Глава 33

Сесили Дюпре обняла сестру, склонив свою головку с золотистыми волосами ей на плечо.

— Когда я обнаружила, что тебя нет в доме лорда Эпплби, я страшно разволновалась, но на все мои расспросы Эпплби отвечал, что ты гостишь у друзей. Но он лгал — ни у кого из наших друзей я не могла найти тебя.

— Теперь все позади, — ответила Антуанетта. — Я рядом, и нам с тобой больше ничто не угрожает.

Сесили отступила на шаг назад и с возмущением спросила:

— Неужели, Нетти, он действительно хотел жениться на тебе и запер тебя в поместье? И все ради твоих денег?

— Да, и он получил бы их, Сеси.

— Я никогда не выйду замуж, — грустно заявила Сесили.

Антуанетта погладила сестру по щеке и откинула падавшую ей на лоб прядь волос.

— Нет, выйдешь. На свете не так много таких непорядочных людей, как лорд Эпплби. Среди мужчин есть много добрых и красивых. Уверяю тебя, Сеси, в свое время ты найдешь человека, которого полюбишь всем сердцем.

Сесили отняла лицо от плеча сестры, слезы текли по ее щекам.

— А ты, Нетти? Как твои дела?

Антуанетта через силу улыбнулась:

— Обо мне не волнуйся, Сеси. Ведь у меня есть наше поместье и ты, а я должна хорошенько присматривать и за домом, и за тобой. Да у меня и времени нет на то, чтобы думать о замужестве. Тише, не плачь. Наша жизнь вернулась в прежнюю колею, все идет хорошо, и я надеюсь, что так все и останется.

Сэр Адам Лэнгли держал письмо в руках, не веря своим глазам и то и дело поглядывая на счастливую жену.

— Как они нашли его?

— Он хранил его в своем банке, моя любовь. Афродита добилась, чтобы письмо возвратили нам. По-видимому, у нее много друзей.

Его жена никогда не выказывала ни малейшей неприязни его бывшей любовнице, и за это он очень ценил ее.

Она знала, что он любит ее, и была счастлива от сознания его любви, а прошлое оставалось в прошлом. Хотя до недавнего времени ее прошлое доставляло им обоим немало страданий.

— Ты опять хочешь прочитать его?

Адам отрицательно покачал головой:

— Нет, не хочу. Но мне хочется узнать, зачем ты написала его. Я ведь считал, что ваши отношения с лордом Эпплби давно прекратились.

— Да, теперь все закончено.

Адам склонил голову на грудь. Выглядел он неважно, последние месяцы тяжело отразились на его здоровье.

— В самом деле?

Она взяла его за руку и нежно сжала.

— Адам, как ты можешь сомневаться?

— Был ли я хорошим мужем и хорошим отцом для наших детей?

— Да! Ты никогда ни единым словом не выразил сожаления, что женился на мне. Я так гордилась нашим браком, нашими детьми, что совсем поглупела от радости. Вот почему, когда увидела имя Редьярда в газетах, захотела похвастаться немного перед ним. Прости меня. Я никогда не думала, что он способен на такую низость — поверить, что Гейбриел его сын. Это все его измышления.

Губы Адама искривились в улыбке:

— Ты всегда видела в людях только хорошее.

— Но больше всего я верила в то хорошее, что есть в тебе, — прошептала она. На глазах ее заблестели слезы. — Теперь ты не сомневаешься, что Гейбриел твой сын? В глубине сердца ты должен это знать.

Адам вздохнул.

— Да, я верю тебе. Однако нелегко было одолеть сомнения. Когда он был юн, я пытался верить, но… Отец заметил мое отношение и вмешался, именно он подарил Гейбриелу счастливое детство, которого я едва не лишил его.

— Потому что он любил тебя, Адам. Мы все любим тебя. — Леди Лэнгли тряхнула головой. — Неужели ты думаешь, что Гейбриел совершил бы все то, что он сделал, если бы он был сыном Эпплби? Нет, он настоящий Лэнгли, от головы до пяток, — смелый, сильный, верный.

Адам протянул руку, чтобы взять письмо со стола.

— Адам? — тревожно прошептала она.

— Прости меня, — тихо вымолвил он, — прости, я вел себя так глупо. Когда Эпплби показал письмо, я подумал, что ты написала его, сожалея о том, что ушла от него. Я…

— Молчи.

И она заслонила ему рот ладонью.

— Адам, выйдя за тебя замуж, я совершила самый лучший поступок в своей жизни. И никогда не жалела об этом.

Он отнял ее ладонь и по очереди с чувством поцеловал каждый ее палец.

— А теперь, — твердо сказала она, — не хочешь ли ты сжечь это письмо, которое доставило нам столько огорчений?

— Да.

Листки бумаги упали в огонь, и по ним побежало пламя. Горящая бумага изгибалась, сворачивалась и постепенно превращалась в пепел. Сэр Адам Лэнгли и его жена молча смотрели на горевшее письмо, а потом еще долго сидели возле камина, с благодушным видом наблюдая за пляшущими языками пламени.

— Вы выглядите очень хорошо для человека, перед которым едва не распахнулись двери загробного мира.

Гейбриел открыл глаза и улыбнулся:

— Мариетта.

— Она самая.

Его сестра присела рядом с ним на садовую скамью, солнечные блики отражались в локонах ее белокурых волос. Она была прекрасна, а счастливое замужество лишь усилило ее привлекательность.

— Благодарю вас зато, что помогли сохранить клуб. Не знаю, что бы делала Афродита, если бы она потеряла его.

— Не думаю, что я сделал слишком много, — скромно ответил Гейбриел. — Скорее всего, я вел себя очень глупо.

— Чепуха. Все только и говорят о вашей храбрости. Многие даже уверяют, что вы заслонили собственным телом принца от удара, который предназначался ему.

Гейбриел удивленно приподнял брови:

— Боже мой, неужели есть люди, которые в это верят? Мне почти жаль Эпплби. Возможно, он надеялся хоть на капельку сочувствия, а теперь его записали в убийцы.

— Нашли кого жалеть!

— Я ведь сказал «почти».

— Видимо, вы вскоре вернетесь в свой Уэксмур-Мэнор, в глухую провинцию? Я даже немного удивлена, что вы так надолго задержались в Лондоне.

— Мадам была очень добра и внимательна ко мне во время моего выздоровления.

— Сейчас ее переполняет радость, что ее клуб снова открывается. Она говорит, что все необходимые приготовления, новая отделка и прочее будут завершены к концу этой недели. — Мариетта лукаво подмигнула Гейбриелу: — Афродита собирается устроить небольшой праздничный ужин для вас и вашей подруги, мисс Дюпре.

Гейбриел протяжно вздохнул и закрыл глаза:

— Только не надо меня женить.

— А почему бы и нет? По слухам, вы явно к ней неравнодушны.

— Если я говорю, что меня не надо женить, то имею в виду, что предпочитаю сам сделать предложение.

Мариетта всмотрелась в его лицо, внезапно ставшее серьезным.

— А мисс Дюпре навещала вас во время болезни, после того как уехала в Суррей?

— Нет, ни разу. Она дождалась вердикта врачей, что моей жизни ничто не угрожает, а потом уехала. Впрочем, она писала мне. Короткое письмо из нескольких фраз, содержащее самые наилучшие пожелания и тем самым очень похожее на прощальное.

— Как я понимаю, Гейбриел, вы не намерены примириться с таким финалом?

— Конечно, нет. Я собираюсь жениться на ней.

От столь неожиданного признания Мариетта потеряла дар речи.