Глава 18
Веки словно налились свинцом, но Софи, собравшись с силами, все же приоткрыла глаза.
Где она?
Софи заморгала и со стоном перевернулась на спину. Голову снова пронзила острая боль, и она закричала. Но крик получился таким тихим и хриплым, словно исходил от кого-то другого.
– Слава Богу, – пробормотал кто-то рядом с ней. – Ее светлость очнулась.
Софи прищурилась и поняла, что лежит на узкой кровати в спальне герцогини, а бледные лица, покачивавшиеся вокруг нее, неожиданно оказались знакомыми. Тетя Бертрис и экономка миссис Крам! Причем обе выглядели ужасно усталыми!
– Что случилось? – с трудом выговорила Софи. И тотчас же кое-что вспомнила. Вспомнила стекло, блестящие осколки стекла…
– На тебя напали, – взволнованно прошептала тетя Бертрис. – Мы уверены, что это был мистер Фиск.
– Как так?..
Тетя Бертрис вздохнула.
– Слава Богу, Софи, что ты жива! У нас нет никаких сомнений: если бы Фиску не помешала горничная, он довершил бы начатое.
– Где он?!
Софи попыталась сесть, но миссис Крам решительно придержала ее за плечо.
– Лучше вам не шевелиться, если хотите оставаться в сознании, ваша светлость.
– Он пропал, дорогая. Исчез, – объяснила тетя Бертрис.
– Но куда… он…
– Мы не знаем.
– Вы позвали сыщиков с Боу-стрит?
Тебя Бертрис содрогнулась.
– Чтобы распространился очередной скандал? Мало нам предыдущего?
– Вот и хорошо, что не позвали. – Софи облегченно вздохнула.
– А теперь, миледи, давайте выпьем немного микстуры, – сказала миссис Крам.
Поддерживая голову Софи, экономка напоила ее прохладной соленой жидкостью, в которой отчетливо различался привкус вина. Смесь оцарапала горло, и Софи была рада, когда миссис Крам убрала чашку и вновь уложила ее на подушки.
Софи расслабилась и, закрыв глаза, прошептала:
– Где Тристан?
– Тристан? Дорогая, его уже больше недели нет в Лондоне, – ответила тетушка.
– Ах да, конечно… – Жаль, что его нет. Она жаждет утешения в его объятиях. Но…
Софи встревожилась и вновь открыла глаза.
– А где Гарет?!
Тетя Бертрис хмыкнула и проговорила:
– У него снова случился припадок, и ему дали настойки опия, поэтому он до сих пор спит. Доктор сказал, что проснется он не скоро. К тому же неизвестно в каком состоянии.
– О нет! – простонала Софи и снова попыталась подняться, но миссис Крам опять прижала ее к подушкам.
О Боже, Тристана нет, Фиск сбежал, Гарет без сознания, а старушки не выпустят ее из постели. Сжав зубы, Софи закрыла глаза и попыталась сообразить, пришел ли Гарет домой вместе с Фиском? А что, если Фиск напал и на Гарета?!
Тут тетушка вновь заговорила:
– Доктор Макалистер сказал, что у него случился припадок, когда сообщили, что ты исчезла. Тебя нашли в чулане мистера Фиска уже после полуночи, а к тому времени Гарет впал в ступор и доктор ушел. Да я и не собиралась звать доктора к тебе.
– Но почему?.. – Боль пульсировала в голове Софи, и мысли путались.
– По моему мнению, он дал Гарету слишком большую дозу. Я лучше доверюсь превосходным исцеляющим снадобьям миссис Крам.
– Да, конечно… – согласилась Софи. Она также доверяла экономке куда больше, чем доктору. – А который сейчас час?
– Скоро рассветет.
– Выходит, я проспала ночь, – расстроилась Софи.
– Да, миледи, – пробормотала экономка. – Сейчас начало седьмого.
С трудом подняв руку, Софи дотронулась до повязки на лбу.
