Глава 6

Ослабевший так, что ноги еле-еле держали его, Гейбриел оперся о дверной косяк. Он по-прежнему чувствовал ее обвившиеся вокруг него руки, трепет и жар тела, которым так хотел обладать. Он хотел ее, как никакую другую женщину. Интересно, а что чувствовала она? Гейбриел надеялся, что то же самое, он рассчитывал на взаимность. Не женщина, а колдунья, способная свести его с ума одним лишь взглядом.

Он вернулся в гостиную и плеснул себе в стакан еще порцию бренди. Ситуация, как он сейчас представлял ее, заметно осложнилась. Любая женщина, которая принадлежала лорду Эпплби, должна была быть бесстыдной потаскушкой. Его губы искривились в усмешке. Кроме презрения, он ничего больше не должен был испытывать к ней. Но разве то обстоятельство, что он целовал ее и пал жертвой ее чар, не делало его таким же презренным?

В роду Лэнгли было немало мужчин, которые брали себе в жены женщин, не бывших воплощением порядочности. Один из его предков женился на бывшей любовнице короля и всю жизнь мучился и страдал из-за этого. Почему подобные женщины, словно магнитом, привлекали мужчин из рода Лэнгли? — печально размышлял Гейбриел. — Похоже, он тоже не нарушил семейной традиции.

Впрочем, он сам не знал, что с ним творится.

С тех пор как лорд Эпплби украл его родовое гнездо Уэксмур-Мэнор, Гейбриел чувствовал, что теперь его ничто не удерживает, что прежние условности не имеют для него никакого значения. Его поведение стало безрассудным, отчаянным, он жаждал одного — во что бы то ни стало отомстить Эпплби. И вот на его пути встала Антуанетта Дюпре.

Он сделал еще один глоток и уселся в то кресло, в котором несколько минут назад забавлялся с любовницей лорда Эпплби. Гейбриел зло прищурился. Эпплби. Он с горечью вспомнил тот день, вернее, ночь, когда впервые узнал всю правду, худшую правду, с которой он когда-либо сталкивался в своей жизни.

Мир, в котором жил Гейбриел, рухнул в одночасье после одного доверительного разговора с отцом. Сэр Адам Лэнгли только что вернулся из провинции в Лондон и немедленно послал за сыном. Ничего не подозревавший Гейбриел приехал в гостиницу «Альбион», где остановился его отец, думая, что его ждут обычные отцовские просьбы образумиться и прекратить беспечный образ жизни юного повесы. Вместо этого его ждал один из судьбоносных разговоров, который в корне изменил жизнь молодого состоятельного джентльмена, а проще говоря — перечеркнул все его прошлое.

— Но Уэксмур-Мэнор принадлежит мне! Вы же всегда говорили, что оно будет моим. Мой дед, ваш отец, обещал мне это поместье. Я же провел там большую часть детства. Я вырос там. Умирая, дед завещал вам поместье только потому, что мне в тот момент еще не исполнилось двадцати одного года, но ведь всегда подразумевалось, что Уэксмур-Мэнор вы передаете мне.

— Ты не единственный, кого огорчает потеря поместья.

Сэр Адам говорил резко, сухо, в несвойственной ему манере. Страдающий уже в течение многих лет тяжелой болезнью, он выглядел неважно, хуже, чем обычно; у него сильно тряслись руки, когда он взял стакан с настойкой мяты, который стоял на столике рядом с ним.

— Огорчает! — гневно воскликнул Гейбриел. — Это очень мягко сказано. Уэксмур-Мэнор принадлежит мне. Я отказываюсь отдавать его кому бы то ни было, тем более человеку, которого я вообще не знаю!

Сэр Адам пил лекарство неторопливо, хотя… куда ему было торопиться? Несколько капель настойки упали на его сюртук, но он, по-видимому, не придавал таким пустякам никакого значения. Гейбриел никогда не был особенно близок с отцом. Более близкие и теплые отношения связывали его с дедом, сэром Джоном. Именно от него перешла к внуку подлинная привязанность к фамильному гнезду. Сэр Адам предпочитал дом в Сомерсете, который он унаследовал по материнской линии.

