Глава 15

– Где они? Ты уверена, что мы в назначенном месте?

Вместо того чтобы отвечать на нетерпеливые вопросы Гая, Авиза бросила на него хмурый взгляд. Он стоял рядом с Болдуином и постоянно жаловался с того самого момента, как они оставили постоялый двор. Он или не замечал, какими взглядами обменивались сопровождавшие их люди, или ему было наплевать на то, что его брюзжание усиливает их беспокойство. Но чем бы это ни было вызвано, Авиза предпочла бы, чтобы он помолчал.

Затрещали кусты, и она услышала, как люди за ее спиной сразу и все вместе глубоко втянули воздух. Она вскинула подбородок и крепче сжала поводья лошади, которую одолжила у соседа хозяйки постоялого двора. Мысль о том, чтобы отступить без Кристиана, была ей ненавистна, но она понимала, что должна быть готова уйти и использовать новый шанс освободить его.

Из-за деревьев появились люди. Их темно-коричневая одежда сливалась с цветами зимнего леса. У каждого был обнаженный меч или нож.

На каждом было ожерелье из стеклянных бус, и Авиза подавила желание проверить, на месте ли кольцо. Не увидев луков, она испытала некоторое облегчение, но тут же напомнила себе, что лучники могли скрываться в тени кустов и деревьев.

Но где же Кристиан? Она полагала, что его приведут на эту встречу. Ее руки так крепко сжали поводья, что они врезались в ладони. Усилием воли она заставила свои пальцы расслабиться. Ей следовало быть готовой к любым сюрпризам, которые могли преподнести ей разбойники.

Ни один из них не заговорил, пока все прибывшие не встали, образовав полукруг и обратясь лицом к ней и ее союзникам. Услышав проклятие Гая, произнесенное шепотом, она хотела было призвать его к молчанию, но воздержалась, потому что в ответ он мог снова начать скулить, причитать и жаловаться на несправедливость, что не он едет на единственной лошади. Не должно было прозвучать и намека на несогласие в коалиции, которую она составила на постоялом дворе.

Один из разбойников вышел вперед. На нем была кольчуга, и Авиза гадала, у кого он ее украл. На мгновение она подумала, что это кольчуга Кристиана, и от ярости ее кровь превратилась в огненную лаву. Она успокоилась, заметив на ней ржавчину и сломанные кольца. Кольчуга Кристиана была в безупречном состоянии.

На худом и морщинистом лице разбойника появилась высокомерная улыбка. Он не был старым, но выглядел потрепанным, вероятно, из-за тяжелой жизни, которую вел.

– Ты здесь, сэр Гай...

– Я буду вести переговоры об освобождении Кристиана Ловелла, – сказала Авиза, направляя к нему лошадь. Она остановилась вне пределов досягаемости его меча. – Можешь называть меня леди Авизой.

Бродяга смотрел не на нее, а ей за спину.

– Сэр Гай, если вы желаете видеть брата...

Авиза рванула поводья, и ее лошадь поднялась на дыбы. Говоривший с Гаем мужчина попятился, а остальные разбойники присели на корточки. Когда лошадь опустила передние копыта и твердо встала на землю все еще далеко от разбойников, так что они не смогли бы достать ее мечами, Авиза сказала:

– Будешь говорить со мной.

Разбойник в кольчуге снова сделал пару шагов вперед. Лицо его покраснело от гнева или унижения. Она подумала, что вернее последнее, потому что его приятели захихикали, будто сами они проявили отвагу, а не скорчились, как шелудивые псы, какими и были.

– Ты сказала, леди Авиза? – спросил он.

– Да, – ответила она. Если он подумал, что сможет устрашить ее; то ей следовало показать, что он ошибается. – Ты Пит?

– Нет. Он ждет тебя в другом месте.

– Так веди нас к нему.

– Только пешком.

Она усмехнулась:

– Мы с тобой оба пойдем пешком, но лошадь я не оставлю, чтобы ее не украли твои приятели, как остальных наших лошадей.

Он кивнул, но сжал губы. Спешившись, Авиза сделала знак Гаю и Болдуину выступить вперед. Почему-то Гай не стал ворчать, хоть она этого и ожидала.

– По приказу Пита ты не должна иметь при себе оружия.

