Глава 35

Ли сидела на скамейке в саду вместе с тетей и своим трехмесячным сыном, мирно спящим у нее на коленях. Золотистые полосы утесника тянулись вдоль скал в поразительном контрасте с бесконечным голубым небом.

– Ты, должно быть, устала держать его, дорогая. Давай я возьму.

Ли улыбнулась, мягко вложив Эрика в протянутые тетины руки.

– Осторожнее, придерживай головку.

– Не волнуйся, дорогая. Я знаю, как драгоценно это дитя. – Эмма чмокнула малыша в лобик. Легкий вздох сорвался с ее губ.

Она вытерла щеку рукавом своего хлопкового зеленого платья, в котором выглядела такой молодой, такой миловидной, или, быть может, причиной тому любовь к мужчине, за которого она вышла замуж.

– Прости, что меня не было рядом, когда ты нуждалась во мне.

Ли знала, что Эмма винит себя за все, что Ли пришлось пережить от рук Рейчел, как будто могла остановить ее.

– Пожалуйста, не надо.

– Я люблю тебя как родную дочь. Если бы я только знала, что ты в опасности.

Тетя печально покачала головой. Седые завитки волос вокруг лица всколыхнулись. Губы задрожали.

– Откуда же ты могла знать? Правда, Эмма, я люблю тебя. Ты для меня больше чем мать. Ты мой самый близкий друг. – Ли выдохнула, чтобы облегчить растущую ноющую боль в горле. – Только посмотри на нас. Две плаксы в такой прекрасный день.

Эмма вытерла глаза.

– Я знаю, ты права, дорогая, но всякий раз, когда я думаю об опасности, в которой ты была, мне становится плохо. И Мэтью… кто бы мог подумать, что ребенок Кэтрин будет жить с нами? Если бы только наша дорогая Кэтрин… – Она прижала дрожащую руку к губам.

– Я знаю, – отозвалась Ли, обняв тетю за плечи. Ее взгляд обратился к детям, которые прятались среди азалий и хихикали, ожидая, когда отцы найдут их.

Мэтью выскочил из-за живой изгороди, стремительно промелькнув среди розовых цветов, и был подхвачен Пирсом.

Мальчик радостно завизжал, когда Пирс закружил его, держа под руки. Ли перевела взгляд на океан, виднеющийся вдалеке. Отражающееся от воды солнце слепило глаза.

– Мэтью, похоже, счастлив здесь, – заметила Эмма, – и Элисон его обожает. Она такой прелестный ребенок. Она очень тяжело пережила потерю Рейчел?

Элисон налетела на Пирса и толкнула его в ноги, чтобы помочь Мэтью сбежать. Дети взялись за руки и побежали к фонтанам, своими криками вспугивая воробьев и скворцов.

– Она печалится, конечно, – ответила Ли, почувствовав, как по рукам пробежал озноб. Она старалась никогда не думать о той ночи на скале, когда Рейчел свалилась с обрыва и разбилась о камни. – Рейчел была не слишком хорошей матерью, но Элисон любила ее.

– Ей повезло, что у нее есть ты и герцог, не говоря уж об этом пареньке. Он только за сегодняшний день набрал фунтов пять, ей-богу.

Ли погладила шелковистую щечку сына. Рот дернулся в улыбке, но Ли испустила тихий вздох. Каждый раз при мысли, как близка она была к тому, чтобы потерять Эрика, она вздрагивала, как будто сильнейший озноб пробегал по коже. Она и не представляла, насколько глубока будет ее любовь к этому ребенку.

– Он так похож на своего папу.

– Ты так считаешь? А мне кажется, он больше похож на тебя.

Ли рассмеялась:

– С этими черными волосиками и темными глазками?

– А он очень красивый, правда?

– Греховно красивый, – отозвалась Ли, думая об отце Эрика, о его дерзкой, неотразимой улыбке. О бездонных черных глазах, резких точеных скулах, твердом подбородке, и о губах, и о языке, и о руках, этих дерзких, настойчивых, нежных руках, которые точно знают, где прикоснуться к ней… О Боже, горячая краска залила щеки.

