Глава 12
ОПАСНАЯ ЖЕНЩИНА
В тот вечер Кейт несла чашку чаю в гостиную с готическими арками и позолоченной мебелью. Гэбриел лежал в кресле, задумчиво наблюдая, как Майкл и Вивьен играют с детьми. Лорд Стоукфорд держал младенца Уильяма на руках. Пятилетняя Эми растянулась на полу и рисовала что-то в альбоме.
За столиком неподалеку Роузбады и дядя Натаниэль играли в карты. Освещенные пламенем свечей, они болтали и смеялись как дети.
Взгляд Кейт задержался на Гейбе. Шишка на голове была практически не видна под черной густой шевелюрой. И все же она не могла не заметить, как он бледен. Не могла забыть ужасную боль в груди, когда увидела его распростертым во дворе конюшни. Она в панике соскочила с лошади, подбежала к нему и, лишь нащупав пульс, немного успокоилась. Прошел почти час, прежде чем он открыл глаза и посмотрел на нее.
Она пыталась убедить себя, что любой на ее месте заволновался бы. В конце концов, он человек и заслуживает жалости и сочувствия. Подойдя к нему, она протянула чашку. Даже сейчас во взгляде его была ирония.
– Что это? – спросил он. – Яд?
– Чай с сахаром.
– Откуда вы знаете, что я люблю сладкий чай?
Подвинув стул к его креслу, она села, чувствуя, как ноют мышцы после уроков верховой езды.
– Вы забыли, что жили у нас какое-то время?
Он прикрыл веки.
– Не забыл.
Их пальцы соприкоснулись, когда он потянулся за чашкой. Легкая дрожь прошла по ее телу, внизу живота заныло. Помнит ли, как она пришла тогда к нему в спальню, чтобы отдаться ему? Думал ли о том, какой глупой и наивной она была?
Пожалел ли хоть раз, что оттолкнул ее тогда?
Кейт прижала руки к коленям. Глупая мысль. Конечно, он ни о чем не жалел. Он, как всегда, сделал то, что хотел. На следующее утро увез отца, и отец не вернулся, погиб.
– Как ваша голова? – спросила она весело.
– Прекрасно. – Он смотрел ей прямо в глаза. – Я думал, вы блефовали, говоря, что умеете ездить верхом.
– Вивьен меня научила. Ездить верхом по-цыгански.
– Поэтому вы сидели так прямо. У вас прекрасные ножки. Жаль, что сейчас они прикрыты.
Кейт вспыхнула.
– Вы не должны были смотреть.
– А вы – так быстро скакать.
– Я не хотела, чтобы вы уехали без меня.
– Уехал?
– В Корнуолл.
Он расхохотался, но тут же поморщился и потер виски.
– Я собирался заехать к соседям, пригласить их к ужину.
– Теперь вы можете говорить что угодно.
Он пожал плечами:
– Не верите, спросите у Майкла.
– Надеюсь, вы не сплетничаете у меня за спиной. – Подал голос Майкл.
– Если это так, я бы хотела присоединиться к вам, – сказала Вивьен и уже хотела подняться, но Майкл усадил жену обратно.
– Ты останешься здесь, дорогая. Здесь твое место.
Это было что-то очень личное. Аура любви, поразившая Кейт. Ей страстно захотелось испытать такую же близость. Подошла Эми и протянула альбом Гэбриелу:
– Смотри, дядя Гэбриел. Я умею рисовать, как ты.
С неожиданной нежностью в улыбке он изучал неуклюжие фигурки людей, нацарапанные на бумаге.
– Прекрасно, – сказал он, погладив ее по голове. – Возможно, когда-нибудь ты станешь художницей.
Эми просияла:
– Я хотела показать картинку дяде Брэндону. Почему он не приехал, мама?
Вивьен взяла девочку за руку:
– Дядя Гэбриел не смог съездить к нему и пригласить к нам на ужин. А теперь вам с братиком пора спать.
