Глава 15

Ричард пробежал пролет ступенек, стуча каблуками по скользким камням. Он нашел Ли на площадке внизу, лежащую на спине. Волосы ее рассыпались по грязной земле, глаза были закрыты. Дождевые капли стучали по лицу.

Сердце тяжело и болезненно сжалось в груди. Он опустился на колени, склонившись над ней, чтобы защитить от непогоды, отводя со лба мокрые грязные волосы.

Кожа Ли была такой же холодной, как и дождь, колотящий его по спине. Кровь вытекала из раны на виске, шишка на затылке увеличивалась прямо на глазах, а на руках виднелось несколько царапин и ссадин. Ли была жива, но без сознания.

Он сорвал с себя шейный платок, обернул им голову, чтобы остановить кровь, затем поднял Ли на руки и понес ее в дом. Паника пыталась завладеть его мыслями, пока Ричард прислушивался к слишком поверхностному, сиплому звуку ее дыхания.

Маргарет стояла у дверей террасы.

– Давай я помогу тебе.

– Ты, сука! – прорычал Ричард, проходя мимо нее. Ему было наплевать, что его могут услышать. – Ты хотела, чтобы это случилась. Ты и Рейчел. Вы вместе замыслили это.

– Нет, – запротестовала Маргарет, но Ричард не слушал ее.

Он прошагал через бальный зал, смутно сознавая ошеломленные взгляды и потрясенные возгласы окружающих, но ему было наплевать. Все его мысли, все его чувства были сосредоточены на холодной, неподвижной Ли у него в руках.

– Принеси одеяла и позови врача, – рявкнул он лакею, который тут же побежал исполнять приказ.

Леди Каннингем бросилась навстречу:

– Что случилось?

Не успел Ричард ответить, как вмешалась Маргарет:

– Ее светлость была на террасе, когда началась гроза. Она поскользнулась на мокрых ступеньках.

– О Боже! Это ужасно. Сюда, пожалуйста.

Леди Каннингем отвела их в спальню на верхнем этаже, затем пошла отдать необходимые распоряжения и успокоить гостей.

Ричард осторожно положил Ли на середину кровати. Руки его дрожали, когда он убирал мокрые волосы у лее со щеки.

– Ли? Ты меня слышишь? Открой глаза…

Маргарет подошла и встала сзади.

– Пожалуйста, позволь мне помочь тебе…

– Убирайся! – прорычал Ричард, не сводя глаз с лица жены, такого же белого, как простыни у нее под головой. – Мало тебе того, что ты сделала? Гордишься тем, что натворила твоя ревность и злоба?

– Ты ведь не думаешь, что я замышляла это? – вскричала Маргарет, потянувшись к его плечу, но убрала руку, когда он метнул в нее взгляд, обещавший убить, если она дотронется до него. – Ричард, поверь, я не знала, где я. В замешательстве я подумала, что мы снова вместе. Я правда не хотела, чтобы твоя жена увидела нас или чтобы она ушиблась.

Вид слез, струящихся по щекам Маргарет, вырвал Ричарда из тисков ослепляющей ярости. Маргарет может быть бесстыдной, невежливой и даже грубой, но он никогда не считал ее ни мстительной, ни намеренно жестокой. Он тяжело вздохнул:

– Я верю тебе, Маргарет. Просто я очень встревожен.

Маргарет закусила губу и кивнула. Мгновение спустя он услышал ее удаляющиеся шаги. Казалось, прошел целый час, прежде чем леди Каннингем вернулась с охапкой одеял и в сопровождении дородного мужчины лет пятидесяти, который представился как доктор такой-то. Ричард не расслышал его имени, да оно ему было и не нужно.

Ни о чем, кроме своей жены, он думать не мог.

Доктор снял накидку и подошел к кровати.

– Что случилось?

– Моя жена упала и ударилась головой.

Доктор поцокал языком, но ничего не сказал, приступив к осмотру.

– Так много крови… – Комната, казалось, завертелась вокруг Ричарда. Это было нелепо, и по коже его прокатился озноб. Ричард был невосприимчив к виду крови, ибо нагляделся на нее во время войны. Но это другое. Это его жена.

– Раны на голове, как правило, сильно кровоточат, даже если повреждение незначительное, – прозаично пояснил доктор. – А у нее довольно сильный порез на затылке, без сомнения, от удара о камень или о бордюр. Порез на виске менее глубокий, просто ссадина, полученная во время падения. Нет, не кровопотеря представляет для нее опасность, а травма головы.