– Я порезалась?
– Осколок хрусталя рассек бровь, – сообщила тетя Бертрис.
– Шрам будет не очень заметен, миледи, – утешила экономка. – Порез неглубокий.
– Полагаю, теперь у тебя и Гарета будут почти одинаковые метки, – грустно усмехнулась тетушка Бертрис. – Я, конечно, говорю о его тонком шраме, а не о том ужасном фиолетовом узле.
Софи опять приподнялась.
– Я должна его увидеть! – заявила она.
– Ладно, хорошо. – Тетя Бертрис со вздохом кивнула.
Софи с усилием свесила ноги с кровати, а миссис Крам и тетка поддерживали ее с обеих сторон. Но она заверила их, что с ней все в порядке. Когда же встала, то вдруг заметила, что с нее успели снять платье, юбки и корсет, так что на ней оставалась только ночная сорочка. За последние дни ее вещи успели перенести в спальню Гарета, но на подлокотнике кресла висел халат. Сжав спинку кресла, чтобы не рухнуть на пол, Софи с помощью миссис Крам надела халат и пошаркала по коридору к хозяйской спальне. Женщины шли за ней следом.
Гарет неподвижно лежал на широкой кровати, руки его были раскинуты в стороны.
– Наконец-то крепко спит, – пробормотала тетя Бертрис. – Всю ночь не мог успокоиться. То терял сознание, то вскакивал и бредил. Ужасное зрелище…
Софи, согнувшись как старушка, проковыляла к кровати, поднялась по ступенькам и села на край постели. Затем провела кончиками пальцев по колючей от щетины щеке Гарета. Щека была бледной, отекшей и влажной от пота, а воздух с шумом вырывался из его груди.
– Что с ним? – прошептала Софи. Раньше болезнь воздействовала только на его разум, но теперь, кажется, затронула и тело.
– Уверена, что это от настойки опия, – ответила миссис Крам. – Леди Бертрис права. Доктор дал ему слишком большую дозу.
Софи нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями. И вдруг в ужасе уставилась на тетю Бертрис.
– Где Бекки?!
– Спит у себя, полагаю. Когда я в последний раз к ней заходила, она даже не проснулась. Я решила не будить ее и не говорить о том, что случилось с тобой, иначе она расстроилась бы еще больше.
– Миссис Крам, пожалуйста, посмотрите, как там она, – попросила Софи.
– Да, миледи.
После ухода экономки Софи сжала руку мужа и пробормотала молитву:
– Господи, дай ему сил. Пусть Гарет поймет, что он в полном рассудке.
Так она и сидела, призывая на помощь Бога. А тетушка молча смотрела на нее.
– Ваша светлость! – закричала миссис Крам, врываясь в комнату. – Леди Ребекка пропала!
– Что?! – воскликнула тетя Бертрис.
Гарет пошевелился, но не проснулся. Только прижал руки к телу. Софи тут же укутала его одеялами, затем взглянула на миссис Крам. Белый чепец экономки сбился, серебристые волосы повисли беспорядочными прядями, а круглое лицо пошло красными пятнами. Похоже, пожилая женщина была очень удивлена побегом Бекки. А вот она, Софи, – нисколько.
Тут миссис Крам подняла руку, в которой держала измятый листок.
– Это было на покрывале, ваша светлость. Вот, возьмите.
Софи взяла листок и прочитала следующее:
«Дражайшая Софи!
Спасибо за то, что научила меня любви, ибо твои слова только подтвердили, что мои чувства – истинны. Любовь к мистеру Фиску превосходит все, что я когда-либо испытывала. Любовь уводит меня к нему. Мы поедем в Шотландию, поженимся там, а потом отплывем в Европу, где сможем пережить величайшее приключение, которого оба жаждем. Спасибо, дорогая Софи, за то, что помогла мне стать мудрой и храброй и сделать все для достижения своих целей.
