Глава 2

— Старуха очень плоха.

Гэлен Макдональд взглянул на воина, ехавшего рядом, — это был Томас Макдональд, его соратник и двоюродный брат.

— Почему ты так думаешь?

— Я успел осмотреть ее, пока нес к повозке. У нее сломаны рука и несколько ребер.

Гэлен снова взглянул на своего кузена — на сей раз с удивлением.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

Томас пожал плечами. Немного помолчав, проговорил:

— У саксов в повозках обычно путешествуют служанки, а знатные дамы — непременно верхом, если только не больны.

Предводитель нахмурился, однако промолчал.

— Старуха вся пропахла какими-то снадобьями, — продолжал Томас, — наверное, целебными травами. Должно быть, ее госпожа тоже?

Гэлен кивнул:

— Да, верно.

— Она не просыпалась с тех пор, как ее уложили в повозку, — с озабоченным видом заметил Томас.

— И что же?

— Это довольно странно… Ведь речь идет о молодой леди, которую только что похитили. К тому же она проявила при нападении необычайную твердость духа.

— Твердость духа? — переспросил Гэлен.

— Надо обладать твердостью духа, чтобы встретить три десятка мужчин с кинжалом в руке.

— Да, ты прав, — согласился Гэлен. Ему вдруг пришло в голову, что сам он успел заметить только одно: она слишком мала ростом. — Леди держалась с достоинством, — пробормотал Гэлен в задумчивости.

Взглянув на повозку, предводитель невольно улыбнулся. Вот уже несколько часов его терзали сомнения: а не ошибся ли он, решившись на это нападение? Нет, похоже, все-таки не ошибся…

Поначалу, когда он еще только готовился к нападению, все выглядело очень даже разумно. Несколько месяцев назад его беременная жена погибла во время набега Макгрегоров, и Макдональды возжаждали мести. Они ждали подходящего случая — и вот такой случай представился: стало известно, что Макгрегор решил снова жениться, на сей раз на англичанке. Гэлен не удивился этому известию — ведь Макгрегор и сам был наполовину англичанин.

Однако месть не принесла бы настоящего удовлетворения, если бы Макдональды просто убили невесту врага, пусть даже и англичанку, — ведь она не виновата в том, что произошло с женой Гэлена. Убей он ее, она бы просто стала очередной невинной жертвой, как и его несчастная жена. И все-таки Гэлен непременно должен был отомстить. Он жаждал мести, но при этом хотел быть справедливым. Поэтому и решил похитить невесту Макгрегора и жениться на ней. Он даже убедил себя в том, что окажет ей таким образом услугу, так как Макгрегор славился жестоким обращением с женщинами. Ведь до сих пор никто точно не знал, при каких обстоятельствах умерла его первая жена. Поговаривали, что у беременной женщины случился выкидыш после побоев мужа и она истекла кровью.

Итак, похищение невесты Макгрегора казалось наилучшим решением. Он приобретет жену — а потом и наследников — и отомстит врагу. Оставалось совершить набег.

Но этот замысел нравился Гэлену лишь до тех пор, пока он собственными глазами не увидел невесту Макгрегора — такую маленькую и худенькую… Увидев ее, он решил, что совершил непоправимую ошибку. Поэтому-то слова Томми так порадовали его, отчасти даже успокоили. Действительно, такая маленькая — и такая храбрая! Спасибо Томми за то, что вовремя подсказал, как по-новому посмотреть на эту затею. Ведь ясное дело, твердость духа куда важнее роста и крепости мышц…

— Я думаю, он прав, милорд, — послышался голос Дункана.

Гэлен посмотрел направо — погруженный в раздумья, он совсем забыл про Дункана.

— Да-да, милорд, — подтвердил тот, — она действительно тверда духом.

Гэлен промолчал. Было очевидно, что все его люди думают сейчас о молодой англичанке, ехавшей в повозке. Впрочем, ничего удивительного, ведь она их будущая госпожа.

— Кто тверд духом? — спросил подъехавший к ним Ангус.

— Саксонка, — усмехнулся Гэлен.

Дункан же повторил все то, что недавно говорил Томас.

— Она защищала свою старуху и проткнула Большого Робби кинжалом, — сообщил Гэлен.

— Это просто царапина, — пробурчал Робин, подъезжая к предводителю.

Теперь пятеро всадников ехали в ряд, а остальные воины прислушивались к их разговору.

