Глава 23

Вечером следующего дня Лавиния и Джоан сидели в роскошной обеденной кабине над центральной колоннадой и с неприкрытым восторгом разглядывали окружавшие их кабины, беседки и затейливые павильоны.

Сегодня Воксхолл так и переливался огнями. Бесчисленные лампы и фонарики, скрытые в листве, освещали дорожки. В воздухе разливалась волнующая музыка Генделя. Таинственные гроты, галереи, увешанные шедеврами знаменитых художников, живые картины на исторические темы привлекали толпы народу. Неподалеку простирались знаменитые обсаженные деревьями аллеи сада развлечений, многие из которых, темные и уединенные, манили в тень влюбленные парочки, обещая запретные наслаждения.

Лавиния подумала, что, если бы они не пришли сюда по крайне серьезному делу, она могла бы прекрасно провести время.

— Я не была здесь много лет, — пояснила Джоан, с холодной улыбкой изучая холодное мясное ассорти на своей тарелке. — Но клянусь, ничто с тех пор не изменилось. Ветчина по-прежнему нарезана так тонко, что через нее можно газету читать.

— Когда я была молода, мы с родителями иногда приезжали в Воксхолл, — вздохнула Лавиния. — Мне покупали мороженое. Я помню полеты на воздушном шаре и, разумеется, фейерверки.

На нее нахлынули воспоминания о тех счастливых днях, когда она жила спокойно и мирно в лоне любящей семьи. Тогда мир был совсем иным. Нет, скорее иной была она, наивная и невинная девочка.

Но рано или поздно взрослеют все. Так произошло с ней десять лет назад. Всего за полтора года она вышла замуж, овдовела и потеряла любимых родителей, когда корабль, на котором они плыли, поглотила морская пучина. Она внезапно осталась совсем одна, и свалившиеся на нее невзгоды вынудили искать средства выжить. Тогда ей пришлось отточить свое искусство месмериста. Жизнь Джоан тоже изобиловала неожиданными поворотами и случайностями. Может, это и стало основой для той дружбы, которая возникла и окрепла между ними.

— Вы, кажется, глубоко о чем-то задумались? — спросила Джоан, подцепив на вилку прозрачный ломтик ветчины. — Размышляете, как получше расспросить леди Хаксфорд и леди Ферринг?

— Нет, — слегка улыбнулась Лавиния. — Можете посчитать это странным, но я вдруг удивилась, как это мы и сидим здесь, едим это бессовестно дорогое мясо, и носим платья, созданные одной из самых известных лондонских модисток.

Джоан даже растерялась немного, но тут же ответила одной из своих редких улыбок. В глазах плясали смешливые, понимающие искорки.

— И если бы не дар судьбы, нас ожидала бы другая, куда менее приятная участь? Совершенно верно, — кивнула она, поднимая бокал с вином. — Давайте выпьем за то, чтобы ни одна из нас не кончила жизнь бедной гувернанткой или брошенной любовницей какого-нибудь богача.

— Верно. — Лавиния кивнула и чокнулась с Джоан. — Но не думаю, что одна лишь судьба помогла нам избежать этих ужасных профессий.

— Согласна. — Джоан пригубила вино и отставила бокал. — Мы не боялись хвататься за любую подвернувшуюся возможность, не так ли? И обе не раз рисковали, да так, что другие бы содрогнулись от ужаса.

— Возможно, — пожала плечами Лавиния. — Зато мы выжили.

Лицо Джоан стало задумчивым.

— Вряд ли кто-то из нас мог бы заняться чем-то другим, по крайней мере надолго. Женщины с такими характерами, как у нас, должны быть хозяйками собственной жизни и денег. Филдинг часто говаривал, что одно из качеств, которыми он восхищался во мне, — это способность завернуть за угол, оставив позади прошлое, и смело идти навстречу будущему.

— Следует ли из этого замечания, что вы посчитали вашу связь с лордом Вейлом ничем не оскорбляющей память прежнего мужа?

— Как вы догадались? — Джоан решительно разрезала еще один ломтик ветчины. — Я много думала о ваших словах по этому поводу, тех самых, что вы сказали мне тогда, и уверена в своем сердце. Так и сказала Марианне. Конечно, ей потребуется время, чтобы привыкнуть к создавшемуся положению, но надеюсь, она пойме г, что я не могу провести остаток жизни в тени того, кого уж нет. Филдинг тоже не хотел бы этого.