А теперь мы должны ехать. Я буду скучать по тебе, дорогая сестра. Передай привет тете Бертрис и кузену Тристану.
С любовью, твоя золовка Бекки».
Девушка не позаботилась упомянуть о Гарете. Очевидно, Уильяму Фиску удалось настроить ее против брата.
Софи молча передала письмо тетке; она не могла вымолвить ни слова и сейчас лихорадочно размышляла…
Конечно же, Фиск был не настолько наивен, чтобы поверить, будто никто не попытается их остановить. А это означало, что он нанял экипаж, чтобы как можно скорее оказаться в Гретна-Грин и жениться по шотландским обычаям, прежде чем их поймают. А для того чтобы как можно быстрее туда попасть, следовало ехать по почтовой дороге. Софи на их месте так бы и сделала. Она бы часто сменяла лошадей и спала в экипаже, не останавливаясь в гостинице, дабы ускользнуть от разгневанных родственников, вполне способных прибыть в Гретна-Грин первыми и устроить засаду на бедных влюбленных. Оставалось надеяться, что Фиск решит, будто она все еще находится без сознания и не пустится в погоню. Если он посчитает ее мертвой или лежавшей без чувств, а Гарета – спящим под воздействием опиума, то, возможно, позволит себе несколько остановок в пути. Но все же для осуществления ее плана следовало поспешить.
Софи повернулась к экономке:
– Миссис Крам, поднимайте слуг. Через пятнадцать минут я жду их всех до единого в гостиной. Пусть кухарка пришлет туда завтрак.
Тетя Бертрис, прижимая письмо к груди, опустилась в кресло у кровати.
– Только не падайте в обморок, тетя, – попросила Софи. – Вы мне нужны.
– Не упаду, – прошептала пожилая леди, но краска исчезла с ее лица; руки же, прижатые к вискам, дрожали. – Ох, это я во всем виновата, – бормотала она. – Бекки была моей единственной надеждой, моим единственным шансом на успех. У меня ничего не вышло с Тристаном и Гаретом. Только тебе, Софи, они обязаны тем, что стали благородными джентльменами. Но Ребекка… Я дарила ей все внимание, которое не уделяла мальчикам. Она так умна и красива… Могла бы сделать прекрасную партию. Но я и тут потерпела неудачу. Окончательную неудачу…
Софи стала перед ней на колени.
– Мне нужна ваша сила, тетушка. Вы должны присмотреть за Гаретом и детьми.
Тетка тяжело вздохнула. Обычно резкая и несгибаемая, она была ужасно расстроена письмом племянницы.
– Почему, Софи? Где я ошибалась?
Софи взяла морщинистую руку тети.
– Пожалуйста, не вините себя. Это из-за меня. Бекки взяла за пример… мое неприличное поведение.
– Ох, Софи, я пыталась… так пыталась научить ее скромности и здравомыслию, но… – Нижняя губа старушки задрожала.
Софи обняла ее за плечи.
– О, тетя, обещаю, что мы ее вернем. Еще ничего не кончено. Не сдавайтесь.
Когда Софи отстранилась, по щекам тетки струились слезы. Сердце Софи болезненно сжалось. Впервые в жизни она видела, как тетка плачет.
– Значит, ты едешь в погоню? – прошептала тетушка.
– Не вижу иного выхода.
Тетя Бертрис покачала головой.
– Но мистер Фиск очень опасен. Ты с ним не справишься.
Софи взглянула на Гарета. Лицо его пожелтело и покрылось тонкой пленкой пота; сердце же билось глухо и неровно. «Если он умрет, – подумала Софи, – его гибель будет на моей совести, потому что я не настояла на том, чтобы прогнать доктора Макалистера, и не сумела разоблачить Фиска раньше».