Выражение его лица ясно говорило о том, что Пит намерен наносить ей оскорбления одно задругам.

– Я спрячу свое оружие в ножны, и оно будет на лошади. Другие последуют приказу, если всем нам будет обеспечен свободный проход к Питу, а также выход из этого леса, где хозяйничает Пит.

Авиза отстегнула пояс с мечом и повесила его поверх длинного мешка, притороченного с одной стороны седла. Если бы разбойники догадались о ее плане, они поспешили бы убить ее прежде, чем она успела перевести дух.

– Мне было дано указание, чтобы не было никакого оружия.

– Это я понимаю. – Она высоко вскинула голову. – Мы подождем, пока ты вернешься к Питу, чтобы разобраться, в чем состоит его приказ в целом.

Человек не двинулся с места.

– Таков был его приказ целиком и полностью, миледи.

– В таком случае можешь передать Питу мои сожаления о том, что мы не сможем сегодня вести с ним переговоры об освобождении Кристиана Ловелла, как он просил. – Она повернулась к нему спиной. – Мы уезжаем!

Болдуин запротестовал:

– Леди Авиза, мы не можем...

– Въезжать в этот лес, не заручившись обещанием, что нас свободно выпустят из него?! – воскликнула она. Протянув руку Гаю, чтобы он помог ей сесть на лошадь, она возвысила голос: – Мы уезжаем сейчас же.

– И ты думаешь, это мудро?

Она повернулась к Болдуину спросить, почему он продолжает упрямиться, но вместо вопроса только судорожно вздохнула, увидев, что к ним направляется еще один человек. Она сорвала свой меч со спины лошади, – когда увидела, какими взглядами обменялись разбойники. Кем он был? Мускулистый мужчина в заржавленной кольчуге. Рукава ее доходили только до локтей, но рубаха спускалась ниже колен. Поверх нее Авиза увидела нитку со стеклянными бусинами, точно такими же, как у остальных лесных разбойников. Глаза разбойника были бесцветными, как и волосы и густая борода. Из-за спины он вытащил палаш. Авиза сделала над собой усилие, чтобы не двинуться с места, когда он оказался прямо перед ней. Если бы она сделала хоть одно движение мечом, он успел бы обрушить на нее удар своего палаша еще до того, как она размахнулась.

– Я леди Авиза, – представилась она спокойно и с достоинством. – Я пришла сюда поговорить с Питом о выкупе за жизнь Кристиана Ловелла. Передайте ему мое послание или скажите, что мы отбыли. Вопрос один – поговорим мы о выкупе сегодня или в любое другое удобное для него время?

– Этот вопрос волен решать только он. – Бродяга рассмеялся и указал жестом на лес за своей спиной: – Миледи, если вы проследуете туда вместе со мной...

– Я жду Пита здесь.

– Вам больше не понадобится ждать.

На губах его зазмеилась улыбка, и Авиза сделала усилие, чтобы не сжать руку в кулак.

Она его развеселила! Было бы глупо с ее стороны не потребовать гарантий их безопасности. Глупцом был он, если недооценил ее.

– Сэр, – сказала она холодно, – всегда разумно обо всем договориться и выложить все начистоту. Если Пит боится... – Она не обратила внимания на испуганный ропот разбойников и ее людей при этих ее опрометчивых словах. – Если он боится прийти сюда и появиться среди нас, чтобы приветствовать леди с должным почтением, тогда у меня напрашивается вопрос: на что вообще способен человек, лишенный понятий о чести?

Продолжая улыбаться, разбойник заговорил:

– Пит из Леса к вашим услугам. Я не боюсь людей, следующих за женской юбкой. – Он склонился в поклоне, но его фальшивая улыбка испарилась, как только он выпрямился. – Где выкуп, который ты должна принести с собой? Или вместо этого ты привела сюда кучку безмозглых фермеров с их никчемными вилами?

– Не было речи о том, каким должен быть выкуп.

– Но ты должна была захватить с собой золото или груду овечьих шкур.

– Неужто ты полагаешь, что я поступила бы так неосмотрительно? – Возможно, он не догадается, что она блефует. – Я пришла вести переговоры об освобождении Кристиана Ловелла, как ты потребовал.

