Книга: Обещание розы
Назад: Часть вторая ПРИНЦЕССА-НЕВЕСТА
Дальше: Глава 10

Глава 9

Вот уже несколько месяцев, с тех пор как ей минуло шестнадцать лет, Адель Бофор жила при дворе. Пышность и великолепие придворной жизни с ее весельем и постоянным радостным оживлением не шла ни в какое сравнение с унынием и скукой, царившими во владениях сводного брата, в глуши Кента, или в ее родном Эссексе.
Придворные интриганы и прославленные воины, владетельные бароны и незнатные вассалы, домогавшиеся аудиенции монарха, сменяли один другого, и никто из этих мужчин, молодых и старых, не оставался равнодушен к красоте юной Адели. Она всегда была окружена толпой воздыхателей и с наслаждением выслушивала их комплименты и остроты. Ей была сродни атмосфера тайной зависти, интриг и скандалов, коей был, казалось, насыщен даже сам воздух в Тауэре, и она не представляла себе жизни вне его стен. Адель твердо решила, что, став женой Стивена де Уоренна, она ни за что не последует за супругом в Нортумберленд, а останется в Лондоне. Ее мало заботило, как отнесется к этому сам будущий супруг.
К тому же образ смуглого, сурового великана Стивена нечасто тревожил воображение Адели. Они встречались всего три раза, и во время этих кратких свиданий жених не проявил того восхищения ее прелестями, к которому она привыкла и на которое рассчитывала. В настоящий же момент внимание ее было всецело поглощено братом де Уоренна — Джеффри, который неторопливо вошел в просторный зал, заполненный придворными, и остановился у стены.
Адель любовалась его красивым, породистым лицом, его сухощавой фигурой, угадывавшейся под широкими одеждами прелата. От взора ее не укрылось, что, стоило ему появиться в толпе, как все присутствующие, включая и мужчин, тотчас же вперили в него пристальные взоры — восторженные, завистливые, оценивающие. Это польстило самолюбию Адели, и на мгновение она почувствовала себя так, словно Джеффри уже принадлежал ей и она по праву могла бы гордиться впечатлением, которое архидиакон производил на окружающих.
Она много слыхала о нем и о еще большем догадывалась чутьем и инстинктом опытной, искушенной в любовных делах женщины. И некоторые поступки второго сына графа Нортумберленда вызывали в ее душе самое искреннее недоумение. Заслужив рыцарские шпоры, когда ему едва минуло тринадцать лет, Джеффри де Уоренн сразу же вслед за этим отправился на послушание в монастырь, где прилежно изучал латынь и богословие, а через три года стал помощником и доверенным лицом Ланфранка, тогдашнего архиепископа Кентер-берийского. Став архидиаконом и приняв на себя после смерти своего патрона управление монастырем, он, однако же, до сих пор воздерживался от принесения священнических обетов. Острым женским чутьем Адель угадала, что препятствием этому послужили для красавца Джеффри его плотские грехи. И ее не на шутку тревожило подозрение, что, подобно ныне царствующему монарху и множеству других служителей святой Церкви, молодой архидиакон мог оказаться содомитом, относящимся с полнейшим равнодушием к самым очаровательным женщинам и питающим нежные чувства к мальчикам-подросткам.
Адель вздохнула и спрятала нижнюю часть лица за роскошным веером, который не так давно подарил ей сам король. Она почти примирилась с мыслью, что ей навряд ли удастся выяснить, подвластен ли Джеффри де Уоренн женским чарам. Ведь она была помолвлена с его старшим братом, и ей надлежало вести себя очень осторожно, чтобы не оказаться скомпрометированной в глазах Стивена.
— Ты в своем уме? — сердито зашипел ей в самое ухо Роджер Бофор, с трудом пробившийся к сводной сестре сквозь толпу ее поклонников. — Ты уставилась на него так, словно впервые в жизни увидела мужчину!
— Приветствую вас, милорд! Вы, как всегда, сама любезность, — криво усмехнувшись, пробормотала Адель.
— Что здесь происходит? — вполголоса спросил Роджер, слегка кивая в сторону Джеффри. Зрачки его холодных серых глаз сузились от тревоги. — Я узнал, что король назначил ему аудиенцию. Он прибыл сюда вместе со своим братом… — Увидев, что Адель побледнела и едва не лишилась чувств от испуга, он поспешил добавить:
— Успокойся, вовсе не с твоим суженым, а с младшим, Брендом.