— Марианна рано или поздно опомнится. Она еще очень молода.

— Знаю, — кивнула Джоан, прожевав ветчину. — Думаете, мы когда-то тоже были столь молоды и невинны? Я не помню ничего… — Она осеклась и чуть сузила глаза. — А, вот и они. Я уже начала бояться, что они изменили планы на вечер.

— Леди Хаксфорд и леди Ферринг?

— Да. Превосходно! Их усадили за стол прямо позади нас, как я попросила.

Лавиния посчитала, что просьбу удовлетворили, потому что Джоан дала поистине королевские чаевые метрдотелю. Она едва удержалась, чтобы не обернуться.

— Леди Хаксфорд заметила меня, — шепнула Джоан и, холодно кому-то улыбнувшись, слегка повысила голос:

— Леди Хаксфорд, леди Ферринг. Как приятно видеть вас сегодня вечером!

— Миссис Дав! — Первый голос был звонким и резким, — Миссис Дав. — Второй голос оказался хриплым и грубоватым.

— Позвольте представить вам мою добрую подругу, миссис Лейк, — объявила Джоан.

Лавиния вынудила себя выждать минуту, прежде чем обернуться и, следуя примеру Джоан, едва заметно склонить голову.

Первой мыслью было: она совершила ужасную ошибку.

Ей стало очень стыдно. Разумеется, эти две старушки, опиравшиеся на трости, не способны нанять жестокого убийцу!

Леди Хаксфорд была хрупка и почти так же тонка, как ломтик ветчины на тарелке Джоан. Леди Ферринг казалась более крепкой, но в дни молодости явно была на несколько дюймов выше. Теперь же ее плечи согнул груз прожитых лет.

Однако угрызения совести мигом рассеялись, когда она встретилась взглядами с двумя парами глаз, сверкающих неугасимым огнем, присущим сильным, волевым натурам. Ледяное высокомерие этих взоров говорило о долгом существовании, проведенном в неустанном старании манипулировать людьми и событиями ради достижения своих целей. И пусть время не пощадило тел, зато не притупило ума и не ослабило воли.

Впрочем, и стремления одеваться по моде. Золотисто-бронзовая парча платья леди Хаксфорд была отделана желтыми лентами. Леди Ферринг была одета в дорогое платье тяжелого розового шелка. Вырез украшали высокие крахмальные кружевные воланы, вне всякого сомнения, долженствующие скрыть морщинки и обвислые складки на шее.

И на каждой была изящная маленькая шляпка, задорно сидевшая на серебристых волосах, уложенных в изысканные прически.

Парики, подумала Лавиния. Фальшивые локоны были круто завиты, чтобы добавить роста дамам. Со своего места она не видела их затылков, но могла предположить, что шиньоны были тоже изумительно уложены.

— Леди Хаксфорд, — почтительно сказала Лавиния, — пожалуйста, позвольте мне выразить свои соболезнования по поводу вашей недавней потери.

Леди Хаксфорд подняла лорнет и всмотрелась в Ла-винию.

— Какая потеря? Я никого не потеряла, с тех пор как четырнадцать лет назад умер его милость.

— Я имею в виду безвременную кончину жениха вашей внучки, лорда Фуллертона, — пояснила Лавиния. — Уверена, что ее родители вне себя от горя. Такая прекрасная партия.

— Ничего, они вскоре найдут другого, куда более подходящего жениха, — отрезала леди Хаксфорд, опуская лорнет.

— Кстати, говоря о разорванных помолвках… — обратилась Лавиния к ее спутнице. — Насколько я поняла, ваш внук больше не намеревается предлагать руку и сердце старшей внучке леди Роуленд. Какая жалость! А ведь казалось, что все улажено! Обе стороны только выигрывали от этого союза: высокий титул вашего внука прекрасно сочетался со щедрым приданым девушки.

Лицо леди Ферринг мгновенно замкнулось, словно перед Лавинией с шумом захлопнулась тяжелая дверь.