— Но рана сильно кровоточила, — заметил Дункан. — У нее вся рука была в твоей крови. Да и накидка твоя залита кровью.

Робин оглядел себя и выругался.

— Эльфреда съест меня живьем, прежде чем я успею объяснить ей, что это только царапина.

Все усмехнулись, так как знали, что Большой Робби действительно побаивается жены, причем побаивается неспроста.

— Возможно, ты прав, — в задумчивости пробормотал Ангус, не обращая внимания на жалобы Робина. — Пожалуй, это и впрямь твердость духа. А то я уж подумал, что она просто-напросто глупа. Нет, пожалуй, это все-таки твердость духа.

— Будем надеяться, — кивнул Дункан. Немного помолчав, добавил: — Может, это глупость, но и храбрость тоже.

Все утвердительно закивали, впрочем, без особого восторга.

— Да-да, конечно, — продолжал Дункан, — скорее всего храбрость. И ведь попытаться удрать в повозке… Любая другая англичанка на ее месте просто разрыдалась бы, и только.

И снова все закивали. На сей раз с явным одобрением. Дункан же, криво усмехнувшись, проговорил:

— Да, тверда духом, поэтому непременно снова попытается удрать. А может, уже удрала.

Все пятеро внезапно остановились и, обернувшись, уставились на повозку. Когда она к ним подъехала, они окружили ее и убедились, что женщины по-прежнему спят на шкурах.

— Она слишком устала, — пробормотал Дункан после минутного молчания.

Вдруг Томас свесился с седла и с озабоченным видом приложил ладонь ко лбу девушки. И только сейчас Гэлен заметил лихорадочный румянец на ее щеках.

— Жар? — спросил он с беспокойством.

— Да. И сильный, — ответил Томас.

Он выпрямился в седле, вытащил ногу из стремени и спрыгнул в повозку. Старуха мгновенно проснулась и взглянула на свою госпожу. Затем уставилась на склонившегося над ней шотландца.

— Оставь ее, негодяй! — закричала она.

— Не беспокойся, я не причиню ей зла, — проворчал Томас, осматривавший молодую пленницу.

Пылающее лицо девушки было искажено болью.

— Она страдает, — пробормотал Томас.

С трудом приподнявшись, Моргана пристально взглянула на свою воспитанницу.

— Подай мне сумку со снадобьями, — распорядилась старуха.

— Где она? — спросил Гэлен.

Он спешился и подошел к борту повозки.

— Там, в углу.

Опередив своего предводителя, Томас принялся рыться в куче узлов и сумок.

Гэлен положил ладонь на лоб девушки и почувствовал, что лоб пылает.

— Что с ней?

Старуха хотела что-то ответить, но тут девушка приоткрыла глаза и застонала:

— Джонни, больно… помоги…

Несколько мгновений Гэлен смотрел в ее воспаленные глаза, потом повернулся к старухе и, нахмурившись, спросил:

— Кто такой этот Джонни?

— Надо положить новый бальзам, — с озабоченным видом пробормотала Моргана. Взглянув на воинов, добавила: — Переверните ее, положите на живот.

Гэлен колебался, но затем все же выполнил распоряжение старухи.

— Нашел сумку? — спросил он у Томаса.

— Да, вот она, — ответил тот.

— Оголите ее спину, — сказала Моргана, потянувшись к сумке.

Воины молча переглянулись. Немного помедлив, Гэлен пожал плечами и, вытащив из-за пояса нож, распорол на девушке платье. Увидев, что ее спина перетянута повязками, он замер в изумлении.

— Теперь повязки, — сказала Моргана, запустив руку в сумку.

В этот момент девушка снова застонала. Склонившись над ней, Гэлен принялся осматривать повязки. Наконец распорол их, обнажив спину девушки, и вновь послышались стоны. Воины, обступившие своего предводителя и внимательно следившие за происходящим, невольно ахнули, увидев ужасающую рубленую рану на спине молодой англичанки. Стянутая многочисленными стежками нити, «борозда» протянулась от левого плеча до поясницы — такой удар можно было нанести только мечом. «Удивительно, что она после этого выжила, — подумал Гэлен. — И конечно же, ей не следовало бросаться на Робина с кинжалом. Слава Богу, что ни один из стежков не лопнул».

— Такая рана должна ужасно болеть, — сказал Томас.

Гэлен посмотрел на своего кузена, затем окинул взглядом воинов, собравшихся у повозки. Они тихо перешептывались, то и дело поглядывая на рану девушки.