Адель облегченно вздохнула и принялась обмахиваться веером. Ее высокий лоб был покрыт испариной.
— Я попытаюсь разузнать для тебя, что затевает Руфус, дорогой братец.
— Только будь осторожна! — нахмурился Роджер.
Девушка закинула голову назад и рассмеялась низким, гортанным смехом.
— Ты прекрасно знаешь, что я всегда действую ловко и осмотрительно. Ведь я же не враг самой себе, дорогой! И тебе это известно лучше, чем кому-либо другому.
Король был извещен о прибытии Джеффри де Уоренна, который ожидал назначенной аудиенции в главной приемной. Здесь, как и в зале, было шумно и многолюдно. Утомленный долгой дорогой и не найдя свободного кресла, Джеффри прошел в полутемный закоулок, чтобы не вступать в разговоры ни с кем из придворных, и прислонился к каменной стене.
Он почти задремал, мечтая о мягкой постели и кубке доброго эля, которые ждали его в одном из владений отца, расположенном неподалеку от Тауэра, как только с его миссией будет покончено. Однако вскоре он самым неожиданным образом вынужден был вернуться к событиям реальным: появившаяся невесть откуда молодая женщина, проходя мимо него, споткнулась на гладком полу и, чтобы не потерять равновесия, обхватила его шею руками.
Джеффри невольно обнял ее за талию. Женщина, испуганно вскрикнув, прижалась к нему всем своим стройным телом, и ноздри его наполнил терпкий аромат мускуса и засушенных розовых лепестков. В полумраке коридора Джеффри не без труда узнал очаровательную темноглазую Адель Бофор, все еще считавшуюся невестой его старшего брата Стивена.
— Благодарю вас, — с чарующей улыбкой прошептала она. — Если бы не вы, я наверняка вывихнула бы лодыжку.
— В самом деле? — с едва заметной иронией спросил Джеффри.
— Ну разумеется! Не подхвати вы меня так вовремя, я расшиблась бы об этот каменный пол!
Скрестив руки на груди, Джеффри снова прислонился к стене. Он смотрел на ямочки, заигравшие на смугло-румяных щеках юной красавицы, на ее напрягшиеся под тонкой тканью платья груди и вдруг почувствовал, как тело его окатила жаркая волна желания. Его замешательство не укрылось от зоркого взгляда Адели. Она чарующе улыбнулась, склонила голову набок и слегка коснулась тонкими розовыми пальчиками рукава его сутаны.
— Каким ветром вас занесло сюда, милорд? — спросила она. — Не иначе как заботы о благе церкви принудили вас покинуть Кентербери?
— Мне трудно поверить, мадемуазель, что вы всерьез интересуетесь подобными вопросами, — сухо ответил он.
— А вот в этом вы ошибаетесь. Представьте себе, меня и впрямь интересует абсолютно все, что происходит на свете, в том числе и церковная жизнь.
Она смотрела на него с лукавой улыбкой, и тело его с радостной готовностью отозвалось на призыв, читавшийся в интонациях ее голоса, в позах, которые принимало ее стройное тело, в жестах ее рук. Чтобы избавиться от этого наваждения, Джеффри холодно поклонился ей и повернулся, торопясь уйти. В душе он возблагодарил Провидение за то, что Стивен избежал союза с этой опасной женщиной. Но Адель порывисто схватила его за руку.
— Подождите!
Он нехотя обернулся и молча вопросительно взглянул на нее.
— Вы видели Стивена? Как он поживает? Он велел вам передать мне что-нибудь?
— Откуда вам известно, что я побывал в Элнвике? — настороженно спросил Джеффри.
Адель смущенно покраснела и не сразу нашлась с ответом:
— Ну… Поскольку вы приехали вместе с Брендом, я подумала, что вы, как и он, наведались в Нортумберленд. Но вообще-то, — торопливо добавила она, видя, что добыча снова изготовилась ускользнуть из ее рук, — я хотела бы остаться с вами наедине вовсе не ради беседы о Стивене, а чтобы… чтобы исповедаться в своих грехах.
Джеффри криво усмехнулся. Он хорошо представлял себе, о каких именно грехах поведала бы ему эта сирена, вздумай она и вправду принести покаяние.
— Леди Бофор, мне кажется, мы с вами не вполне понимаем друг друга.
— Мы могли бы достичь понимания, если бы вы уделили мне хоть немного времени, ваше преподобие, — смиренно и просительно произнесла она.