Взгляд ее отыскал Ричарда. Они с Пирсом стояли рядом. Наклонившись друг к другу и обнимая детей, словно вели серьезный разговор или сговаривались о чем-то.

Ричард поднял глаза и поймал взгляд жены. На таком расстоянии она не могла разглядеть выражение его лица, но представила, как его глаза потемнели и вспыхнули, а взгляд неторопливо окинул ее лицо, вызывая в ней жар и покалывание.

Она увидела, как блеснули в солнечном свете зубы, и поняла, что Ричард улыбается, словно прочел ее мысли.

– Ли, что-то ты раскраснелась. У тебя не температура?

– Нет, нет, – покачала головой Ли, не в силах встретиться с понимающим тетиным взглядом.

– Но ты выглядишь усталой, дорогая. Почему бы тебе не прилечь?

Ли успокаивающе улыбнулась:

– Да нет же, я прекрасно себя чувствую.

– Я настаиваю. Ступай, отдохни немного. В усталости нет ничего зазорного.

Ли взглянула на тетю и прищурилась:

– Если б я так хорошо не знала тебя, то подумала бы, что ты пытаешься от меня избавиться.

– Чепуха! Я беспокоюсь о твоем здоровье. Мы все беспокоимся. Особенно твой муж. Он просил меня проследить, чтобы ты сегодня отдохнула. Он считает, что ты переутомляешь себя.

Ли начала возражать. Ей надоело, что с ней обращаются как с какой-нибудь фарфоровой куклой, которую легко разбить. Но обиженное выражение тетиного лица устыдило ее.

– Ты права, – уступила Ли. – Думаю, я все же полежу часок-другой.

– И правильно сделаешь, – сказала Эмма с чуть заметной улыбкой, которая говорила, что она ни на секунду не поверила племяннице. – А теперь беги, дорогая. И не беспокойся об этом бесценном ангелочке. Когда он проснется, я отнесу его няне.

По дороге в свои покои Ли вновь ощутила на сердце тяжелый груз. Не потому, что была несчастна, нет, совсем наоборот. Она каждый день благодарила Бога за то, что сохранил ее жизнь и жизнь ее ребенка, но сейчас предстояло принять трудное решение.

Не в состоянии спать, Ли достала из прикроватной тумбочки томик стихов лорда Байрона. Устроившись на кушетке у окна, открыла книгу на своем любимом стихотворении, но слова расплывались перед глазами. Ли прислонилась щекой к окну, почувствовав успокаивающую прохладу стекла на своей разгоряченной коже.

Дверь открылась. В комнату вошел Ричард с растрепанными волосами и тлеющим в глазах огнем. Ли опустила взгляд на свои руки, чтобы скрыть внезапно закипевшие слезы.

– Ли? – Ричард сел рядом, привлек ее к себе, и она ощутила сильное и ровное биение его сердца. – Что стряслось? Что тебя тревожит?

Она высвободилась из его объятий, встала и прошла к камину. Не надо, чтобы желание отвлекало ее.

– Ты был прав насчет Пирса, – сказала она, чувствуя, как эти слова царапают горло, словно песок стекло. – Он прекрасный человек.

– Я всегда так считал. – Ричард подошел к ней сзади так близко, что она спиной почувствовала тепло его тела. – Ли, пожалуйста, поделись со мной своими тревогами.

Она повернулась к нему лицом. Хотелось прислониться к его груди, позволить ему прогнать боль, но Ли заставила– себя выпрямиться.

– Ему удалось привести свою жизнь в порядок. Я вижу того мужчину, которого любима Кэтрин, и считаю, что он чудесный отец для ее сына. – Она выпалила эти слова поспешно, пока не передумала. – Думаю, Мэтью должен жить с ним.

Он привлек ее в свои объятия, прижал щекой к груди. Ли обвила его руками за шею, прильнув в отчаянии, принимая правду своих слов.

