Мэри снова попыталась высвободиться из его объятий, но Стивен лишь крепче сжал ее бедро своими сильными пальцами, а другой рукой обхватил ее талию. Он притянул ее к себе так близко, что Мери едва не ударилась лбом о его подбородок.

Стивену стоило немалого труда сдержаться, чтобы не овладеть ею здесь же, немедленно, ибо страсть, которую разожгла в его теле эта красавица куртизанка, властно требовала утоления. Но он не был бы сыном своего отца, если бы в подобной ситуации пошел на поводу у своих сиюминутных желаний. С тех пор, как в возрасте тринадцати лет он получил рыцарские шпоры, всеми его действиями руководили неуемное честолюбие и глубокая преданность интересам престола. Прежде всего следовало, не дав красотке опомниться от испуга, заставить ее рассказать всю правду о себе и своих сообщниках. Ведь если врагам удалось узнать о его местонахождении, то и тщательно скрываемые ото всех планы короля оказывались под угрозой.

— К-как вы сказали? Шпионить? — с трудом выдавила из себя Мэри.

— Не прикидывайтесь глупее, чем вы есть. Пора бы уже понять, что я не поддамся на эту нехитрую уловку. Вы прекрасно расслышали и поняли мой вопрос, мадемуазель, так что извольте ответить на него, — холодно процедил он.

Чтобы не дать волю обуревавшему его желанию, он осторожно опустил ее на ложе из шкур, а сам остался стоять, возвышаясь над ней, словно грозный и безжалостный исполин, изваянный из камня, словно неумолимый судья, вознамерившийся обличить ее в страшных грехах. Ему было досадно от мысли, что эта совсем еще юная девушка, которой на вид никак нельзя было дать больше пятнадцати-шестнадцати лет, такая стройная и красивая, такая отважная, — всего лишь беспутное существо, продающее свое тело любому, кто готов щедро оплатить ее любовь.

— Так кто же подослал вас сюда? Монтгомери? Роджер Бофор? Его величество? Или это новая затея принца Генриха? Мне необходимо теперь же узнать правду об этом. Отвечайте!

— Никакая я не шпионка! С чего вы, скажите на милость, это взяли? — выдохнула Мэри. Она была настолько ошеломлена внезапной атакой де Уоренна, что ей никак не удавалось собрать воедино разбегавшиеся мысли. Надо было во что бы то ни стало выиграть время, и Мери продолжала следовать взятой на себя роли недалекой, робкой и запуганной девицы из простого сословия. Но он ведь станет требовать правдивых ответов на вопросы о ее жизни, о близких и друзьях, о причинах ее появления в лесу. И вопросы эти не должны застать ее врасплох.

— Не пытайтесь одурачить меня, мадемуазель. Я вижу вас насквозь.

— Вы… вы просто хотите насильно задержать меня здесь! Вы не держите свое слово, милорд! И придумываете небылицы, чтоб потешиться над бедной, беззащитной девушкой, — Мери непритворно всхлипнула и с укоризной взглянула на де Уоренна.

— Повторяю вам: довольно запираться, миледи! И учтите, что терпению моему скоро придет конец.

— Вы обещали отпустить меня с миром!

— Но лишь после того, как вы избавите меня от страданий. — Стивен криво усмехнулся, угадав по выражению лица своей пленницы, что от нее не укрылся смысл его слов. «Что ж, в сообразительности ей не откажешь», — мрачно подумал он.

— Вы обманули меня! Эх, видать, все вы такие, благородные господа из норманнов. Грех вам, милорд, так поступать со мной. Неужто в вас нет ни капли жалости ко мне? Ведь я сделала все, о чем вы меня просили!

— Довольно! Мне, право же, наскучило слушать ваши причитания. Я не верю ни одному вашему слову, — он повелительно поднял руку. — Немедленно отвечайте, кто вы такая и кем посланы сюда! Может, ваш господин — не кто иной, как сам шотландский король Малькольм Кэнмор?

