Глава 19
«Развратное сердце»?
Ричард потер ладонью горящую щеку, глядя вслед жене, удаляющейся за угол дома. Ее слова пробились сквозь пелену ярости, все еще застилающую разум.
Что она хотела этим сказать? И почему плачет?
Это не имело смысла, именно она флиртовала с другим мужчиной, прятала лицо у него на груди. И не просто с каким-то мужчиной, а с тем, за которого когда-то собиралась замуж. Его ладони гладили ей спину, его рот касался уха, воркуя нежности.
Сжимая и разжимая кулаки, Ричард стал надвигаться на Александра. Мышцы одеревенели, кожа натянулась.
– Назови своих секундантов.
– С удовольствием, – прорычал Александр, и его красивое лицо исказилось в свирепой гримасе. Он расправил плечи, сверля Ричарда взглядом. – Я давно хотел бросить тебе вызов, но ты нужен был Ли. Ты и сейчас ей нужен, хотя, видит Бог, ты не стоишь такого бесценного дара.
Несомненно, мальчишка прав, но это не имеет значения. Ли – его жена, и будь он проклят, если позволит кому-то другому прикасаться к ней.
– А ты полагаешь, что можешь тягаться со мной?
– Возможно, я на несколько лет тебя моложе, но уверяю, милорд герцог, что умею обращаться с дуэльными револьверами и готов продемонстрировать это.
Ричард не мог поверить, что намеревается застрелить молодого повесу, лишить жизни юношу, которому от силы стукнуло двадцать два. Перед глазами встало искаженное мукой лицо Ли, ее выразительные глаза, блестящие от непролитых слез. Пронизанный страданием голос эхом отозвался в голове: «Если хоть один волосок упадет с его головы…»
Как же Ричард скажет ей, что убил ее лучшего друга?
Он потер ладонями лицо.
– Она никогда не простит меня.
– И меня, – сказал Александр. Свет факелов играл на твердых линиях его скул. – Но я не упущу этот шанс. Она заслуживает лучшего.
– Без сомнения, ты прав, но она моя.
Губы Александра изогнулись в презрительной усмешке.
– Она для тебя как собственность, не больше. Ты таскаешь ее по приемам, а потом бросаешь стервятникам и позволяешь им пировать на ее плоти!
Глаза Ричарда сузились.
– Что ты имеешь в виду? Если кто-то сказал ей хоть одно недоброе слово, он за это ответит!
– «Недоброе слово»? Смешно, ей-богу. Если б дело обстояло так, она смогла бы защитить себя. Но у этой стаи волков и овечьих шкурах есть гораздо более тонкие способы нанести рану.
– Что ты имеешь в виду? – выдавил Ричард сквозь стиснутые зубы.
– Они никогда ничего ей не говорят. Они смотрят мимо нее, как будто ее не существует. О, они ждут, когда ты отвернешься, разумеется. Они не могут быть честными в своей кампании против нее.
Завуалированное неприятие. Ему бы следовало понять. Ли не хотела ехать сюда, но не сказала почему. Не хотела, чтобы он знал, как она несчастна. Холодный вкус презрения к самому себе жег, словно ком желчи в горле.
– И разумеется, – уничтожающе продолжал Александр, и его слова были смертельнее любого дуэльного револьвера, стреляющего с холодной точностью, – когда все остальное терпит неудачу, всегда остаются слухи. Но слухи имеют действие лишь в том случае, если ты следуешь за ней на террасу, чтобы она услышала твою ложь.
Ричард зло выругался, подошел к перилам и вонзил костяшки пальцев в камень.
– И что за слухи?
– Гм… ну, во-первых, что она купила тебя своими деньгами. Нет? Этот не нравится? Тогда вот тебе другой: она забеременела, и ее отец притащил тебя к алтарю под дулом револьвера. Но возможно, этого маловато, чтобы повредить ее репутации, тогда давай скажем, что у нее интрижка со мной. A если и этого недостаточно, то, дабы сделать ей побольнее, давай сообщим ей, что ее муж держит любовницу. О, но и это недостаточно плохо, поэтому давай добавим пикантную новость, что ее муж и эта потаскушка вместе замыслили обмануть ее.