Джеффри на секунду представил себе, каким наслаждением было бы излить семя в ее трепещущее от страсти тело, и в глазах у него потемнело. Ему становилось все труднее бороться с собой и, проглотив комок, подступивший к горлу и не дававший ему свободно дышать, он хрипло произнес:
— Вы ведь прекрасно знаете, где находится придворная часовня. Отец Жерар с готовностью выслушает вашу исповедь и даст вам отпущение грехов.
Адель сжала кулаки. От прельстительной улыбки, во все время разговора сиявшей на ее лице, не осталось и следа. Теперь ее алые губы кривились в злой, презрительной ухмылке. Отбросив дальнейшие церемонии, она прошипела в лицо опешившего от столь внезапной перемены Джеффри:
— Выходит, я ошиблась в вас, милорд! — и, окинув его с ног до головы уничтожающим взором, бросила она. — Я приняла вас за настоящего мужчину, вы же, оказывается, всего лишь презренный содомник, влюбляющийся в смазливых мальчишек. Фи! — она передернула плечами и повернулась, чтобы выйти в приемную.
Не помня себя, Джеффри схватил ее за руки, развернул к себе лицом и прижал к своему трепетавшему от едва сдерживаемой страсти телу. Адель тотчас же ощутила степень его возбуждения, и глаза ее расширились от удивления и восторга. Но объятие их длилось лишь секунду. Нахмурившись и уже остро сожалея о своем внезапном порыве, продиктованном досадой на нее и на себя, Джеффри молча отстранил девушку от себя и заспешил прочь.
— Надеюсь, теперь ваши подозрения на мой счет рассеялись без следа? — с сарказмом спросил он, оглянувшись на ходу.
Спустя час, граф Нортумберленд, успевший коротко переговорить с Джеффри, предстал перед своим монархом. Оба младших сына походили лицом на Рольфа де Уоренна, и в старости сохранившего прямую осанку и благородную красоту черт. В его светло-голубых глазах читались ум и бесстрашие, седина едва тронула его густую русую шевелюру. Он и теперь еще был очень привлекателен, и женщины щедро дарили его призывными улыбками и ласковыми взглядами, однако сердце Рольфа, навеки отданное леди Седре, оставалось неуязвимым для этих атак.
Граф склонил колено перед рыжеволосым Руфусом, который с удовольствием потягивал сладкое французское вино, развалясь в просторном кресле, едва вмещавшем его некогда стройный, а ныне весьма отяжелевший стан.
— Встань же, право, встань, дорогой Рольф! К чему нам с тобой, бесценный друг, все эти церемонии, — жеманно протянул король.
Рольф легко поднялся на ноги и холодно кивнул Дункану Кэнмору и еще нескольким приближенным короля, находившимся в этот момент в апартаментах Руфуса.
— Как поживает твой средний сын — архидиакон Кентерберийский? — осведомился монарх.
— Благодарю вас, Джеффри, слава Богу, вполне здоров, и дела его идут неплохо.
— Он ожидает моей аудиенции, — сообщил король, прихлебывая вино. — Я хочу ознакомиться с его счетами за последние месяцы.
— Джеффри привез с собой все расходные книги и с готовностью представит их вашему величеству, — улыбнулся Рольф. — Архидиакон — преданнейший слуга монархии.
— Только потому, что ему невыгодно враждовать со мной, — буркнул Руфус.
Рольф счел за благо не отвечать на этот незаслуженный выпад в адрес Джеффри.
Старый де Уоренн верой и правдой служил отцу Вильгельма Руфуса — Вильгельму Завоевателю и всегда надеялся, что Вильгельм Второй унаследует блестящий государственный ум и железную волю своего отца. Когда же Руфус повзрослел, оказалось, что от отца ему передались лишь внешний облик, необузданная жестокость и изощренное коварство. Он погряз в пороках, от которых его тщетно пытались отвратить Рольф де Уоренн и архиепископ Ланфранк. Но четыре года тому назад архиепископ умер, и старый граф с тоской наблюдал, как король Руфус все глубже увязал в греховных утехах, попадая под влияние своих многочисленных фаворитов.
По просьбе де Уоренна Руфус велел всем приближенным оставить их наедине. Придворные повиновались, бросая на графа исполненные любопытства взгляды. Последним вышел Дункан, сын Малькольма Кэнмора и единокровный брат принцессы Мэри. Он держался так, словно безошибочно чувствовал, что разговор между королем и Нортумберлендом затронет его интересы.