Иногда Гейбриел размышлял, почему они с отцом так далеки друг от друга, однако пример его сверстников, у которых отношения с отцами складывались не лучше, заставлял его мириться с таким положением вещей, считая это само собой разумеющимся. Но сейчас, когда отец смотрел на него не с прежним равнодушием, а с плохо скрытой неприязнью, Гейбриелу стало больно и обидно.

— Не один ты такой несчастный. Я потерял также свою долю в клубе «Афродита», — с раздражением заметил сэр Адам.

— В клубе «Афродита»? — опешил Гейбриел. — А как же Мариетта? Вы же обещали ей свои акции клуба.

— Ты думаешь, я забыл об этом?

— Я пытаюсь понять. Я думаю, все еще можно…

— Что? Поправить? — зло сверкнув глазами, бросил отец, крепко стиснув пальцами подлокотники кресла. — Ты не менее самонадеян, чем Эпплби; впрочем, чему ж тут удивляться?

Он внезапно остановился, его грудь от дыхания то поднималась, то опускалась, но вид у него был уже виноватый, он как будто сожалел, что с его языка сорвались обидные слова. Сэр Адам отвернулся в сторону и принялся вертеть перстень на мизинце.

— Я устал. Об остальном мы переговорим завтра.

— Нет, отец, давайте поговорим сейчас, — вызывающе сказал Гейбриел. — Вы не могли бы мне объяснить, как могло такое произойти? Как вы могли потерять Уэксмур-Мэнор и долю в клубе «Афродита» — это же вам не пуговицы с сюртука? Этот джентльмен, их нынешний владелец — лорд Эпплби, не так ли? Он что, имеет какую-то власть над вами?

Сэр Адам горько усмехнулся:

— Если бы ты только знал.

— Отец…

— Откровенно говоря, меня удивляет то, как ты себя ведешь. С тех пор как ты достиг совершеннолетия, я что-то не замечал в тебе особого желания поселиться в Уэксмур-Мэноре. Сам дом и прилегающие постройки в жалком, заброшенном виде. У меня нет средств одновременно содержать и Уэксмур-Мэнор, и дом в Сомерсете. Мой отец надеялся, что ты возьмешь в свои руки управление поместьем, когда станешь совершеннолетним, но ведь это случилось четыре года назад. Он возлагал на тебя большие надежды, уверял, что у тебя блестящее будущее, что ты далеко пойдешь. Гм, намного дальше, чем я.

Голос сэра Адама звучал как-то странно. Гейбриел не мог поверить своим ушам.

— Неужели вы завидуете? И все потому, что дед относился ко мне добрее, чем к вам?

Высказанная вслух правда заставила на минуту замолчать обоих мужчин. В воздухе повисла неловкая тишина.

— В этом есть и моя вина, — глухо признался Адам. — Я всегда держался с тобой слегка отчужденно. Мне так и не удалось избавиться от мучительных сомнений.

— Сомнений? Каких сомнений?

— Гейбриел, на сегодня хватит.

— Нет, я хочу знать. Если у вас возникли сомнения насчет моего отношения к Уэксмур-Мэнору, то вы ошибаетесь. У меня большие планы насчет восстановления былого величия нашего родового гнезда. Дед оставил мне свои акции Большой Северной железной дороги, но все доходы с акций я обратно вложил в дело с целью извлечь как можно больше прибыли. Мне нужны деньги для того, чтобы выполнить обещание, данное деду перед его смертью. У меня уже было достаточно средств для начала. Но если бы я только знал, что у меня так мало времени. Ради Бога, только не говорите, что вы отняли у меня будущее, прежде чем я успел что-либо сделать в жизни!

— Извини меня, — печально потупился отец, — но я уже не в силах ничего исправить. Эпплби получит все, что хочет. Оставь все так, как оно есть, Гейбриел. Не забывай: после моей смерти тебе достанется титул баронета. Ты будешь носить имя сэр Гейбриел Лэнгли, разве этого мало?