– Но, тетя Бертрис, если не я – то кто? Я не доверяю властям. Никто не захочет держать язык за зубами. Гарет болен, а мы так и не знаем, что с ним. Тристана же с нами нет. И если сейчас вместо меня поедет кто-то другой, то о позоре Бекки узнает весь свет. Ее репутация погибнет.
Тетка сокрушенно покачала головой и пробормотала:
– Ребекка уже погублена, дитя мое.
Софи сжала ее руки.
– Нет-нет, я в это не верю.
– Дорогая, поверь, что уже слишком поздно…
– Нет, – прошептала Софи, – я не смирюсь. – О Боже, только не это, только не милая прелестная Бекки, невинная девушка, которую она всегда обожала. Пусть Бекки считает себя счастливой, но Фиск наверняка заставит ее страдать.
Увы, это она, Софи, виновата, что негодяй обманул Бекки, и теперь она сделает все, чтобы спасти бедняжку.
– Я привезу Бекки домой! – решительно заявила Софи.
– А если мистер Фиск снова попытается тебя убить?
Софи молча смотрела на тетю. Наконец поднялась и подошла к маленькому шкафчику.
– Я знаю, как обращаться с пистолетом, – пробормотала она, вытащив оружие из шкафчика. – И возьму это с собой.
– Нет, Софи! – воскликнула пожилая леди.
– Но я прекрасно стреляю. Когда-то побеждала в стрельбе даже Тристана и Гарета.
– Одно дело – стрелять в дичь, совсем другое – в человека. И ты уже давно не та озорница из Колтон-Хауса.
– Да, верно. Я уже не дитя, поэтому должна защитить свою семью любой ценой. Если слуги найдут Тристана и привезут домой, вы должны объяснить, куда я уехала. Он придет мне на помощь.
– А если Гарет очнется?
– Когда Гарет очнется, скажите ему, куда я уехала. Пообещайте, что не выпустите его из дома, пока он не оправится.
Тетя со вздохом кивнула:
– Ладно, хорошо. Хотя подозреваю, что Гарет собственноручно меня застрелит, узнав, что я поощряла это безумие.
– Не сомневаюсь в вашей способности отбиться от него, – сухо заметила Софи. – Встретимся в гостиной. – Увидев вошедшую горничную, она приказала: – Дорожный костюм, Делия. Быстро.
– Да, мэм.
Софи тут же ушла в гардеробную, где сунула пистолет в глубокой карман своего самого теплого шерстяного плаща.
Делия всегда была исполнительной и прекрасно понимала, что хозяйка очень спешила. На то, чтобы одеть и причесать Софи, ушла четверть обычного времени – даже при том, что потребовалось запудрить ужасные синяки у нее на горле. Как только в волосы ее воткнули последнюю шпильку, Софи отправила горничную собирать вещи, а сама подошла к кровати и поцеловала холодную щеку Гарета. В сердце ее пылала жажда мести. Она не допустит, чтобы Уильяму Фиску подобное сошло с рук! Это он виноват в болезни Гарета! Она знала это так же точно, как и собственную роль в этом несчастье.
Но она не позволит этому негодяю осуществить свой план. Лучше пусть Бекки кончит свои дни в позоре и старой девой, чем на всю жизнь останется прикованной к такому мужчине, как Уильям Фиск.
– Гарет, я привезу Бекки, – прошептала она, сжимая его влажную от пота руку. – Но ты будешь сердиться на меня за то, что наделала столько глупостей.
Отчасти она была даже рада, что муж лежал без сознания. Будь он здоров, ни за что не позволил бы ей ехать. Конечно, ей очень хотелось остаться и ухаживать за ним, но ведь это по силам Миранде и тете Бертрис, не так ли? А она, Софи, обязана найти человека, виновного во всех гнусных деяниях, которые произошли в их доме.
С горящими от слез глазами она поднялась и пошла в гостиную, где велела подошедшему слуге послать за мистером Адамсом, известным в Лондоне доктором. Тристан всегда вызывал именно его, когда кто-то был болен. И именно он сможет поставить Гарету точный диагноз – Софи в этом не сомневалась.
