Заподозрив, что Мэри вступила в заговор с Аделью Бофор, Стивен без труда догадался, в чем именно состояла суть их соглашения. С того момента, когда он застал Адель в комнате Мэри, он стал внимательно следить за всеми действиями своей невесты и, сделав вид, что выпил вино со снотворным зельем за ужином, прикинулся спящим, когда она той же ночью, перед рассветом кралась мимо него в полутемном коридоре. Через несколько мгновений он встал со своего узкого ложа и бесшумно последовал за ней. Ему удалось проследить весь путь беглянки до самой пристани. Снедаемый бессильной яростью и отчаянием, он наблюдал за нею из глубокого дверного проема в стене Тауэра. Но когда человек в маске, выбежав из кустов, столкнул ее в воду, гнев Стивена мгновенно улетучился. Он готов был теперь простить ей все, включая даже эту безрассудную попытку бегства, он даже согласился бы вернуть ее Малькольму, лишь бы только она осталась жива. Не теряя времени, он бросился в Темзу, туда, где несколько мгновений тому назад волны сомкнулись над головой Мэри.

Секунды, проведенные на речном дне в поисках Мэри, показались ему вечностью. Он ощупал сваи пристани, он сделал несколько неуверенных шагов по илистому дну, бредя вниз по течению, туда, куда волны могли отнести ее хрупкое тело, но все безрезультатно. В мутной воде Темзы и средь бела дня не было бы видно ни зги, теперь же, в этот ранний рассветный час, здесь царила кромешная тьма. Он брел по дну наугад, вытягивая руки вперед в надежде натолкнуться на тело Мэри. Легкие его разрывались от боли, в висках стучала кровь. Он чувствовал, что еще несколько секунд, и он, не найдя Мэри, захлебнется, став, как и его невеста, жертвой коварной реки. Последним усилием воли он заставил себя снова вытянуть руки, снова проплыть несколько метров вперед. Перед глазами его уже качалось кровавое марево. Сделав отчаянный рывок, он внезапно ощутил ладонью грубую ткань плаща Мэри и тут же оттолкнулся от дна и устремился вверх, цепко удерживая свою добычу обеими руками.

Задыхаясь и отплевываясь, он хрипло, с шумом силился втянуть ноздрями и ртом холодный свежий воздух, но в горло ему заливалась вода, и тело Мэри, тяжелое, словно свинец, тянуло его ко дну. Он понимал, что сможет продержаться на поверхности еще несколько коротких мгновений, а затем оба они снова окажутся под водой.

— Стивен! Держись! Я иду на помощь! — донесся с берега знакомый голос, и невесть откуда взявшийся Бренд прыгнул в воду, подплыл к нему, бережно принял из его рук недвижимую Мэри и, гребя одной рукой, быстро поплыл к причалу.

Когда Стивен через несколько минут с трудом выбрался на дощатую пристань и склонился над Мэри, лицо ее в свете занимавшегося дня показалось ему неживым. Нос принцессы-беглянки заострился, под глазами залегли синеватые тени. Стивен приложил руку к ее груди, затем прижался к ней ухом, но к полному своему отчаянию не почувствовал ни дыхания, ни биения сердца.

— Она умерла, Стив.

— Нет! — крикнул Стивен и судорожно вцепился мокрыми, дрожавшими пальцами в плечи девушки. — Она должна жить!

Он приподнял ее, надавил ладонью на ее живот, и изо рта Мэри полилась вода. Но она по-прежнему не дышала и не подавала никаких признаков жизни. Стивен с надеждой вгляделся в ее бледное лицо. Он знал, что не переживет ее смерти. Здесь ли или в ином мире, но они должны быть вместе. Он не мог уступить ее никому, даже самому Господу Богу. Он должен был вернуть ее к жизни!

Подсунув ладонь под затылок Мэри, он раздвинул пальцами ее губы и, прижав к ним свои, начал вдувать в ее легкие воздух, ритмично надавливая на узкую грудную клетку.

Через минуту ему показалось, что лицо Мэри сделалось теплым. Он отстранился от нее и снова пристально вгляделся в ее лицо. Оно слегка порозовело. Грудь начала слабо вздыматься.

— Она дышит! — изумленно выкрикнул чей-то голос. — Де Уоренн вернул ее к жизни!

Стивен поднялся на ноги, прижимая к себе недвижимую Мэри.