– Не будет никаких переговоров. Я знаю, чего хочу, и ты мне это принесешь.

Она одарила его самой ледяной из улыбок.

– Мы обсудим все условия нашего соглашения до мелочей, как только я увижу, что Кристиан жив.

– Он жив.

– Я хочу видеть его собственными глазами.

– Вы мне не доверяете, миледи.

. – Это первое из всего сказанного тобой, с чем я готова согласиться. Где он?

– Он жив, а остальное тебе знать незачем.

– Прости меня, если я не поверю слову человека вне закона. Почему ты боишься показать мне его, если он жив?

– Я не боюсь, миледи. Бояться следует тебе. – Он снова махнул рукой в сторону деревьев. – Пусть леди Авиза увидит, за что заплатит.

Кристиан тотчас же появился из-за деревьев. Его вытолкнули вперед двое мужчин и повели, держась по обе стороны от него. Авиза удивилась, увидев, что его кольчуга все еще на нем. Руки его были связаны перед грудью, в рот вставлен кляп, на лице красное пятно – след от удара, второе уже потемнело, превратилось в синяк. Она сжала рукоять своего меча. Как ей хотелось пронзить им Пита! Она услышала, как выругался Гай, слышала отчаянную молитву Болдуина. Сама же не произнесла ни слова. Ей приходилось все свое внимание сосредоточить на бродяге, стоявшем на расстоянии вытянутой руки от нее.

– Вы его видите, миледи, – сказал Пит, – а теперь я хочу, чтобы мне заплатили.

– Чего же ты хочешь?

– Кольцо, – ответил он.

Она услышала за своей спиной удивленные возгласы, но он сказал именно то, чего она ожидала, потому что видела, что стеклянная бусина на серебряном кольце была почти такой же, как у других разбойников.

– Кольцо? – спросила она с деланным удивлением. – И все это из-за одного кольца?

– Это особенное кольцо. – Он приподнял бусинки на своем ожерелье. – Оно должно выглядеть, как эти. И мы знаем, что оно у тебя, потому что было украдено Гаем Ловеллом. Ни у него, ни у его брата кольца не оказалось. Мы их обыскали и ничего не нашли. Значит, оно у тебя или у мальчика. И кого мы обыщем сначала?

Приспешники Пита завопили, полные предвкушения. Кристиан попытался выбраниться.

Он напрягал все силы, чтобы ослабить свои путы, но это оказалось бесполезно. Даже худшие из его кошмаров, в которых он представлял встречу Авизы с Питом, меркли перед действительностью. Каждое ее слово, каждый жест заинтриговывали Пита. А она, казалось, этого совсем не сознавала. Руки ее покоились на рукояти меча, а острие упиралось в землю между ее ступнями.

– Никого из нас вы обыскивать не станете, – ответила она. – Сегодня выкуп выплачен не будет.

Болдуин рванулся вперед, чтобы схватить ее за руку, но она увернулась.

– Переговоры веду я, – сказала она с яростью, которая до сих пор ни разу не обращалась против мальчика.

Паж с изумлением воззрился на нее, потом перевел взгляд на Кристиана:

– Сэр, пожалуйста, сделайте так, чтобы она вела себя поосторожнее. Ради вашей жизни и ради нее самой.

– Да! – рявкнул Пит. – Скажи ей!

Изо рта Кристиана вынули грязную тряпку, которая служила кляпом, и выбросили.

Его пересохшие губы жаждали глотка холодной воды или тепла нежных губ Авизы.

Он снова беззвучно выругался при этой невысказанной мысли. Ему не следовало поддаваться мечтам о ее страстных поцелуях. Но как он мог не желать ее, когда она выглядела такой гордой и неукротимой, стоя перед разбойниками и глядя в их лица? Она не дрогнула перед Питом. Если бы его брат был хоть вполовину так отважен, то переговоры сейчас вел бы он. Авиза старалась держаться так, чтобы лошадь защищала ее с тыла и на нее не могли напасть сзади. Она легко и умело балансировала, переминаясь с ноги на ногу, готовая к отпору. Будь она мужчиной, надежда Кристиана на спасение была бы велика. Но мужчиной Авиза не была, и оставалось только надеяться, что Пит не потребует за его свободу и кольцо, и ее самое.