— Теперь мне понятно, почему она больше не пыталась бежать, — со вздохом пробормотал Дункан.

— Удивительно, что она нашла в себе силы сделать это в первый раз, — добавил Ангус.

— Это не сила, а упрямство, — проворчала Моргана, развязывая небольшой мешочек, который достала из сумки со снадобьями. — Упрямство спасло ей жизнь, когда она получила эту рану. Ее мать — она из рода Фергюсонов — была такой же упрямой.

— Так она не англичанка? — удивился Томас.

— Наполовину. Ее мать из Фергюсонов, как и я, а отец, лорд Форсит, он саксонец.

Гэлен внимательно посмотрел на лежавшую перед ним девушку. Ведь он даже не догадывался о том, что она — наполовину шотландка, из равнинных шотландцев. Пусть не из горных, но все-таки… Выходит, он похитил ее, перебив всю охрану, и при этом ничего о ней не знал. Знал только то, что она должна была стать женой Макгрегора.

— Как ее зовут?

— Кайла. Возьми это.

Гэлен уставился на кожаный мешочек, который ему протягивала старуха.

— Размешай это в воде и полей на рану.

Гэлен заглянул в мешочек и поморщился — снадобье оказалось на редкость зловонным.

— Что это такое?

— Бальзам для очистки раны. Она воспалилась из-за грязи, а я ведь предупреждала, что так и случится, — пробормотала старуха. — Рану можно промывать и постоянно перевязывать, да только все без пользы, если не знаешь, как лечить. Но разве эта английская ведьма меня послушает? Ей нет дела до моей малютки, ведь главное для нее — поскорее избавиться от бедняжки.

— Кто хотел от нее избавиться? — спросил Дункан; он протянул Гэлену флягу, чтобы тот мог залить бальзам водой.

Все воины, спешившись, прислушивались к беседе, стараясь не упустить ни слова.

— Кто хотел избавиться? Новая жена лорда Форсита, — проворчала старуха.

— Значит, ее мачеха?

— Нет-нет, не мачеха. Родители бедняжки уже скончались, мир их праху, и лордом Форситом стал ее брат Джон. Полагаю, ненадолго, если ведьма будет продолжать в том же духе.

— Джонни? — Кайла приоткрыла глаза и тихонько застонала. — Джонни, где ты?

— Спи, малышка, спи. — Старуха погладила девушку по волосам, пытаясь успокоить.

— Моргана, надо его спасти. Катриона задушит его, пока он лежит без памяти, — прошептала Кайла.

— Сейчас мы ничего не в силах сделать, малютка. Успокойся. Сейчас надо прочистить твою рану.

Старуха взглянула на Гэлена, державшего в одной руке флягу с водой, в другой — кожаный мешочек с бальзамом. По-видимому, он знал, как взяться задело. Вытащив из сумки деревянную ложечку, Моргана передала ее предводителю.

— Давай, мой мальчик, пора прочистить рану.

Затем старуха извлекла из сумки еще один мешочек и еще одну деревянную ложечку. Передав их Томасу, сказала:

— А ты смешай с водой вот это. Здесь средство от боли и для заживления раны после того, как мы ее прочистим.

— А не следует ли сначала снять боль? — спросил один из воинов. — Ведь ей будет очень больно, когда начнут прочищать рану.

— Сначала надо прочистить рану, а потом снять боль, — заявила старуха. Вытащив из сумки кусочек сырой кожи, она поднесла его ко рту девушки. — Дитя мое, сейчас мы будем промывать рану.

Девушка медленно открыла глаза и вдруг вздрогнула, очевидно, сообразив, что происходит. И все же она позволила Моргане вложить ей в рот кусочек кожи и крепко прикусила его.

Моргана немного помедлила, затем, взглянув на предводителя, молча кивнула.

То, что очистительный бальзам жжет, как смертный грех, Гэлен знал не понаслышке — однажды и его лечили этим снадобьем. Он не мог даже представить, что женщина способна вынести подобную боль. Собравшись с духом, Гэлен вылил содержимое мешочка на рану, и жидкость стала растекаться по всему рубцу.

Но, как ни странно, отчаянных воплей не последовало, и напрасно Томас заранее приготовился прижать девушку к шкурам, лежавшим на дне повозки. Маленькая саксонка, казалось, оцепенела, и слышался только скрип кожи, в которую она все крепче впивалась зубами.