— Нет! Я вовсе такого не знаю! Клянусь вам! Поглядите на меня: разве такие, как я могут водить знакомство с королями? Я не шпионка! Отпустите меня! — и Мэри залилась слезами.

Но чем горячее она отрицала свою связь с королем Шотландии, тем больше Стивен убеждался в том, что наконец напал на верный след. За всей этой интригой угадывалась рука Малькольма. Слезы девушки не тронули его. Он лишь холодно отметил про себя, что она в добавление ко всем прочим своим внешним и внутренним достоинствам еще и неплохая актриса.

— Выслушайте меня! Я теперь же расскажу вам все без утайки, — взмолилась Мэри.

— Рассказывайте. Это именно то, чего я добиваюсь от вас. Можете быть уверены, что найдете в моем лице весьма внимательного слушателя.

— Я… я — незаконнорожденная. Мой отец — Синклер Дорней, владелец замка Дорней и небольшой деревни, ну а матушка моя — простая молочница, — торопливо и вдохновенно лгала Мэри.

Не поверив ни одному ее слову, Стивен насмешливо спросил:

— А где же, позвольте полюбопытствовать, находится замок вашего родителя?

— О, его владения очень далеко отсюда, на самом севере Шотландии, — сказав это, Мэри смиренно опустила глаза.

— Выходит, замок Дорней расположен неподалеку от Оркнейских островов?

— Да-да! Это там! — Мэри энергично закивала головой, и лицо ее осветилось улыбкой. — Так вы, видать, знаете те края?

Она и прежде казалась ему гораздо красивее всех женщин, которых он видел до сих пор, но улыбка сделала ее юное лицо еще прекраснее. Он присел на край постели и, поморщившись от боли в раненой ноге и досады на девушку, продолжил свой допрос:

— В таком случае, как же вы оказались здесь, так далеко от своего дома?

— Так я ж сама из Лидделла, — не моргнув глазом ответила Мэри. — Матушка моя оттуда. Я вам об этом не успела сказать сразу, да вы и не спрашивали.

Стивен облокотился спиной о кожаное седло, нахмурился и устало проговорил:

— Я не верю вам, мадемуазель. Даю вам десять секунд на размышление. Или расскажите мне всю правду о себе и своих сообщниках, или я накажу вас так, как сочту нужным. И учтите: если вы выберете последнее, то пощады от меня не ждите.

Со сдавленным криком Мэри вскочила с ложа и метнулась к выходу из шатра, но Стивен в два прыжка настиг ее, подхватил на руки и крепко прижал к своей широкой груди.

— Ничего не поделаешь. Придется мне повторить вам все с самого начала, малышка, — хрипло прошептал он.

Мэри чувствовала, как напряжены его чресла, его дыхание обжигало ее щеку и шею. Мало-помалу страсть, владевшая им, стала передаваться и ей. С ужасом осознав это, она попыталась отстраниться, с мольбой прошептав:

— Нет… Прошу вас…

Но Стивен закрыл ее рот поцелуем. Он просунул язык меж ее сомкнутых в последнем усилии губ и стал ласкать ее небо и десны, внутреннюю поверхность щек. Поцелуи его становились все более глубокими и страстными, и через несколько минут он почувствовал, что она отвечает на них.

Он бережно опустил ее на ложе, но внезапно Мэри резко отстранилась от него, крикнув:

— Нет! Не делайте этого!

— Пора бы вам уже смириться с тем, что ваша хитрость разгадана, миледи.

— Клянусь, я…

— Советую вам не дразнить меня! — сердито прервав ее, нахмурился Стивен. Ладонь его охватила ее подбородок. К немалому его удивлению, девушка продолжала разыгрывать из себя недотрогу. Это шло вразрез с его представлением о полученном ею задании. Или она стремится таким способом еще больше разжечь его пыл? Боже, какая замечательная актриса! Не будь он так уверен, что в его объятиях — искушенная в любовных утехах куртизанка, он несомненно принял бы столь искусно разыгрываемые ею смущение и испуг за чистую монету.