Когда она снова сделала знак Болдуину отступить назад, Кристиан заметил ее взгляд, брошенный на сверток, притороченный к седлу. Неужели вопреки своим словам она привезла в качестве выкупа что-то, завернутое в грязную ткань? Он подумал, что овечьи шкуры едва ли можно свернуть в столь узкий, длинный и тугой сверток.

– Авиза, тебе следует удалиться, – сказал он.

– Неужели я проделала столь долгий путь, чтобы уехать без тебя? – спокойно возразила она.

– Мне следовало догадаться, что ты не проявишь достаточно мудрости, чтобы держаться в стороне.

– Это вполне уместные слова, когда мы пришли сюда, чтобы вести переговоры о твоем выкупе.

– Я уже сказал, миледи, – обратился к ней Пит уверенно, – что переговоров не будет. Вы заплатите мне то, что я требую, или ваш рыцарь станет короче на голову.

– Я сказала тебе, Пит, что буду вести себя разумно, но должна настаивать на том, чтобы и ты вел себя так же.

Ее ответ был произнесен столь невозмутимым тоном, будто речь шла о цене на яйца на рыночной площади. Невозмутимость Авизы и восхищала, и пугала Кристиана, потому что она стояла в пределах досягаемости меча разбойника. Но потом он заметил легкую непроизвольную дрожь ее пальцев. Она была едва заметной, и он бы усомнился в своем зрении, если бы не наблюдал так пристально и за Авизой, и за Питом. Он надеялся, что сможет положить конец этой дискуссии таким образом, чтобы Авиза не пострадала.

– Очень хорошо, миледи. Я буду вести себя разумно.

Пит поклонился ей с насмешливым видом, и ее рука сжала рукоять меча.

Кристиану хотелось крикнуть, чтобы она не вела себя так бездумно, но он промолчал, увидев, как разбойник выпрямился и пальцы Авизы на рукояти меча разжались. Каков был ее план? Он молил Бога, чтобы все не окончилось смертью для них всех. Он не представлял себе смерти более бесславной, чем умереть со связанными руками, в то время как женщина пыталась вызволить его.

– Каково твое требование, Пит? – спросила Авиза.

– Кольцо. Серебряное кольцо со стеклянной бусиной с изображением синих завихрений. Тебе уже было это сказано.

Она указала острием меча на Кристиана:

– И ты хочешь, чтобы я обменяла драгоценность на человека, не способного защитить даже своих спутников? Ты, Пит, видно, считаешь меня такой же дурой, как ты сам.

Когда разбойник снова заворчал, Кристиан хотел предостеречь ее. Она нахмурилась и снова указала мечом на него, продолжая высмеивать его неумелость и никчемные мозги разбойника.

Он вздрогнул, когда острие меча чуть не порезало ему руку. Как она могла быть такой беспечной? Где ее голова? Она... Кристиан сглотнул готовый вырваться возглас удивления.

Продолжая препираться с Питом, Авиза ухитрилась перерезать его путы. Он пошевелил запястьями, пробуя, насколько они подвижны. Ему удалось подхватить кусок веревки, чтобы он не упал на землю, выдав таким образом ее хитрость.

– Если ты не желаешь выплатить выкуп за Ловелла, – рявкнул Пит, – тебя сейчас же обыщут, миледи.

Она ответила презрительным смехом, снова поставив меч между ступней.

– Не бесчестно ли обыскивать женщину, пришедшую с добрыми намерениями вести с тобой переговоры?

– Ты забыла, что я бесчестный бродяга, отверженный. Я не знаю, что такое честь.

Он криком подал знак, и его люди толпой устремились к ней.

Кристиан выпростал руки из веревок. Они затекли, но ему удалось нанести удар кулаком ближайшему к нему разбойнику. Его суставы отозвались острой болью, но разбойник упал на землю. Кристиан выбросил вперед ногу, чтобы преградить путь другому, бросившемуся к нему. Тот ударился головой о ствол дерева и упал на колени, едва не потеряв сознание.

– Кристиан! – услышал он крик Авизы.

. Он повернулся, моля Бога, чтобы это не было ее предсмертным криком, но она выхватила меч из свертка, притороченного к седлу, и бросила ему. Она привезла его меч и сделала это под носом у Пита!