«Уж лучше бы она кричала», — подумал Гэлен. И действительно, вопли были бы сейчас более естественны. Но девушка молчала, и воины, обступившие повозку, смотрели на нее, затаив дыхание.

Увидев, что Гэлен закончил обработку раны, Томас уже приготовился залить ее успокоительным снадобьем. Однако Моргана придержала его руку — очевидно, действие очистительного бальзама еще не закончилось.

Кайла все крепче сжимала зубы; ее лицо побелело, потом стало пепельно-серым, а затем посинело. Наконец Моргана повернулась к Томасу и молча кивнула. Тот мгновенно вылил все содержимое кожаного сосуда на рану страдалицы. Видимо, старухино снадобье было очень сильным средством — Кайла с облегчением вздохнула.

— Возьми это. — Моргана передала Гэлену свежие повязки и показала, как их следует накладывать.

Девушку перевязали и накрыли пледом.

— Ну, а ты как? — спросил Гэлен, участливо глядя на старуху.

Подобная любезность предводителя вызывала удивление. Немного помолчав, Моргана ответила:

— Покой — вот все, что мне нужно.

Гэлен пристально посмотрел на старуху. Затем взглянул на девушку, неподвижно лежавшую на дне повозки.

— Где ее ранили?

— А как ты намерен с ней поступить?

— Не тебе об этом спрашивать, — отрезал Гэлен.

Моргана молча пожала плечами и отвернулась, давая понять, что не станет отвечать, если ее вопросы останутся без ответа.

Гэлен со вздохом проговорил:

— Я не причиню ей зла. Я намерен на ней жениться. Моргана внимательно посмотрела на стоявшего перед ней воина. Высокий, широкоплечий, с тонкими чертами лица, он был бы совсем красавцем, если бы не эти слишком уж рыжие, по ее мнению, волосы. Моргана не любила рыжих, но она прекрасно знала: стать женой Макгрегора — незавидная участь. «Что ж, возможно, все складывается не так плохо», — подумала старуха.

— Ты Гэлен Рыжий? — спросила она неожиданно. Предводитель невольно вздрогнул, но, овладев собой, проговорил:

— Я Гэлен Макдональд, глава клана Макдональдов. Старуха покачала головой:

— Надо полагать, главе клана нет нужды похищать чужих невест. Или на это есть особая причина?

Гэлен нахмурился.

— Этот брак будет местью, — ответил он. — Макгрегор убил мою беременную жену, и теперь его невеста станет матерью моих детей.

Моргана вздохнула. Известное дело — вражда горных кланов, и волею судьбы ее малютка оказалась вовлеченной в один из таких раздоров. Но если Макгрегор и впрямь так жесток, то, может, оно и к лучшему, что бедняжка попала в руки Макдональда… Он по крайней мере не стремится утолить жажду мести расправой над теми, кто ни в чем не виноват. Впрочем, тут было о чем подумать… Может, горец откажется от этого брака и отпустит их с миром. Но пока что следовало выжидать. Что будет дальше — покажет время.

Макдональд пристально взглянул на Моргану, и та поняла, что теперь ее черед отвечать на вопрос.

— Как-то раз вместе с братом и его молодой женой она отправилась на прогулку в лес. Неподалеку от замка на них напали какие-то люди, похоже, разбойники. Джонни проткнули мечом, а малютка получила рану, которую ты видел.

— А что же молодая жена брата?

— С ней ничего не случилось, — проворчала старуха. Немного помолчав, она продолжала: — И с Кайлой ничего бы не произошло, если бы она не бросилась прикрывать собой брата, когда он уже был ранен, — в тот момент они собирались отрубить ему голову. Она приняла этот удар на себя. А потом их обоих бросили в лесу. Они считали, что малютка уже мертва, но она выжила… И даже видела, что Катриона дружелюбно беседовала с разбойниками — благодарила их, а затем передала им увесистый кошель с монетами.

Гэлен с Томасом переглянулись и громко выругались.

— Выходит, эта женщина расплатилась с разбойниками за то, что они прикончили ее мужа и его сестру? — пробормотал Дункан.

— Нет, не совсем.

Старуха, казалось, о чем-то задумалась. Затем, взглянув на девушку, проговорила:

— Нет, думаю, она заплатила только за Джонни… то есть за сэра Джона. Просто случайно вышло так, что он в последний момент пригласил сестру на прогулку — к счастью для себя. Она спасла его от смерти.