Доктор отрезал прядку великолепных волос Ли. Кровотечение замедлилось до тоненькой струйки. Доктор наложил какую-то густую мазь на порез, потом забинтовал голову чистыми полосками перевязочной ткани. Повернув Ли на бок, осмотрел руки, спину, бедра на предмет повреждений. Она так и не открыла глаза.

Какое-то сверхъестественное ощущение застывшего времени овладело Ричардом. Сердце, казалось, остановилось.

Кожа, которая еще совсем недавно была такой холодной, теперь как будто онемела.

– Что я могу сделать?

Доктор нахмурился:

– Тут никто ничего не может сделать, только наблюдать и ждать. Если она в скором времени придет в себя, можно будет надеяться на лучшее…

– А если нет? – заставил себя спросить Ричард.

– Давайте подождем и посмотрим, хорошо? Нет смысла строить предположения.

Ричард потер пальцами подбородок. Ли была такой неподвижной, такой бледной. А вдруг он потеряет ее, когда только-только нашел?

– Я бы хотел забрать ее домой, – сказал он дрожащим, сиплым голосом, царапающим горло.

– Я бы не советовал, ваша светлость. Тряска в карете последнее, что ей сейчас нужно.

Леди Каннингем подошла к Ричарду и положила ладош, ему на руку.

– Позвольте мне помочь, ваша светлость. Мы с моей горничной снимем с нее мокрую одежду.

– Нет! Я сам. – Он поднял взгляд на леди Каннингем. – Простите мою грубость, мадам, но я беспокоюсь. Я не оставлю ее.

– Я понимаю. – Леди Каннингем успокаивающе сжала его руку, затем выпроводила всех из комнаты.

Ричард расстегнул пуговицы платья. Он растер Ли руки, ноги, затем завернул в одеяла как в кокон.

– Пожалуйста, дорогая, открой глаза. Я хочу видеть твои прекрасные зеленые глаза.

Леди Каннингем вернулась, неся поднос с исходящей паром чашкой бульона, чайником и несколькими бутылочками с лекарствами.

Следом вошел лакей, неся в руках еще одеяла и смену мужской одежды.

– Это Роберт, – сказала леди Каннингем, кивнув на слугу, и поставила поднос на прикроватный столик. – Он будет за дверью на случай, если понадобится вам. Доктор согласился остаться на ночь. Я отправила слугу к вам домой, чтобы собрать кое-какую одежду. А пока возьмите вот эту. Надеюсь, она подойдет. Она принадлежала моему мужу, когда он был гораздо моложе и гораздо стройнее.

Ричард слабо улыбнулся:

– Спасибо за вашу доброту, леди Каннингем.

– Да, ну что ж… если я вам понадоблюсь… – Ричард кивнул. Он подождал, когда леди Каннингем и лакей уйдут, потом снял с себя мокрую одежду и схватил одолженные вещи. Рубашка натянулась у него на плечах, бриджи не прикрывали коленей, но по крайней мере они были сухими, а остальное не имело значения.

Ничто не имело значения, кроме жены.

Ричард подтащил стул поближе к кровати и погладил щеки Ли кончиками пальцев. Кожа ее была такой холодной, несмотря на одеяла и ярко горящий огонь в камине. Не зная, что еще сделать, он забрался на постель и заключил ее в объятия.

– О Боже, Ли, я не хочу потерять тебя!

Рейчел улыбнулась Маргарет, они обе стояли под портиком, дожидаясь своих карет. Ничто не могло испортить приподнятого настроения: ни пропитанный влагой ночной воздух, который превратит волосы в спутанную массу, ни угрюмое лицо компаньонки.

– Да что с тобой, Маргарет? Наш план удался просто идеально, а ты стоишь тут с таким видом, будто у тебя украли любимую брошь.

Маргарет оперлась рукой о ближайшую греческую колону. Ну, словно гладкий мрамор помогал ей устоять на ногах.

– Я хотела привести девчонку в объятия другого мужчины, а не убить ее.

– Не говори ерунды. Ничего ей не сделается. – Порыв ветра ударил дождем по каменному полу. Рейчел поплотнее закуталась в свою кашемировую шаль. – Подумаешь, набила шишку на голове. Да Элисон то и дело падает, и ничего. К завтрашнему дню девчонка уже поправится и только парочка царапин и синяков будут напоминать о ее падении.

– Надеюсь, ты права, – сказала Маргарет, понемножку продвигаясь к ступеням, ведущим на подъездную аллею, чтобы оказаться подальше от Рейчел. – Ты видела его лицо? Он любит ее, даже если сам этого еще не понял.