Гэбриел с очаровательной улыбкой посмотрел на Кейт. Значит, он не солгал. Кейт надеялась, что он не заметил ее смущения. Она неслась как ненормальная, чтобы остановить его, а он просто собирался нанести визит соседу.
Вивьен повела Эми к двери, и Майкл с семьей пожелали всем спокойной ночи.
Пересилив себя, Кейт обратилась к Гэбриелу:
– Прошу прощения, милорд, что неправильно поняла ваши намерения.
Приподняв бровь, он внимательно посмотрел на нее:
– Я прощу вас, но при одном условии.
– Что за условие? – удивленно спросила Кейт.
– Для начала верните мне мои альбомы.
– Вы собираетесь рисовать?
– Нет, хочу получить то, что вы у меня украли. Альбомы из Африки.
Кейт надулась:
– Я их не украла. Просто решила посмотреть. Возможно, там нарисованы сокровища, о которых вы мне не сказали.
Он усмехнулся:
– Верните мои работы. Тогда я скажу вам, что за условие.
Увидев, что Кейт вышла из гостиной и вернулась со стопкой альбомов в руках, Люси не стала терять времени.
– Придвиньте столик к креслу, – велела она слугам. – И поставьте на него свечи с обоих концов. Спасибо, достаточно.
Когда слуги ушли, Люси взяла Кейт за руку и подвела к свободному месту рядом с Гейбом.
– Садитесь сюда, дорогая. Будете вместе рассматривать рисунки. Мой внук очень талантливый художник.
Она обошла стол, взяла наугад альбом и протянула Гэбриелу.
– Вы очень любезны, бабушка, – сказал он, иронично улыбаясь. – А я думал, вы прикажете мне пораньше лечь в постель.
– Ерунда. Доктор Лайонг сказал, что тебе надо немного отдохнуть, и все будет в порядке.
– Как вам угодно, миледи. Я с радостью послежу за процессом его выздоровления, – сказала Кейт.
Гэбриел взглянул на нее:
– Будете моим личным тюремщиком?
– Вашим телохранителем, – парировала Кейт. – Иначе вы опять поскачете куда-нибудь, не сказав мне ни слова.
Люси улыбнулась счастливой улыбкой. Кейт Талисфорд наверняка сумеет прибрать к рукам ее бесшабашного неуправляемого внука. Вот только эти чертовы черные платья. Они делают ее кожу серой, не подчеркивают золотистые волосы. А этот ужасный пучок на затылке!
Ничего, она и с этим разберется. В самое ближайшее время научит Кейт очаровывать мужчин.
Вернувшись к Роузбадам и Натаниэлю, Люси взяла карты.
– Итак, – произнесла она тихо, – разве они не прекрасная пара?
– Но они, кажется, ссорятся, – прошептала Инид, блестя глазами. – Интересно, о чем они говорят?
– Ради Бога, не смотрите туда, – зашипела Оливия, но, не удержавшись, сама взглянула на парочку. – Надеюсь, он не разобьет ее сердце.
Натаниэль покачал головой.
– Вы не меняетесь, – заявил он. – Не можете прожить без интриг.
Люси холодно взглянула на него. Он ухмыльнулся в ответ. Время пощадило Натаниэля Бэбкока. Даже сейчас его улыбка могла растопить сердце самой стойкой женщины, его шарму невозможно было противостоять. Почти невозможно.
– Не меняемся? – спросила Люси.
– Вы так и не научились считаться с интересами других, – сказал он. – Оставьте их в покое. Живите и дайте жить другим.
Люси пришла в ярость. Этот легкомысленный болван никогда не поймет, что внуки могут скрасить старость.
– Если Гэбриел не женится, то снова отправится в путешествие.
– Ну и пусть. Мужчине нужна свобода.
Оливия поджала губы.
– Говорите за себя, – сказала она, бросая карты на стол. – Молодому человеку нужна семья, иначе он не остепенится.