Мэри что было сил сопротивлялась его ласкам. Она отворачивала лицо в сторону, изгибала стан, молотила своими маленькими кулачками по его могучей груди.

Лишь когда их лона соприкоснулись, юная пленница замерла в его объятиях.

— Я больше не могу ждать, — пробормотал Стивен, чувствуя, что еще мгновение, и его горячее семя прольется на грудь и живот девушки.

Их взгляды встретились. Мэри открыла было рот, чтобы снова взмолиться о пощаде, но он опять приник к ее губам, и она страстно ответила на его поцелуй. Нетерпеливой рукой он поднял подол ее платья, раздвинул коленом ее ослабевшие ноги и стал гладить влажное, набухшее преддверие лона. Выходит, она все это время столь же страстно жаждала отдаться ему, как он — овладеть ею. Палец Стивена скользнул меж упругих, влажных складок и внезапно замер, почувствовав преграду.

Стивен похолодел. От изумления глаза его расширились, брови резко взметнулись вверх. Она ни в каком случае не могла быть девственницей, эта проститутка, отправленная кем-то на разведку в его стан. Но ведь не померещилось же ему это, в самом деле. Он только что получил явное, неоспоримое доказательство ее невинности.

Внезапно им овладел пьянящий, безудержный восторг, на миг затмивший собой все прочие мысли и ощущения. Она целомудренна! Эта обворожительная красавица, эта умная, бес-

Страшная и находчивая девушка, оказывается, еще не познала мужчины! Он, именно он станет ее первым возлюбленным.

Призвав на помощь все свое самообладание, Стивен разжал объятия и улегся на спину подле нее. Никогда еще, деля ложе с женщиной, он не заставлял себя останавливаться на этой последней, решительной стадии любовной игры… Но ведь прежде ему ни разу не случалось лишать невинных девиц их целомудрия. В отличие от большинства норманнских воинов, он считал акты насилия низким, недостойным делом и не принимал в них участия.

Тяжело дыша, он отгонял прочь все еще владевшее им желание, на смену которому постепенно приходила боль — резкая, острая боль в паху.

«Девственница не может быть проституткой, — пронеслось у него в голове. — Но если так, значит, никакая она не шпионка. Так кто же она наконец? Может ли эта прельстительная красавица и впрямь оказаться внебрачной дочерью лаэрда, живущего далеко на севере, и лидделлской молочницы? Зачем же тогда, будучи воспитана как леди, не знакомая с тяжелым трудом, о чем свидетельствуют ее манеры, белизна и нежность рук, она нарядилась в крестьянское платье? И кто отпустил ее в лес одну-одинешеньку?»

Ход его мыслей был прерван резким, стремительным движением Мэри. Оправив платье,

Она вскочила с постели и бросилась к выходу из шатра. Однако Стивен успел преградить ей путь. Он схватил ее за запястье и принудил снова опуститься на ложе. Мэри, всхлипнув от досады и злости, размахнулась и изо всех сил ткнула его в подбородок своим маленьким кулачком.

— Проклятый норманнский ублюдок! Грязная, лживая свинья! — выпалила она, заливаясь слезами.

Он схватил ее за плечи и тряхнул так, что голова ее мотнулась из стороны в сторону.

— Вы осмелились обмануть, оскорбить и даже ударить меня, мадемуазель! Берегитесь, говорю вам, прекратите испытывать мое терпение, ибо оно имеет границы, и не доводите меня до крайностей!

Шмыгнув носом, Мэри смело взглянула ему в глаза.

— Когда вы меня отпустите?

— Что это вы вдруг так заспешили прочь отсюда? усмехнулся Стивен.

— Да ведь я все это время только об одном вас и прошу: отпустите меня! вспыхнула она.