С того момента как Пирс узнал, что у него есть сын, он практически жил с ними. Любовь к мальчику была так же очевидна, как и твердая решимость заново построить свою жизнь. Пирс боролся со своим пристрастием к выпивке так же, как Джеффри, и добился своего. И хотя лорду Грейдону предстоял еще очень долгий путь к исцелению всех своих ран, начало было положено. Мэтью должен быть со своим отцом. Это правильно.

– Кэтрин хотела бы этого, – проговорила Ли, и как только слова сорвались с губ, она поняла, что это правда.

– Ты такая чудесная, – пробормотал Ричард, поцелуями стирая слезы, бегущие по ее щекам и стекающие на шею.

Аромат жасмина дразнил, манил Ли, зажигая неукротимое желание, отчаянную потребность, которая наполняла счастьем и любовью все ее существо. Ли пропустила волосы Ричарда сквозь пальцы. Мягкое движение приблизило их губы на расстояние вздоха, но он почему-то медлил. Тогда Ли привстала на цыпочки и обвела его губы языком, пробуя на вкус до тех пор, пока Ричард наконец не приоткрыл рот. С диким рычанием он прижал ее к себе, блуждая руками по спине, бедрам, пока Ли не замурлыкала от удовольствия.

Она улыбнулась, когда он подхватил ее на руки, не прерывая безумного, неистового поцелуя. Когда же Ричард прошел мимо кровати и вышел из спальни, Ли ахнула:

– Что ты делаешь? Поставь меня.

Он только рассмеялся, продолжая нести ее вниз по лестнице, мимо хихикающих служанок. Каблуки его сапог стучали по твердому деревянному полу.

– Ты знаешь, какой сегодня день?

Ли начала было качать головой, потом улыбнулась:

– Наша годовщина.

– Да. Год назад в этот день мы поженились. – Он вышел через переднюю дверь и спустился по ступенькам. Подошвы захрустели по ракушечнику, устилающему подъездную дорожку. – Под покровом секретности и стыда.

Ли прикрыла глаза. Ей не хотелось вспоминать об обстоятельствах, которые свели их вместе, о вероломстве отца, о тяжелом прошлом Ричарда. Он прошагал по узкой тропинке мимо оранжереи и не останавливался, пока не дошел до каменной часовни, построенной одним из далеких предков Уэкстонов. Шиферная крыша поблескивала на солнце.

Глаза Ричарда были черными, как полуночное небо, и такими же загадочными, он открыл дверь часовни. Прямо за дверью стояла Элисон. Мэтью вертелся рядом.

Дети нарядились, словно собрались на вечернее суаре. Гирлянды, сплетенные из тепличных роз, свисали с рядов скамеек.

Ли растерялась, оглядев выжидающие лица тех, кто занимал скамейки. Эмма, Джеффри и леди Каннингем, миссис Бристолл и Томми, и все дети приюта. Даже Александр был здесь. И викарий.

Ли повернулась к Ричарду:

– Я не понимаю.

Он опустился перед ней на колено и прижал ее руку к губам. Любовь, светившаяся в его глазах, горела так ярко, что Ли не сомневалась: она видит самые сокровенные уголки его души.

– Ли, я люблю тебя и не стыжусь сказать об этом. Я люблю тебя и хочу жениться на тебе, вручить тебе себя и подарить целую жизнь счастья.

Она подняла дрожащую руку и стерла выступившие на глазах слезы. Губы подрагивали, когда Ли в безмолвном изумлении смотрела на него.

Он нежно улыбнулся, в глазах у него тоже блеснули слезы.

– Ли… ты выйдешь за меня? Дашь мне слово навсегда быть моей, здесь, сейчас, перед Богом и нашими друзьями?

– Глупый, – пробормотала она, улыбаясь сквозь слезы, потом обняла его за шею и поцеловала.

Они все еще целовались, когда он подхватил ее на руки и понес по проходу к алтарю.