Другого слугу она послала за Робертом Дженнингсом, о котором упоминал Тристан. А судомойкам и горничным было поручено обыскать спальню Фиска и принести все, что они посчитают подозрительным.
Двоим конюхам Софи приказала найти Тристана и привезти его домой как можно скорее. Кроме того, она послала за Коннором – иначе тот пришел бы только в полдень, а также за Томом, дюжим старшим конюхом, у которого тоже был выходной. Мисс Долуорти было велено разбудить детей и прислать Миранду сразу же, как та позавтракает.
У Софи совершенно не было аппетита, а тост и яйца казались совершенно безвкусными, но она заставила себя съесть все.
Первым явился Том.
– Что угодно, ваша светлость?
– Том, приготовьтесь к поездке в экипаже. Через час мы выезжаем. Возьмите с собой…
Софи умолкла и задумалась. Наконец решила взять самых молодых парней из штата слуг; они были осиротевшими братьями и приехали в Лондон из поместья Гарета. Однако несмотря на молодость, эти двое прекрасно управлялись с оружием.
– Возьмем Пипа и Сэма Джонсонов. Учтите, Том, нас не будет несколько дней. Ясно?
Конюх с невозмутимым видом поклонился:
– Да, ваша светлость.
– Прекрасно. Приходите за мной через час.
После ухода Тома тетя Бертрис заметила:
– Ты не можешь ехать одна в компании троих мужчин. Пусть все они твои доверенные слуги, но тебе все равно необходима компаньонка.
– Мужчины мне нужны для защиты и поочередного управления лошадьми. А еще один человек сделает экипаж тяжелее, и это задержит нас в пути.
Глаза тетушки вдруг стали холодными и жесткими, и она заявила:
– Я этого не позволю! Слишком много скандалов обрушилось на нашу семью, и я больше не потерплю ни одного. А если кто-то заметит, как ты покидаешь Лондон одна с мужчинами? Ведь скандал будет тлеть годами! Нет, Софи, если ты меня ослушаешься, потеряешь мою поддержку.
– Хорошо, тетя, – вздохнула Софи. – Я возьму Делию, но тогда придется оставить Сэма. – Ей очень не хотелось так поступать, но было ясно, что на сей раз тетя Бертрис не уступит ни на йоту. Софи даже подозревала, что в случае ее отказа тетка разбудит Гарета. А он, как бы ни был болен, не позволит ей выйти из дома.
Она потерла виски кончиками пальцев. Неутихающая боль, казалось, разрывала голову.
Негромкий стук в дверь возвестил о приходе доктора Адамса, лысеющего и тощего, с вежливыми предупредительными манерами. Софи и тетя Бертрис повели его в спальню. Гарет лежал в той же позе, и он не проснулся, пока доктор его осматривал.
– Ваша светлость, – сказал наконец Адамс, – нечто подобное я уже видел раньше. Думаю это наглядный случай отравления опиумом.
– Он выживет? – напрямик спросила тетя Бертрис.
– Почти не сомневаюсь. Зрачки сужены, но реагируют на свет. Кроме того, организм очень сильный. Пульс же наполненный и бьется ровно.
– Выходит, это из-за опиума, который дал ему другой доктор?
– Да, миледи. Сколько именно ему дали?
– Похоже, почти унцию, – проворчала тетя Бертрис.
Доктор с сомнением покачал головой:
– Нет, этого недостаточно для столь сильной реакции, миледи. По крайней мере для мужчины его размеров и веса. Говорите, что он был не в себе до приема настойки?
– Да, сэр. Сначала он… словно разум потерял. У него начались галлюцинации, и мы посчитали это признаком безумия.
– Безумия?..
– Видите ли, у него было несколько припадков, и другой доктор сказал, что подобные симптомы – доказательство безумия, – пояснила Софи.