– И любимая женщина, – добавила Инид с горькой усмешкой. – Разве вы не жалеете о том, что не женились? Не ощущаете одиночества?
– Конечно, нет! – воскликнула Люси, едва сдерживая смех. – Всегда найдется богатая вдовушка, которая пожалеет его.
Люси не была жестокой и тут же пожалела о сказанном. Она не могла не заметить боль в глазах Натаниэля.
– Вы опасная женщина, Люси, – сказал он со смехом. – Видите меня насквозь.
Она коснулась кончиками пальцев его рукава:
– Извините. Это было глупо и невежливо. Не знаю, что на меня нашло.
– Я не обиделся. Все надо называть своим именем. – Он поднял карты, тонкие пальцы медленно подхватывали уголки картона. Голубые глаза засветились привычным шармом. – Сейчас, когда вы в моей власти, я должен напомнить вам о партии. Если я выиграю ее, вы позволите нанести вам визит в будуаре.
Теплая волна захлестнула Люси, но она тут же взяла себя в руки. Хуже старого повесы может быть только старая женщина, подпавшая под его чары.
– Вы, должно быть, сошли с ума, – произнесла она сухо. – Я не заключаю таких сделок.
– Вы правы, – приближаясь к ней, подмигнул он. – Но я думаю, что с ума сошли вы.
Кейт старалась сидеть неподвижно. Шевельнись она, неминуемо коснулась бы ноги или руки Гэбриела. Но не нравственные соображения двигали ею. Просто она боялась этих прикосновений, от которых ее бросало в жар.
Действия по расстановке фигур на поле, предпринятые леди Стоукфорд, лишь ухудшили ситуацию. Вдова не понимала, что Кейт и Гэбриел совершенно разные. Кейт хотела спокойной оседлой жизни, которая дала бы ей возможность написать книгу об отце. Лорд Гэбриел был нецивилизованным бродягой.
Пока он листал альбомы, она не сводила с него глаз. Классический, словно вырезанный из мрамора профиль, жесткая линия губ, высокие брови. Загорелая кожа. Темные вьющиеся волосы на белом воротничке. Так и хочется к ним прикоснуться.
Словно почувствовав ее взгляд, он пристально посмотрел на нее:
– Что-нибудь не так?
– Не так?
– Вы как-то странно на меня смотрите.
– Вам показалось, – быстро проговорила она. – Я рассматривала рисунок.
Он приподнял бровь.
– Тогда вы скажите свое мнение относительно того, что я только что вам сказал.
Кейт растерянно перевела взгляд на рисунок, который лежал у него на коленях. Племя туземцев было изображено всего несколькими росчерками пера. Какие-то немыслимые тюрбаны, браслеты и шкуры животных.
– Это... захватывающе.
– Я только что сказал вам, что этот рисунок очень важен для нашей книги.
Она нахмурилась:
– Вы, кажется, забыли, что я не дала согласия на сотрудничество.
– Тогда вам неинтересно смотреть другие рисунки.
Он собрался было закрыть альбомы, но она остановила его. И, преодолев гордость, попросила:
– Не могли бы вы объяснять еще раз? Я, должно быть, задумалась.
Он понимающе улыбнулся:
– Это племя Абиссинии, которое привело нас к потерянному городу. Без их помощи мы с Генри никогда не нашли бы развалины. Они считают это место домом духов.
С вновь вспыхнувшим интересом Кейт подвинула альбом к себе на колени и рассматривала этюд, думая о жизни этих благородных дикарей.
– Почему они отвели вас туда?
– Я уговорил их. Сказал, что умею заговаривать духов, что властен над ними.
Она вздохнула:
– Конечно. Вы просто змий-искуситель.
– Совершенно верно. В Итоне я стал просто пыткой для своего учителя. – Облокотившись на колено, он подарил ей очаровательную улыбку. – Подумайте об этом, Кейт.