— Распорядись, чтобы сюда немедленно принесли меховые одеяла, и вели запрячь повозку, — сказал он Бренду. — Я отвезу ее в Грейстоун.

Все де Уоренны, включая и Джеффри, который поутру намеревался отбыть в Кентербери, собрались в просторном зале Грейстоуна, особняка близ Лондона, принадлежавшего графу Нортумберленду.

— Нам надлежит неусыпно и бдительно следить за ней, чтобы она чего доброго не повторила подобной глупости, — сказал Рольф, — и дабы оградить ее от новых покушений злодея, посягнувшего на ее жизнь.

— Это Адель Бофор помогла ей бежать, — мрачно проговорил Стивен, прихлебывая подогретый эль из вместительного серебряного кубка.

— Ты уверен? У тебя есть доказательства этого? — с беспокойством спросил Джеффри.

— Нынче днем они о чем-то тайно сговаривались в комнате, где поместили принцессу. Согласись, у Адели есть весьма основательные причины противодействовать нашему браку с Мэри.

— Да, чуть не забыл! Я ведь видел Адель у пристани нынче на рассвете, — кашлянув, добавил Бренд.

— Что?!

— Я как раз возвращался в Тауэр после… м-м-м… ночной прогулки. Вдруг со стороны причала послышались крики и плеск воды. Я, разумеется, бросился туда. Подбежав к собравшимся там стражам, я узнал от них, что Мэри утонула, и что ты, Стивен, бросился в Темзу за ее телом. И тут краем глаза я заметил Адель Бофор. Она пряталась в тени крепостной стены. Она оглянулась по сторонам, а потом припустилась бежать и исчезла в кустах.

— Но не думаешь же ты, что это она пыталась убить Мэри? — встревожился Джеффри.

— Многие могли быть причастны к этому, — задумчиво произнес граф Нортумберленд. — Боюсь, мы никогда не сможем дознаться правды, кто именно посягнул на жизнь принцессы. Дункан, Монтгомери, Роджер Бофор любой ценой готовы расстроить готовящийся союз. Каждый из них дорого бы отдал, чтобы помешать свадьбе Мэри и Стивена. Но зато я совершенно уверен, дети мои, что теперь, когда эта история получит огласку, когда мы с вами будем следить за Мэри во все глаза, убийца, кто бы он ни был, навряд ли решится повторить свою попытку.

— Она останется в Грейстоуне до самой свадьбы, — решительно заявил Стивен.

— Я попытаюсь убедить короля, что так будет лучше для нее и для всех нас, — кивнул Рольф. — А заодно сделаю все, что в моих силах, чтобы приблизить день вашего венчания. Для этого мне будет достаточно убедить его, что Карлайсл выгоднее атаковать не до, а после свадьбы принцессы Мэри.

Стивен с такой силой ударил кулаком по столу, что крышка его серебряного кубка жалобно зазвенела.

— Руфус попросту лишился рассудка! Наш союз с Мэри сулит мир, а он готов из пустой прихоти разрушить все, что создавалось с таким трудом, а заодно выказать себя коварным, вероломным монархом, нарушителем клятв и обещаний!

— Я постараюсь отговорить его от этой безумной затеи, — пообещал Рольф. — Но ведь ты знаешь Руфуса не хуже меня. Он, к сожалению, слишком упрям и мстителен… — Старый граф тяжело вздохнул. — Пожалуй, нам с тобой пора отправляться в Тауэр, Бренд. Я должен поставить короля в известность о покушении на жизнь принцессы Мэри.

Проводив отца и брата, Стивен принялся нетерпеливо расхаживать по залу.

— Да что же он не идет сюда, что он медлит там у нее, этот распроклятый лекарь? Как ты думаешь, Джеффри, она уже очнулась or обморока?

— Я уверен, что она скоро выздоровеет и проживет еще долгие годы на радость всем нам, — стал мягко увещевать брата Джеффри. — Я помолюсь о вас обоих, Стивен. Я стану просить Господа о том, чтобы мир воцарился не только между Англией и Шотландией, но и между тобой и Мэри.

Наконец в холл спустился старик-лекарь и, шаркая остроносыми сапогами по каменному полу, приблизился к Стивену и Джеффри. Он сообщил им, что принцесса выглядит и чувствует себя хорошо, учитывая все обстоятельства, и прописал ей диету для подкрепления сил, состоявшую из сырых яиц и воловьей крови.