— А ведь несколько минут назад вы не очень-то стремились покинуть меня… и мое ложе, — с торжествующей улыбкой возразил он.

Мэри густо покраснела и опустила голову.

— Я мечтала избавиться от вашего общества с того мгновения, как имела несчастье увидеть вас.

— Да неужто?

— Вас это, похоже, удивляет?

— Кто из нас теперь лжет?

— Но я говорю правду!

— Сомневаюсь. Вы на это просто неспособны. Даже в порядке исключения. За все время нашего знакомства вы не сказали ни слова правды. Ни единого! Итак, я снова спрашиваю вас, кто вы такая и почему оказались здесь?

— Отпустите меня, и я вам все расскажу.

От взгляда Стивена не укрылось, как заблестели ее глаза, как в попытке сосредоточиться на какой-то мысли девушка наморщила гладкий лоб и слегка прикусила алую губу. Она наверняка обдумывала какую-то новую ложь. Он нехотя разжал пальцы, и Мэри, стремительно вскочив с ложа, отбежала к самому выходу из шатра. Повернувшись к Стивену лицом, она обхватила себя руками за узкие плечи, и этот детски-беспомощный жест поневоле заставил его увидеть в ней не шпионку, подосланную к нему неведомым врагом и уж тем паче — не беспутную женщину, а невинное, беззащитное и испуганное дитя, каковым она и стремилась казаться. На миг он даже устыдился своей жестокости по отношению к ней.

— Назовите же мне свое имя, — голос де Уоренна звучал теперь гораздо мягче, чем прежде.

— Маири. Меня зовут Маири Синклер, — пробормотала Мэри, проведя языком по пересохшим губам. — Мой отец — Роб Синклер, а покойная матушка была молочницей в Лидделле. — Потупившись, она добавила:

— И…вы правы насчет моего наряда. Я и в самом деле переоделась нынче утром в чужое платье.

Стивен подался вперед, не сводя с нее пристального взгляда.

— Так значит я угадал, и вас все же послали шпионить за мной?

— Нет! Клянусь вам! Я переоделась, чтоб меня не узнали. Я шла на встречу с одним… с одним мужчиной.

— Ах вот оно что! С мужчиной! — Стивен почувствовал внезапный укол ревности.

— Не подумайте чего-нибудь дурного, -

Мэри гордо вскинула голову. — Я собиралась встретиться не с кем-нибудь посторонним, а со своим собственным женихом! Но ведь леди не пристало в одиночку бродить по лесам, вот я и переоделась в наряд простолюдинки.

— А как, позвольте полюбопытствовать, зовут вашего суженого? Вы, судя по всему, влюблены в него, раз торопились на свидание в лес?

— А вот уж это, сэр норманн, не вашего ума дело! — запальчиво воскликнула Мэри.

— Напротив, мадемуазель, — веско произнес он, поднимаясь на ноги, — все, что касается вас, я считаю своим делом. Основанием для этого мне служит ваше внезапное появление близ моего лагеря. И я собираюсь выяснить всю правду о вас, а до тех пор вы будете моей гостьей! — Он резко повернулся и, подняв завесу, скрывавшую вход в шатер, вышел на поляну.

— Вашей гостьей?! — возмущенно прокричала Мэри ему вслед. — Скажите лучше — вашей пленницей! Но за что?! За что?! Что я вам такого сделала, проклятый норманн?! Или вы считаете себя хозяином этого леса?!

Стивен приостановился и насмешливо ответил:

— Вы раздразнили не только мой аппетит, но и мое любопытство, мадемуазель. Если вы и в самом деле не принадлежите к знатному семейству, то, надеюсь, мы с вами сможем доставить друг другу немало приятных минут. Пожалуй, ради этого я даже склонюсь к тому, чтобы принять ваши слова за чистую правду.