Да, мало, хотелось крикнуть Гейбриелу, это же почти ничего. Но он с трудом удержался, хотя бешенство переполняло его. Ему хотелось вытрясти правду из отца, но он понимал, что грубостью и напористостью он вряд ли чего-нибудь добьется. Его отец был упрям как мул, и если он вбил себе что-то в голову, то с этим уже ничего нельзя было поделать.

Гейбриел развернулся и выбежал из комнаты. За дверьми его поджидала мать, вся бледная от переживаний.

— Мне так жаль, Гейбриел, — прошептала она со слезами в голосе.

— И все этот Эпплби?!

— В случившемся есть и моя вина.

Гейбриел видел ее страдания, но не мог понять, в чем тут дело. Однако он видел: в их семье случилось что-то из ряда вон выходящее, и если отец ничего не хотел объяснять, пусть тогда все расскажет ему мать. Но то, что он услышал, потрясло и ошеломило его.

— Прежде чем я вышла замуж за твоего отца, я была любовницей другого человека.

Спазм перехватил горло Гейбриела, какие-то мгновения он ничего не мог вымолвить. Он никак не ожидал услышать плохое о своей матери, и если бы она сама не призналась ему, он бы не поверил этому. Ему было очень больно, потому что никогда в жизни ему не приходила в голову мысль, что его нежная и любящая мать в прошлом была содержанкой.

— Почему? — с натугой прохрипел он.

— Я была молода, глупа, доверчива, верила всем его обещаниям. Я убежала вместе с ним и попала в хитро расставленную ловушку. Моя репутация погибла, все пути для меня были отрезаны. Твой отец обо всем знал. Он сквозь пальцы посмотрел на случившееся, потому что любил меня, а я его. Я оставила этого человека и вышла замуж за твоего отца. Я не виделась с тем человеком, и только совсем недавно наши пути опять пересеклись.

Она избегала смотреть на сына. Гейбриел взял ее за руки, нежно сжал их, пытаясь заставить ее взглянуть ему в глаза.

— Мама, не придавай этому слишком большого значения. В нашем семействе скандалы давно стали нормой жизни.

Она признательно ему улыбнулась, но он видел, каких сил это ей стоило.

— Ах, сынок, если бы дело было только в этом.

— Расскажи все без утайки, — взмолился Гейбриел.

Она подняла глаза, и их взгляды встретились — голубые глаза Гейбриела, в которых застыл мучительный вопрос, так походили на глаза Адама.

— Когда стали поступать новости о Великой выставке, я прочитала в газетах имя лорда Эпплби и решилась написать ему. Мои чувства к нему опять ожили. Я написала ему, что очень довольна его успехами, и немного поведала о своей жизни.

Мать Гейбриела на мгновение замялась.

— Понимаешь, мне было приятно, что он добился такого успеха в жизни. Как ни странно, но мне всегда было неловко перед ним — ведь я бросила его.

— Неужели Эпплби был твоим?..

— Да, я была его любовницей. Теперь ты понимаешь, к чему я клоню, Гейбриел? Ты по-прежнему хочешь знать все до конца? Дальше еще хуже.

— Говори.

— После того как ушла от лорда Эпплби и обвенчалась с твоим отцом, я вдруг обнаружила, что беременна.

Последнее слово словно обухом ударило по голове Гейбриела — до него наконец дошло, в какой сложной ситуации они все оказались. Его мать торопливо продолжала свой рассказ, как будто боялась, что в другой раз у нее не хватит смелости рассказать все до конца.

— Я точно не знала, кто твой отец, но мы с мужем решили не придавать этому особого значения. Ты должен был стать его наследником, как бы там ни было. Когда ты появился на свет, я не сомневалась, что ты сын Адама. Между вами было так много общего и схожего. Однако Адам не смог поверить в это до конца. Он всегда сомневался и до сих пор сомневается.

— Он считает меня сыном Эпплби?

По глазам матери Гейбриел догадался, что это правда.

— Нет! На самом деле это не так. Но в душе он считает именно так. — Она вздохнула. — Мне не следовало ему писать. По-видимому, он навел справки, произвел кое-какие подсчеты, и теперь полагает, что ты его сын. Он угрожает сэру Адаму разоблачением.