Послышались одобрительные возгласы, и все взоры обратились на девушку. И тут Большой Робби, повернувшись к своему предводителю, заявил:

— Она спасла брата, это вне всякого сомнения.

— Удивительно, что она все-таки выжила. Думаю, она и впрямь крепка духом. Не каждый мужчина с ней сравнился бы.

— Нет, это просто упрямство, — проворчала Моргана. — Упрямство — вот что заставило ее бороться за жизнь, когда она поняла, что Катриона замыслила убить сэра Джона.

— А твоя рука? — неожиданно спросил Гэлен. — Как ты ее сломала?

Старуха снова задумалась, а потом со вздохом заговорила:

— Сделав свое дело, Катриона поскакала в замок. И потом послала людей подобрать тела. Когда люди вернулись, она занималась своим утренним туалетом, и я распорядилась положить обоих в комнате Кайлы. Я была в отчаянии и, конечно, забыла должным образом известить леди Форсит о том, что ее муж случайно остался жив. Когда она наконец осведомилась о своем муже, ей сказали — не объясняя подробностей, — что он находится в комнате Кайлы. Катриона пришла туда, и ее словно громом поразило, когда она обнаружила, что он еще жив. Конечно же, ведьма не ожидала такого сюрприза.

— Она ударила тебя? — спросил Дункан.

— Нет, не совсем. Просто толкнула. Но толкнула с такой силой, что я упала со стула. Ведь я уже не молода, поэтому не успела увернуться. И кости у меня уже не такие крепкие, как прежде. Если бы я заранее все знала, то, уж конечно, побереглась бы, но Кайла лежала без чувств и не сразу рассказала мне о том, что увидела в лесу.

Гэлен несколько минут обдумывал услышанное. Затем спросил:

— Выходит, что Катриона решила выдать Кайлу за Макгрегора для того, чтобы убрать свидетеля?

— Нет, не для этого, — покачала головой Моргана. — Катриона не знает о том, что Кайла все видела. Она просто хочет избавиться от малютки, вот и все. К тому же без Кайлы ей будет гораздо проще разделаться с мужем — она прекрасно это понимает.

— Но куда же смотрела ты? — спросил Дункан. — Как могла допустить, чтобы покушались на твоего господина?

— Я узнала об этом уже в дороге, на второй день пути, — до тех пор Кайла лежала без чувств. Когда же она пришла в себя и все мне рассказала, было уже поздно что-либо предпринимать — к тому времени мы отъехали слишком далеко от замка. Хотя мы в любом случае ничего бы не смогли поделать. Ведь Катриона отправила с нами своих людей, тех, которые пришли в замок Форсит вместе с ней и повиновались только ей. Они не стали бы нас слушать и не позволили бы вернуться.

— А к кому вы могли бы обратиться за помощью? — спросил Гэлен. — Ты знаешь таких людей?

Моргана ненадолго задумалась, потом сказала:

— Да, знаю. Мы могли бы обратиться к лорду Шропширу — он добрый друг семьи и живет неподалеку от замка. Его можно попросить отправиться в Форсит и присмотреть за Джонни… Если тот еще жив.

Гэлен кивнул и взглянул на девушку, по-прежнему лежавшую без движения.

— Мне нужно что-нибудь из ее вещей. Что-нибудь из ее личных вещей.

— Зачем? — прищурилась Моргана.

— Я немного знаю этого Шропшира — несколько раз встречался с ним при английском дворе. Не думаю, что такой человек, как он, поверит мне на слово. Поскольку же Кайла пока не в состоянии написать ему, придется показать Шропширу что-то из ее вещей, чтобы он убедился, что мы не заманиваем его в западню.

Моргана ненадолго задумалась. Затем, склонившись над девушкой, указала на ее золотое ожерелье:

— Он должен узнать это ожерелье. Она носит его почти всю жизнь, а раньше оно принадлежало ее матери. Но это вещь особая, поэтому ее придется вернуть в целости.

— Не беспокойся, верну, — сказал Гэлен, и все воины утвердительно закивали.

— Я берусь исполнить это поручение, милорд, — с торжественным видом проговорил Дункан. — И клянусь вернуть ожерелье в целости.

Гэлен передал ему ожерелье и, вскочив на коня, отъехал от повозки.

— Я напишу несколько слов. Передашь записку лорду Шропширу, — сказал он, повернувшись к Дункану, по-прежнему ехавшему рядом.