— Вот ведь завистливые змеи, а? — усмехнулся подвыпивший король. — Боятся, как бы ты не выпросил у меня какой-нибудь лакомый кусочек, на который сами они точат зубы. Ну, так с чем же ты пожаловал, дорогой Рольф?
— Стивен недавно взял в плен дочь Малькольма Кэнмора, сир, и до сих пор удерживает ее у себя.
От неожиданности Руфус поперхнулся вином и мучительно закашлялся.
— Господи Иисусе! — прохрипел он, но через секунду, промокнув губы полотняной салфеткой и радостно улыбнувшись, покачал головой. — Какая удача! Аи да Стивен! Давай теперь же подумаем и решим, что мы потребуем от Малькольма. Твой сын заслужил хорошую награду!
— Мы потребуем приданое, — твердо произнес Рольф.
— А кто же в таком случае станет женихом? — оторопело спросил Руфус.
— Если Стивен женится на дочери Кэнмора. на границе с Шотландией установится долгожданный прочный мир, — неторопливо, веско и в то же время вкрадчиво проговорил Рольф. — Тогда вы сможете двинуть все свои силы на завоевание Нормандии.
— Ты жаждешь мира, Рольф де Уоренн, или еще большей власти? — насупился Руфус, с подозрением взглянув на своего верного вассала.
— Разве я когда-нибудь предавал вас? Разве я не поддержал вас в самые тяжелые дни волнений и смут?
— Разве я не сделал тебя в благодарность за все это самым владетельным из моих подданных?
— Мною движет лишь любовь к Англии и преданность вам, сир, а вовсе не корысть. И это вам также известно.
— Но Стивен помолвлен с сестрой Бофора, — напомнил король.
— Помолвка — это ведь еще не супружество. Ее всегда можно расторгнуть.
— А что же будет, когда Малькольм умрет? Ты ведь успел уже подумать и об этом?
— Во всяком случае, Нортумберленд будет по-прежнему верен английской короне.
— А когда умрешь ты?
— Стивен всенепременно останется верен клятве, данной мною вам, сир.
— Вот мы опять вернулись к Стивену, — поморщился Руфус. — Он рос при дворе, но между нами не возникло большой симпатии…
— Симпатии — ничто, честь и верность — все. Или вы сомневаетесь в преданности Стивена?
— Упаси Бог! — воскликнул Руфус, вставая с кресла и принимаясь расхаживать по комнате, большую часть которой занимала огромная кровать, устланная мягкими звериными шкурами. — Никто еще не усомнился в чести и верности Стивена де Уоренна!
— Мир с Шотландией нужен вам нисколько не меньше, чем мне, а гораздо больше, — убеждал короля Рольф, не сводя с него пристального взгляда своих ясных голубых глаз. — Ведь только тогда мы наконец сможем отвоевать Нормандию у вашего брата Роберта!
Руфус в задумчивости перебирал драгоценные безделушки на своем вместительном комоде. В душе его боролись противоречивые побуждения. Он опасался столь значительного усиления Рольфа де Уоренна, несмотря на неизменную преданность последнего королю и стране, и в то же время понимал, что, лишь установив надежный мир с Шотландией, он мог рассчитывать на осуществление своей заветной мечты — завоевание Нормандии.
— Скажи, — внезапно спросил он, резко вскинув голову, и Рольфу, который за долгие годы общения с королем успел превосходно изучить, что означал каждый из самых его мимолетных жестов, стало ясно, что вопрос этот по какой-то причине представлялся ему чрезвычайно важным, — дочь Малькольма хороша собой?
— Не могу решительно ничего вам об этом сообщить, сир, — растерянно пробормотал Нортумберленд. — Я ведь еще не видел ее.
— Зато Адель Бофор — настоящая красавица. С ней мало кто может сравниться! — в голосе Руфуса звенели нотки торжества, и старый Рольф с удивлением воззрился на него.
— Достаточно! — проговорил король, потирая руки. Им вдруг снова овладело светлое и радостное расположение духа. — Твоя идея, знаешь ли, весьма забавна. Так предоставь же мне позабавиться ею всласть! Прощай!
— Благодарю вас, сир! — Рольф поклонился и, пятясь, вышел из королевских покоев. Едва очутившись в коридоре, он широко улыбнулся и облегченно вздохнул. В тот же час он отправил гонцов в Элнвик и Лидделл.
Назад: Часть вторая ПРИНЦЕССА-НЕВЕСТА
Дальше: Глава 10