– Значит, такие приступы уже случались?
– Да, случались, – вздохнула тетя. – Но на этот раз он быстрее впал в апатию, хотя оставался в сознании дольше. А заснул почти сразу после того, как выпил настойку опия. За ночь он несколько раз приходил в себя, а потом снова засыпал или терял сознание.
– А что делал, когда приходил в себя?
– Открывал глаза… и начинал нести какой-то бред. Потом снова засыпал.
– Да, все верно. Случай вполне ясный. А как зовут того доктора?
– Мистер Макалистер, – ответила Софи.
Адамс покачал головой:
– Никогда о нем не слышал. А ведь в Лондоне почти все доктора мне знакомы, ваша светлость.
– Тем не менее герцог был убежден в правильности диагноза.
– А вот я сомневаюсь, миледи. У него классические симптомы отравления опиумом. И менее всего я склонен диагностировать безумие.
– Слава Богу… – пробормотала Софи, закрыв глаза.
Доктор засучил рукава и проговорил:
– Мне понадобятся несколько ведер холодной воды. И двое крепких мужчин. Я попытаюсь привести его в чувство.
Софи вскинула брови. Гарет и без того был совсем холодный – зачем же лить на него воду?
– Это необходимо? – спросила она.
– Да, миледи. Я должен привести его в чувство, чтобы оценить состояние рассудка и степень интоксикации.
– Да, разумеется, доктор. Сейчас все принесут.
В присутствии доктора Софи лишь легонько сжала плечо Гарета, затем вышла из комнаты и кивком попросила тетю следовать за ней. В коридоре же тихо прошептала:
– Сделайте все, чтобы он не привел Гарета в чувство до моего отъезда. И как можно дольше скрывайте от него мой отъезд. Оцените сами, когда он придет в себя настолько, чтобы мог последовать за мной.
Леди Бертрис кивнула, и Софи повела ее в комнату Фиска, где все еще царил ужасный беспорядок – битое стекло на полу, а на секретере были разбросаны бумаги. Однако запертый ранее ящик был открыт и пуст.
Наскоро просмотрев оставшиеся документы, казавшиеся вполне законными, Софи объяснила, что Фиск, по всей видимости, старался за счет герцога набить собственные карманы. Тетушка молча слушала и кивала.
– А если после моего отъезда приедет мистер Дженнингс, друг Тристана, то расскажите ему все, тетушка Бертрис. Он не болтлив, и он поможет нам. Прежде всего необходимо арестовать этого негодяя и доктора Макалистера.
– Понимаю, Софи.
Тетя Бертрис по-прежнему была бледна, но Софи верила, что с ней будет все в порядке. Пусть только переведет дыхание и немного опомнится. Эта женщина всегда была тверже стали.
Внезапно со стороны чулана, где рылась в вещах Фиска стоявшая на коленях судомойка, раздался громкий возглас. Софи и тетя Бертрис поспешили к ней.
– О, мэм, простите меня, – пролепетала девушка, вставая, – но я, похоже, что-то нашла.
– Что именно?
Девушка протянула руку; на ее ладони лежал небольшой закупоренный пузырек. Софи взяла его и прочитала надпись на этикетке: «Гранулы чистого опиума лучшей очистки и качества. Товар импортируется с Востока».
Пузырек был пуст.
Софи с тетей Бертрис, ошеломленные, молча переглянулись. Наконец, взглянув на девушку, Софи сказала:
– Спасибо. Продолжайте искать. Меня здесь не будет, но все, что найдете, приносите леди Бертрис.
– Да, ваша светлость.
– Значит, и в этом замешан мистер Фиск, – проворчала тетя Бертрис. – Негодяй все это время травил Гарета! И всех нас вводил в заблуждение.
– Увы, – кивнула Софи; ей вспомнился открытый графин с бренди на полке над секретером. Фиск смешивал опиум с бренди и предлагал Гарету. Но если так… О, да ведь это последнее доказательство того, что Гарет вовсе не сходил с ума. Так что все будет хорошо.
