Глава 28

Антуанетта купила билет и вошла в Хрустальный дворец, величественное сооружение из стекла и стали. Выставка, на которой были представлены новейшие промышленные достижения, вызывала у всех огромный интерес и восхищение. Она была потрясена не меньше, чем в день ее открытия, когда посетила ее в качестве гостьи лорда Эпплби. В тот незабываемый день хор певцов исполнил грандиозное произведение Генделя «Аллилуйя», потом звучали речи, поздравления, которым, казалось, не будет конца, — одним словом, все предрекали выставке небывалый успех.

По залам ходило множество народу, не скрывая своего удивления и восторга.

Демонстрировались экспонаты из Англии и стран, находящихся под управлением британской короны, а также из Америки, Франции, Германии, России…

Выставка представляла собой подлинное торжество викторианского стиля. Англичане были горды тем, что удалось представить собранными воедино самые передовые достижения науки и техники; при этом посетитель мог приобрести изображения многих экспонатов, запечатленных на снимке.

Антуанетта шла вдоль главного прохода, направляясь к хрустальному фонтану, возвышавшемуся в середине зала.

Фонтан был изготовлен из бледно-розового стекла, водяные струи били вверх, дробясь в воздухе, и в их брызгах играла разноцветная радуга.

Антуанетта задержалась у фонтана, чтобы полюбоваться прекрасным зрелищем.

Афродита предложила Антуанетте послать с ней сопровождающего, но она отказалась. Ей хотелось погулять по выставке в одиночестве, она шла, наслаждаясь своей свободой и поглядывая по сторонам, высматривая того человека, который, как обещала Афродита, поможет расправиться с Эпплби.

— Обещаю, что вы будете благодарны мне за то, что я собираюсь сделать, мисс Дюпре. Ведь вы мне доверяете, не так ли?

Их знакомство продолжалось очень недолго, но Антуанетта уже полностью верила этой умудренной жизнью женщине. В ее взгляде, в манере говорить заключалось столько обаяния и чуткости, что не верить ей было нельзя. Можно сказать, Антуанетта доверяла ей полностью, и ее не шокировало то, каким образом Афродита зарабатывает себе средства на жизнь.

Антуанетта придерживалась мнения, что не социальный статус определяет личные достоинства человека. К тому же она знала, что какое бы высокое положение ни занимал человек на социальной лестнице, оно все равно шаткое — ведь лестница может упасть в любой момент, и тогда человек падает вниз вместе с ней.

— Все будет хорошо, — заверила ее Афродита. — Пройдите к индийской экспозиции и ожидайте там. Мой друг сам найдет вас.

— Вы не могли бы назвать его имя?

Афродита улыбнулась:

— Думаю, не стоит, моя дорогая. Так будет лучше и для нас, и для моего друга.

— Но как я узнаю его?

— Не волнуйтесь, узнаете.

Антуанетта прошла в зал, где размещались экспонаты Индии. Здесь можно было увидеть восхитительно вышитые шелка, украшения из драгоценных камней, изделия из золота, даже чучело слона, равнодушно взиравшего на толпу бродивших зевак. Выставлялся также Кохинор, крупный и чистейшей воды индийский алмаз, который хранился в металлической клетке, висевшей в воздухе.

Она стояла и ждала. Вокруг нее толпились посетители, раздавался восторженный шепот, улыбались дети, и всех окружала раздражающая жара. Несмотря на открытые наверху окна, завешенные миткалевыми занавесками, воздух внутри дворца был душным.

Ей пришла в голову мысль, что на выставку мог забрести сам лорд Эпплби, который любил показываться на публике. Когда его узнавали, поздравляли, говорили комплименты, он весь расцветал, греясь в лучах собственной славы. Она испугалась, как бы он не появился, и поспешно укрылась в тени большого трона, украшенного самоцветами. Впрочем, узнать ее в новом обличье было не так-то легко — на ней было простенькое серое платье и шляпка с пером. В таком наряде она выглядела настоящей провинциальной простушкой, приехавшей в большой город, и этим преображением она была обязана Афродите.

— У меня очень большой гардероб нарядов. Вы даже не представляете, как любят переодеваться некоторые мои гости, чтобы изменить свой облик, — со смехом объясняла она.

Но где же друг Афродиты? Ему давно уже пора было объявиться.

Взгляд Антуанетты впился в человека, шедшего вдоль прохода и направлявшегося в ее сторону.