– Чушь! – Рейчел даже думать об этом не хотела. Животная похоть – да, но не любовь. Рейчел – женщина, которую Ричард любит, а не какая-то там никчемная девка, вытащенная из рабочей среды. – Она просто вертушка, которая захватила его воображение.

Во взгляде темных глаз Маргарет заключалось больше, чем легкое подозрение. Губы ее зашевелились, затем она покачали головой, словно не смогла произнести вслух обвинение, вертящееся на языке. Ее голос опустился до шепота.

– Но я не хочу причинять ей боль. Это в наш план не входило.

– Разумеется, нет, – пожала плечами Рейчел. – Я тоже не хочу. Но мы не можем позволить этому неприятному случаю сбить нас с курса. Мы должны настойчиво двигаться к цели.

Маргарет угрюмо кивнула.

– А что Прескотт? После того как я покинула бальный зал с Ричардом, я его больше не видела.

Факелы вдоль стены дрожали на ветру. Золотистое пламя плясало на коже Рейчел. Сколько еще придется ждать, прежде чем она почувствует ладони Ричарда, ласкающие ее груди?

– Прескотт ушел сразу после того, как потанцевал с Ли. Этот мальчишка еще так зелен, все его чувства были написаны на лице во время вальса. Лучше не придумаешь. – Рейчел громко рассмеялась. – Попомни мои слова, Маргарет. Сплетникам будет о чем почесать сегодня языки.

Ли слышала голоса, плывущие в темноте. Она попыталась открыть глаза, но веки словно опухли и не разлеплялись, как будто кто-то их зашил. Она упорно продолжала попытки, и наконец, ей удалось разлепить их.

Комната поплыла перед глазами в туманной дымке.

Над Ли появилось лицо Ричарда, хмурое и угрюмое. Ей хотелось сказать, чтобы он не хмурился так свирепо – он такой красивый, когда улыбается, – но голос, кажется, не слушался ее. Во рту пересохло, язык распух. Единственным звуком, который она слышала, был рев в ушах, словно рокот растревоженных ураганом океанских волн, свист ветра и оглушающий грохот прибоя о скалистый берег.

Полог над кроватью, подхваченный ураганным вихрем, быстро кружился вокруг головы. Ли затошнило, сердцебиение участилось, а горло конвульсивно сжималось до тех пор, пока тошнота не прошла.

Ричард исчез. Над Ли появилось другое лицо. На этот раз кто-то незнакомый. Он разговаривал с ней, но она не могла разобрать слов. Ричард, страстно обнимающий Маргарет, – это видение проплыло перед глазами. Ли застонала и с готовностью погрузилась в манящую, безболезненную пустоту, которая маячила прямо за светом.

В следующий раз, когда Ли открыла глаза, комнату заливали лучи утреннего солнца. В открытое окно влетал влажный ветерок… и слышался топот лошадиных копыт по булыжной мостовой на улице под окном. Это неправильно. Ее комната выходит в сад, не на улицу, китайские обои и малиновые драпировки тоже смущали Ли. Это не ее комната. Где она?

«Не паниковать», – приказала она себе и глубоко вздохнула. Сердце заколотилось, а по коже побежали мурашки от холода и страха. Ли подняла голову, но в ней так пугающе застучало, словно в мозгу долбили зубилом. Малейшее движение грозило вывернуть наизнанку бунтующий желудок.

Ли быстро сглотнула, сдерживая тошноту.

Кто-то сжимал ее руку. Ли очень медленно повернула голову, глубоко вдыхая после каждого мучительного дюйма, и увидела Ричарда, сидящего на стуле, придвинутом близко к кровати. Положив голову на руки, он сжимал ладонь Ли в своей.

Ли пошевелила пальцами, и даже от этого легкого движения по руке побежал спазм боли. Налитые кровью глаза распахнулись. Темная щетина покрывала щеки Ричарда. Под глазами у него залегли тени, впалые щеки пересекали глубокие морщины, вокруг губ залегли складки.

А потом он улыбнулся. Медленно. Мягко. Нежно.

Рука потянулась и погладила ей лоб.

– Как ты себя чувствуешь?

Какое-то смутное воспоминание не давало ей покоя, пробивалось сквозь путаницу в голове, но Ли никак не могла ухватиться за него. Она попыталась улыбнуться в ответ, но голова болела слишком сильно, чтобы шевелить губами. Должно быть, этот страх отразился у Ли в глазах.

Он погладил ее по щеке костяшками пальцев. Взгляд на мгновение скользнул в сторону. Когда Ричард снова посмотрел на жену, угрюмые складки вокруг рта и глаз стали жестче.

– Ты упала и ударилась головой. Ты не помнишь?