– Ты здесь, мама?
На пороге появилась Миранда, Увидев разгром, царивший в комнате, девочка широко раскрыла глаза. Софи протянула дочери руку.
– Пойдем, Миранда. Мне нужно очень серьезно поговорить с тобой.
– Да, мама.
Они вошли в гостиную и уселись на диван. Девочка настороженно смотрела на мать. Хотя Софи просила гувернантку молчать о происходящем. Миранда, очевидно, чувствовала: в доме творилось что-то неладное…
– Я должна ненадолго уехать, – начала Софи и, не получив ответа, продолжала: – Всего лишь на несколько дней. А ты остаешься на попечении леди Бертрис и мисс Долуорти.
– А папа?! – воскликнула Миранда.
– Папа неважно себя чувствует, и мне не стоило бы покидать его. Но я рада, что ты остаешься здесь, потому что я доверяю тебе. Ты сможешь ухаживать за ним вместо меня.
Миранда с серьезнейшим видом кивнула:
– Да, конечно, а папа очень болен?
– Нет-нет, – ответила Софи. – Он даже сам еще не знает, что с ним в общем-то все в порядке.
– Значит, папа поправится?
– Да, полностью.
Миранда облегченно вздохнула, но тут же расстроилась.
– Мама, а это правда, что папа сходит с ума?
Софи насторожилась:
– Где ты это услышала, дорогая?
Миранда побледнела и сжала кулачки.
– Я обещала, что никому не скажу.
– Это мистер Фиск?
В глазах малышки заблестели слезы.
– Я… я обещала.
Сзади раздался резкий голос тети Бертрис:
– Желания твоей матери перевешивают все твои обещания, дитя мое.
– Миранда, дорогая, – снова спросила Софи, – кто же сказал тебе, что отец сходит с ума.
– Мистер Фиск!.. – выдохнула девочка. – Он все рассказал нам с Гэри несколько дней назад, когда мы ждали во дворе, пока мисс Долуорти принесет зонтик. Он сказал, что откроет нам секрет, если мы пообещаем никому не говорить. И добавил, что папа вот-вот сойдет с ума, поэтому мы скорее всего никогда больше его не увидим. Но он, мистер Фиск, сделает все, чтобы о нас позаботились. – Девочка вопросительно смотрела на мать. – Скажи, это правда? Я не хочу снова потерять папу.
– Это неправда, – ответила Софи. – Твой папа сейчас болен, но он в здравом рассудке. А мистер Фиск – очень плохой человек. Он солгал тебе, Миранда.
– Правда?! О, слава Богу!
– Так ты станешь ухаживать за отцом в мое отсутствие?
– Да, мама, конечно. Но… – Девочка снова нахмурилась.
– Что, дорогая?
– А я попаду в ад за то, что солгала мистеру Фиску? Я ведь обещала, что не скажу ни одной живой душе.
– Глупости! – перебила тетя Бертрис. – Господь все поймет. И ты была честна с матерью, которая помогла тебе узнать правду о твоем папе, когда ты так за него волновалась. Разве ты не хотела знать правду?
– Конечно, хотела. – Миранда улыбнулась.
Софи тоже улыбнулась и поцеловала дочь.
– Дорогая, ты правильно поступила, что сказала мне. А со стороны мистера Фиска было очень скверно вынуждать тебя давать подобные обещания.
– Спасибо, мама, – прошептала девочка.
– И если кто-то скажет, что твой отец безумен, ты станешь всеми силами его защищать, верно?
– Да, мама. До последнего дыхания, – поклялась Миранда.
– Прекрасно. А теперь обними меня, дорогая. Я буду скучать по тебе.
Софи привлекла дочь к груди и в этот момент увидела стоявшего на пороге Тома. Он был готов к отъезду. Значит, следовало отправляться в путь.