С моими художественными способностями и вашим умением писать мы сможем создать книгу, о которой будет говорить вся Англия.
– Откуда вы знаете, что у меня есть писательский дар?
– Генри любил читать ваши письма у костра. Описания ваших соседей потрясающе красочны. Сплетница Уизли, помпезный священник, глупая миссис Вустер.
Кейт онемела. Ей в голову не приходило, что ее письма отцу читал еще кто-то. Это было неприятно. Она хотела облегчить ему путешествие, скрасить его рассказами о соседях, надеясь в глубине души, что это заставит его поскорее вернуться домой.
Однако Кейт, ничем не выдав своих эмоций, спросила:
– Почему вы так хотите издать эту книгу?
По выражению его глаз она поняла, что задела его за живое. Он, как ни в чем не бывало, ответил:
– Слава, конечно же. Хочу увидеть свое имя записанным в скрижали истории. Тогда все женщины будут вешаться мне на шею.
Впрочем, женщины и так вешались ему на шею. Стоило ему только улыбнуться.
– Сомневаюсь, что у вас хватит терпения высидеть на одном месте до окончания проекта.
– Вы правы, я не люблю, когда моя свобода ограничена. Но я останусь здесь, пока мы не закончим нашу книгу.
Вот опять: нашу книгу. Обнажив зубы, она с трудом сдерживала раздражение за улыбкой. Она хотела сделать книгу, которую папа мечтал написать, но так и не сделал этого. Это будет труд любви, ее последний шанс извиниться за то, что так и не попрощалась с ним тогда.
Никто не должен вмешиваться, и меньше всего Гэбриел Кеньон.
Его теплая сильная рука опустилась на ее ладонь.
– Я восхищался вашим отцом, Кейт. Его работа стоит того, чтобы о ней узнал мир.
Она освободила руку.
– У меня нет желания говорить об отце с вами.
– А у меня есть. Генри обожал вас и Мег. Вы очень много для него значили.
«Не так много, как вы».
– Вы пытаетесь манипулировать мной.
– Я пытаюсь помочь вам. Вы хотите написать эту книгу в память об отце, не так ли?
Взгляд его голубых глаз проникает в самую душу. Кейт чувствовала себя раздавленной, побежденной, униженной – он видел ее насквозь. Она положила руки на колени.
– Не будем обсуждать мои мотивы.
– И мои тоже. – Он указал на альбомы: – У каждого из этих рисунков своя история. Все, что здесь изображено, ваш отец видел собственными глазами. Нравится вам это или нет, без меня вам не обойтись.
Пожалуй, он прав. И все же она не могла смириться с этой мыслью. Не могла сотрудничать с человеком, который увез отца из семьи.
– Я справлюсь сама, использую дневники отца.
– Я не все вам сказал, – мягко заметил Гэбриел. – Генри не только назначил меня вашим покровителем, но еще и управляющим его поместьем.
– У отца не было поместья. Он был профессором университета. Мы арендовали дом.
– Тем не менее он оставил всю свою собственность под мою ответственность. Включая вас... и все его бумаги.
– Нет! – воскликнула она. – Нет!
– Да. Эти дневники мои, – холодно проговорил Гэбриел. – Так что вы либо примете меня в качестве соавтора, либо вообще не напишете книгу. Выбор за вами.
Ярость охватила Кейт. Мало того, что он разрушил их семью, так теперь еще хочет лишить ее возможности искупить вину перед отцом за то, что не простилась с ним.
Она набросилась бы на него с кулаками, если бы здесь не было Роузбадов.
Кейт захлопнула альбом.
– Напрасно надеетесь, что я отдам вам дневники отца. Вы сможете их отнять только силой.
Его взгляд стал острым, почти жестким.
– Я сделаю все, что нужно, Кейт. Обещаю. Она вернула ему альбом и поднялась.
– Тогда берегитесь, милорд. Я не собираюсь сдаваться.