— Но похоже, финансовые аспекты этой ситуации внезапно изменились, когда леди Роуленд скончалась так неожиданно, — елейно продолжала Лавиния. — Согласитесь, что она умерла так не вовремя! Ходили слухи, что она покинула нашу грешную землю, так и не успев изменить завещания в пользу старшей внучки. Теперь деньги перешли к ее папаше, и говорят, он намеревается поделить наследство между всеми семью дочерьми.

— Пути судьбы иногда неисповедимы, — заметила леди Ферринг.

— Вы совершенно правы, — кивнула Лавиния, поворачиваясь к леди Хаксфорд. — Не поверите, но я была в замке Бомон в ту ночь, когда лорд Фуллертон разбился.

Она могла бы поклясться, что при этой новости леди Хаксфорд слегка сжалась, но тут же взяла себя в руки.

— Если верить тому, что я слышала, там было немало людей, — ответила она своим ломким, как звон бьющегося стекла, голосом. — На приемах в загородном доме Бо-монов всегда бывает чуть ли не весь свет.

— Да, разумеется, — согласилась Лавиния. — Но видите ли, я была последней, кто видел лорда Фуллертона живым, представляете? Он прошел мимо меня в коридоре как раз перед своим падением.

Леди Хаксфорд в каменном молчании взирала на Лавинию.

— Он, вне всякого сомнения, был пьян в тот вечер, — прохрипела леди Ферринг. — Этот человек пил как рыба!

— Он и в самом деле казался нетрезвым, — согласилась Лавиния, сокрушенно прищелкнув языком. — К моему величайшему сожалению, должна заметить, что его сопровождала молодая горничная.

— Мужчины всегда остаются мужчинами, — бросила леди Хаксфорд, презрительно блестя глазами, — но вряд ли стоит обсуждать столь низкие предметы в порядочном обществе.

— Но это весьма важная улика, — так же холодно парировала Лавиния. — Видите ли, мой коллега мистер Марч и я по просьбе клиента занимаемся обстоятельствами гибели лорда Фуллертона. Мы считаем, что его столкнул с крыши убийца, тот самый, кто был переодет горничной.

Рот леди Хаксфорд сам собой раскрылся.

— Убийство?! О чем это вы?! Не было ни малейшего намека на убийство!

— Наоборот, — пробормотала Лавиния, — мы нашли все доказательства грязной игры. С полным основанием можно сказать, что на этот раз злодей наделал ошибок.

— На этот раз? — вспыхнула леди Ферринг. — Хотите сказать, что были и другие убийства?

— О да, к сожалению. Мы подозреваем, что и леди Роуленд скончалась не своей смертью.

— Слышала, что она приняла слишком много снотворного настоя, — проскрипела леди Ферринг. — Никто ничего не говорил об убийстве.

Лицо леди Хаксфорд исказилось злобным возмущением.

— Понять не могу, почему кто-то ни с того ни с сего попросил вас расследовать это дело?..

— Как, разве вы не знаете? — удивилась Джоан. — Миссис Лейк и ее компаньон мистер Марч занимаются частным сыском. Берут заказы у людей, которые желают узнать истинную подоплеку некоторых весьма странных происшествий, таких, например, как гибель этих двух людей.

— Частный сыск? — повторила леди Ферринг, прожигая взглядом Лавинию. — Что за абсурдная идея! Вряд ли подходящая карьера для леди.

Глаза леди Хаксфорд лихорадочно сверкнули.

— Кто дал вам это смехотворное поручение расследовать смерть Фуллертона? Не припомню, чтобы кто-то из родных беспокоился по этому поводу.

— О, не могу же я выдавать собственного клиента, — улыбнулась Лавиния. — Это конфиденциальная информация. Мы с мистером Марчем работаем исключительно на эксклюзивную клиентуру, а знатные особы требуют полной секретности. Но уверяю, что мы с коллегой далеко продвинулись в наших расследованиях. Как только мы найдем убийцу, он, несомненно, назовет имена своих заказчиков.

— Возмутительно, — пробормотала леди Хаксфорд. — Совершенно возмутительно! Частные сыщики. В жизни не слышала ни о чем подобном.

— Как выяснилось, вы можете помочь нам установить истину, мадам, — пояснила Лавиния. — Вы, разумеется, были знакомы с Фуллертоном. Он был приблизительно вашего возраста. Вы должны знать его еще с того времени, когда впервые появились в свете. Не могли бы вы припомнить, у кого были причины убить его?