Он вовремя поймал его, чтобы сразить бросившегося к нему разбойника. Тот с хрипом опрокинулся на землю. Кристиан умело увернулся от толстенного сука, способного раздробить ему череп, и переломил его пополам. Отбросив обломки в сторону, он обрушил меч на того, кто пытался ударить его дубиной.

Отовсюду слышались крики. Его брат оказался окруженным крестьянами, вооруженными вилами и пытавшимися сдержать напор разбойников. Несколько фермеров преследовали людей Пита, пытавшихся скрыться в лесу среди деревьев. Их косы наносили неприятелю смертельные удары. Кристиан бросился на помощь Болдуину, отступавшему под натиском двоих врагов. Одного он пронзил мечом и поднял его, готовясь сразить второго. Но бродяга повернулся и побежал. Однако его перехватили фермеры. Людям Пита не давали уйти, и они умирали.

– Со... мной... со мной... все в порядке, – задыхаясь, промолвил Болдуин.

– Бери лошадь и веди ее к дороге, пока эти воры не отняли ее. Они уже украли у нас достаточно всего.

– А леди Авиза?

– Я позабочусь о ней. Отправляйся!

Разя мечом нападавших справа и слева и прокладывая себе дорогу среди разбойников, все еще толпившихся на прогалине, он сжимал и разжимал левую руку, чтобы разогнать кровь. Пит был закален в битвах, и было маловероятно, что он так же трусливо обратится в бегство, как многие другие разбойники.

И вот перед Кристианом очистилось пространство и никого не оказалось рядом. Он поднял и тут же опустил меч. Он смотрел не отрываясь на Авизу, сражавшуюся на мечах с Питом. Она не нуждалась ни в его, ни в чьей-либо еще помощи. Ее меч взлетал и опускался с легкостью, доступной не многим мужчинам.

Пит проигрывал, но не хотел признать своего поражения. Возможно, он не мог поверить, что его победила женщина. Ее меч опустился на его руку ниже зазубренных звеньев кольчуги, и на землю брызнула кровь. Он зашатался от удара и упал на колени. Авиза приставила острие меча к его горлу. Когда он отшатнулся, острие перекочевало ему под подбородок. Он опрокинулся на спину. Авиза высоко подняла меч, и Пит в ужасе закричал. Она ударила его мечом, острие меча прошло между звеньями кольчуги, и кольчуга вздулась вокруг него, как вздувается от ветра женская юбка. Он попытался уклониться, но Авиза пригвоздила его к земле.

Пит изрыгнул проклятие, но она только улыбнулась и сказала:

– Наши переговоры закончены, Пит из Леса.

– Закончены? – Бродяга рассмеялся, а один из его товарищей прыгнул вперед, высоко подняв нож. Понимая, что не успеет спасти ее от ножа, Кристиан закричал:

– Убери меч, Авиза! Отпусти Пита! Спасай свою жизнь!

Она не обратила внимания ни на него, ни на Пита, заходившегося в приступе победоносного злорадного смеха. Авиза подалась назад, когда разбойник замахнулся на нее ножом.

Подняв сжатые кулаки, Авиза двинулась на него. Неужто она обезумела? Ее сжатые кулаки обрушились на его руку и ударили так сильно, что он вскрикнул от боли. Она схватила противника за руку и завела ее за спину. Одновременно она потянула его к себе.

Мужчина взмыл над ней, потом ударился о землю. Прежде чем она выпустила его неестественно согнутую руку, захрустели кости. Рука так и осталась согнутой совершенно неестественным образом.

Человек смотрел на нее, обезумев от боли и ужаса. Рядом с ним Пит, казалось, съежился на земле, совершенно подавленный и признавший свое поражение. Пит и человек, которого она повергла на землю с такой легкостью, мгновенно оказались окруженными толпой фермеров, уже возбужденно обсуждавших публичную казнь пленников.

Отщепенцы принялись молить о пощаде. Но фермеры обещали ответить им таким же состраданием, каким они всегда встречали мольбы фермеров пощадить их семьи. Один из крестьян почтительно протянул Авизе ее меч. Склонив голову, он сказал:

– Благодарим вас, миледи. Вы сделали все, что обещали, и даже больше.