– Хватит! – бросил Ричард, вскинув руку. Как он мог быть настолько слеп, чтобы не видеть? Настолько глуп, что бы не догадаться? Кому лучше его знать о жестокости света? Напряжение сдавило грудь, заставило стиснуть кулаки и зубы.
Больше никто не обидит ее.
– Кто распускает эти подлые выдумки?
– Эта последняя сценка была разыграна леди Монтегю и ее подругами, леди Эллиот, леди Ричмонд и леди Каннингём. Разумеется, они слышали это от своих супругов.
– Леди Каннингём? – Ричард до некоторой степени мог понять причину недоброжелательности трех других, но не леди Каннингём.
– Признаю, что леди Каннингём – единственная, кто встал на защиту Ли. – Голос Александра утратил язвительность. Алекс сделал глубокий вдох, потом с шумом выдохнул. – Ты любишь ее?
Музыканты в бальном зале заиграли веселый контрданс. Ричард перевел взгляд на декоративные подсвечники, освещающие садовые дорожки, и их мерцающий золотистый свет напомнил ему глаза Ли, блестящие от злых слез.
– Кажется, я должен извиниться перед тобой. Ты был добрым другом моей жене, тогда как я был слепым…
– Не жди слишком долго, чтобы сказать, что любишь ее, – проговорил Александр голосом, таким же унылым и холодным, как штормовые ветра, бушующие на корнуоллском побережье. – Я совершил эту ошибку и буду жалеть всю оставшуюся жизнь.
Ричард встретился со взглядом Александра и увидел в нем отражение собственной утраченной юности, утраченной наивности. Прескотт силится понять, почему женщина, которую он любит, вышла за другого. Пусть и не по своей вине, но мальчишка страдает.
Весь гнев и ревность, испытываемые Ричардом, отступили перед внезапным, непрошеным сочувствием. Он протянул руку:
– Ради Ли я молю простить меня и прошу быть моим другом.
Несколько долгих, напряженных мгновений Александр смотрел на протянутую руку Ричарда. Затем вздохнул, плечи его поникли. Алекс был похож на человека, потерпевшего полное поражение, но рукопожатие его было твердым и сильным.
– Что ты собираешься делать?
– Есть у меня несколько идей. Не хочешь оказать поддержку?
– Безусловно. – Александр усмехнулся, потом поморщился и потер подбородок. – Знаешь, для герцога у тебя мощный удар.
Ричард потер щеку.
– У герцогини тоже.
Алекс рассмеялся, хотя глаза оставались печальными.
– Я никогда не видел ее в таком гневе. Не удивлюсь, если она наградит тебя еще парочкой тумаков, когда ты вернешься домой.
– Я тоже, – с усмешкой отозвался Ричард. Но веселье его быстро сменилось стыдом, едва он вспомнил свои опрометчивые слова и ярость, вспыхнувшую в ее налитых слезами глазах. Он должен найти ее, но вначале должен отомстить.
Ричард и Александр вошли в бальный зал. Идя рядом с Александром, Ричард нацепил на лицо маску безразличия и придал взгляду холодную ясность, которая никак не вязалась с бешенством, бушевавшим у него в крови.
При его приближении Маргарет шагнула вперед, изогнув губы в своей самой соблазнительной улыбке.
– Ваша светлость, – пробормотала она.
Ричард подошел к ней так близко, что носками своих туфель коснулся ее атласных туфелек. Он удерживал ее взгляд достаточно долго, чтобы все вокруг них поняли, что он смотрит ей в глаза, а потом повернулся спиной, не сказав ни слова.
Все вокруг ахнули, затем в зале повисла неестественная тишина, словно четыре сотни человек разом затаили дыхание, напрягая слух, чтобы расслышать слова Ричарда.