Леди Хаксфорд потрясенно уставилась на нее, не находя слов.

— Да вы с ума сошли! — ахнула она наконец.

Вместо оправданий Лавиния взялась за леди Ферринг:

— Знаете, мадам, если хорошенько поразмыслить, можно заметить весьма отчетливое сходство в смерти лорда Фуллертона и леди Роуленд, вы не согласны? Интересно только, одинаковые ли мотивы у обоих убийств. Например, увенчавшиеся успехом попытки воспрепятствовать свадьбе.

Леди Ферринг совершенно неподобающим образом вытаращила глаза.

— Понятия не имею, о чем вы тут толкуете. Просто чудовищные инсинуации! Леди Хаксфорд права, вам уместнее находиться в Бедламе, миссис Лейк.

— С меня довольно бреда этой безумной, Салли! — Леди Хаксфорд смяла салфетку и поднялась, опираясь на трость. — Я не намерена ужинать в подобной компании. Пойдем.

— Совершенно с тобой согласна.

Леди Ферринг обеими руками стиснула трость из черного дерева и тоже встала. Вид у нее был самый свирепый.

— Дэниелз? Где вы? Мы уходим.

— Да, мадам, — откликнулся суетливый лакей, спеша взять ее под руку. За ним прибежал еще один, но уже в другой ливрее, и подхватил под локоть леди Хаксфорд.

— Прошу прощения, мадам. Не знал, что вы собираетесь так скоро покинуть парк.

— Здесь слишком неподходящая компания, — отрезала леди Хаксфорд. — Совершенно невыносимо!

Оба лакея приготовились вести своих хозяек через лабиринт кабинок с ужинающими.

Джоан наблюдала за медленным, величавым шествием со смесью досады и веселого удивления.

— Я думала, что вы намереваетесь допросить их как можно тактичнее, — напомнила она.

— Ба, я сразу же увидела, что у этой парочки ничего никакой тактичностью не добьешься, — отмахнулась Лавиния. — Поэтому и решила потрепать им нервы. Тобиас заверяет, что иногда полезно растревожить подозреваемого: в этом случае он может себя выдать.

Джоан посмотрела вслед удалявшимся дамам.

— Не могу сказать, что они встревожены. Скорее раздражены.

— Не важно. Главное, что они могут запаниковать и допустить какую-то ошибку. Нам было бы это на руку.

— При условии, что они виновны.

— Теперь, увидев их, я уверена, что обе вполне способны нанять убийцу, если это послужит к их выгоде.

— Да уж. Не хотела бы я стоять между ними и тем, чего они страстно желают, — согласилась Джоан.

— Ничуть в этом не сомневаюсь.

Лавиния повернулась, чтобы взглянуть на престарелых дам. Серебристо-седые парики маячили еще совсем близко. Она вдруг застонала и зажала рот ладонью.

— О Господи!

— Что такое? — нахмурилась Джоан, проследив за ее взглядом. — Что-то еще случилось?

— Их шиньоны.

Джоан всмотрелась в элегантно уложенные шиньоны.

— Очень затейливо, ничего не скажешь. Но что в них такого особенного?

— Они совершенно одинаковы. Видите ярусы мелких локонов наверху и манеру, в которой нижняя часть обвита вокруг свернутой косы?

— Да, и что тут такого?

В этот момент снова полилась музыка. Огоньки в гуще деревьев как по волшебству погасли, и серия залпов и взрывов возвестила о начале фейерверка.

Сверкающие снопы огня ударили в ночное небо. Толпа ахала и охала. Раздался гром аплодисментов.

— Парикмахер, — выдавила Лавиния.

— Что? — Джоан повысила голос, пытаясь перекричать шум. — Я не слышу.

— Парики укладывал один и тот же парикмахер, — пояснила Лавиния.

— Ничего удивительного. Очевидно, что и их туалеты шила одна модистка. Говорю же, леди Хаксфорд и леди Ферринг дружат уже много лет. Почему бы им не иметь одного парикмахера и одну портниху?

— Вы не понимаете, — закричала Лавиния, отчаявшись дождаться тишины. — Парикмахер, уложивший парики, — это тот самый, что сопровождал миссис Оукс в замок Бомон. На костюмированном балу у нее была совершенно такая же прическа. Он сам говорил, что ряды локонов над шиньоном и петля вокруг пучка — нечто вроде его визитной карточки.