Мэри с тоской глядела ему вслед, дрожащей рукой отодвинув завесу. Положение ее было безвыходным. Удастся ли ему узнать, кто она на самом деле, или нет — участь ее в любом случае представлялась ей как нельзя более плачевной. Ведь она угодила в руки злейшего из врагов своего отца!

Поверив, что она — всего лишь незаконная дочь мелкого лаэрда, Стивен де Уоренн лишит ее невинности, а удовлетворив свое вожделение, отпустит восвояси — обесчещенную, опозоренную. И Дуг, хотя, конечно, и не откажется взять ее в жены после случившегося — ведь она как-никак принцесса! — до конца дней будет смотреть на нее с презрением.

Мэри закусила губу, чтобы не разрыдаться. Она понимала, что если де Уоренну удастся выяснить, что его пленница — дочь короля Малькольма, он потребует за ее освобождение огромный выкуп, а ведь ему нужны не деньга, не золотые слитки, а земля, шотландская земля, столь щедро политая кровью ее свободолюбивого народа.

Зная нрав своего отца, Мэри ни минуты не сомневалась, что он заплатит выкуп, но немедленно попытается вернуть свои земли обратно. А это значит, что на границе Шотландии и Нортумберленда снова вспыхнет война.

Она сжала ладони в кулаки и тяжело вздохнула. Какое счастье, что де Уоренн пока не догадывается, кто она на самом деле! Но время работало против нее. Норманн наверняка имеет своих шпионов в землях ее отца. К вечеру ее начнут искать, и весь Лидделл будет поднят на ноги. Осведомители донесут об этом де Уоренну, он же, как человек явно неглупый, сразу же поймет, что пленил одну из шотландских принцесс. И если события станут развиваться подобным образом, что ж, в этом случае то, что произошло между ними, никогда не повторится!

Вспомнив о необыкновенно острых, волнующих ощущениях, пережитых ею в объятиях норманна, Мэри вспыхнула от стыда и спрятала лицо в ладонях. Мысль о том, что она с радостной готовностью отвечала на его ласки, что она не могла и не хотела противиться им, причиняла ей невыразимые страдания. Внезапно, сраженная раскаянием и усталостью, она опустилась на земляной пол у входа в шатер и улеглась на бок,

Подтянув колени к груди. Поначалу она прислушивалась к разговорам норманнов на поляне, но потом голоса их стали звучать словно откуда-то издалека. Веки Мери сомкнулись и незаметно для самой себя она крепко уснула.

Она проснулась, ощутив на себе пристальный, вопрошающий взгляд Стивена.

— Надеюсь, что вы рассказали мне правду, — произнес он вместо приветствия.

Разгадав истинное значение его слов, Мэри вскочила на ноги и вытянула вперед свои тонкие руки.

— Не подходите ко мне!

— Кого вы так боитесь, мадемуазель? Меня или саму себя? — насмешливо спросил он.

— Я боюсь всех вас, дикарей норманнов, для которых насилие над беззащитными женщинами — такое же приятное и привычное развлечение, как соколиная охота!

Де Уоренн рассмеялся, обнажив крупные белые зубы.

— Уверяю вас, Маири, я никогда не участвовал в подобных делах, — он понизил голос и подмигнул ей. — Признаюсь откровенно, в этом для меня никогда не было необходимости. Женщины всегда отдавались мне добровольно. Когда вы разделите со мной ложе, это произойдет по обоюдному желанию. Ведь уже вчера вы были довольно покладисты…

— Не рассчитывайте впредь на мою покладистость, сэр норманн! — запальчиво воскликнула Мэри, вспыхнув до корней волос. — К вашему сведению, я вовсе не такая, как другие женщины! И уж тем более, как те из них, с кем вам случалось иметь дело.

— Неужто? — усмехнулся Стивен. — А ведь вчера вы вели себя точно так же, как и другие женщины, млея от моих ласк и с восторгом отдаваясь им. Хотя, готов признать, вы интересуете меня, как ни одна другая женщина. К тому же, вы гораздо красивее их всех, вместе взятых.

