папа это тоже знал, поэтому никогда не искал мне женихов. Лишь однажды, когда он вдруг вспомнил, что мне уже не восемнадцать лет, он очень осторожно стал подталкивать меня к одному джентльмену. — Она многозначительно взглянула на кузину. — А я тоже очень осторожно дала ему понять, что этот джентльмен мне безразличен. Я никогда не выйду замуж за человека, которого не люблю. И ты тоже не должна этого делать.

Раздался тихий стук.

— Войдите! — пригласила Бреанна.

Дверь приоткрылась, и молоденькая горничная нерешительно просунула голову в щелку, опасаясь, видимо, что помешала.

— Простите… — Она перевела взгляд с Бреанны на Анастасию, и глаза ее расширились от изумления. — О Господи!

Бреанна быстро встала и жестом попросила ее войти.

— Не бойся, Лиззи, ты не сошла с ума. Войди и познакомься с моей кузиной. Анастасия, это Лиззи, она помогает миссис Чарльз.

— Привет, Лиззи, — радушно сказала Анастасия. Девушка продолжала смотреть на нее во все глаза.

— Поверить не могу! Вы совсем одинаковые! То есть выглядите такими похожими. То есть я хочу сказать… — Окончательно запутавшись, девушка вспыхнула и запоздало присела в реверансе. — Простите. Рада с вами познакомиться, миледи.

— Я тоже, — проговорила Анастасия.

— Тебе что-то нужно, Лиззи? — спросила ее Бреанна, видя, что горничная продолжает стоять, изумленно качая головой.

— Ах да. — Сунув руку в карман фартука, Лиззи вытащила конверт. — Это письмо только что пришло для леди Анастасии. Миссис Чарльз приказала немедленно отнести его вам.

— Спасибо. — Подойдя к девушке, Анастасия взяла конверт. — И поблагодари от моего имени миссис Чарльз. Жду не дождусь, когда снова увижу ее. Думаю, нам нужно готовиться к подобной реакции, — насмешливо заметила Анастасия, распечатывая конверт.

— Это точно. — Глядя, как кузина читает письмо, Бреанна спросила. — От кого оно?

— От мистера Феншоу. Он назначил чтение папиного завещания на завтра и ожидает нас с дядей Джорджем у себя в конторе в час дня. — Анастасия на секунду замолчала и, удивленно вскинув брови, продолжала: — Он просит приехать и тебя. Не для слушания завещания, а по другому поводу, которое имеет для нас с тобой огромное значение. И просит нас привезти подарки, которые дедушка подарил, когда нам было по шесть лет, и которые мы тайно хранили все эти годы. — Вскинув голову, Анастасия взглянула Бреанне прямо в глаза. — Монеты.