Щедро отблагодарив старика за услугу, Стивен поднялся к себе. Он поставил подсвечник с зажженной свечой на дубовый стол, сел в кресло у очага и погрузился в тягостные размышления. Благодарение Господу, Мэри осталась жива. Скоро она оправится от потрясения и будет вполне здорова. Возможно, Рольфу и в самом деле удастся отговорить короля от войны с Малькольмом. Возможно также, что он сумеет убедить Руфуса перенести венчание на более ранний срок.

Но многого ли можно ждать от союза, в который одна из сторон вступает помимо своей воли?

Услыхав цоканье копыт, доносившееся со двора, Джеффри де Уоренн с недоумением и беспокойством выглянул в окно. У конюшни спешивались пятеро всадников, один из которых бережно передал пажу золотисто-голубое знамя дома Эссексов. Оставив свой немногочисленный эскорт у дверей Грейстоуна, леди Бофор велела выбежавшим слугам доложить о себе.

— Сердечно рад видеть вас, мадемуазель Бофор, — с поклоном приветствовал ее Джеффри, который не замедлил выйти навстречу гостье. — Но скажите, что привело вас в Грейстоун в столь ранний час? Надеюсь, вы привезли хорошие вести?

— Где Стивен? — не ответив на его приветствие и вопросы, осведомилась Адель.

— Он спит у себя наверху.

— А Мэри?

— А-а-а, дело, кажется, начинает проясняться. Так вот, выходит, почему вы соизволили нанести нам визит! — насмешливо протянул Джеффри.

Адель поджала губы и взглянула на собеседника с видом оскорбленной добродетели.

— О том, что она едва не утонула, уже шепчутся во всех закоулках Тауэра. И в моем беспокойстве о ней я не нахожу ничего забавного. Ведь мы с Мэри были дружны. Надеюсь, принцесса осталась жива?

— Конечно, — снова усмехнулся Джеффри. Адель резко отвернулась от него, но Джеффри все же успел заметить выражение досады, неузнаваемо исказившее, как ни мимолетно оно было, ее красивое лицо. Он схватил ее за руку и резко притянул к себе. Адель испуганно вскрикнула и попыталась заслонить лицо тыльной стороной ладони.

— Я вижу, вы нешуточно огорчены этим известием, леди Бофор! И не пытайтесь притворяться огорченной болезнью Мэри. Со мной у вас этот номер не пройдет, так и знайте. Уж не вы ли наняли убийцу, который столкнул принцессу в Темзу? Только не вздумайте лгать мне, я все равно сумею узнать правду!

— Нет! Клянусь вам, я и в мыслях не имела злоумышлять против здоровья и жизни принцессы. Поверьте, я не способна на такое! Я помогла ей бежать, и только. Не осуждайте меня за это. Каждый ведь отстаивает свои интересы. Неужели вы не понимаете, как много я теряю, если их брак состоится? Вы представляете себе, в какое положение я поставлена? Я отвергнута Нортумберлендом, он оставил меня ради принцессы Мэри, и весь двор злорадно смеется надо мной!

— Полноте, вы преувеличиваете и степень своего отчаяния и тяжесть того положения, в коем оказались по вине моего брата Стивена. У вас ведь не может быть недостатка в женихах, леди Адель! — сказал Джеффри, заметно смягчаясь и не выпуская ее руки.

— Да, это верно. Их хоть отбавляй, но ни один из моих ухажеров не может назваться блестящей партией. Уверяю вас, да вы и сами знаете, что знатностью и богатством никто из них не может потягаться со Стивеном де Уоренном, наследником титула и земель графа Нортумберленда!

— Скажите, мне откровенно, леди Бофор, — дрогнувшим голосом спросил ее Джеффри, — вас так огорчает потеря выгодной партии или вы попросту ревнуете моего брата к Мэри? Поверьте, мне очень важно это знать.

— А почему вы спрашиваете об этом? С чего вдруг это стало важным для вас, ваше преподобие? — она пристально взглянула ему в глаза и лукаво, призывно, озорно улыбнулась. — Сознайтесь-ка, что я вам нравлюсь!

— Даже сознаться в подобном уже значило бы согрешить, — глухо пробормотал Джеффри, заливаясь краской смущения и отводя взгляд.