— Не могу понять, из-за чего тут беспокоиться отцу.

— Да он беспокоится не за себя, а за меня. Он не хочет, чтобы я подвергалась осуждению со стороны светского общества. Никто ведь не знает о моем прошлом. Мы все время держали это втайне, хотя это было нелегко. Представляю себе, как поведут себя великосветские дамы — ведь разговаривать со мной откажутся.

Она попыталась усмехнуться, но из ее груди вырвался жалобный всхлип. Его мать почти безвыездно жила в деревне, и все в округе ее любили. Как мог подобный скандал повлиять на ее провинциальный образ жизни, было непонятно.

— А почему Эпплби хочет оскорбить тебя, мама? — ласково спросил Гейбриел.

— Потому что я полюбила другого человека, лучшего, чем он. Я ушла от Эпплби, чтобы выйти замуж за другого, и прожила с ним счастливую жизнь. Вот что он не может простить мне, Гейбриел.

— Итак, все дело в раненой гордости и жажде мщения? — задумчиво произнес он.

— Думаю, что да. Он хочет заставить нас страдать, в особенности тебя, потому что ты мог бы стать его сыном. Ты же знаешь, что у него нет детей. Он по праву гордится своими успехами, всем, чего добился в жизни, но что будет после его смерти? У него же нет наследника, который стал бы достойным продолжателем его рода и всех его начинаний.

Она положила руку на плечо сына.

— Ты простишь меня, Гейбриел?

Его мать, по-прежнему такая прекрасная, с дрожащим голосом и замиранием сердца молила о прощении.

Гейбриел взял ее холодные нежные руки в свои, ему внезапно стало страшно за всю их семью — на них навалилось столько горя. Мать пыталась уверить его, что ей все безразлично, но на самом деле он прекрасно понимал, что она не переживет, если ее ближайшие соседи и подруги окружат ее стеной отчуждения, холода — одним словом, подвергнут светскому остракизму. В его груди горячей волной вздымалось бешенство, застилая красной пеленой глаза и лишая его последних остатков рассудительности.

— Мне так жаль, что Уэксмур-Мэнор потерян, — прошептала она. — Я ведь знала, как дорого тебе поместье.

— Вот поэтому лорд Эпплби отнял его у нас, он хотел как можно больнее обидеть всех нас, заставить страдать и мучиться.

Гейбриел держал мать за плечи вытянутыми руками и пристально смотрел ей в глаза.

— Скажи мне, мама, где живет лорд Эпплби?

— Гейбриел! — взмолилась она.

— Где?

Она объяснила где, колеблясь между преданностью своему мужу и тревогой за сына, одновременно боясь за них обоих. Гейбриел кивнул ей в знак признательности и поспешно бросился вниз по лестнице, так что едва не сбил с ног поднимавшуюся наверх горничную. С силой толкнув двери, он выскочил на улицу и с шумом захлопнул их за собой.

На улице шел проливной дождь. Гейбриел на минуту замер, подставив разгоряченное лицо дождевым каплям и глядя на свинцово-серые тучи, застилавшие небо. Похоже, радость, счастье и свет ушли из окружающего его мира. Его отец не считал его своим сыном, хотя мать уверяла в обратном, но в любом случае Эпплби сумел наказать его. Ну что ж, он не сдастся без борьбы и заставит Эпплби вернуть назад поместье. Гейбриел стиснул зубы от охватившей его ярости, он ни перед чем не остановится.

Быстрыми шагами он устремился в Мейфэр, где располагался особняк лорда Эпплби, человека, о котором всего полчаса назад он ничего не знал, и уж тем более не мог предположить, что он, возможно, и есть его настоящий отец.

Гейбриелу следовало бы вернуться назад к себе домой, остыть, прийти в себя, разобраться в своих чувствах. Но здраво рассуждать сейчас он не мог, его влекла вперед слепая ярость. Дойдя до особняка в Мейфэре, Гейбриел заметил, что дождь превратился в моросящий дождик. Промокший насквозь, он стоял перед огромным домом и разглядывал его. Мокрые волосы прилипли к его голове, тонкие струйки воды бежали по глазам и щекам, а сзади стекали за шиворот. Вид у него был жалкий и одновременно страшный.