Еще одна короткая вспышка воспоминания, затерявшаяся в тумане. Ли попыталась поймать ее, но она исчезла. Трепет нехорошего предчувствия пробежал по коже. Раздался мягкий стук в дверь.

Ли ожидала увидеть радостное тетино лицо, а не высокую, статную женщину, стоящую в дверях с подносом в руках. Она казалась смутно знакомой, но Ли не могла вспомнить, где они встречались.

– Как сегодня наша пациентка? – поинтересовалась женщина.

– Наконец-то пришла в себя, – ответил Ричард. – И в животе у нее недовольно урчит, что кажется мне добрым знаком, как вы считаете, леди Каннингем?

Щеки Ли вспыхнули, но она даже не смогла сформулировать мысль.

Леди Каннингем улыбнулась:

– Ну что ж, тогда я оставляю этот поднос. Боюсь, правда, на нем нет ничего особо существенного. Бульон и чай с медом. Если днем вы почувствуете себя лучше, я могла бы почитать вам.

– Это было бы чудесно, – выдавила Ли, но была слишком сбита с толку, чтобы понимать слова.

– Значит, увидимся, – сказала леди Каннингем и вышла из комнаты.

Ричард взял со стола салфетку и подсунул ее Ли под подбородок, налил в стакан воды и добавил несколько капель из бутылочки на столе, затем поднес стакан к ее губам.

– Пей медленно. Здесь опий, чтобы облегчить боль и помочь тебе уснуть. Сон – вот что тебе сейчас нужно.

Ли послушно выпила. Уже через несколько минут успокаивающее действие опия притупило ее сознание. Она почувствовала, что начинает проваливаться в дремоту.

– Давно я больна?

Ричард нахмурился:

– Мы были на балу. Ты поскользнулась на ступеньках террасы. Не помнишь?

Ли покачала головой и тут же поняла, что это было ошибкой, ибо перед глазами все помутилось и вновь подступила тошнота.

– Не важно. – Он поцеловал тыльную сторону ее руки, затем прижал ладонь к своей щеке. Прикосновение к его колючей щетине было таким знакомым. – Отдыхай и поправляйся. Сейчас это главное.

К концу недели Ли думала, что закричит, если Ричард и дальше будет так суетиться вокруг нее. Как бы она ни наслаждалась его заботой и доказательством того, что ее благополучие ему небезразлично, Ли устала от ничегонеделания, словно была каким-то инвалидом, неспособным даже причесаться.

Опухоль на затылке прошла. Корка, покрывающая рану, больше не чесалась. Как Ли повредила голову, оставалось загадкой. Смутные образы терзали ее во сне, но Ли не могла их истолковать. Ричард сказал, что она поскользнулась на ступеньках террасы, но почему она ушла с бала в разгар грозы? И почему он всякий раз отводит глаза, когда она спрашивает его?

С раздраженным вздохом Ли поднялась с кровати и направилась к большому зеркалу. Волна головокружения чуть не бросила ее на колени.

Ли приподняла волосы, которые приспускала на лоб, чтобы прикрыть рану. Порез уже начал затягиваться, но все еще был красным и саднящим, несомненно, останется шрам.

Простое муслиновое платье, которое Ричард помог надеть перед уходом, терлось о ноющие ребра. Ли закрыла глаза, поежившись при воспоминании, как его руки скользили вдоль изгиба ее спины, движения быстрые, холодные, бесстрастные.

Быстрый стук в дверь вызвал прилив виноватой краски к щекам, но это была всего лишь леди Каннингем, пришедшая с утренним визитом.

– Я так понимаю, что Сент-Остина нет, – с озорными искорками в глазах заметила она, – иначе он бросил бы вас назад, на кровать.

Единственным намеком на возраст леди Каннингем, который Ли определила как лет пятьдесят, были серебристые нити в волосах цвета красного дерева.

Ли засмеялась и тут же поморщилась от стремительной атаки боли. Наверное, она все-таки еще не совсем выздоровела.

– Доктор сказал, что я могу вернуться домой, поэтому Ричард поехал распорядиться насчет кареты.

– В этом не было нужды. – Леди Каннингем села на канапе у окна. – Я бы с радостью отправила вас домой в своей, хотя, должна сказать, мне грустно, что вы уезжаете. С тех пор как моя дочь с мужем отплыли в Индию, я просто места себе не нахожу. Я буду скучать по нашим беседам, ваша светлость.

– Я тоже. И прошу вас, зовите меня Ли. Я еще не очень свыклась с титулом.