— И что из этого?

— Неужели не видите? Парикмахер и есть наш Мементо Мори.

Тобиас двумя прыжками спустился с крыльца своего городского дома. Длинное пальто с высоким воротом придавало ему вид закоренелого разбойника.

Один из ливрейных лакеев Джоан поспешил открыть дверцу темно-бордовой кареты. Несмотря на больную ногу, Тобиас не стал ждать, пока опустят подножку, а подтянулся, прыгнул в неярко освещенный экипаж, сел подле Лавинии и оглядел ее и Джоан.

— И какого черта все это значит? — осведомился он. — Я как раз собирался к Джеку в «Грифон». Он, похоже, нашел человека, который кое-что знает о Закери Элланде.

— Лавиния убеждена, что нашла Мементо Мори, — объявила Джоан.

Тобиас обратил зловещий взор на Лавинию.

— Хотите сказать, что действительно обнаружили что-то полезное в Воксхолле? — удивился он.

— Вам совершенно ни к чему принимать столь потрясенный вид, сэр, — вознегодовала она, надменно выпрямляясь. — Я же говорила, что следовало допросить леди Хаксфорд и леди Ферринг, и оказалась права! Теперь я просто уверена, что парикмахер, сопровождавший леди Оукс в замок Бомон, и есть тот преступник, которого мы ищем.

Следует отдать Тобиасу должное, он не сразу отверг столь необычную версию. Очевидно, он уже отчаялся раздобыть улики.

— Вы имеете в виду того идиота, который уверял, что рыжие волосы вышли из моды? — настороженно спросил он.

— Одного из многих, которые твердят мне это в последнее время, но да, я говорю о мистере Пирсе. Вспомните, что к парику леди Оукс был приколот весьма оригинальный шиньон. — Лавиния коснулась своего затылка. — Много мелких локонов и узел из кос. — Она обрисовала в воздухе затейливый силуэт. — Весьма необычный стиль.

— Я совсем не помню прическу леди Оукс.

— Дело в том, Тобиас, что, присмотревшись к парикам леди Хаксфорд и леди Ферринг, когда те покидали Воксхолл, я заметила у них точно такие же прически, как у леди Оукс!

— И что тут такого?

— В самом деле, сэр, вы совершенно не уделили внимания беседе с мистером Корком и его компаньоном, мистером Тоддом! Они вполне ясно дали понять, что модный парикмахер считает предметом своей профессиональной гордости создание уникальных моделей. Мистер Тодд даже добавил, что считает свои шиньоны непревзойденными шедеврами.

Тобиас, словно моля о помощи, взглянул на Джоан. Та грандиозно пожала плечиком.

— Я пыталась втолковать миссис Лейк, что все это может быть простым совпадением, — пояснила она. — Но чем дольше размышляю над этим, тем более склонна ей поверить. Существует вполне определенная вероятность, что парикмахер, который причесывал обеих женщин, — тот самый наемный убийца, действовавший в ту ночь в замке Бомон.

Лавиния пристально наблюдала за Тобиасом. Судя по всему, он не до конца убежден, но все же призадумался.

— Это сразу многое объясняет, — добавила она.

— Ты имеешь в виду светлый парик? — протянул Тобиас.

— Да. Именно парикмахер хорошо понимает, как легко запомнить такой оттенок волос, в случае если какой-то свидетель встретится на пути. Если мистер Пирс в самом деле убийца, сразу становится понятным необычайный рост горничной. Для мужчины мистер Пирс не так уж высок, даже наоборот, довольно субтилен, но в женской одежде он кажется довольно громоздким.

— Кроме того, сразу становится ясным, каким образом три высокородные светские дамы отыскали профессионального убийцу. Парикмахера часто приглашают в богатые дома, мало того, он обычно работает в гардеробной или спальне хозяйки, — добавила Джоан, подтягивая перчатку.

Тобиас испытующе прищурился:

— Если вы правы, это будет означать, что эти надменные особы обсуждали свои личные дела и тайны с парикмахером?!

— Да, а почему бы нет? — удивилась Лавиния.

— И вы хотите убедить меня, что леди станет исповедоваться парикмахеру в том, что, не обсуждает ни с кем, кроме ближайших подруг?!