Она молча приняла меч и смотрела, как крестьяне ставят пленников на ноги и уводят прочь.

Когда Кристиан сделал к ней шаг, она круто обернулась, подняв меч. Глаза ее пылали ледяным пламенем. Тяжело было видеть ее лицо таким.

– Они разбиты, – сказал он.

Упоение битвой постепенно уступало место другим чувствам. Ярость исчезла из глаз Авизы. Маска ожесточения сменилась обычным для нее и знакомым ему выражением женственной мягкости. Она опустила меч, и по нему стекла кровь и смешалась с кровью, уже пропитавшей землю. Грудь ее тяжело вздымалась, голову она держала высоко, вытирая лезвие меча о сухие хрусткие листья.

– За тебя уплачен выкуп, Кристиан Ловелл, – спокойно сказала она.

– Где ты научилась так сбивать человека с ног? И не говори мне, что тебя научил этому отец. Никогда не видел ничего похожего на те приемы, которые ты использовала. Чего ты мне не рассказала о себе?

– Добро пожаловать, – ответила она и отвернулась. Он схватил ее за руку, но тотчас же выпустил, заметив, что она вздрогнула.

– Прости меня, Авиза. Мне следовало сначала поблагодарить тебя. Но надо сказать, твое воинское искусство оказалось для меня неожиданностью.

– Но не для меня. Я изо всех сил старалась достигнуть такого умения.

– Скажи, кто научил тебя искусству столь легко разоружать вооруженных людей?

– Это вовсе не легко. – Она снова попыталась отвернуться, но на этот раз остановилась сама. – Как ты себя чувствуешь?

– Жив с твоей помощью.

Он потряс левой рукой и опасливо огляделся. Поляна была пуста, если не считать нескольких человек, сопровождавших Авизу. Они сгрудились, поздравляя друг друга с победой и радуясь.

– Мои запястья немного затекли, оттого что были связаны много часов.

Авиза вложила меч в ножны, потом взяла его за руку. Оглядев ее с обеих сторон, она провела по его ладони большим пальцем до запястья. Он вскрикнул, когда ее палец слишком углубился в кожу.

– Ты чувствуешь боль, – сказала она, – значит, все пройдет.

– Ты, должно быть, очень хладнокровная женщина, Авиза. – Кристиан вырвал свою руку из ее пальцев, и тотчас же она обвилась вокруг ее талии, и он привлек ее к себе. – И все же в моих объятиях ты как пылающий уголь.

Он не дал ей возможности ответить, потому что ее губы оказались в его власти. Ее и без того частое дыхание еще участилось, и его язык, проникший в ее рот, ощутил это ускорение пульса. Она была именно такой сладостной, какой он ее помнил, и эти узнаваемые ощущения были еще одной причиной не отпускать ее. Ее руки обхватили его спину, и она затрепетала, когда его язык коснулся ее шеи и спустился вниз, а потом он втянул в рот мочку ее уха.

Все мысли о разбойниках мгновенно выветрились из его разгоряченной головы, как только он прижал ее спиной к дереву. Когда его руки поднялись от талии и накрыли ее груди, он услышал тихий стон, и тот подействовал на него также, как чаша, до краев наполненная хмельным медом. Ее пальцы лежали у него на спине, и это прикосновение было опьяняющим и вливало в него силу. Он хотел выпить до дна ее еще не познанную им страсть. Услышав стон боли, Кристиан неохотно выпустил ее и увидел брата, который, хромая, приближался к ним.

Авиза склонила голову ему на грудь и прижалась лицом к кольчуге.

– Я боялась, что больше никогда не услышу, как бьется твое сердце.

– Значит, ты все-таки чего-то боялась? После всего, что мне довелось увидеть, я готов был поклясться, что ты не боишься ничего.

Она запрокинула голову и улыбнулась.

– Один из первых усвоенных мною уроков заключался в том, что люди верят тому, что видят. Если они замечают на твоем лице ужас, они бросаются на тебя. А решительное выражение лица может заставить противника задуматься и усомниться в победе.

– Кто научил тебя всему этому?

– Миледи! – закричал кто-то.

Она пошла на зов, прежде чем он успел попросить ее ответить на вопрос. Что она скрывала от него? Он решил, что непременно узнает это.