Грабитель, бандит с большой дороги. Она сразу узнала его.

С замершим от испуга сердцем она стояла, не замеченная им, и смотрела на его широкие плечи, светлые волосы, красивое лицо и волевой подбородок. Ее чувства к нему проснулись с прежней силой, сердце прыгало в груди, а в голове мелькала мысль: возможно, Афродита права. Да, она любит его.

От волнения у нее перехватило горло, и она непроизвольно сдвинулась с места и пошла, сама еще не понимая куда, с безотчетным желанием скрыться от него. Пока он не заметил ее, ей следовало уходить, и как можно быстрее. По какому злополучному стечению обстоятельств он пришел сюда именно сегодня? Она не хотела опять очутиться в его руках. Пробираясь осторожно сквозь толпу, Антуанетта все дальше и дальше уходила от предполагаемого места встречи с другом Афродиты. Ничего, она вернется сюда, как только минует опасность.

Она огибала чету шотландцев, легко узнаваемых по акценту, которые стояли с удивленными лицами, загораживая проход, и оглянулась через плечо назад. И тут как назло их взгляды встретились.

В его лице мелькнуло изумление — по выражению глаз стало понятно, что он узнал ее. Антуанетта ускорила шаг. Едва она выбралась из толпы, как бросилась бежать во весь дух, как будто от этого зависела ее жизнь.

Пробегая мимо другой экспозиции, она снова оглянулась и, к своему ужасу, увидела, что он нагоняет ее. Перед ней вдруг оказалась лестница, и Антуанетта побежала наверх, споткнулась на ступеньке и чуть было не упала, но успела ухватиться за перила. Она пролетела через блестевший от света и металла выставочный зал промышленных товаров и начала спускаться вниз по другой лестнице. Он догонял ее, это было заметно по сердитым крикам людей, которых он расталкивал на своем пути.

Они опять оказались в главном проходе, вдоль которого были установлены кадки с деревьями, диковинными экзотическими растениями, зелеными папоротниками, превращавшими проход в чудесную зеленую аллею, но для стремительно бежавшей Антуанетты все смешалось в одну сплошную зеленую ленту. Разукрашенные столбы и яркие вывески окончательно сбивали ее с толку, у нее кружилась голова, но тут она наконец увидела выход.

Миг — и она оказалась на улице, выходящей в Гайд-парк. Она быстро шла вдоль улицы, надеясь встретить кеб, на котором могла бы уехать от него.

— Антуанетта! — закричал Гейбриел.

С жалобным криком она попыталась оторваться от него, но длинные юбки мешали ей бежать быстрее. В любой момент он мог настичь ее, но о сопротивлении, конечно, не стоило думать, слишком неравными были силы. Со сбившимся дыханием она бросилась вперед.

Но тут он крепко ухватил ее за плечо, рывком повернул лицом к себе и обхватил обеими руками. Антуанетта попробовала закричать, но из-за прерывистой одышки не могла сказать ни единого слова. Сил бороться у нее уже не было, она обмякла в его железных объятиях и только жадно хватала ртом воздух.

Он знал, что она побеждена. Гейбриел поддерживал ослабевшую Антуанетту, чтобы она не упала, крепко прижимая к своему боку. Со стороны все выглядело так, как будто по улице, крепко обнявшись, идет парочка влюбленных.

— Отпустите меня, иначе я закричу, — еще не отдышавшись, с трудом вымолвила Антуанетта.

— Не говорите глупостей, — сердито ответил он.

Она сделала еще одну попытку вырваться, но он лишь крепче прижал ее к себе.

— Отпустите! — снова заныла она.

— Нет, — отрезал он.

Антуанетта взглянула ему в лицо. Вид у него был сердитый, волосы растрепались, но глаза светились по-особенному. Она не могла оторвать взора от его удивительных глаз. Их взгляды встретились, и Гейбриел едва заметно улыбнулся — уголками губ.

— Неужели вы думали, что я брошу вас и уплыву, воробышек?

— Ни о чем я не думала.

— В самом деле?

Он широко улыбнулся и рассмеялся, но через минуту его лицо опять приняло серьезное выражение.

— Дьявол, вот не везет, — пробормотал он.