Лавиния и Джоан переглянулись.

— Тебе лучше сказать бедняге правду, — посоветовала Джоан.

— Что это еще за правда? — взвился Тобиас.

— Вероятно, для тебя это явится потрясением, — мягко начала Лавиния, — но должна признаться, что дамы обычно делятся с парикмахером такими секретами, которые и не подумают поведать кому-то еще. Видишь ли, в самом процессе есть нечто интимное. Представь, ты в своей спальне, наедине с человеком, который занят исключительно тем, что расчесывает и завивает твои волосы. Это, поверь, довольно приятно.

— Приятно?!

— Наедине с человеком, который только рад обсудить вопросы моды и стиля, — вторила Джоан. — Который приносит и рассказывает самые последние сплетни. Прислушивается к каждому твоему слову. Да, я считаю вполне возможным, что женщина способна довериться такому человеку и замыслить вместе с ним убийство.

— Ад и проклятие! — пробормотал Тобиас. — Что за неприятная мысль!

Глаза Лавинии и Джоан снова встретились в молчаливом взаимном понимании. Ну как объяснить мужчине особую близость между парикмахером и клиенткой?!

— Но кто в здравом уме положится на уверения парикмахера в том, что он знает, как совершить убийство и не попасться? — спросил Тобиас. — А если он выдаст ее и обвинит в преступных замыслах?

— Сомневаюсь, чтобы сильные мира сего поверили не знатной даме из общества, а какому-то парикмахеру, — усмехнулась Лавиния. — Кроме того, как ты часто указывал, разве престарелая леди, проведшая всю жизнь в роскоши и покое, знает, как найти и нанять профессионального убийцу?

— Клиенты, возможно, и не знали о том, что Пирс сам убивает своих жертв, — задумчиво предположила Джоан. — Они, вероятно, считали, что он просто посредник. И вообще, слов там не тратилось. Достаточно было кивка и улыбки. Мистер Пирс мог сказать им, что знает кого-то, кто знает кого-то, кто, в свою очередь, может все устроить. Вряд ли он рекомендовал себя как убийцу.

— А деньги? Каким образом он получал деньги? — не унимался Тобиас.

Джоан слегка шевельнула рукой.

— Через третье лицо. Это довольно легко устроить.

Лавиния подняла глаза на Тобиаса. Кажется, он думает то же, что и она. Как вдова человека, стоявшего во главе разветвленной преступной организации, Джоан, несомненно, многое знала о том, каким образом делаются подобные дела.

— Хорошо, — наконец выговорил Тобиас. — Не могу отрицать, что это очень стройная теория, и, несомненно, здесь существует некое совпадение. А вы знаете, как я отношусь к совпадениям. Поэтому условимся, что мистер Пирс замешан в этом деле. Интересно только, как он убедил леди Оукс взять его с собой в замок Бомон. Как по-вашему, она могла знать, что он замышлял?

— Лично я склонна думать, что леди Оукс не имела ничего общего с преступными планами Пирса, — твердо заявила Джоан. — Очень милая женщина, но отнюдь не славится острым умом, мягко говоря. Пирсу не составило большого труда убедить леди Оукс, что ей просто необходимо иметь личного парикмахера в ночь костюмированного бала.

В карете воцарилось молчание.

Тобиас смотрел на л верь своего дома, рассеянно массируя левое бедро.

— Как это ни удивительно, я не могу отрицать, что парикмахер — связующее звено между подозреваемыми и смертью по крайней мере одной из жертв. Завтра посмотрю, нельзя ли обнаружить связь и между двумя другими убийствами.

Лавиния облегченно вздохнула.

— Я знала, сэр, что рано или поздно вы внемлете голосу разума. Эго всего лишь вопрос времени.

— Ваша вера в мое логическое мышление крайне утешает, — мрачно парировал он.

— Но что будет дальше? — с неподдельным интересом осведомилась Джоан.

— У тебя сохранилась карточка парикмахера? — обратился Тобиас к Лавинии. — Та самая, что он дал тебе в замке Бомон в ночь убийства?

— Да. Он живет на Пайпер-стрит.

— Я не совсем убежден, что парикмахер и есть Мементо Мори. Но пока мы не разберемся в этом хаосе событий, не мешает приглядеть за этим человеком.