— Нет! — возразила она, кладя ладони ему на плечи. — Напротив, не только сознаться в своих тайных помыслах, но и осуществить то, о чем мы оба мечтаем, было бы ступенью к вечному блаженству!

У Джеффри больше не было сил противостоять искушению. Он обнял ее за талию и, прижимая к себе, страстно прошептал:

— Вы вожделеете к моему брату так же, как и ко мне? Признайтесь, Адель!

— Нет. Я никогда не желала его! Я всегда мечтала о том, чтобы вы, дорогой мой Джеффри, оказались старшим из сыновей графа Рольфа! Я стала бы тогда вашей женой, и вы, клянусь, никогда не пожалели бы об этом! Уж вас-то я нипочем не уступила бы этой шотландской дурочке. Да вы бы и сами ни за что на свете не променяли меня на нее.

— Никогда! — пылко воскликнул Джеффри, еще теснее прижимая к себе ее гибкое, податливое тело. — Скажите, неужто я и впрямь кажусь вам более привлекательным, чем Стивен?

— Конечно! Да он вам в подметки не годится, ваш надутый, угрюмый, спесивый братец, искатель богатого приданого и политических выгод. Фи!

— Это правда?

— Да! Да! — крикнула она. — Ночами, когда я думаю о вас, желание мое становится столь нестерпимым, что я…

— Продолжайте! — хриплым шепотом потребовал он.

Она спрятала лицо на груди Джеффри и, притянув его ладонь к своему лону, слегка надавила на отвердевший, пульсировавший под его пальцем бугорок.

— Я ласкаю себя вот здесь, представляя, что это ваша, а не моя рука, вот как теперь, что вы осыпаете мое тело поцелуями и овладеваете мной. И я изнемогаю от желания, и выкрикиваю ваше имя, зарывшись лицом в подушку…

Не говоря ни слова, Джеффри схватил ее за плечи и повлек к боковому выходу из дома.

— Куда вы меня ведете?

— В лес! — выдохнул он.

Едва скрывшись за деревьями, они упали в траву, и Адель проворно сняла с Джеффри всю его одежду. Он раздевал ее неторопливо, покрывая все ее трепетавшее тело горячими поцелуями, но внезапно Адель выскользнула из его объятий и приникла к его губам. Джеффри прижал ее к себе. Через несколько мгновений она уже ласкала горячими, влажными губами и языком его шею, грудь, живот. Джеффри замер от сладостного предвкушения. Вот губы Адели сомкнулись на кончике его возбужденного члена, затем она втянула его в рот, глубоко, во всю его длину, так что он уперся в ее гортань. Обеими ладонями она нежно гладила его живот и бедра. Джеффри глухо застонал и, чувствуя, что еще секунда, и он умрет от наслаждения, излил семя прямо в горло Адели.

Возбуждение, владевшее Джеффри, было, однако, столь велико, что сразу же вслед за этим он торопливо проговорил:

— Теперь моя очередь! — И с этими словами он раздвинул бедра Адели, любуясь разверстым ярко-алым преддверием лона, походившим на экзотический «цветок в обрамлении черных лепестков. Опираясь на локти, он склонился над ней и стал медленно и осторожно поглаживать языком внутреннюю поверхность ее бедер, набухшие складки лона и венчавший их розовый бугорок. Она со стоном вонзила ногти в его плечи, но Джеффри не чувствовал боли. Никогда еще он не был так счастлив, никогда жизнь не казалась ему такой прекрасной, такой щедрой, радостной и благословенной.

Когда он поднялся, чтобы овладеть ею, Адель рыдала от возбуждения. Движения его были страстными и стремительными, и через несколько секунд оба они испытали экстаз, равного которому ни ему, ни ей до сих пор не довелось изведать.

Когда буря владевших ими чувств мало-помалу улеглась, Адель поднялась, опираясь на локти, и с торжествующей улыбкой взглянула на Джеффри. Он неподвижно лежал на спине, прикрыв глаза тыльной стороной ладони.

Улыбка Адели стала еще шире. Это было всего лишь начало. Всего лишь начало их восхитительной связи. Теперь она была даже рада тому, что Джеффри не мог вступить в брак. Ей рано или поздно придется выйти замуж за одного из носителей громкого титула, зато Джеффри никогда не будет принадлежать другой женщине. Его сан, из-за которого земной союз их никогда не будет узаконен, защитит ее от возможных соперниц!