Он смотрел на дорогу, где как раз остановился экипаж. Гейбриел резко развернул ее спиной к подъехавшему экипажу и быстро повел в другую сторону, откуда они только что бежали. Антуанетта раза два попыталась вырваться, чувствуя, что происходит что-то неладное, но все ее усилия были напрасны. В отчаянии она посмотрела назад через плечо, стремясь выяснить, что же так напугало его.

— Ради бога, не оглядывайтесь, — проворчал он сквозь зубы. — Иначе он увидит вас.

— Он? Кто он?

Не внимая его совету, она вертела головой. И вдруг мельком увидела знакомую невысокую фигуру: лорд Эпплби уверенной походкой пересекал улицу, одной рукой придерживая цилиндр, чтобы его не унес ветер, а другой помахивая тросточкой из слоновой кости.

В тот же миг ее охватил страх, и она бы так и застыла на месте, если бы не ее спутник.

Он поспешно уводил ее, почти нес на руках, подальше от опасности. Они опять вернулись к Хрустальному дворцу.

На входе их задержали: оказывается, требовалось снова купить билеты. Гейбриел ругнулся, прижал Антуанетту к стене и, вынув из кармана деньги, купил два входных билета.

«Надо бежать, — вертелась в голове Антуанетты одна и та же мысль. — Но куда?» Сзади приближался лорд Эпплби, и внезапно ей стало ясно, кому она больше доверяет и с кем ей хочется быть.

— Сюда, — шепнул Гейбриел, — там буфет.

Они дошли до буфета и заняли свободный столик. Он предложил ей стул, затем пододвинул вплотную другой, так, чтобы держать ее за руку. Со стороны они выглядели как двое влюбленных, хотя на самом деле он вел себя как тюремщик.

— Полагаю, вы намерены передать меня прямо ему в руки, — мрачно сказала Антуанетта. — Наверное, он вам хорошо заплатит.

— Едва ли, — усмехнулся Гейбриел. — Я не намерен приближаться к нему и вам не позволю.

Антуанетта взглянула ему в лицо и удивленно заморгала:

— Но…

— Вы по-прежнему считаете, что я состою у него на службе? Развею ваши заблуждения: я ему не слуга и никогда им не был. Итак, где письмо?

— Вы опять за свое? — Антуанетта застонала.

— Да, опять. Опять или снова, до тех пор пока вы не отдадите мне его.

— Мне оно тоже нужно, — прошипела она.

— Для того чтобы отдать вашему новому покровителю? Да, я помню, помню. Может быть, он здесь? — Гейбриел оглянулся вокруг.

— Я сказала так только потому, чтобы произвести впечатление на вас, вернее, на Кумба. Мне хотелось, чтобы он поверил в мое обещание — подарить ему скаковую конюшню.

Она снова попыталась вырвать у него руку, однако он держал ее крепко, так крепко, что ее пальцы уже онемели.

Он пытливо смотрел ей в лицо.

— Это такая же глупость, как и то, что я была любовницей Эпплби, — презрительно заметила она. — Он хотел, чтобы все так считали, и тем самым намеревался побудить меня выйти за него замуж. Возможно, вы удивитесь, но я сама хозяйка большого поместья.

Он покачал головой.

— Вы не верите мне.

Ее голос задрожал от обиды, вызванной его недоверием. Она утешала себя, что ей безразлично — верит он ей или нет, но она действительно обиделась.

— Напротив, я верю вам. — Он ласково улыбнулся, глядя в ее изумленные глаза. — Как вы думаете, Антуанетта, кого послала на встречу с вами мадам Афродита? Почему на условленном месте и в условленное время оказался именно я?

Ее лицо, должно быть, исказилось, выражая настолько откровенное отчаяние от очередного предательства, что Гейбриел, не выдержав, вытянул руку и ласково погладил ее тыльной стороной пальцев по щеке.

— Нет, она не предала вас. Она на вашей стороне, как и я.

— Вы? Это невозможно, — непроизвольно вырвалось у нее.

— Почему же невозможно? — возразил он, придвигаясь еще ближе к ней.

Ее взгляд упал на его чувственный рот, и Антуанетте захотелось, чтобы он поцеловал ее. В этот миг их взгляды встретились, и она поняла, что его охватило то же самое желание. Между ними протянулась невидимая натянутая струна, которая мешала дышать, и ничего нельзя было поделать, и некуда было деваться от напряженного томления.

Постепенно она поняла, что он все-таки ждет ответа на свой вопрос.

— Потому что вы хотели получить письмо. Кроме меня и лорда Эпплби, оно больше никому не нужно.