Из окон особняка лился яркий ровный свет, слышались взрывы веселого беззаботного смеха.

Лорд Эпплби принимал гостей, званый обед был в самом разгаре. Ну что ж, подумал Гейбриел, пусть веселятся, раз им весело. Ему нет никакого дела до этого празднества, он пришел выяснять отношения.

В прихожей на его пути возник ливрейный лакей, но один взгляд Гейбриела вынудил его без лишних слов отступить к стене. Мрачно улыбнувшись, Гейбриел двинулся вперед, оставляя грязные следы и подтеки на дорогих коврах, и прошел дальше через гостиные и комнаты, в которых витали ароматы духов и свежих цветов. Повсюду на стенах горели газовые рожки, заменившие старомодные свечи и масляные лампы, как будто лорд Эпплби хотел намеренно подчеркнуть, что он современный человек, тянущийся к техническим усовершенствованиям.

В одной из комнат стоял огромный макет Хрустального дворца, главного здания Великой выставки. Он на миг задержался возле макета, вспомнив, что говорила ему мать. Лорд Эпплби был одним из промышленников, кто выиграл контракт на право сооружения величественного здания, которое теперь было уже построено.

— Сэр? Я вынужден вас попросить оставить дом.

Гейбриел обернулся. Позади стоял еще один ливрейный слуга, серьезный и внушительный с виду, и губы его презрительно кривились при взгляде на одежду Гейбриела. За спиной слуги толпились гости, привлеченные назревающим скандалом.

— Мне надо повидаться с лордом Эпплби, — твердо бросил Гейбриел.

Слуга уставился на него с открытым ртом.

— Сожалею, сэр, но это невозможно.

Возбужденный Гейбриел прошил мимо слуги и сквозь группу торопливо расступившихся гостей. Он коснулся рукава одного из пожилых джентльменов с багровым, в красных прожилках лицом.

— Вы не подскажете, где я могу найти лорда Эпплби? — спросил он тоном, не терпящим возражений.

Напуганный джентльмен указал пальцем на закрытые двери на другой стороне зала.

Гейбриел прошел через зал к указанным дверям, пачкая бесценный ковер грязными сапогами. За его спиной раздался недовольный ропот, но ему было безразлично, что о нем думают гости. Слуга семенил возле него, бормоча что-то вроде «никак нельзя!», но преградить ему путь не посмел, как не помешал и открыть двери.

Представшее перед глазами зрелище поразило Гейбриела.

Мужчина, в чьих темных волосах уже серебрилась седина, одетый в элегантный фрак, который скрадывал грузность его фигуры, пытался удержать в объятиях даму в белом, вырывавшуюся из его рук. Она откинулась всем телом назад, ее шея изогнулась, украшенные жемчугом локоны темно-каштановых волос перепутались. Нежная линия ее шеи, плавно переходящая в упругие выпуклости груди, выступавшей над низким вырезом платья, производили возбуждающее впечатление.

Гейбриел настолько опешил, что на миг забыл о цели своего визита.

Вдруг он услышал за спиной громкий шепот гостей, очевидно, удивленных не менее, чем он. Слишком поздно пара осознала, что за ними наблюдают несколько десятков глаз. Дама шумно вздохнула и оттолкнула, наконец, мужчину. Повернувшись ко всем спиной, она бросилась к двери в глубине комнаты, стараясь убежать от позора.

Но мужчина остался на месте. Он поправил шейный платок, слабая улыбка заиграла на его губах, но вид у него был такой, как будто он ничуть не сожалел о случившемся. Взгляд его темных мрачных глаз скользнул по лицам шокированных гостей и остановился на лице лакея. Глаза его сузились.

Неужели этот мрачный тип был его отцом? Какое же между ними сходство?

— Прошу прощения, сэр, — быстро бормоча и нервничая, пояснил слуга. — Я ждал сигнала, но тут ворвался этот джентльмен, прежде чем я успел…

Эпплби поднял руку, призывая его к молчанию. Взгляд лорда уперся в лицо Гейбриела.