– Ли. Какое чудесное имя! А я Абигайль. Для друзей Эбби. – Она оглядела комнату, словно ожидала, что Ричард выскочит из тени и разбранит ее за то, что Ли встала с постели. – Знаете, каждую весну я устраиваю благотворительный бал, чтобы собрать средства для воскресных школ в беднейших районах – Сити, Севен-Дайалс, Ковент-Гарден и прочих. Возможно, вам будет интересно присоединиться к моему комитету? Работа начнется еще только через несколько месяцев, но я подумала, быть может…

– С огромным удовольствием, – сказала Ли и опустилась на диванчик напротив Эбби. Ее мягкая доброжелательность была как бальзам на израненные чувства Ли. Она почти не помнила бал, закончившийся ее падением, но очень хорошо помнила враждебность высшего света, холодный отказ включить ее даже в тривиальную беседу, не говоря уж о планировании благотворительного мероприятия, которое так идеально перекликалось с ее филантропическими усилиями.

Следующий час дамы провели в приятной беседе. Эбби делилась подробностями нескольких последних балов: что прошло хорошо, что не получилось. Ли вносила предложения для следующего.

До тех пор, пока в дверях не появился Ричард. Он помрачнел и неодобрительно нахмурился после того, как посмотрел вначале на кровать, потом окинул взглядом комнату и наконец нашел глазами Ли.

В глазах его было то же затравленное выражение, которое она видела у него с того момента, когда впервые пришла в себя после падения.

«Что произошло?» – хотелось ей вскричать, но она заставила себя неуверенно улыбнуться и осторожно поднялась, чтобы не показать головокружения. Его сузившийся взгляд дал понять, что она не обманула его.

Ему хотелось выбранить ее, Ли видела, но он сложил руки за спиной и улыбнулся:

– Доброе утро, дамы.

– Ваша светлость. – Эбби разгладила складки своего муслинового платья. – Я как раз говорила вашей жене, какое огромное удовольствие получила от ее общества. Если она скоро не поправится, то пропустит оставшуюся часть сезона. Ли, я оставляю вас в надежных руках вашего супруга.

– Спасибо за все, Эбби, – сказала Ли. – Я никогда не забуду вашей доброты.

Ричард с задумчивой улыбкой посмотрел на закрывшуюся дверь, затем вскинул брови. – Ли? Эбби?

– Мы подружились, – ответила Ли. Ей так хотелось, чтобы Ричард обнял ее, но он не сделал ни одного движения, чтобы сократить расстояние между ними. Со смелостью, о которой даже не подозревала, Ли пересекла комнату и скользнула пальцами ему в волосы. – Поцелуй меня, – попросила она и мягко потянула за шею, пока его губы не коснулись ее губ. Ей так хотелось сказать ему о своей любви, но она говорила своим поцелуем, скользнув языком по губам, потом погрузившись в рот.

– Не сейчас, – проворчал он, убирая ее руки со своей шеи, хотя голос его дрожал от того же желания, которое горячило кожу Ли. – Кроме того, у меня сюрприз. Подожди здесь. – Он вышел из комнаты, поговорил с кем-то в коридоре и вернулся с хихикающей Элисон на руках.

Ли склонила голову набок, глядя на них – щека к щеке, с одинаковыми улыбками на губах, словно играют в какую-то очень забавную игру. Ли даже не пыталась определить чувства, забурлившие в ней, когда Ричард свободной рукой привлек ее в свои объятия. Как и не смогла объяснить слезы, подступившие к глазам, когда они стояли, обнимая друг друга, и пальчики Элисон играли с волосами Ли.

– Мы приехали забрать тебя домой, – сказала Элисон, беря лицо Ли в свои пухленькие ладошки.

«Домой». Еще никогда это слово не звучало так чудесно.

– Ох, как я соскучилась по тебе! – сказала Ли, прижимаясь губами к детской щечке, вдыхая запах мягкой детской кожи.

В улыбке Ричарда была нежность, которой Ли не видела никогда прежде, и чувства, светящиеся в его глазах, ослепляли, как будто она смотрела на солнце. Крепко прижимая Элисон к груди, он помог Ли спуститься по лестнице.

Как только они устроились в открытом экипаже, Ричард дал указание кучеру ехать через парк.

Теплое солнце приятно согревало лицо Ли. Легкий ветерок приносил запах свежескошенной травы.

Когда малышка, пристроившаяся под боком Ли, задремала, Ли потянулась к руке Ричарда. Его теплые пальцы сомкнулись вокруг ее пальцев, твердо и крепко сжав их. Он улыбнулся, но жесткая линия подбородка, тени, омрачающие глаза, заставили Ли поежиться от дурного предчувствия.