— Вовсе я не млела от ваших ласк! Все это вы выдумали, чтоб досадить мне, — с полными слез глазами бормотала Мэри. — Я просто не нахожу слов, чтобы выразить вам, как я презираю и ненавижу вас!

— Мы продолжим эту увлекательную беседу по дороге в Элнвик, — с улыбкой произнес Стивен. — Нам следует поторопиться, однако у вас есть несколько минут, чтобы уединиться для отправления некоторых нужд. — Он полунасмешливо поклонился ей и, прихрамывая, вышел на поляну.

Мэри знала, что Элнвик, главная резиденция Нортумберлендов, являл собой неприступную крепость, выбраться из которой было невозможно. Ей следовало сбежать от норманнов теперь же или, если бегство окажется невозможным, по крайней мере, попытаться предпринять что-либо для своего спасения. Очутившись в Элнвике, она не сможет ни совершить побег, ни подать отцу,

Братьям и жениху весть о том, где она находится. Но уведомить их о том, что с ней приключилось, было просто необходимо. Мозг ее заработал с лихорадочной быстротой.

Мэри не сомневалась, что еще с вечера ее отец и братья начали разыскивать ее, прочесывая всю округу. Значит, рано или поздно они доберутся и сюда. Ей следовало оставить здесь хоть что-то из своих вещей…

Не теряя времени, она ополоснула лицо водой из принесенной кем-то глиняной миски и вышла на поляну. Весь неприятельский лагерь находился в движении. Воины седлали лошадей, разбирали оружие и уничтожали следы своего пребывания на шотландской земле. Де Уоренн стоял спиной к Мэри, разговаривая со своим оруженосцем. Ее надежда проскользнуть в лес незаметно для него не оправдалась: едва она сделала несколько шагов, как он обернулся и окинул ее торжествующе-насмешливым взглядом. Мэри вспыхнула и поспешно скрылась за деревьями. Стеречь пленницу было поручено молодому рыцарю, который держался от нее на некотором расстоянии.

Мэри скрылась за высоким кустом и, справив естественную нужду, принялась торопливо отрывать узкие полоски ткани от своей нижней рубахи. Одну из них она привязала к ветке кустарника, а остальные спрятала в рукаве платья, после чего заторопилась к своему стражу. Окрыленная надеждой, она почти бежала навстречу своим мучителям. Как она их провела! В самом скором времени кто-нибудь из шотландцев, участвующих в поисках, подойдет к этому кусту и заметит на нем оставленный ею бант, трепетавший на ветру, как победный флаг!

Внезапно до слуха ее долетели слова одного из. оруженосцев, который беседовал со своим господином.

— Лидделл? Думаю, это будет совсем нетрудно, Стивен. Все они наверняка перепьются на свадьбе, языки у них развяжутся, и я сумею быстро выяснить все, что нас интересует.

— Ну, с Богом! — улыбнулся де Уоренн и хлопнул оруженосца по плечу. — Не желаете ли послать кому-либо из ваших близких весточку о себе? — внезапно спросил он, полуобернувшись к Мэри.

— У вас что же, глаза на затылке? — с досадой воскликнула она, устыдившись того, что ее застигли за столь малопочтенным занятием, как подслушивание чужих разговоров.

— Неужто вы и в самом деле надеялись остаться незамеченной? — с притворным изумлением спросил он. — Вам нет нужды прибегать к столь изощренным методам, мадемуазель, чтобы узнать о моих намерениях. Достаточно напрямую спросить меня о них. При этом вы почти наверняка получите правдивый ответ.

Под пристальным взглядом его темных глаз Мэри поежилась и опустила голову. Она чувствовала себя беззащитной перед властной силой, исходившей от этого человека. Стоило их взглядам встретиться, как все ее тело охватывали трепет предвкушения и сладостная истома, которым она не могла противиться.