Ее ответ смутил его, но через мгновение он пришел в себя.

— Вы заблуждаетесь. Это письмо написано моей матерью. Эпплби воспользовался им, чтобы отнять Уэксмур-Мэнор у моего отца, сэра Адама Лэнгли, и у меня, его наследника. А я хочу восстановить справедливость и вернуть поместье.

Антуанетта откровенно удивилась:

— Значит, вы?..

— Гейбриел Лэнгли.

Гейбриел, тот самый мальчик, который перочинным ножиком вырезал на парте надпись, что он ненавидит арифметику. Она была вовсе не так уж далека от истины, когда предполагала родство между Ним и Присциллой, только он оказался не сыном, а племянником. В ее голове взметнулся целый вихрь неожиданных мыслей, и она не сразу нашлась что ответить.

— Письмо, которое я берегу, не имеет никакого отношения ни к вам, ни к вашему отцу.

Он недоверчиво нахмурил брови:

— Я не могу этому поверить.

— Как хотите, но это правда. То письмо — не письмо вашей матери.

— Но тогда почему вы так упорно отказывались показать его мне?

— Я думала, что Эпплби послал вас вернуть ему это письмо во что бы то ни стало. Узнав, что письмо у меня, он, по-видимому, решил уничтожить его. И, возможно, меня тоже.

Гейбриел молчат, но было ясно, что все услышанное кажется ему невероятным.

Антуанетте были хорошо знакомы подобные сомнения — она сама мучилась от подозрений.

— А вам можно верить? — прошептала она.

— Можно, ведь вы не можете не понимать, что это правда, — горячо сказал он. — Ну, подумайте, Антуанетта.

Она задумалась. В ее памяти воскресли события последних недель. Неужели они могли быть так слепы, так ошибались насчет друг друга? Почему же они изначально были столь недоверчивы?

— Если бы вы сразу поверили мне, — сказал он, как будто прочитав ее мысли, и замолчал, не в силах найти подходящие слова.

— Поверить? Вам? — фыркнула Антуанетта. — В первую минуту нашей встречи, мистер Лэнгли, как помнится, вы напали на мой экипаж с пистолетом в руках.

— Это был розыгрыш.

— Но ведь я не знала об этом! Потом я подумала, что вас послал лорд Эпплби, и увидела, что все в Уэксмур-Мэноре настроены против меня. Я оказалась в одиночестве, без дружеской поддержки, в окружении неприязненно относящихся ко мне людей.

Он прищурился:

— Дорогая, еще немного, и я заплачу.

Кто-то вежливо покашлял рядом с ними, они оба одновременно подняли головы и увидели буфетчицу, незаметно подошедшую к их столику. Антуанетта заказала лимонад, Гейбриел — дистиллированную воду. В Хрустальном дворце все желающие могли получить такую воду, причем бесплатно.

Как только буфетчица отошла, он снова завладел ее рукой.

— Пусть все думают, что мы пара поссорившихся влюбленных, — поддразнил он ее.

— Перестаньте.

Он опять принял серьезный вид и внимательно взглянул ей в лицо.

— Я хотел рассказать вам правду, но каждый раз, когда пытался начать, по какой-то причине сбивался и говорил совсем не то, что хотел. Прошу извинить меня.

— Извиняетесь за то, что проникали в мою спальню? — возмутилась она, покраснев.

По его губам скользнула озорная улыбка:

— Нет, только не за это.

Буфетчица подала, наконец, лимонад и воду. Антуанетта сделала несколько жадных глотков, прохладный сладкий напиток освежил ее.

— Но ради чего вы так вели себя? — произнес Гейбриел.

— А вы?.. Неужели вы так и не осознали, что я была девственницей до того, как встретилась с вами? Неужели вы были настолько одурманены бренди, что не поняли, что же в действительности произошло с нами тогда в лесу? Даже Мэри и та догадалась, увидев пятна на моем белье. А вы по-прежнему считали меня любовницей Эпплби.

Гейбриел остолбенело смотрел на нее и, казалось, не видел.

— Боже мой! — только и смог произнести он, закрыв лицо руками.

Наступило долгое молчание.

Гейбриел сидел, по-прежнему закрывая глаза пальцами. Потом он вдруг сделал резкое движение, как будто смывая с лица тягостные раздумья.

— Мне нет прощения, дорогая.