Он поднес к губам руку Эбби Каннингем. Улыбка его была теплой, как и блеск глаз.
– Как всегда, леди Каннингем, удовольствие от вашего общества – единственное светлое пятно отвратительного во всем остальном вечера.
С легким поднятием бровей и кивком головы леди Каннингем улыбнулась в ответ:
– Ваша светлость. И мое почтение вашей прелестной жене.
Ричард повернулся к мужчинам:
– Милорды Эллиот, Ричмонд, я вынужден отказаться от поддержки предложенного вами производства паровых судов. – Голос его был спокойным, слова отрывистыми.
– Что? – разинул рот лорд Ричмонд и затрясся своим двойным подбородком. – Без вашей поддержки не будет никакого производства.
– Вы, конечно же, понимаете, что паровые двигатели – будущее судостроения, – подал голос лорд Эллиот, сжимая грудь и оттягивая шейный платок, словно ему было трудно дышать. – «Саванна» доказала это два года назад, когда за двадцать девять дней пересекла Атлантику. Подумайте, Сент-Остин, это же уникальный шанс.
– Да, – согласился Ричард, и эхо его голоса прокатилось по залу и отскочило от стен. – И мне очень жаль. Но, тем не менее, я не могу объединиться с двумя бесхребетными подкаблучниками, которые не могут держать в узде своих жен и их длинные языки. А теперь, с вашего позволения, у нас с дорогим другом Прескоттом есть развлечения поинтереснее.
– Что он имел в виду, Элис? – прошипел лорд Эллиот. – Если вся эта неприятность по твоей милости…
Ричард улыбнулся, удаляясь. Он даст им несколько дней, чтобы как следует прочувствовали масштабы бедствия, а потом милостиво предложит пересмотреть свое решение при условии, что мужья приструнят своих жен и окажут Ли очень громкую, очень публичную поддержку в обществе.
Специально для сплетников Ричард смеялся и шутил с Прескоттом, когда они направлялись к двери. Ни у кого наблюдающего за ними не возникнет ни малейшего сомнения, что они добрые приятели, и слухи о связи между мальчишкой и Ли будут пресечены.
Разве это может быть правдой, если Ричард дружит с ним?
Улыбка пропала с лица, когда Ричард вышел на улицу. Ли взяла карету, поэтому он отправил лакея нанять кеб. Пока Ричард ждал, вышагивая взад-вперед под уличными фонарями, полные муки слова Прескотта, его вопросы не давали ему покоя.
«Ты любишь ее?»
Ли стремительно подошла к смежной двери, схватилась за ключ и остервенело крутанула его.
Ну и наглость! Обвинить ее в заигрывании с другим мужчиной, когда сам все это время держал любовницу на стороне!
Боль сжимала грудь до тех пор, пока не стало трудно дышать. Каждое тиканье каминных часов отмечало мучительный удар сердца. Ли привалилась к стене, прижала кулаки к глазам, но не смогла остановить видения Ричарда, сжимающего Маргарет в объятиях, сливающегося с ней в страстном поцелуе.
Теперь Ли понимала тот затравленный взгляд Ричарда всякий раз, когда она спрашивала его, как упала. Он боялся разоблачения, боялся, что она вспомнит его нежничанье и поцелуй с Маргарет.
О Боже! Кожа похолодела, даже несмотря на бушующую в крови ярость. Ли поднесла дрожащую руку к губам и ощутила губы Ричарда на своих, как будто он сейчас целовал ее, – горячее движение языка, пробующего и дразнящего ее, скольжение ладоней по груди. Физическая сторона брака такая особенная, такая личная!
Как Ричард может отдавать другой то, что должно принадлежать ей?
Как будто мало было одних мучительных мыслей, воображение терзало Ли образами Маргарет в постели с Ричардом, ласкающую его обнаженное тело, прижимающуюся к его мощным бедрам, поглощающую его стон, его дрожь освобождения.