— Нам пора в путь, — сказал де Уоренн после многозначительной паузы. — Вы поедете со мной.

— О нет! С кем угодно, только не с вами!

— Решения здесь принимаю я, миледи. А все остальные им подчиняются.

— Но я не желаю находиться в такой близости от вас всю дорогу до Элнвика!

— Вы поедете со мной! Это решено. Я не дам вам ни малейшего шанса удрать от меня, а кроме того, — и он усмехнулся, глядя ей в глаза, — вам наверняка не может не понравиться столь близкое соседство!

Смерив его с головы до ног презрительным взглядом, Мэри подошла к громадному гнедому жеребцу, которого держал под уздцы один из рыцарей. Стивен легко вскочил в седло, посадив Мэри впереди себя.

Судя по всему, норманны благополучно завершили свою вылазку в Шотландию и намеревались к вечеру добраться до Элнвика. Мэри решила непременно разузнать, зачем им понадобилось разбивать лагерь и ночевать в такой близи от Карлайсла и Лидделла. Ведь не ради же встречи с диким кабаном негодяй де Уоренн, этот ублюдок,

Будь он трижды проклят, почтил своим присутствием ее родные края!

Каждый час Мэри незаметно бросала наземь лоскутки от своей рубахи, от души надеясь, что еще до наступления темноты, руководствуясь этими знаками, отец и братья освободят ее из рук норманнов, взяв в плен самих похитителей.

В полдень отряд остановился у ручья, чтобы напоить усталых лошадей. Мэри с наслаждением растянулась на земле под густой ивой, поодаль от норманнов. Бросив быстрый взгляд в их сторону и убедившись, что никто за ней не наблюдает, она незаметно привязала белый лоскут к одной из нижних ветвей дерева и тотчас же выпрямилась, сложив руки на коленях.

— О чем вы задумались, мадемуазель? Любуетесь ландшафтом? — спросил Стивен, подъезжая к иве на своем жеребце.

— Вот именно, — зло усмехнулась Мэри. — Ничего более уродливого я еще в жизни не видела!

— Вы говорите как истинная дочь Шотландии. Ведь вы шотландка, Маири? — и он окинул ее пытливым взглядом.

Мэри досадливо нахмурилась. В который уже раз он словно читал ее мысли. Она и впрямь считала себя шотландкой, хотя мать ее, королева Маргарет, родилась в Англии. Брат матери, Эдгар Этлинг, доводясь внучатым племянником саксонскому королю Эдуарду Исповеднику, считался наследником английского престола. После завоевания страны герцогом Вильгельмом овдовевшая мать Маргарет и Эдгара нашла убежище в Шотландии. Малькольм, покоренный красотой Маргарет, женился на ней, когда скончалась его первая жена Ингеборг.

— Да, я шотландка, — помедлив, ответила она и гордо вскинула голову.

— Но вы так прекрасно владеете английским… Гораздо лучше, чем я.

— Боюсь, вы, норманны, слишком тупы и не восприимчивы, чтобы свободно изъясняться на чужих наречиях.

Внезапно Стивен как-то разом подобрался в седле и сдвинул брови, вглядываясь в заросли.

— Похоже, присутствующий здесь норманн и вправду оказался на редкость туп! Он спешился и направился прямо к злополучной ветке, на которой висел лоскут от рубахи Мэри. Сдернув его вместе с листьями и корой, он подошел вплотную к девушке. Та в страхе зажмурилась и вжалась в ствол ивы.

— Если вам так не терпится избавиться от своей одежды, мадемуазель, — загремел его голос над самым ее ухом, — то скажите лишь слово!..

Мэри молчала, парализованная страхом, и даже не решалась открыть глаза.

— Сколько же таких тряпиц вы успели раз бросать на пути сюда от места нашей стоянки, мадемуазель? — не унимался де Уоренн. — Скажите, сколько? Да отвечайте же! Или вы не успели их сосчитать?