— Вам что-то нужно? — вызывающе спросил он.

В голосе его был заметен северный английский акцент.

Гейбриел вошел внутрь и захлопнул за собой двери. Облачко обеспокоенности пробежало по лицу лорда Эпплби.

— Вы явно не один из моих гостей, — нахмурился лорд. — Я задаю вам все тот же вопрос: что вы хотите?

— Я хочу знать, почему вы украли мое наследство.

Вместо тревоги в глазах Эпплби сперва блеснуло удивление, а потом веселая усмешка. Подобная быстрая перемена настроения удивила Гейбриела сильнее, чем откровенный гнев. Эпплби вынул из коробки на инкрустированном столике сигару и закурил ее.

— Как я предполагаю, передо мной Гейбриел.

— Да.

Гейбриел возвышался над лордом подобно грозной башне. Эпплби молча рассматривал его, прищуривая глаза сквозь сигарный дым.

— Вы не очень похожи на меня, мой мальчик, хотя в вашем облике проглядывают черты родственников со стороны моей матери.

Гейбриел с трудом удерживал раздражение.

— Сэр Адам не оставляет вам в наследство ничего, почти ни единого пенни? — ухмыльнулся лорд Эпплби, покуривая сигару. — Ничего страшного, у меня достаточно хорошей денежной работы. Я владею множеством заводов, на которых для вас найдется место и дело.

Глаза Эпплби с презрительной насмешкой скользнули по Гейбриелу.

— Я не нуждаюсь в ваших наставлениях, верните то, что принадлежит мне по праву.

Эпплби пыхнул сигарой:

— Нет.

— У вас нет никакого права…

— А у вас? Только право рождения? Нет, вы не получите назад свое наследство. Кроме того, у меня есть кое-какие планы. Теперь, когда вы получили ответ на свой вопрос, убирайтесь вон из моего дома, пока вас не выбросили прочь мои слуги.

— Я не ваш сын.

— Не мой? Если нет, то вам следовало им быть. Ваша мать была хороша в постели, мы были любовниками. Было бы очень удивительно, если бы она не забеременела от меня.

Гейбриел размахнулся и ударил его по лицу, разбив в кровь нос.

Сразу все вокруг превратилось в кошмар. Эпплби начал кричать, созывая слуг. Капли крови из разбитого носа пачкали дорогой ковер. Опять двери в комнату открылись настежь, в их проеме виднелись встревоженные слуги и прячущиеся за их спинами гости. Гейбриел вынужден был отступить.

— Пошел вон, чертов щенок! — ревел Эпплби. — Я сотру тебя в порошок. Можешь не сомневаться, я уничтожу тебя.

Гейбриел знал, что он действительно погиб. Такой человек, как лорд Эпплби, конечно, имел немало влиятельных друзей, которые поспешат прийти на помощь по первой же его просьбе. Гейбриел вышел на улицу опять под дождь и застыл в растерянности, не зная, куда идти…

Но был в городе один дом, где его всегда ожидал радушный прием, несмотря на репутацию женщины, его владелицы, и прошлое, которое связывало ее с сэром Адамом. Чуть погодя Гейбриел вспомнил, что она тоже была несчастлива в любви. Кроме того, когда он был совсем желторотым птенцом, мучительно переживавшим свою первую несчастную любовь, она дала ему хороший совет. Совет, за который он был благодарен ей до сих пор. С такими мыслями Гейбриел направился в один из самых известных лондонских борделей — клуб «Афродита».

Мерный звон часов встряхнул его, вывел из задумчивости. Гейбриел сидел в темноте, уставившись перед собой ничего не видящим взором; перед ним мелькал образ женщины, которую держал в руках Эпплби.

Только сейчас он понял, кто находился в объятиях Эпплби. Антуанетта Дюпре, вот кто! Ее темно-каштановые волосы, трогательный изгиб шеи, соблазнительные формы… Увы, у него не оставалось ни тени сомнений, что она была любовницей лорда Эпплби.