Никогда Ли не думала, что он будет неверен ей. Ей это даже в голову не приходило. Как могла она быть такой глупой? Такой наивной? Ли думала, что он начинает дорожить ею, но ошиблась. Она для него не больше чем податливое тело.
Ну что ж, этому надо положить конец. Она его жена. Ричард принадлежит ей. И она не собирается его ни с кем делить.
Дверь его спальни с треском распахнулась, и Ли подпрыгнула. Сердце колотилось, пока она прислушивалась к его приближающимся шагам.
Ручка смежной двери дернулась, потом он постучал.
– Ли, я хочу поговорить с тобой.
Ли не ответила. Она думала, что стоит подождать до утра, когда к ней вернется способность рассуждать.
А может, он и прав. Может, лучше посмотреть в лицо его измене сейчас, когда гнев еще поддерживает ее.
Ли повернула ключ, распахнула дверь и отошла к противоположной стене, проложив между ними расстояние в длину комнаты. Невыносима была мысль о том, чтобы он прикасался к ней после того, как его руки ласкали другую. Но он не позволил Ли отойти. Он направился к ней, гибкий, как пантера, преследующая свою добычу.
Когда Ли повернулась, чтобы бежать, он поймал ее руками за талию. Ли открыла рот, чтобы возмутиться, но он ладонью закрыл ей рот.
– Я знаю, что ты слышала сегодня у Эллиотов, – нежно проговорил Ричард, большим пальцем гладя щеку. Глаза его были непроницаемы, как ночное, небо. – И мне ужасно жаль. Я был глуп. Слеп в своем высокомерии. Я думал, что раз ты моя жена, тебя будут принимать с тем уважением, которого ты заслуживаешь. Мне следовало быть умнее. Вежливое общество. Какая насмешка! Но я положил конец слухам.
Ли вдохнула его запах, запах жасмина и амбры, и острая боль пронзила подреберье. Маргарет так же, как и ей, нравится его запах? Он целовал ее волосы, гладил кожу, шептал на ухо обольстительные слова?
– Я знаю правду, – сказала Ли дрожащим голосом. – Знаю о тебе и леди Монтегю.
– Ли, я не могу изменить прошлое.
Собственная слабость разозлила ее. Ли в отчаянии вцепилась в его руки, желая убежать.
– Я видела вас вместе. В ночь своего падения. Видела тебя. Как ты обнимал ее, целовал!
– Это не то, что ты думаешь. – Он повернул ее в своих руках, заставил встретиться с ним взглядом. – Ли, я понимаю твой гнев, но ты ошибаешься. Маргарет не моя любовница.
– Я видела вас вместе на балу у леди Каннингем.
Ей, хотелось, чтобы он отрицал это. О Боже, как же ей этого хотелось! Но в его глазах она видела правду. Ли попыталась оттолкнуть его, но он не дал ей уйти.
Нет, его хватка стала крепче, ладони гладили спину.
– Это не то, что ты думаешь, – прошептал он, овевая шею дыханием. – Маргарет не моя любовница, хотя она и очень старалась. Она выманила меня на террасу под предлогом, что у нее кружится голова. Я много раз видел, как она лишалась чувств. Я даже не догадывался, что она притворяется, пока она не поцеловала меня.
Ли попыталась засмеяться, но всхлип застрял в горле.
– Ты ждешь, что я поверю в эту сказку?
– Это правда. Я не отрицаю, что когда-то она делила мою постель. – Ричард обхватил ее лицо ладонями. Улыбка его была такой нежной, взгляд таким напряженным, что Ли почти поверила ему, – Но с тех пор как мы поженились, у меня не было других женщин. Зачем мне другая, когда все, чего я хочу, здесь, в моих руках?
Она прижалась к его ладони, заставила себя улыбнуться, хотя было такое чувство, будто душа умирает.
– А когда я надоем тебе, Ричард? – сквозь слезы прошептала Ли. – Тогда другая будет греть твою постель?
– О, Ли, ты никогда не надоешь мне!
